ПОСТАНОВЛЕНИЕ Европейского суда по правам человека от 28.10.1998
"ДЕЛО "ОСМАН (OSMAN) ПРОТИВ СОЕДИНЕННОГО КОРОЛЕВСТВА" [рус., англ.]
Официальная публикация в СМИ:
Постановление на русском языке подготовлено для публикации в системах КонсультантПлюс.
Постановление на английском языке получено с сервера Европейского суда по правам человека .
Тип документа
Многосторонний документ (кроме СНГ)
Договаривающиеся стороны
Текст Постановления на английском языке см. в документе.
[неофициальный перевод] <*>
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
БОЛЬШАЯ ПАЛАТА
ДЕЛО "ОСМАН (OSMAN) ПРОТИВ СОЕДИНЕННОГО КОРОЛЕВСТВА"
(Жалоба № 23452/94)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
(Страсбург, 28 октября 1998 года)
--------------------------------
<*> Перевод на русский язык Берестнева Ю.Ю.
По делу "Осман против Соединенного Королевства" <*> Европейский суд по правам человека, заседая в соответствии с правилом 51 Регламента Суда A <**>, Большой палатой в составе:
--------------------------------
<*> Делу присвоен номер 87/1997/871/1083. Первое число - порядковый номер в списке дел, рассматриваемых Европейским судом в соответствующем году (второе число). Два последних числа указывают на порядковый номер дела в списке дел, направленных в Европейский суд с момента его создания, и в списке жалоб, являющихся основанием для возникновения дела и поданных в Европейскую комиссию по правам человека.
<**> Регламент Суда A применяется ко всем делам, переданным в Европейский суд до вступления в силу Протокола № 9 к Конвенции (1 октября 1994 г.), а после его вступления в силу - только к делам в отношении государств, не подписавших Протокол № 9 к Конвенции. Регламент Суда A соответствует Регламенту, вступившему в силу 1 января 1983 г., с внесенными поправками.
Р. Бернхардта, Председателя Палаты,
Тора Вильялмсона,
Й. де Мейера,
И. Фуагеля,
Р. Пекканена,
Х.М. Моренильи,
сэра Джона Фриленда,
А.Б. Бака,
М.А. Лопеса Роши,
Л. Вильдхабера,
Дж. Мифсуда Бонничи,
Е. Макарчика,
Д. Готчева,
П. Ямбрека,
К. Юнгвирта,
П. Куриса,
У. Ломуса,
Й. Касадеваля,
Т. Панцыру,
В. Туманова, судей,
а также при участии Г. Петцольда, Секретаря-Канцлера Суда, и П.Дж. Махони, заместителя Секретаря-Канцлера Суда,
заседая 27 июля и 24 сентября 1998 г. за закрытыми дверями,
вынес на последнем заседании следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было передано в Европейский суд Европейской комиссией по правам человека 22 сентября 1997 г. в трехмесячный срок согласно требованиям пункта 1 статьи 32 и статьи 47 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Дело было инициировано жалобой (№ 23452/94), поданной 10 ноября 1993 г. против Соединенного Королевства двумя подданными Соединенного Королевства, Мулкийе Осман (Mulkiye Osman) и ее сыном Ахметом Османом (Ahmet Osman), в соответствии со статьей 25 Конвенции.
Запрос Европейской комиссии относился к статьям 44 и 48 Конвенции и к декларации, которой Соединенное Королевство признавало обязательную юрисдикцию Европейского суда (статья 46 Конвенции). Целью запроса было получение решения относительно того, свидетельствуют ли приведенные в деле факты о нарушении государством-ответчиком своих обязательств согласно статьям 2, 6, 8 и 13 Конвенции.
2. В ответе на запрос, подготовленный и направленный в соответствии с подпунктом "d" пункта 3 правила 33 Регламента Суда A, заявители сообщили, что хотели бы принять участие в разбирательстве, и назначили адвоката для представления своих интересов (правило 30 Регламента Суда).
3. Палата, образованная для рассмотрения дела, включила в себя ex officio сэра Джона Фриленда, судью избранного от Соединенного Королевства (статья 43 Конвенции), и Р. Риссдала, являвшегося на тот момент Председателем Европейского суда (подпункт "b" пункта 4 правила 21 Регламента Суда). 25 сентября 1997 г., в присутствии Секретаря-Канцлера Суда, Председатель Палаты посредством жеребьевки определил имена остальных семи членов Палаты, а именно: Тора Вильялмсона, Р. Макдональда, А.Б. Бака, Л. Вильдхабера, К. Юнгвирта, Й. Касадеваля и В. Туманова (статья 43 in fine Конвенции и пункт 5 правила 21 Регламента Суда). Впоследствии Р. Бернхардт, заместитель Председателя Суда, заменил Р. Риссдала в качестве Председателя Палаты после смерти последнего (подпункт 2 пункта 6 правила 21 Регламента Суда).
4. В качестве Председателя Палаты (пункт 6 правила 21 Регламента) Р. Риссдал, действуя через Секретаря-Канцлера Суда, провел консультации по вопросам организации письменного производства с Уполномоченным Соединенного Королевства при Европейском суде по правам человека, адвокатом заявителей и представителем Европейской комиссии (пункт 1 правила 37 и правило 38 Регламента Суда). Согласно данным затем распоряжениям Секретарь-Канцлер Суда получил меморандумы властей Соединенного Королевства и заявителей 5 и 24 марта 1998 г. соответственно, при этом заявителям Председатель Палаты продлил окончательный срок представления их меморандума. 9 апреля и 8 июня 1998 г. заявители представили в Секретариат Европейского суда подробные требования по вопросу справедливой компенсации согласно статье 50 Конвенции. Власти Соединенного Королевства представили в Секретариат Европейского суда свои возражения на упомянутые требования о справедливой компенсации 18 июня 1998 г.
5. По решению нового Председателя Суда Р. Бернхардта открытые слушания состоялись во Дворце прав человека в г. Страсбурге 22 июня 1998 г. Перед этим Европейский суд провел подготовительное заседание.
В Европейский суд явились:
a) от властей Соединенного Королевства:
М. Итон (M. Eaton), заместитель советника по правовым вопросам, Министерство иностранных дел и по делам Содружества, Уполномоченный Соединенного Королевства при Европейском суде по правам человека,
Дж. Иди (J. Eadie), барристер,
С. Фрилэнд (S. Freeland), барристер, советники,
Р. Дэвис (R. Davies), Министерство внутренних дел Соединенного Королевства,
П. Эдмундсон (P. Edmundson), Министерство внутренних дел Соединенного Королевства, эксперты,
b) от Европейской комиссии:
Х.Л. Розакис (C.L. Rozakis), представитель Европейской комиссии,
c) от заявителей:
Б. Эммерсон (B. Emmerson), барристер,
Н. Ахлувалиа (N. Ahluwalia), барристер,
А.Б. Клэпхэм (A.B. Clapham), барристер, советники,
Н. Моул (N. Mole),
Л. Кристиан (L. Christian), солиситор, консультанты.
Европейский суд заслушал обращения Х.Л. Розакиса, Б. Эммерсона и Дж. Иди.
6. После обсуждения 26 июня 1998 г. Палата решила уступить юрисдикцию по рассмотрению дела в пользу Большой палаты Европейского суда (правило 51 Регламента Суда).
7. Состав Большой палаты включил в себя ex officio Р. Бернхардта, Председателя Европейского суда, который был избран на этот пост после смерти Р. Риссдала, и Тора Вильялмсона, заместителя Председателя Европейского суда, который был избран на этот пост вместо Р. Бернхардта, вместе с другими членами и четырьмя запасными судьями первоначальной Палаты, а именно И. Фуагеля, Е. Макарчика, М.А. Лопеса Роши и Р. Пекканена (подпункты "a" и "b" пункта 2 правила 51 Регламента Суда). 28 июня 1998 г. Председатель Большой палаты в присутствии Секретаря-Канцлера определил посредством жеребьевки еще восемь судей, необходимых для завершения формирования Большой палаты, а именно Й. де Мейера, Х.М. Моренилью, Дж. Мифсуда Бонничи, Д. Готчева, П. Ямбрека, П. Куриса, У. Ломуса и Т. Панцыру (подпункт "c" пункта 2 правила 51 Регламента Суда). Впоследствии Р. Макдональд, член первоначальной Палаты, вышел из состава Большой палаты в связи с невозможностью принимать дальнейшее участие в рассмотрении дела.
8. 26 июня 1998 г., проведя консультации с властями Соединенного Королевства и представителем Европейской комиссии, Председатель Большой палаты удовлетворил обращение заявителей о предоставлении им бесплатной правовой помощи (правило 4 Приложения к Регламенту Суда A).
9. Приняв во внимание мнения властей Соединенного Королевства, представителя Европейской комиссии и заявителей, Большая палата 27 июля 1998 г. решила, что нет необходимости проводить устные слушания по делу после уступки первоначальной Палатой юрисдикции по его рассмотрению в пользу Большой палаты (правило 38 и пункт 6 правила 51 Регламента Суда).
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
A. Версия заявителей
10. Заявители являются подданными Соединенного Королевства, проживают в г. Лондоне (London). Первый заявитель, Мулкийе Осман родилась на Кипре в 1948 году. Она вдова Али Османа (Ali Osman), который был застрелен Полом Пэджет-Льюисом (Paul Paget-Lewis) 7 марта 1988 г. Второй заявитель Ахмет Осман, ее сын, родился в Англии в 1972 году. Ранее он был учеником Пола Пэджет-Льюиса в школе Хомертон Хаус (Homerton House School). Ахмет Осман был ранен в ходе перестрелки, в результате которой погиб его отец.
Заявители жаловались на то, что власти должным образом не приняли во внимание и не предприняли каких-либо действий по поводу того, что заявители называют последовательностью очевидных предупреждающих признаков, которые указывали на то, что Пол Пэджет-Льюис представлял серьезную угрозу для физической безопасности Ахмета Османа и его семьи. У заявителей и властей Соединенного Королевства имеются разногласия относительно существенных фактов обстоятельств ситуации, которая привела к трагедии. В связи с этим заявители оспаривали полноту фактов, установленных Европейской комиссией.
B. События конца марта 1987 года
1. Первые жалобы на Пола Пэджета-Льюиса
11. В 1986 году директор школы Хомертон Хаус Джон Принс (John Prince) обратил внимание на то, что один из преподавателей, Пол Пэджет-Льюис установил близкие отношения с Ахметом Османом, учеником школы. Согласно показаниям, которые он дал полиции 10 марта 1988 г., Джон Принс указал на то, что он "считал обязательным для себя лично наблюдать за развитием ситуации". Результатом упомянутых близких отношений стало то, что Пол Пэджет-Льюис проинформировал Джона Принса о том, что он собирается оставить работу в школе и намеревается стать нештатным преподавателем. Кеннет Перкинс (Kenneth Perkins), заместитель заведующего по учебной части, побеседовал с Полом Пэджетом-Льюисом и смог убедить его остаться работать в школе.
12. В январе 1987 года Грин (Green), мать Лесли Грина (Leslie Green), другого ученика той же школы и соседка заявителей, позвонила Флемингу (Fleming) - другому заместителю заведующего по учебной части - и пожаловалась ему на то, что Пол Пэджет-Льюис преследует ее сына по пути из школы домой и пристает к нему. Она утверждала, что Пол Пэджет-Льюис занимался распространением слухов о том, что ее сын имеет нетрадиционные сексуальные отношения, а также препятствовал дружбе ее сына с Ахметом Османом. 2 марта 1987 г. Грин подала официальную жалобу по этому поводу Джону Принсу.
2. Различные опросы в связи с упомянутыми жалобами
a) Лесли Грин
13. 3 марта 1987 г. Кеннет Перкинс провел беседу с Лесли Грином, который подтвердил, что Пол Пейджет-Льюис преследует его и распространяет слухи сексуального характера о нем, потому что он дружит с Ахметом Османом.
b) Ахмет Осман
14. Также 3 марта 1987 г. Флеминг провел беседу с Ахметом Османом. В печатном протоколе этой беседы от 6 марта 1987 г. он подтвердил, что Пол Пэджет-Льюис предостерегал его о контактах с Лесли Грином, обвиняя Лесли в неподобающих сексуальных отношениях с другим учеником школы. Во время этой беседы Ахмет также сообщил Флемингу о том, что однажды Пол Пэджет-Льюис в своей машине преследовал Лесли и его пока они добирались до дома. Он также утверждал, что Пол Пэджет-Льюис просил его приходить к нему в класс и видеться с ним в обеденное время, предположительно для изучения турецкого языка, и что Пол Пэджет-Льюис фотографировал его и давал ему деньги, ручку и турецкий словарь. Однако позднее он взял ручку и намеренно сломал ее пополам во время урока.
c) Пол Пэджет-Льюис
15. 6 марта 1987 г. Кеннет Перкинс провел беседу с Полом Пэджетом-Льюисом. В ходе беседы Пол Пейджет-Льюис утверждал, что у него сложились особые отношения с Ахметом Османом, которые развивались в течение более чем года и которые Лесли Грин пытался разрушить, и что однажды он был так раздосадован этим, что высказал ему свои претензии и обвинил Лесли в нетрадиционном сексуальном поведении. Он признал, что однажды преследовал Лесли до дома и ждал снаружи дома его родителей 45 минут. Пол Пэджет-Льюис также напомнил Кеннету Перкинсу о том, что он предупреждал Лесли, что "очень разозлится", если что-нибудь случится с его отношениями с Ахметом, хотя он также указал Кеннету Перкинсу на то, что это не могло рассматриваться в качестве угрозы. Он также признал, что давал Ахмету деньги, делал подарки и фотографировал его по "сентиментальным причинам". В составленном позднее - 5 мая 1988 г. - отчете Кеннет Перкинс описал Пола Пэджета-Льюиса как находящегося в замешательстве в ходе беседы и отметил нежелание признать тот факт, что его поведение указывало на отсутствие здравого смысла и профессионализма.
16. 9 марта 1987 г. Пол Пэджет-Льюис представил письменные объяснения Кеннету Перкинсу по поводу жалобы, поданной Грин. В своем отчете от 5 мая 1998 г. (см. выше § 15) Кеннет Перкинс указал на то, что он счел эти объяснения "вызывающими беспокойство", поскольку они отчетливо указывали на то, что Пол Пэджет-Льюис "всепоглощающе ревновал" по поводу дружбы между Ахметом Османом и Лесли Грином и представил очевидные доказательства того, что он "не контролировал свои эмоции". Лесли изображался им как отчужденный, злобный и подверженный пороку.
Кеннет Перкинс снова провел беседу с Полом Пэджетом-Льюисом по поводу его письменных объяснений, в ходе которой он особо отметил свою озабоченность по поводу содержания его объяснений, и предложил Полу Пэджету-Льюису обратиться за психиатрической помощью. Кеннет Перкинс информировал Джона Принса обо всем, что произошло до этой даты.
17. До 13 марта 1987 г. Джон Принс имел неформальную беседу с Полом Пэджетом-Льюисом, в ходе которой тот признал, что в отместку за то, что Лесли распространял слухи о его отношениях с Ахметом, он говорил ученикам о том, что Лесли Грин занимался оральным сексом с Ахметом Османом.
13 марта 1987 г. Джон Принс провел официальную беседу с Полом Пэджетом-Льюисом на основе записей беседы между Полом Пэджетом-Льюисом и Кеннетом Перкинсом. Сделанные записи этой беседы подтверждали, что Пол Пэджет-Льюис признал тот факт, что он испытывал привязанность к Ахмету Осману; что он обвинил Лесли Грина в попытках обратить Ахмета против него; и что он парковал свою машину возле дома Лесли, для того чтобы показать ему, что он не отступится в испуге. Пол Пэджет-Льюис отрицал тот факт, что обвинял Лесли в нетрадиционном сексуальном поведении. Записи беседы оканчивались предложением, что "ситуация в настоящий момент обострилась, и что Джон Принс не уверен в том, способен ли он справиться с ней".
d) Лесли Грин и его мать
18. В ходе беседы с Лесли Грином и его матерью Джон Принс узнал о том, что Пол Пэджет-Льюис шпионил за Ахметом Османом и что Пол Пэджет-Льюис сказал Ахмету, что "он знает, где работает его мать и сколько денег она зарабатывает, и что если Ахмет оставит школу, он найдет его".
e) Ахмет Осман
19. В это время другой заместитель заведующего по учебной части Юссуф (Youssouf) также несколько раз побеседовал с Ахметом Османом. В ходе этих бесед выяснилось, что Пол Пэджет-Льюс говорил Ахмету о том, что он сможет найти его, если он оставит школу. Пол Пэджет-Льюис заявил, что выяснил предыдущий адрес Ахмета и название его предыдущей школы, а также сказал, что побывал в том районе и поговорил с его бывшими соседями.
f) Семья Ахмета Османа
20. 17 марта 1987 г. Джон Принс встретился с семьей Ахмета Османа для того, чтобы объяснить свою озабоченность по поводу интереса, который проявляет Пол Пэджет-Льюис к Ахмету. Он пояснил, что школа в достаточной степени убеждена, что ничего ненадлежащего не имело места между Полом Пэджетом-Льюисом и Ахметом. Он сказал, что школа будет пристально наблюдать за ситуацией для того, чтобы обеспечить безопасность Ахмета. Ахмету сказали никогда не оставаться наедине с Полом Пэджетом-Льюисом. В течение этой встречи мать Ахмета выразила свое желание о переводе ее сына в другую школу.
3. Контакты между школой и полицией в течение этого времени
21. Согласно дневнику Джона Принса между 3 марта 1987 г. и 17 марта 1987 г. он четыре раза встречался с констеблем Уильямсом (Williams). Заявители утверждали, что в течение этих встреч информация о поведении Пола Пэджета-Льюса по отношению к Ахмету Осману была передана в полицию. Власти Соединенного Королевства утверждали, что полицейский констебль Уильямс не помнит о том, чтобы ему говорили о подарках, которые Пол Пэджет-Льюис давал Ахмету, или о том, что Пол Пэджет-Льюис преследовал Ахмета по пути домой. Полицейский констебль Уильямс не вел записей о встречах, равно как и не подавал рапорта о характере и объемах информации, которая была ему сообщена, или если и делал так, то в настоящее время таких записей нет. Власти Соединенного Королевства подчеркнули, что все заинтересованные стороны были убеждены, что в привязанности Пола Пэджета-Льюиса к Ахмету отсутствует сексуальный элемент и что вопрос может быть решен самой школой на ее уровне.
4. Инцидент с граффити
22. К 17 марта 1987 г. граффити появилось в шести местах вокруг школы, соответствующая надпись гласила: "Лесли, не забудь надеть презерватив, когда трахаешь Ахмета, а то он поймает СПИД". Слова были написаны краской-спреем через трафарет.
23. После обнаружения граффити Кеннет Перкинс провел беседу с Полом Пэджетом-Льюисом и спросил его о причастности к появлению надписей. Тот отрицал свою причастность. Однако Кеннет Перкинс отметил в своем отчете, что Пол Пэджет-Льюис знал точную формулировку надписи и все те места, где эти надписи и появились.
5. Кража досье
24. 19 марта 1987 г. состоялось дальнейшее обсуждение вопроса о переводе Ахмета в другую школу между Джоном Принсом и семьей Ахмета Османа. Для его безопасности Джон Принс рекомендовал Ахмету не давать адрес своей новой школы кому бы то ни было в Хомертон Хаус. Пытаясь организовать перевод Ахмета в другую школу Юссуф обнаружил, что личные дела Ахмета Османа и Лесли Грина были украдены из канцелярии школы. Досье, касающееся вопросов дисциплины сотрудников, также обнаружено не было.
Кеннет Перкинс полагал, что украденные личные дела были скорее всего тем источником информации, из которого Пол Пэджет-Льюис получил сведения о предыдущем адресе Ахмета Османа и его бывшей школе (см. выше § 19). Затем он задал соответствующие вопросы Полу Пэджету-Льюису, который отрицал какую-либо причастность к краже, а также отрицал тот факт, что он когда-либо что-то говорил о предыдущем адресе Ахмета Османа и его бывшей школе или что он посещал район, в котором раньше жил Ахмет Осман.
25. 23 марта 1987 г. Ахмет Осман был переведен в другую школу, но вследствие сложностей с программой обучения он был вынужден вернуться в Хомертон Хаус 14 дней спустя.
C. События между апрелем и августом 1987 года
1. Изменение имени Полом Пэджетом-Льюисом
26. 14 апреля 1987 г. Пол Пэджет-Льюис по собственному желанию изменил свое имя на Пол Ахмет Йылдрим Осман (Paul Ahmet Yildrim Osman). 1 мая 1987 г. Джон Принс написал письмо в Управление образования Центрального Лондона (Inner London Education Authority (ILEA)), в котором сообщал, что Пол Пэджет-Льюис сменил имя и что он озабочен тем, что определенная психологическая неуравновешенность может представлять угрозу для Ахмета Османа. Он также утверждал, что придерживается мнения, согласно которому Пол Пэджет-Льюис должен был как можно скорее покинуть школу.
2. Дальнейшие контакты между школой и полицией
27. 4 мая 1987 г. Джон Принс разговаривал с двумя сотрудниками полиции, детективом главным инспектором Ньюманом (Newman) и детективом инспектором Кларком (Clarke). Как утверждали заявители, во время этой встречи директор проинформировал их о похищенных документах и об инциденте с граффити, а также обсудил тот факт, что настоящее имя Пола Пэджета-Льюиса было Рональд Стивен Поттер (Ronald Stephen Potter). Ранее он по собственной воле сменил свое имя таким образом, чтобы называть себя как и ученика, которого звали Пэджет-Льюис, у которого он преподавал в школе Хайбери Гроув (Highbury Grove). Власти Соединенного Королевства утверждали, что двое сотрудников полиции не помнят, чтобы они получали информацию по указанным вопросам.
3. Контакты с Управлением образования Центрального Лондона
28. После его Письма от 1 мая 1987 г. (см. выше § 26) Джон Принс направил начальнику по вопросам дисциплины Управления образования Центрального Лондона (Head of Discipline at ILEA) письмо 8 мая 1987 г., в котором утверждал, что в то время как он полагал, что Полу Пэджет-Льюису необходима медицинская помощь, его продолжающееся присутствие в школе наносило вред благосостоянию, безопасности и обучению учеников. Внутренняя записка от начальника по вопросам дисциплины Управления образования Центрального Лондона от той же даты указывает на "опасение, что [Пол Пэджет-Льюис] может добиваться вывоза мальчика из страны" и что полиция в настоящее время расследует жалобу на то, что "он изъял некоторые материалы по этому вопросу из школы".
Записки, составленные тем же должностным лицом между 14 апреля и 8 мая 1987 г., указывают на то, что оно опасалось того, что Ахмету Осману может быть причинен вред и что, сменив свое имя, Пол Пэджет-Льюис мог сбежать вместе с мальчиком. В записках делалась ссылка на тот факт, что полиция утверждала, что в случае исчезновения Ахмета Османа более чем на час Джон Принс должен сообщить им об этом. Более того, полиция намеревалась расследовать исчезновение отсутствующих документов, провести обыск дома Пола Пэджета-Льюиса и проверить его прошлое.
Власти Соединенного Королевства отрицали, что полиция заявляла о необходимости связаться с ней, в случае если Ахмет Осман исчезнет, или что она намеревалась провести обыск в доме Пола Пэджета-Льюиса.
4. Выводы психиатра Управления образования Центрального
Лондона после первой встречи с Полом Пэджетом-Льюисом
29. 19 мая 1987 г. Пол Пэджет-Льюис был осмотрен доктором Фергюсоном (Ferguson), психиатром Управления образования Центрального Лондона. В распоряжении доктора были также, inter alia, документы, подтверждающие смену имени Полом Пэджетом-Льюисом; записи бесед, проведенных в марте 1987 года, и записка, подготовленная Кеннетом Перкинсом 5 мая 1987 г. (см. выше § 15). В отчете доктор Фергюсон указал:
"Этот преподаватель на самом деле дает основания для беспокойства. Он не является больным согласно официальным понятиям, равно как, по-видимому, он не склонен к отклонениям в сексуальной сфере. У него есть проблемы с личностью, и его выводы о дружбе с учеником осуждающим образом подозрительны".
Доктор Фергюсон рекомендовал Полу Пэджету-Льюису остаться преподавать в школе, но должен был получать определенного рода консультации и пройти курс психотерапии.
5. Нападения на имущество заявителей
30. 21 мая 1987 г. или около того в окно дома заявителей бросили кирпич. Полицию проинформировали о случившемся, и офицер полиции, прибывший на место, составил рапорт о совершении преступления. Дважды в июне 1987 года покрышки автомобиля Али Османа преднамеренно порезаны. Об этих случаях также было сообщено в полицию, однако полиция не располагает какими-либо записями о совершении указанных правонарушений.
6. Дальнейшие беседы доктора Фергюсона
с Полом Пэджетом-Льюисом
31. 1 июня 1987 г. Джон Принс предложил Полу Пэджету-Льюису взять отпуск по болезни. 2 июня 1987 г. Пол Пэджет-Льюис был снова обследован доктором Фергюсоном. Он описал продолжающееся сильное желание поговорить с Ахметом Османом и сказал, что разозлен тем, что, по-видимому, Ахмета устраивает ситуация, при которой они не вступают в контакт. Доктор Фергюсон пришел к выводу, что при таких обстоятельствах Пол Пэджет-Льюис должен находиться за пределами школы Хомертон Хаус, и признал его временно негодным к работе.
Впоследствии Пол Пэджет-Льюис проинформировал Кеннета Перкинса о своем намерении взять отпуск по болезни на всю оставшуюся часть учебного семестра. После этого он покинул школу Хомертон Хаус и не вернулся.
32. 16 июня 1987 г. после следующей беседы с Полом Пэджетом-Льюисом доктор Фергюсон рекомендовал не допускать его больше к преподаванию в школе Хомертон Хаус, он также указал на срочную и настоятельную необходимость перевода Пола Пэджета-Льюиса по медицинским основаниям.
7. Последующие жалобы Грин на Пола Пэджета-Льюиса
33. 4 июня 1987 г. Грин позвонила Кеннету Перкинсу и снова пожаловалась на то, что Пол Пэджет-Льюис преследует ее сына. Она также сообщила ему, что она отправила своего сына пожить к своей сестре.
8. Приостановление преподавательской практики Пола
Пэджета-Льюиса и его последующее восстановление
34. 18 июня 1987 г. преподавательская практика Пола Пэджета-Льюиса была приостановлена до окончания расследования Управления образования Центрального Лондона в связи с "непрофессиональным поведением" по отношению к Ахмету Осману. Он представил объяснительную, датированную 6 июля 1987 г. в которой, inter alia, он признал тот факт, что фотографировал Ахмета Османа, давал ему деньги, но отрицал причастность к краже документов, равно как и рисованию граффити. Он обвинил Кеннета Перкинса в распространении ложных сведений о нем и заявил, что Кеннет Перкинс говорил о своем намерении избавиться от него.
35. 7 августа 1987 г. Управление образования Центрального Лондона направило Полу Пэджету-Льюису письмо, в котором оно объявило официальный выговор ему и строгое предупреждение, но при этом отменило приостановление его преподавательской практики. В письме также указывалось на то, что он не должен возвращаться в школу Хомертон Хаус. Вскоре после этого он начал работать в качестве нештатного преподавателя в двух других местных школах - школе Хаггерстон (Haggerston School) и школе Скиннерс (Skinners School).
D. События в период с августа по декабрь 1987 года
1. Преступное причинение вреда имуществу Османов
36. В августе или сентябре 1987 года смесь машинного масла и парафина была разлита на земле около дома семьи Османов. 18 октября 1987 г. лобовое стекло автомобиля Али Османа было разбито. В ноябре 1987 года несколько раз замок входной двери заявителей заливался суперклеем, собачьи экскременты были размазаны перед входом и на машине Османов, кроме того, неоднократно была украдена лампочка из светильника на внешнем крыльце. Обо всех этих случаях было сообщено в полицию, и дважды Али Осман побывал в полицейском участке Хакни (Hackney) для обсуждения актов вандализма в отношении их семьи и преступного повреждения их имущества.
37. В ноябре 1987 года полицейский констебль Адамс (Adams) посетил дом семьи Осман, а затем поговорил с Полом Пэджетом-Льюисом об упомянутых актах вандализма. В последующих объяснениях полиции Пол Пэджет-Льюис утверждал, что сказал полицейскому констеблю Адамсу о том, что потеря его работы была таким стрессом для него, что он опасался сделать что-либо преступное в состоянии невменяемости. Власти Соединенного Королевства отрицали, что подобное говорилось, и ссылались на тот факт, что во время беседы с полицейским констеблем Адамсом Пол Пэджет-Льюис отрицал какую-либо причастность к актам вандализма и преступному причинению вреда имуществу. Подробного протокола о своих контактах с семьей Осман и Полом Пэджетом-Льюисом полицейский констебль Адамс не вел. Какие-либо учетные записи в переносных компьютерах или журналах учета (рапортах о преступлениях или журналах опознания) впоследствии правовым департаментом полиции Лондона (Metropolitan Police Solicitor's Department) не были установлены.
2. Столкновение автомашин с участием Пола Пэджета-Льюиса
38. 7 декабря 1987 г. автомашина, которой управлял Пол Пэджет-Льюис столкнулась с микроавтобусом, в котором в качестве пассажира ехал Лесли Грин. По утверждению водителя микроавтобуса, Пол Пэджет-Льюис заявил, что у него заклинила педаль акселератора и он не мог ничего сделать. После того как полиция прибыла на место происшествия, она вынесла предупреждение в адрес Пола Пэджета-Льюиса и выдала ему форму, согласно которой от него требовалось представить его водительские документы.
39. 10 декабря 1987 г. Пол Пэджет-Льюис прибыл в полицейский участок Хакни и представил для проверки свои водительские документы. Поскольку он не представил свидетельство о техническом осмотре своего автомобиля, он получил предупреждение от полиции.
40. В объяснениях, которые 22 декабря 1987 г. дал полиции водитель микроавтобуса, в который предположительно врезался Пол Пэджет-Льюис, он вспомнил, что после дорожно-транспортного происшествия Пол Пэджет-Льюис сказал: "Я не волнуюсь, потому что через несколько месяцев я буду убивать".
3. Контакты между детективом сержантом Бордменом (Boardman)
и Управлением образования Центрального Лондона
41. 8 декабря 1987 г. после дорожно-транспортного происшествия детектив сержант Бордмен связался с Управлением образования Центрального Лондона и заявил о своем намерении побеседовать с Полом Пэджетом-Льюисом и директором. Заявители утверждали, детектив сержант Бордмен заверил Управление образования Центрального Лондона, что семья Осман будет взята под защиту. Власти Соединенного Королевства отрицали факт дачи таких заверений.
Записка Управления образования Центрального Лондона от 8 декабря 1987 г. указывает на домогательства в отношении семьи Осман и предположительно сделанное Полом Пэджетом-Льюисом признание своей вины за столкновение с микроавтобусом, где также говорилось о том, что Лесли Грин отстранил Ахмета Османа от его привязанности. В записке также говорилось, что полиция проводит расследования, но если о деле ничего не будет известно, то дело должно быть разрешено (chased). Записка оканчивалась замечанием о том, что "семьи обеспечиваются защитой со стороны полиции".
4. Беседы детектива сержанта Бордмена с семьями Грин и Осман
и его посещения школы
42. 9 декабря 1987 г. детектив сержант взял подробные объяснения у Лесли Грина и его матери о, inter alia, том факте, что Пол Пэджет-Льюис преследует Лесли по дороге домой, об актах домогательства и граффити, которое появилось в школе. В своих показаниях Лесли заявил, что Пол Пэджет-Льюис угрожал "достать его", несмотря на то, займет ли это "30 дней или 13 лет". Он также заявил, что не ходил в школу две недели, поскольку боялся ходить туда, и что он передвигался вместе со своей тетей, чтобы быть в безопасности от Пола Пэджета-Льюиса.
43. 14 декабря 1987 г. детектив сержант Бордмен посетил школу Хомертон Хаус и проверил случай с граффити. Полицейский фотограф сделал фотографии сделанных надписей.
44. 15 декабря 1987 г. или около того детектив сержант Бордмен навестил семью Осман и побеседовал с ними о причиненном им преступным путем вреде и отношениях Пола Пэджета-Льюиса и Ахмета Османа. Заявители утверждали, что детектив сержант Бордмен сказал их семье, что знал о том, что Пол Пэджет-Льюис несет ответственность за акты вандализма, и заверил их, что прекратит подобные проявления. Власти Соединенного Королевства отрицали то, что детектив сержант Бордмен говорил об ответственности Пола Пэджета-Льюиса и что он дал семье гарантии безопасности.
5. Отчет детектива сержанта Бордмена о деле
45. В своем отчете о деле, который был составлен 15 декабря 1987 г. или около того, детектив сержант Бордмен отметил:
"Следует отметить, что на данный момент нет доказательств для того, чтобы предъявить Полу Пэджету-Льюису обвинение в совершении какого-либо из упомянутых правонарушений [граффити в школе] или в совершении актов вандализма по месту жительства семьи Осман, хотя ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что на самом деле он несет ответственность за эти деяния и они являются лишь еще одним проявлением его озлобленности".
6. Беседа Пола Пэджета-Льюиса с сотрудниками Управления
образования Центрального Лондона
46. 15 декабря 1987 г. с Полом Пэджетом-Льюисом по его собственной просьбе провели беседу сотрудники Управления образования Центрального Лондона. В записке Управления образования Центрального Лондона от того же числа отмечалось, что Пол Пэджет-Льюис пребывал в саморазрушающей депрессии, утверждая, что все это было симфонией, и последняя нота должна быть сыграна. Он признался, что серьезно залез в долги, в результате чего продает все свое имущество. Он обвинял Кеннета Перкинса во всех своих бедах, но он не стал бы устраивать "Хангерфорд" ("Hungerford") <*> в школе, но увиделся бы с ним в его доме. В записке также указывалось на то, что озабоченность Управления образования Центрального Лондона должна быть передана полиции, и отмечалось, что был сделан звонок детективу сержанту Бордмену, которого не было на месте. Тем не менее, подробная информация была оставлена у дежурного.
--------------------------------
<*> Хангерфорд - место, где в 1987 году произошла резня, в ходе которой террорист застрелил 16 человек, перед тем как совершил самоубийство.
Один из служащих Управления образования Центрального Лондона вспомнил позднее в показаниях от 9 марта 1988 г., что Пол Пэджет-Льюис разговаривал таким образом, что вызывал беспокойство, он обвинял Кеннета Перкинса в потере работы, утверждал, что знает, где тот живет, и что он намеревается сделать что-то, хотя и не в школе. Другая сотрудница в своих показаниях от 9 марта 1988 г. указала, что Пол Пэджет-Льюис утверждал, что намеревается сделать что-то "похожее на Хангерфорд". Она также вспомнила, что после этого разговора она сообщила в полицию и школу о том, что директор школы и его заместитель подвергаются опасности применения к ним насилия.
Несмотря на то, что заявители утверждали, что содержание беседы было передано в полицию власти Соединенного Королевства отрицали, что было сделано упоминание о "Хангерфорде" или что было высказано какое-либо предположение о том, что семье Осман может угрожать опасность.
7. Реакция детектива сержанта Бордмена на сообщение
Управления образования Центрального Лондона и решение
о взятии под стражу Пола Пэджета-Льюиса
47. 15 декабря 1987 г. после получения сообщения от сотрудника Управления образования Центрального Лондона (см. выше § 46) детектив сержант Бордмен направил телекс в местный участок полиции по месту жительства Кеннета Перкинса со ссылкой на факт неопределенных угроз, которые были сделаны, и на крайнюю озабоченность администрации школы. Он попросил их ежедневно наблюдать за соответствующим адресом, дал краткое описание Пола Пэджета-Льюиса, а также регистрационный номер его машины.
48. 16 декабря 1987 г. детектив сержант Бордмен связался с Управлением образования Центрального Лондона с тем, чтобы проследить за Полом Пэджетом-Льюисом, и ему сообщили его адрес. Он попросил сотрудника Управления образования Центрального Лондона попросить Пола Пэджета-Льюиса связаться с полицией. В тот же день детектив сержант Бордмен встретился с Джоном Принсом и Кеннетом Перкинсом. Заявители утверждают, что он заверил Джона Принса в том, что полиция предпримет необходимые меры для защиты как Кеннета Перкинса, так и заявителей. Запись в ежедневнике Джона Принса от 16 декабря 1987 г. указывает на детектива сержанта Бордмена и содержит заголовок "ОСМАН/ПЕРКИНС/ПРИСУТСТВИЕ ПОЛИЦИИ ОБЕСПЕЧЕНО" и запись о том, что Управление образования Центрального Лондона призвало "окончательно решить вопрос относительно защиты семей Перкинса/Османа". По утверждению властей Соединенного Королевства, гарантии обеспечения защиты не предоставлялись. После встреч с Джоном Принсом и Кеннетом Перкинсом у детектива сержанта Бордмена сложилось впечатление, что Пол Пэджет-Льюис разозлен увольнением из школы, но его злость была направлена на заместителя директора, который, в любом случае, не считал, что находится в опасности.
49. 17 декабря 1987 г. детектив сержант Бордмен и другие сотрудники полиции прибыли в дом Пола Пэджета-Льюиса для того, чтобы взять его под стражу по подозрению в преступном причинении вреда. Пола Пэджета-Льюиса дома не было. Полиция не имела сведений о том, что он преподавал в школе Хаггерстон в этот день.
50. 18 декабря 1987 г. в соответствии с запросом полиции Управление образования Центрального Лондона направило письмо Полу Пэджету-Льюису с просьбой связаться с детективом сержантом Бордменом. В тот же день Управление образования Центрального Лондона проинформировало полицию о том, что Пол Пэджет-Льюис не посещал школу Хаггерстона. Больше в школу он не возвращался.
E. События в период между январем и октябрем 1988 г.
1. Попытки определить место нахождения Пола Пэджета-Льюиса
51. В начале января 1988 года полиция начала процедуру представления информации в мировой суд для преследования Пола Пэджета-Льюиса за небрежное вождение автомашины. Более того, имя Пола Пэджета-Льюиса было внесено в Национальный компьютер полиции как разыскиваемого в связи с совершением дорожно-транспортного происшествия, а также по подозрению в совершении правонарушений в виде преступного причинения вреда.
52. 8 января 1988 г. сотрудница Управления образования Центрального Лондона позвонила детективу сержанту Бордмену для того, чтобы узнать новую информацию о ходе дела, но он был недоступен. Три дня спустя он перезвонил ей и сообщил, что ничего нового не произошло.
53. В период с января по март 1988 года Пол Пэджет-Льюис разъезжал по Англии, беря напрокат автомобили на свое новое имя Османа, и был причастен к ряду происшествий. Он проживал по своему домашнему адресу в течение этого периода времени и продолжал получать почту на этот адрес.
54. 17 января 1988 г. Пол Пэджет-Льюис врезался в машину, которая была припаркована недалеко от места, где проводилось состязание по стрельбе, около г. Лидса (Leeds), графство Йоркшир (Yorkshire), и украл ружье. Он отпилил оба ствола. Хотя о краже было сообщено в местный полицейский участок, поскольку ничто не указывало на Пола Пэджета-Льюиса в этой краже, она не попала в поле зрения участка полиции Лондона, который занимался делом Пола Пэджета-Льюиса.
2. Появление Пола Пэджета-Льюиса возле дома семьи Осман
55. 1, 4 и 5 марта 1988 г. Лесли Грин видел Пола Пэджета-Льюиса в черном защитном шлеме около дома заявителей. По утверждению заявителей, Грин сообщала в полицию о каждом таком случае, но ее звонки остались без ответа. Власти Соединенного Королевства признали, что 5 марта 1988 г. детектив сержант Бордмен получил сообщение, в котором говорилось, "звонила Грин", но поскольку на записке не был указан номер телефона, он не связал это сообщение с матерью Лесли Грина.
3. Стрельба со смертельным исходом и арест
Пола Пэджета-Льюиса
56. 7 марта 1988 г. Пол Пэджет-Льюис был замечен рядом с домом заявителей несколькими людьми. Примерно в 11:00 Пол Пэджет-Льюис выстрелил и убил Али Османа, а также серьезно ранил Ахмета Османа. Затем он поехал к дому Кеннета Перкинса, где открыл стрельбу, в результате чего ранил Кеннета Перкинса и убил его сына.
57. Рано утром следующего дня Пол Пэджет-Льюис был арестован. При аресте он заявил: "почему Вы не остановили меня до того, как я сделал это, я дал Вам все предупреждающие знаки?"
58. Позднее в тот же день Пол Пэджет-Льюис был допрошен полицией. Согласно записи допроса Пол Пэджет-Льюис заявил, что планировал нападения с того момента, как потерял работу, и что на протяжении двух предыдущих недель он наблюдал за домом семьи Осман. Хотя он и считал Кеннета Перкинса основной мишенью, он также считал Али и Ахмета Осман виновными в том, что он потерял свою должность в школе Хомертон Хаус. Пол Пэджет-Льюис заявил, что в глубине своих мыслей он надеялся на то, что полиция остановит его. Он признал, что держал семью под дулом ружья после того, как они вернулись домой, он поставил Али и Ахмета на колени на кухне, выключил свет и выстрелил в них. Он отрицал, что ранее разбивал окна в доме семьи Осман, но признал, что ради шутки порезал покрышки их автомобиля. Он также отрицал свою причастность к появлению граффити и краже документов из канцелярии школы.
4. Осуждение Пола Пэджета-Льюиса за непредумышленное
убийство
59. 28 октября 1988 г. Пол Пэджет-Льюис был осужден по двум обвинениям в совершении непредумышленного убийства в результате признания себя виновным с учетом того, что он находился в состоянии ограниченной вменяемости (см. ниже § 73). Он был приговорен к лишению свободы с отбытием наказания в охраняемой психиатрической клинике без установления конкретного срока лишения свободы в соответствии со статьей 41 Закона о психическом здоровье 1983 года (Mental Health Act).
F. Судебное разбирательство в отношении полиции
за халатность
60. По факту смерти Али Османа после окончания производства по уголовному делу было проведено дознание. Поскольку по факту смерти было осуждено лицо, коронер не проводил полного дознания (статья 16 Закона о коронерах (The Coroner's Act) 1988 года).
61. 28 сентября 1989 г. заявители инициировали разбирательство против, inter alios, комиссара полиции Лондона, обвиняя его в халатности, которая заключалась в том, что несмотря на то, что полиция знала о действиях Пола Пэджета-Льюиса с мая 1987 года, она не задержала его и не допросила его, не провела обыск в его доме и не предъявила ему обвинение до марта 1988 года. Приказы об истребовании документов были выданы только 24 апреля 1990 г.
62. 19 августа 1991 г. комиссар полиции Лондона подал ходатайство о снятии соответствующего иска с рассмотрения на том основании, что он является необоснованным. Судья Высокого Суда отклонил его ходатайство.
63. 7 октября 1992 г. апелляционный суд удовлетворил апелляцию, поданную комиссаром (см. Решение по делу "Осман и другой против Фергюсона и другого" (Osman and another v. Ferguson and another) [1993] 4 All England Law Reports, p. 344). В своем Решении суд постановил, что в свете ранее постановленных решений не может быть предъявлен иск полиции в связи с ее халатностью при проведении расследования и борьбе с преступностью на том основании, что публичная политика требует ее иммунитета от судебного преследования.
64. Лорд-судья МакКауан (McCowan) указал, inter alia:
"Поэтому, по моему мнению, истцы [заявители] имеют спорное основание, указывающее на то, что между [вторым заявителем] и его семьей, с одной стороны, и офицерами полиции, проводившими расследование, с другой стороны, существовала очень близкая степень сходства, которая привела к возникновению особых отношений".
65. В то же время, принимая во внимание Решение Палаты лордов по делу "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" (Hill v. Chief Constable of West Yorkshire) (см. ниже § 90 - 92), с которым он не нашел применимой разницы, лорд-судья МакКауан счел, что вопросы, затрагиваемые в данном деле, - это недостатки при проведении расследования, и таким образом публичная политика делает соответствующий иск невозможным. Он не согласился с тем доводом, что в случае, когда вид жертвы достаточно схож и в достаточной степени немногочислен, довод о публичной политике может не применяться. Он пришел к выводу, что лорд Кейт (Keith) в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" рассматривал публичную политику как отдельный вопрос, который не обсуждается, если только не существует обязанности проявлять особое внимание.
Второй судья апелляционного суда, лорд-судья Белдам (Beldam), также счел, что со ссылкой на публичную политику требования не могли быть поддержаны, но он воздержался от выражения мнения о том, могут ли факты, в случае их доказанности, быть достаточными для установления отношений достаточно близких к тем, в результате которых возникает обязанность проявлять особое внимание. Лорд-судья Саймон Браун (Simon Brown) согласился с мнением лорда-судьи МакКауана. Соответственно требования заявителей были сняты с рассмотрения.
66. Апелляционный суд отказал в разрешении подать жалобу в Палату лордов, а заявление в Палату лордов о разрешении на жалобу было также отклонено 10 мая 1993 г.
G. Выводы Европейской комиссии о фактических
обстоятельствах дела
67. Национальные суды не установили все обстоятельства дела, поскольку Пол Пэджет-Льюис признал себя виновным в обвинениях, выдвинутых против него, и полное дознание по факту смерти Али Османа не проводилось (см. выше § 60). Более того, гражданский иск заявителей к полиции был оставлен без рассмотрения как необоснованный (см. выше § 65). Изучив доводы и материалы, представленные сторонами, особенно те, что касаются оспариваемых сторонами фактов, Европейская комиссия продолжила установление обстоятельств дела. Выводы Европейской комиссии могут быть изложены следующим образом.
68. Что касается четырех встреч, которые имели место между полицией и школой в период с 3 по 17 марта 1987 г. (см. выше § 21), Европейская комиссия согласна с тем, что полиция была поставлена в известность о существе событий и озабоченности школы по поводу вызывающей волнение привязанности, которую Пол Пэджет-Льюис проявлял по отношению к Ахмету Осману, равно как и по поводу вызывающей опасения реакции Пола Пэджета-Льюиса по отношению к Лесли Грину.
Более того, Джон Принс использовал все возможности, чтобы 4 мая 1987 г. сообщить детективам инспекторам Ньюману и Кларку (см. выше § 27) о происшествии с граффити, похищении документов из школы и изменении Полом Пэджетом-Льюисом имени, даже несмотря на то, что ни один из офицеров не помнит о том, что получил информацию по первым двум пунктам. Как и при встречах между полицейским констеблем Уильямсом и Джоном Принсом, как представляется, полицейские записи не велись. Однако Европейская комиссия не сочла установленным тот факт, что на этот момент полиция взяла на себя какие-либо обязательства произвести обыск в доме Пола Пэджета-Льюиса, равно как и была серьезно озабочена возможностью того, что Пол Пэджет-Льюис похитит Ахмета Османа. Эти предположения вытекают из записок, составленных сотрудниками Управления образования Центрального Лондона, примерно в это время (см. выше § 28) и были, возможно, основаны на результатах контактов, которые имели сотрудники Управления образования Центрального Лондона с Джоном Принсом, а не только на основе каких-либо прямых контактов между сотрудниками Управления образования Центрального Лондона и полицией.
69. Несмотря на то, что обо всех актах вандализма в отношении дома семьи Осман и их имущества в период с мая по ноябрь 1987 года было сообщено в полицию и семья поставила полицию в известность о своей озабоченности по поводу того, что Пол Пэджет-Льюис стоял за этими нападениями, единственной мерой, которая была принята в этот период, было приглашение Пола Пэджета-Льюиса на беседу в полицейский участок (см. выше § 37). По мнению Европейской комиссии, вряд ли можно полагаться на сделанные впоследствии Полом Пэджетом-Льюисом утверждения о том, что он говорил полицейскому констеблю Уильямсону о том, что опасается в приступе помешательства совершить что-нибудь преступное. В полиции нет каких-либо записей или материалов об этой встрече, которая имела место в неустановленный день.
70. После предполагаемого происшествия со столкновением автотранспорта (см. выше § 38), полиция немедленно провела беседы с семьями Грин и Осман, а также сфотографировала граффити, появившиеся в школе (см. выше § 42 и 43). Хотя детектив сержант Бордмен в своем отчете без указания даты (см. выше § 45) утверждал, что отсутствовали доказательства того, что Пол Пэджет-Льюис несет ответственность за граффити и нападения на дом Османов, полиция, тем не менее, заняла позицию, согласно которой Пол Пэджет-Льюис представлял достаточную угрозу для того, чтобы в отношении него были предприняты официальные меры. Таким образом 16 декабря 1987 г. было принято решение об аресте Пола Пэджета-Льюиса по подозрению в преступном причинении вреда.
Европейская комиссия также согласна с тем, что не имелось доказательств того, что Пол Пэджет-Льюис прямо или косвенно угрожал семье Осман в ходе его встреч с сотрудниками Управления образования Центрального Лондона, которые происходили 15 декабря 1987 г. (см. выше § 46). Европейская комиссия отдала большее предпочтение записям, которые были сделаны примерно в то же время, когда происходила встреча, нежели отобранным несколько месяцев спустя показаниям одного из сотрудников о том, что Пол Пэджет-Льюис в ходе встречи угрожал устроить "Хангерфордскую резню". В соответствии с записями о встрече Пол Пэджет-Льюис сообщил, как утверждал ранее, что он не собирается устраивать "Хангерфорд" в школе, но повидается с заместителем директора у него дома. По мнению Европейской комиссии, это объясняет то обстоятельство, почему полиция попросила о ежедневном наблюдении за домом Кеннета Перкинса. Более того, несмотря на формулировку в записке Управления образования Центрального Лондона от 8 декабря и, скорее, непонятную запись в ежедневнике Джона Принса от 16 декабря 1987 г. (см. выше § 41 и 48), кажется маловероятным, чтобы полиция ссылалась на защиту семьи Осман или обещала ее обеспечить, особенно в свете того обстоятельства, что ничто на самом деле не планировалось и не делалось. Администрация школы, возможно, получила такое впечатление из заверений полиции о том, что предпринимались необходимые меры для урегулирования ситуации, в том числе решения ситуации с неопределенными угрозами, сделанными в адрес Кеннета Перкинса.
71. Европейская комиссия не сочла установленным тот факт, что письмо, направленное Полу Пэджету-Льюису Управлением образования Центрального Лондона по просьбе полиции вслед за неудавшейся попыткой его ареста 17 декабря 1987 г., привело к его исчезновению (см. выше § 50). Европейская комиссия также согласилась с тем, что полиция не предприняла дальнейших активных шагов для установления места нахождения Пола Пэджета-Льюиса в период с 18 декабря 1987 г. по март 1988 года, за исключением того, что его имя было внесено в Национальный компьютер полиции в январе 1988 года. Кроме того, отсутствуют сделанные примерно в то же время записи, которые бы подтверждали утверждения о том, что Грин сообщала в полицию о том, что ее сын замечал Пола Пэджета-Льюиса около дома семьи Осман в начале марта 1988 года (см. выше § 55). Могло случиться так, что Грин просто оставила сообщение в полицейском участке о том, что детектив сержант Бордмен должен ей перезвонить. В этом случае неудивительно, что детектив сержант Бордмен не смог увязать звонок Грин и дело Пола Пэджета-Льюиса, поскольку по делу не было движения в течение трех месяцев.
II. Применимое национальное законодательство
A. Уголовное право
1. Убийство
72. Убийство есть незаконное преднамеренное причинение вменяемым лицом смерти любому лицу. Субъективная сторона убийства, "умысел", считается установленным, если доказано, что у обвиняемого было намерение причинить смерть, намерение причинить тяжкий вред здоровью или намерение совершить деяние при осознании того факта, что с высокой степенью вероятности такое деяние приведет к смерти или причинению тяжкого вреда здоровью. Наказанием за убийство является пожизненное лишение свободы.
2. Непредумышленное убийство
73. Непредумышленное убийство - это незаконное причинение смерти потерпевшему лицом, которое в связи с психическим расстройством, является ограниченно вменяемым, то есть которое страдает от такого психического расстройства, которое в значительной степени ограничивает психическую способность лица осознавать свои действия. Наказанием за непредумышленное убийство является пожизненное лишение свободы или лишение свободы на любой более короткий срок.
B. Уголовный процесс
1. Выдача ордера на обыск
74. Право на получение ордера на обыск для изъятия предметов, которые были использованы, или должны быть использованы при преступном причинении вреда регламентируется частью 1 статьи 6 Закона о преступном причинении вреда (Criminal Damage Act) 1971 года, который предусматривает:
"Если согласно информации, подтвержденной клятвой перед мировым судьей, имеется разумное основание полагать, что какое-либо лицо владеет или пользуется каким-либо предметом или в его помещении находится какой-либо предмет, в отношении которого есть разумное основание полагать, что он был использован или будет использован в незаконных целях для -
a) уничтожения или причинения вреда имуществу, принадлежащему другому лицу; или
b) для уничтожения или причинения вреда любому имуществу таким образом, что это создает опасность для жизни других лиц;
то мировой судья может выдать ордер, дающий право любому констеблю провести обыск и изъять этот предмет".
2. Полномочия полиции по взятию под стражу и задержанию
75. Для того, чтобы взятие под стражу было законным, оно должно, прежде всего, согласовываться с требованиями статьи 24 или 25 Закона о полиции и доказательствах по уголовным делам (The Police and Criminal Evidence Act) 1984 года (далее - Закон 1984 года).
76. Согласно статье 24 Закона 1984 года офицер полиции может взять под стражу без ордера любое лицо, в отношении которого у него есть разумное основание полагать, что оно виновно в совершении правонарушения, которое карается лишением свободы. Все правонарушения, которые наказываются лишением свободы максимальным сроком на пять лет или больше, являются правонарушениями, при которых предусмотрен арест (часть 1 статьи 24 Закона 1984 года).
77. Согласно статье 25 Закона 1984 года офицер полиции может взять под стражу без ордера любое лицо, в отношении которого у него есть разумное основание подозревать, что оно виновно в совершении правонарушения, при котором не предусмотрен арест, при соблюдении одного из условий, отвечающих общим интересам. Такие условия включают в себя случаи:
a) когда констебль имеет разумные основания сомневаться в том, что имя, названное соответствующим лицом, на самом деле является его настоящим именем (пункт "a" части 3 статьи 25 Закона 1984 года);
b) когда констебль имеет разумные основания полагать, что взятие под стражу является необходимым для предотвращения причинения соответствующим лицом физического вреда любому лицу или причинения утраты или вреда имущества (подпункты "i" и "ii" пункта "d" части 3 статьи 25 Закона 1984 года);
c) когда констебль имеет разумные основания полагать, что взятие под стражу является необходимым для защиты ребенка или другого лица, находящегося в уязвимом положении для соответствующего лица (пункт "e" части 3 статьи 25 Закона 1984 года).
78. При определении того является ли доступная информация достаточной для возникновения обоснованного подозрения, должен быть применен тест, который закрепила Палата лордов в своем Постановлении по делу "Хуссеин против Чанг Фук Кама" (Hussein v. Chang Fook Kam) ([1970] Appeal Cases, p. 942):
"Подозрение в своем обычном значении представляет собой определенное сочетание или обобщение при нехватке доказательств: "Я подозреваю, но я не могу доказать". Подозрение возникает в начальный момент или в непосредственной близости от начального момента расследования, во главу которого ставится получение доказательств prima facie".
3. Предъявление обвинения
79. В случае, если лицо арестовано за совершение правонарушения без ордера или на основании ордера, который не разрешает внесение залога, офицер, отвечающий за содержание под стражей в том полицейском участке, в котором лицо содержится под стражей после ареста, должен решить вопрос, имеются ли доказательства, достаточные для предъявления лицу обвинения в преступлении, за которое оно было взято под стражу (пункт "b" части 1 статьи 37 Закона 1984 года). Для принятия такого решения упомянутый офицер должен иметь "разумную и возможную" причину для предъявления обвинения. В деле "Хикс против Фолкнера" (Hicks v. Faulkner) ([1878] 8 Queen's Bench Division, p. 167) судья Хокинс (Hawkins) дал следующее толкование этому требованию:
"...Добросовестное предположение о вине обвиняемого, основанное на всестороннем убеждении, которое зиждется на разумных основаниях, существовании определенного стечения обстоятельств, которые, если считать их соответствующими действительности, разумно приводят любого в обычной степени рассудительного и осмотрительного человека, поставленного на место обвинителя, к выводу о том, что лицо могло быть виновным во вменяемом ему преступлении".
80. Не требуется того, чтобы упомянутый офицер был уверен в вине обвиняемого лица на момент предъявления ему обвинения (см. Постановление "Темпест против Сноудена" (Tempest v. Snowden) [1952] 1 King's Bench Reports, p. 130). Равно как и не требуется от офицера, предъявляющего обвинение, убеждения в том, что обвинение приведет к обвинительному приговору (см. Постановление по делу "Доусон против Васандау" (Dawson v. Vasandau), [1863] 11 Weekly Reporter, p. 516). От предъявляющего обвинение офицера лишь требуется произвести оценку того, имеются ли достаточные доказательства для осуществления рассмотрения дела "справедливым и беспристрастным судом" (см. Постановление по делу "Глинцки против МакАйвера" (Glinski v. McIver), [1962] Appeal Cases, p. 726)".
81. Если офицер, отвечающий за содержание под стражей, не имеет в своем распоряжении доказательств, достаточных для предъявления обвинения, лицо, содержащееся под стражей, должно быть отпущено либо под залог, либо без него. Однако если офицер, отвечающий за содержание под стражей, имеет разумные основания полагать, что содержание под стражей подозреваемого является необходимым для обеспечения или сохранения доказательств преступления, по подозрению в котором содержится под стражей, или для получения таких доказательств в результате допроса, то офицер, отвечающий за содержание под стражей, может санкционировать дальнейшее содержание под стражей (часть 2 статьи 37 Закона 1984 года).
4. Характер правонарушения
82. Принимая решение о предъявлении лицу уголовного обвинения, офицер, отвечающий за содержание под стражей, может учитывать доказательства, указывающие на характер правонарушения. Однако в деле "Служба публичных обвинений против P." (D.P.P. v. P.) ([1991] 2 Appeal Cases, p. 447) Палата лордов отметила, что допустимость таких доказательств определяется степенью их доказательной ценности. Лорд-канцлер лорд Маккей Клэшфернский (Lord Mackay of Clashfern) отметил:
"...Неотъемлемой частью доказательства, которое является допустимым, является то, что его доказательная сила в подтверждение утверждения о том, что обвиняемый совершил преступление, является в достаточной степени значительной для того, чтобы было справедливым допустить доказательство, несмотря на то, что оно направлено против обвиняемого, способствуя подтверждению его виновности в совершении другого преступления... Поскольку этот принцип признается, тогда то, что подлежит оценке - доказательная сила соответствующего доказательства, бесконечное число обстоятельств, при которых встает этот вопрос, указывает на то, что не существует единого способа осуществления такой оценки. Обладает ли доказательство достаточным доказательным весом для того, чтобы перевесить тот факт, что оно направлено против обвиняемого, - это вопрос факта и степени, который должен решаться в каждом конкретном случае" (p. 460).
Он продолжил:
"Когда стоит вопрос о личности правонарушителя и доказательства такого рода имеют важное значение в связи с этим, очевидно, что-то того же характера, что называлось в ходе спора: подпись или другое особое свойство, будет необходимо. Для применения этого требования к другим ситуациям, когда стоит вопрос о том, совершалось ли преступление, но не о том, кто его совершил, означает установление ненужного и неправильного ограничения на применение упомянутого принципа" (p. 462).
5. Залог
83. Статья 38 Закона 1984 года предусматривает, что если лицу, находящемуся под стражей, предъявлено обвинение, офицер, ответственный за содержание под стражей, освобождает его либо под залог, либо без такового, за исключением случаев, когда, inter alia, его имя или место постоянного нахождения не могут быть установлены; заключение под стражу является необходимым для защиты самого лица, или для предотвращения причинения им вреда здоровью любому другому лицу или вреда имуществу, или для избежания того, что лицо, содержащееся под стражей, не явится в суд для выполнения условий залога.
84. Если офицер, ответственный за содержание под стражей, решает не освобождать обвиняемого, то он должен быть доставлен в мировой суд в течение 24 часов после своего задержания, который должен либо санкционировать его заключение под стражу, либо отпустить под залог. В соответствии со статьей 13 части 1 приложения 1 Закона о судебном залоге 1976 года:
"Мера пресечения в виде поручительства (залога) не подлежит назначению обвиняемому, если суд убежден в том, что имеются достаточные основания полагать, что обвиняемый, в случае, если он будет отпущен под поручительство (залог) (как с условиями, так и без таковых):
a) откажется подчиниться заключению под стражу, или
b) совершит преступление, находясь под залогом, или
c) окажет давление на свидетелей или иным образом воспрепятствует отправлению правосудия как в отношении себя, так и в отношении любого другого лица".
Принимая соответствующее решение, мировые суды должны в соответствии со статьей 9 части 1 приложения 1 Закона о судебном залоге 1976 года принимать во внимание следующие из указанных ниже факторов, если они будут применимы:
"a) характер и тяжесть совершенного преступления...;
b) характеристику, прошлое, близкие отношения и общественные связи подсудимого;
c) материалы производства в отношении обвиняемого, касающиеся выполнения им обязательств, принятых им согласно ранее устанавливаемому в отношении него залога в ходе уголовного судопроизводства;
d) за исключением случаев, когда рассмотрение дела в отношении обвиняемого отложено в связи с проведением расследований или экспертизы, в силу доказательств того, что обвиняемый совершил преступление или не совершил".
C. Психическое здоровье
85. Статья 136 Закона о психическом здоровье 1983 года предусматривает:
"1) В случае если констебль обнаружит в общедоступном месте лицо, которое, как ему представляется, страдает от психического расстройства и нуждается в немедленном оказании помощи или надзоре, констебль может, если он считает это необходимым в интересах этого лица или в целях защиты других лиц, поместить это лицо в безопасное место...
2) Лицо, помещенное в безопасное место на основании этой статьи, может содержаться там в течение периода времени, не превышающего 72 часа, для проведения обследования имеющим лицензию практикующим врачом и для беседы с официальным социальным работником, а также для принятия любых необходимых мер для организации лечения указанного лица или ухода за ним".
86. Как мировой суд, так и Суд короны обладают полномочиями для того, чтобы поместить обвиняемого в специализированный стационар для проведения экспертизы состояния его психического здоровья. Часть 2 статьи 35 Закона о психическом здоровье 1983 года дает следующее определение обвиняемого:
"a) В Суде короны это любое лицо, которое ожидает рассмотрение его дела судом по обвинению в совершении преступления, наказуемого лишением свободы, или которое доставлено в суд по обвинению в совершении такого преступления и в отношении которого приговор еще не вынесен или иным образом не разрешен вопрос в связи с совершением преступления, в связи с которым это лицо доставлено в суд;
b) В мировом суде это любое лицо, которое было признано этим судом виновным в совершении преступления, наказуемого лишением свободы, устанавливаемым в порядке упрощенного производства, и любое лицо, которому предъявлено обвинение в совершении такого преступления, если суд убежден в том, что он совершил действие или бездействие, в котором ему предъявлено обвинение, или он согласился с осуществлением судом полномочий согласно настоящей статье".
При соблюдении указанных требований суд может в соответствии с частью 3 статьи 35 Закона о психическом здоровье 1983 года поместить обвиняемого в стационар для проведения экспертизы если:
"a) суд убежден на основании письменных или устных показаний имеющего лицензию практикующего врача в том, что есть основания для предположения о том, что обвиняемый страдает психическим заболеванием, психопатическим расстройством, от тяжелой психической травмы или психической травмы; и
b) суд придерживается мнения, что проведение экспертизы состояния психического здоровья лица будет невозможным, если оно будет находиться под залогом...".
87. Суд короны может поместить обвиняемого в специализированный стационар для лечения, если он убежден на основании показаний двух практикующих врачей в том, что обвиняемый страдает от психического заболевания или тяжелой психической травмы такого характера и степени, которые делают уместным его принудительное помещение в такой стационар (часть 1 статьи 36 Закона о психическом здоровье 1983 года).
88. После признания лица виновным в совершении преступления, наказуемого лишением свободы, как мировой суд, так и Суд короны имеют право согласно части 1 статьи 38 Закона о психическом здоровье 1983 года вынести приказ о предварительном применении в отношении лица принудительных мер медицинского характера, в случае, если:
"...Суд, в котором или которым обвиняемый осужден, убежден на основании письменных или устных показаний двух имеющих лицензию практикующих врачей в том:
a) что осужденный страдает от психического заболевания, психопатического расстройства, тяжелой психической травмы или психической травмы; и
b) что имеются основания полагать, что психическое расстройство, от которого страдает осужденный, носит такой характер, что в его случае является уместным вынесение постановления о применении в отношении него принудительных мер медицинского характера...".
В соответствии с частью 2 статьи 37 Закона о психическом здоровье 1983 года как мировой суд, так и Суд короны может также допустить помещение осужденного в стационар в случае, если:
"a) Суд на основании письменных или устных показаний двух имеющих лицензию практикующих врачей убежден в том, что осужденный страдает от психического заболевания, психопатического расстройства, тяжелой психической травмы или психической травмы и в том, что ...
i) психическое расстройство, от которого страдает осужденный, носит такой характер и имеет такую степень, что делает уместным в его случае применение принудительных мер медицинского характера для осуществления медицинского лечения, и в случае психопатического расстройства или психической травмы в том, что такое лечение, вероятнее всего, смягчит или предупредит ухудшение состояния психического здоровья осужденного...
b) Суд придерживается мнения, что с учетом всех обстоятельств дела, в том числе характера преступления, личных качеств и прошлого осужденного, а также с учетом других возможных методов работы с ним наиболее подходящим способом разрешения дела является вынесение постановления на основании настоящей статьи".
D. Иски в отношении полиции за халатность
89. В деле "Дорсет Яхт Ко. Лтд." против Министерства внутренних дел" (Dorset Yacht Co. Ltd v. the Home Office) ([1970], Appeal Cases, p. 1004) собственники яхты пострадали от действий борстальских <*> подростков, сбежавших из-под надзора полиции, пытались привлечь к ответственности Министерство внутренних дел Соединенного Королевства, заявляя о халатности в действиях полицейских, служащих в учреждении для малолетних преступников. Палата лордов постановила, что в данном деле может возникать обязанность проявлять особую осмотрительность. Лорд Диплок (Lord Diplock) заявил:
--------------------------------
<*> Борстал (borstal) - исправительное учреждение для преступников от 16 лет до 21 года; находилось в ведении Министерства внутренних дел Соединенного Королевства; первое такое заведение было открыто в г. Борстале, пригороде Рочестера (Rochester), графство Кент (Kent), в 1902 году; в 1982 году переименовано в молодежный исправительный центр, а в 1987 году - в учреждение для малолетних преступников (young offender institution). - Прим. переводчика.
"Поэтому я должен постановить, что любая обязанность офицера, служащего в борстальском учреждении, использовать разумную предусмотрительность для предупреждения случаев побега воспитанников борстальского учреждения из-под стражи относилась только к лицам, которые, как он мог разумно предвидеть, имели имущество, расположенное в населенном пункте места содержания под стражей заключенного, которое заключенный мог с большой вероятностью похитить или присвоить и повредить, ускользая от немедленного преследования или захвата".
90. В деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" (Hill v. Chief Constable of West Yorkshire) ([1989] Appeal Cases, p. 53) мать жертвы "Йоркширского потрошителя" (Yorkshire Ripper) инициировала разбирательство против полиции, утверждая, что полицейские не исполнили надлежащим образом свои обязанности использовать всю разумную предусмотрительность и умение для задержания преступника, совершавшего убийства, и для защиты тех членов общества, которые могли стать его жертвами. Лорд Кейт (Lord Keith) в Палате лордов пришел к следующему выводу:
"Предполагаемая халатность полицейских заключается в неустановлении личности преступника. Но если не существует общей обязанности предусмотрительности по отношению к конкретным членам общества со стороны ответственных органов власти, касающейся предупреждения побега известного преступника или его поимки после побега, то разумно предполагать, что обязанность быть предусмотрительным хотя бы в том, чтобы просто установить личность и задержать какое-нибудь неизвестное лицо, не может быть возложена на какую-либо полицейскую службу. Для этой цели Хилл не может рассматриваться как лицо, подвергающееся особому риску только потому, что она была молода и была женщиной. В случае, если категория потенциальных жертв конкретного закоренелого преступника является большой, то точный размер ее не может оказывать общее влияние на вопрос обязанностей. Все домовладельцы являются потенциальными жертвами закоренелого вора-взломщика, а все женщины - закоренелого насильника. Отсюда должен следовать следующий вывод, заключающийся в том, что несмотря на то, что существовала разумная возможность предвидеть наиболее вероятное причинение вреда Хилл, в случае, если бы личность Сатклиффа (Sutcliffe) не была установлена и он не был бы задержан, то в настоящем деле отсутствовала бы какая-либо составляющая или характеристика, которая приводила бы к ответственности министра внутренних дел Соединенного Королевства в связи с делом "Дорсет Яхт Ко. Лтд." против Министерства внутренних дел". Равно как отсутствуют какие-либо дополнительные характеристики, такие, которые могли восполнить существующий недостаток. Поэтому обстоятельства данного дела не могут привести к установлению обязанности предусмотрительности, которая существовала по отношению к Хилл со стороны полиции Западного Йоркшира".
91. Хотя он и счел этого достаточным для отклонения жалобы, лорд Кейт продолжил определять возражения публичной политики против наличия иска в отношении полиции за проявление халатности при исполнении ею соответствующих обязанностей при расследовании преступлений и борьбе с преступностью:
"Потенциальное наличие такой ответственности как направленной на соблюдение более высокого стандарта предусмотрительности при осуществлении разнообразных различающихся видов деятельности может во многих случаях отвечать общим публичным интересам. Однако я не считаю, что это может быть сказано, когда речь идет о деятельности полиции. Общий смысл публичных обязанностей, которыми руководствуется полиция, вряд ли ощутимо укрепится через установление такой ответственности там, где это касается расследования преступлений и борьбы с преступностью. Время от времени полицейские допускают ошибки при исполнении своих обязанностей, но не подлежит сомнению тот факт, что полиция прилагает все усилия для выполнения своих обязанностей. В некоторых случаях установление ответственности может привести к исполнению обязанности, осуществляемой на основе вредоносной защитной мотивации. Возможность того, что такое произойдет в связи с проведением полицией следственных действий, не может быть исключена. Более того, было бы разумным ожидать, что при установлении возможной ответственности она не будет являться отличающейся друг от друга в случае с исками, поданными к полиции на том, основании, что сотрудники полиции не смогли поймать какого-либо преступника так скоро, как они могли сделать это, с тем результатом, что он продолжил совершение новых преступлений. В то время как некоторые иски могут содержать обвинения в простом и прямолинейном бездействии - например, офицер полиции по небрежности споткнулся и упал при преследовании вора-взломщика, - другие, вероятнее всего, будут направлены на глубокое погружение в общий характер полицейского расследования, на что, на самом деле, направлен иск, поданный в настоящем деле. То, каким образом проводится такое расследование, должно необходимо предусматривать различные решения, которые принимаются по вопросам политики и усмотрения, например, что касается того, проверка какой конкретно версии расследования является тем преимуществом, к которому необходимо стремиться, и каков наиболее правильный способ распределения имеющихся ресурсов. Многие из таких решений не будут рассматриваться судами как уместные в качестве ссылок в соответствующих случаях, пока может быть необходимым проведение расследования фактов для определения того, действительно ли это было так или нет. Большая трата времени полиции, проблемы и расходы могут ожидаемо появиться при подготовке защиты по такому иску, равно как и привлечение в суд свидетелей. В итоге, мы будем иметь значительное отвлечение усилий личного состава полиции, а также его внимания от выполнения наиболее важной функции, а именно борьбы с преступностью. По оконченным делам будет необходимо заново возбуждать производство и пересматривать, не преследуя цели привлечения к правосудию какого-либо преступника, но для определения того, насколько полно было проведено расследование".
92. Лорд Темплмен (Lord Templeman) дал следующее пояснение:
"...Если такой иск будет признаваться законным, то любой гражданин сможет требовать от суда расследовать исполнение обязанностей каждым полицейским. Если полицейский концентрирует свои усилия на работе с одним преступлением, он может быть обвинен в халатном отношении к расследованию других преступлений. Если полицейский не арестовал по подозрению подозреваемого, который имеет судимость, то полиция может быть признана ответственной за совершение последующих преступлений. Угроза судебной тяжбы в отношении полиции не обеспечит более эффективного исполнения обязанностей полицейским. Необходимость осуществлять защиту, с благополучным или неблагополучным исходом, отвлечет полицейского от выполнения его обязанностей.
Такой иск является заблуждением и принесет больше вреда, чем пользы".
93. В деле "Суинни и еще одно лицо против Главного констебля Нортумбриа" (Swinney and another v. the Chief Constable of Northumbria) ([1997] Queen's Bench Reports, p. 464) истица на условиях конфиденциальности передала полиции информацию о личности лица, причастного к убийству офицера полиции, и выразила свою озабоченность тем, что она не хочет, чтобы следы разглашения указанной информации указывали на нее. Информация была зафиксирована, с указанием имени истицы в документе, который остался в полицейской автомашине без присмотра, в которую проник злоумышленник и похитил документ, после чего соответствующая информация попала в руки упомянутого лица и истице стали поступать угрозы о применении насилия, совершении поджога, и она стала страдать от причиненного ее психике вреда. Жалоба истицы в отношении полиции в связи с проявленной халатностью была оставлена без рассмотрения, но была удовлетворена после рассмотрения ее жалобы судьей Высокого Суда. Главный констебль обжаловал это решение, утверждая, что полиция не имеет обязанности проявлять предусмотрительность или, в альтернативу этому, что публичная политика препятствует предъявлению такого иска, поскольку полиция обладает иммунитетом от требований, предъявляемых в связи с исполнением ею своих обязанностей по расследованию преступлений или борьбе с преступностью. Апелляционный суд оставил указанную жалобу без удовлетворения.
В своем решении судья-лорд Херст (Hirst) со ссылкой на дела "Дорсет Яхт Ко. Лтд." против Министерства внутренних дел" и "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" (см. выше § 89 - 92) утверждал, что не может согласиться с заявлением о том, в данном деле полиция обладает полным иммунитетом, но в нем имеются соображения публичной политики иного порядка, а именно необходимость защиты источников информации, защиты информаторов и поощрения их действий. Согласно обстоятельствам дела подлежал доказыванию тот факт, что на полиции лежала обязанность сохранения конфиденциальности по отношению к истице. Поэтому дело должно быть рассмотрено судом по существу.
94. Лорд-судья Уорд (Ward) постановил, что подлежит доказыванию то, что:
"Между истицей и ответчиком имеются отношения особого рода, которые носят достаточно близкий характер. Близость доказывается предположением об ответственности полиции, а истцы, ссылаясь на указанное предположение об ответственности, в целях сохранения конфиденциальности информации, которая, в случае попадания в чужие руки, с большой вероятностью подвергла бы первую истицу и членов ее семьи особому риску причинения им вреда от действий преступного характера со стороны других лиц, риску большему, чем обычный риск, с которым должны мириться простые члены общества с невозмутимой стойкостью.
Честно, справедливо и разумно, что закон должен устанавливать обязанность, при этом не существует подавляющего диктата со стороны публичной политики для исключения настоящей жалобы из рассмотрения. С одной стороны, присутствует, как это более полно изложено в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира", ...важный общественный интерес, заключающийся в том, что полиция должна исполнять свои трудные обязанности, прилагая максимум усилий без внешних ограничений, или даже под внешним воздействием, со стороны призрака судебной тяжбы, витающего над каждым суждением полиции, каждым случаем использования полицейскими усмотрения, каждым действием, которые предпринимают полицейские, или их бездействием в соответствующих случаях в их нескончаемой битве в ходе расследования преступлений и при борьбе с преступностью. Большая польза справедливо перевешивает любые трудности частного порядка. С другой стороны, неопровержимо то, что борьба с преступностью ежедневно зависит от информации, сообщаемой полиции членами общества, даже при наличии сопутствующей реальной опасности злого возмездия со стороны преступников и их пособников. Публичный интерес не согласится с тем, чтобы от добропорядочных граждан ожидалось вверение информации в руки полиции без того, чтобы они, в свою очередь, не полагали, что вверяют свою безопасность в руки полиции. Публичный интерес оказался бы униженным, в случае если бы существовал закон, согласно которому члены общества при исполнении ими общественных обязанностей должны быть готовы к тому, чтобы принимать на себя риски причинения им вреда при отсутствии встречных ожиданий от полиции того, что полицейские не сделают ничего больше, чем требует разумная предусмотрительность, для обеспечения защиты переданной им конфиденциальной информации...".
95. Полиция признавалась ответственной за проявленную халатность или неисполнение своих обязанностей в других делах. В деле "Киркхэм против Главного констебля Манчестера" (Kirkham v. the Chief Constable of Manchester) ([1989], 2 Queen's Bench Reports, p. 283) апелляционный суд пришел к выводу об ответственности за проявленную халатность согласно Закону о несчастных случаях, повлекших смерть (Fatal Accidents Act), 1976 года, когда полиция поместила под стражу лицо, сознавая его склонность к самоубийству, о чем полицейские не проинформировали администрацию места содержания под стражей. Лицо, которому был поставлен диагноз хроническая депрессия, совершило самоубийство в следственном изоляторе. На полицию, на которую возлагалась ответственность за упомянутое лицо, было возложено бремя обязанности проявлять предусмотрительность, которая и была ею нарушена, что привело к тому, что произошла смерть указанного лица.
96. В деле "Ригби и другой против Главного констебля Нортхэмптоншира" (Rigby and another v. Chief Constable of Northamptonshire) ([1985], 2 All England Law Reports, p. 986) Высокий Суд обязал полицию возместить убытки в связи с проявленной халатностью, которая заключалась в том, что полицейские зажгли канистру с бензином в помещениях, принадлежавших истцу, для того, чтобы выманить опасного психопата. Имела место реальная опасность большого пожара при поджигании канистры в здании, и этот риск был приемлемым, только если бы имелись средства тушения пожара, позволяющие справиться с огнем на ранней стадии. В соответствующее время таких средств в помещении не было, и огонь разгорелся и распространился очень быстро. Халатность была также установлена в деле "Найтли против Джонса и других" (Knightley v. Johns and others) ([1982], 1 All England Law Reports, p. 301), когда инспектор полиции не перекрыл туннель в месте, где случилось происшествие, и велел офицерам полиции идти назад через туннель навстречу движению, в результате чего случилось еще одно происшествие.
97. В деле "Обвинение против Дитхэма" (R. v. Dytham) ([1979] 1 Queen's Bench Reports, p. 722), в котором офицер полиции стоял в стороне, в то время как человек умер снаружи клуба в результате жестокого нападения, апелляционный суд оставил в силе обвинительный приговор в отношении указанного офицера полиции за умышленное уклонение от исполнения своих обязанностей.
РАССМОТРЕНИЕ ДЕЛА В ЕВРОПЕЙСКОЙ КОМИССИИ
ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
98. Заявители обратились в Европейскую комиссию 10 ноября 1993 г., жалуясь на то, что имело место отсутствие защиты жизней Али и Ахмета Османа и отсутствие предупреждения посягательства на их семью, а также на то, что у них не было доступа к суду или эффективного средства правовой защиты в связи с упомянутыми жалобами. Заявители ссылались на статьи 2, 6, 8 и 13 Конвенции.
99. 17 мая 1996 г. Европейская комиссия объявила жалобу (№ 23452/94) приемлемой для рассмотрения по существу. В своем Докладе от 1 июля 1997 г. (статья 31 Конвенции) Европейская комиссия выразила мнение, что нарушение статьи 2 Конвенции места не имело (десятью голосами против семи); что нарушение статьи 8 Конвенции места не имело (десятью голосами против семи); что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (двенадцатью голосами против пяти); и что не возникает отдельного вопроса в свете статьи 13 Конвенции (двенадцатью голосами против пяти).
ОКОНЧАТЕЛЬНЫЕ ДОВОДЫ СТОРОН, ПРЕДСТАВЛЕННЫЕ
В ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД
100. В своем меморандуме и на слушаниях заявители утверждали, что обстоятельства дела раскрывают нарушения государством-ответчиком его обязательств согласно статьям 2, 6, 8 и 13 Конвенции. Они просили Европейский суд признать указанные нарушения и присудить им справедливую компенсацию согласно статье 50 Конвенции.
Власти Соединенного Королевства, со своей стороны, просили Европейский суд признать, что не имело места нарушение какой-либо из статей, указанных заявителями.
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции
101. Заявители утверждали, что, не приняв адекватных и уместных мер для защиты жизней второго заявителя и его отца, Али Османа, от реальной и известной опасности, которую представлял собой Пол Пэджет-Льюис, власти Соединенного Королевства не выполнили свое позитивное обязательство согласно статье 2 Конвенции, которая в части, применимой к настоящему делу, гласит:
"Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.
/.../".
102. Власти Соединенного Королевства заявили, что обстоятельства дела не подтверждают утверждения заявителей, а потому не имело места нарушение статьи 2 Конвенции. Европейская комиссия согласилась с доводами властей Соединенного Королевства.
A. Доводы сторон
1. Заявители
103. Заявители утверждали, что наиболее тщательное изучение событий, приведших к трагической стрельбе, показывает, что полицию несколько раз ставили в известность о том, что жизни Али Османа и Ахмета Османа подвергались реальной опасности в результате угрозы, которую представлял собой Пол Пэджет-Льюис. Несмотря на поданные отчетливые предупредительные сигналы, полиция не предприняла адекватных и уместных превентивных мер для обеспечения эффективной защиты жизней указанных лиц от упомянутой опасности. Проявляя несогласие со стандартом предусмотрительности, который был сформулирован властями Соединенного Королевства (см. ниже § 107), заявители утверждали, что, даже исходя из этого чрезмерно строгого стандарта, объективное несоответствие реакции полиции в течение 14 месяцев должно рассматриваться как приведшее к тяжкому нарушению обязанности властей защищать жизнь и как существенный фактор, способствовавший гибели Али Османа и ранению второго заявителя.
104. Заявители утверждали, что к маю 1987 года полиция, на основе контактов с директором школы Джоном Принсом (см. выше § 21 и 27) должна была получить достаточно информации для того, чтобы полностью осознать, что Пол Пэджет-Льюис был неуравновешенным, навязчивым и агрессивным человеком, который преследовал Ахмета Османа, делал его фотографии, засыпал его подарками и даже присвоил себе его имя. Более того, полицейские, очевидно, знали о том, что Пол Пэджет-Льюис был наиболее вероятным подозреваемым, ответственным за происшествие с граффити и кражу документов из школы. Однако эти предупредительные сигналы никогда не воспринимались полицией всерьез, даже несмотря на то, что полицейские должно быть знали об оценке ситуации, которую дал Джон Принс, в частности, его взгляд на то, что Пол Пэджет-Льюис был психологически неуравновешен (см. выше § 26). Несмотря на наличие неоспоримых детальных доказательств связи Пола Пэджета-Льюиса с кражей документов из школы и рисованием граффити недалеко от школы (см. выше § 22 и 24), полиция не проводила тщательного расследования указанных инцидентов.
Далее заявители утверждали, что такое бездействие со стороны полиции при наличии явных признаков того, что жизнь уязвимого ребенка подвергалась реальной опасности в связи с угрозой, которую представлял собой Пол Пэджет-Льюис, сочеталось с невозможностью понять значение восьми нападений, о которых сообщалось, на дом и имущество семьи Осман в период с мая по ноябрь 1987 года, которые свидетельствовали об эскалации ситуации, которая уже представляла собой угрозу для жизни. Иначе говоря, ничего не было сделано для установления того, что Пол Пэджет-Льюис был автором кампании по домогательству и устрашению, которая создавала опасность для безопасности семьи Осман. Только 17 декабря 1987 г., и десять дней спустя после дорожно-транспортного происшествия (см. выше § 38), было принято решение о заключении Пола Пэджета-Льюиса под стражу. Даже после этого полиция плохо справилась с ситуацией, дав Полу Пэджету-Льюису возможность избежать заключения под стражу и скрыться, а после этого она не проинформировала семью Осман о случившемся и не обеспечила наблюдение за их домом.
105. Заявители особо подчеркнули, что Пол Пэджет-Льюис трижды в разное время заявлял о том, что намеревался совершить убийство, и каждое из его заявлений попадало в сферу внимания полиции (см. выше § 37, 40 и 46). Однако полиция снова не приняла всерьез то, что было решающим доказательством того, что жизни членов семьи Осман подвергались угрозе со стороны неуравновешенного, навязчивого, беспокойного и опасного человека. Тот факт, что даже не велось никаких записей о визитах полиции в школу в марте и мае 1987 года, равно как и о нападениях на дом и посягательствах на имущество семьи, подтверждает точку зрения заявителей о легкомысленном и небрежном подходе властей к расследованию очень тяжкой угрозы жизни, и он объяснил провал полицейских в связи с использованием ими полномочий по предотвращению указанной угрозы путем заключения под стражу Пола Пэджета-Льюиса по подозрению в том, что он несет ответственность за происшествие с граффити, кражу документов из школы или нападение на дом Осман, или при обыске его дома в целях подтверждения его участия, или путем принудительного его помещения в психиатрический стационар для проведения экспертизы.
106. На основании изложенного заявители пришли к выводу, что власти в приведенных условиях не выполнили свои обязательства согласно статье 2 Конвенции. Они далее настаивали на том, что в отношении представителей власти никогда не проводилось эффективного официального расследования в связи с этим. Гражданский иск в связи с проявленной полицией халатностью основывался на правильной ссылке на комиссара полиции Лондона о верховенстве полицейского иммунитета (см. выше § 63). В связи с этим есть основания полагать, что имело место отдельное нарушение статьи 2 Конвенции.
2. Власти Соединенного Королевства
107. Власти Соединенного Королевства не оспаривали того факта, что статья 2 Конвенции может устанавливать позитивное обязательство властей Договаривающегося государства принимать превентивные меры для защиты жизни лица в случае угрозы со стороны другого человека. Однако они особо отметили, что такое обязательство может возникать только при наличии исключительных обстоятельств, когда существует известная опасность реальной, прямой и незамедлительной угрозы жизни такого лица и когда власти взяли на себя ответственность за его безопасность. Кроме того, должен быть доказан тот факт, что непринятие ими превентивных действий привело к преступной халатности или сознательной небрежности при исполнении их обязанности по охране жизни. Наконец, должно быть в полной мере и убедительно установлено наличие причинно-следственной связи между непринятием превентивного действия, в чем обвиняются власти, и тем, что такое действие, согласно справедливой и реалистичной оценке, с большой вероятностью предупредило бы происшествие в соответствующем случае.
108. Принимая во внимание изложенное, а также учитывая обстоятельства настоящего дела, власти Соединенного Королевства утверждали, что полиция не могла в любой соответствующий момент времени предполагать, что Пол Пэджет-Льюис представлял собой реальную и непосредственную угрозу для жизней членов семьи Осман. Он никогда словесно или действием не угрожал Али Осману либо Ахмету Осману, как до, так и после его ареста он настойчиво отрицал, что несет ответственность за кражу школьных досье, появление граффити в районе школы и акты вандализма в отношении дома и имущества семьи Осман. Имеет большое значение и то, что Управление образования Центрального Лондона после проверки жалоб в отношении Пола Пэджета-Льюиса сочло выговор достаточной мерой, и ему было разрешено преподавать в другой школе. Тот факт, что доктор Фергюсон, психиатр Управления образования Центрального Лондона, изучив полностью личное дело Пола Пэджета-Льюиса, пришел к выводу, что он пригоден для преподавательской деятельности (см. выше § 29), подтверждает, что у Пола Пэджета-Льюиса не было явных признаков психического заболевания, которые указывали бы на то, что он представлял реальную и непосредственную опасность для жизней членов семьи Осман.
109. По мнению властей Соединенного Королевства, реакция полиции на каждой стадии развития событий с учетом ее осведомленности и информации, имеющейся в распоряжении полицейских, была разумной. Ни в какой момент событий по делу не имелось достаточных оснований для предъявления обвинения Полу Пэджету-Льюису по подозрению в совершении действий по преступному причинению вреда или для производства обыска в его доме для получения соответствующих доказательств. Детектив сержант Бордмен провел полную проверку материалов дела в декабре 1987 года, но был вынужден согласиться с тем, что в отсутствие признательных показаний не имелось оснований для предъявления обвинений Полу Пэджету-Льюису.
110. Власти Соединенного Королевства утверждали, что слабость дела заявителей, рассматриваемого в Европейском суде, заключается не только в их оценке действий полиции, исходя из предпосылки того, что полицией в прошлом была проявлена непредусмотрительность, но также и в ошибочном толковании ими некоторых событий с целью приписания к информации, имевшейся у полиции, ее осведомленности о той опасности, которую Пол Пэджет-Льюис представлял для членов семьи Осман, или для обвинения полицейских в проявлении грубой халатности. В связи с последним власти Соединенного Королевства оспаривали, inter alia, необоснованные утверждения заявителей о том, что полиция обещала защиту семье Осман в свете записки Управления образования Центрального Лондона от 8 декабря 1987 г. (см. выше § 41), или что письмо Управления образования Центрального Лондона от 17 декабря 1987 г. заставило Пола Пэджета-Льюиса скрыться до того, как он мог быть взят под стражу (см. выше § 50), или что полиция не документировала случаи происшествий, о которых ей сообщалось (см. выше § 105). Что касается последнего утверждения, власти Соединенного Королевства указывали на тот факт, что детектив сержант Бордмен был полностью проинформирован о содержании всего дела в декабре 1987 года (см. выше § 109).
3. Европейская комиссия
111. Принимая во внимание свои собственные выводы по данному делу (см. выше § 67 - 71), Европейская комиссия сочла, что не имелось факторов, которые, при разумной оценке, позволяли предвидеть в соответствующее время с какой-либо степенью вероятности, что Пол Пэджет-Льюис осуществит вооруженное нападение на семью Осман. Хотя отмечая с сожалением те факты, что полиция не вела или не хранила записи встреч полицейских с должностными лицами школы и Управления образования Центрального Лондона, а также самим Полом Пэджетом-Льюисом, Европейская комиссия сочла, что такое упущение препятствовало правильной оценке опасности, угрожавшей семье Осман, или создавало препятствия для принятия эффективных мер; равно как и непринятие дополнительных мер по расследованию предполагало серьезным образом ущербную реакцию на угрозу, которую представлял собой Пол Пэджет-Льюис в соответствующее время. Европейская комиссия пришла к выводу, что обстоятельства дела не раскрывают какой-либо значительной халатности со стороны полиции при исполнении ею своих обязанностей по охране жизни, закрепленных в законе.
112. Что касается довода заявителей о том, что невозможность для них преследовать сотрудников полиции в судебном порядке за проявленную халатность, имела результатом нарушение статьи 2 Конвенции (см. выше § 106), то Европейская комиссия не согласилась с тем, что ограниченный характер исключения обязанности проявлять предусмотрительность в связи с рассмотрением исков о проявленной халатности в отношении полиции (см. выше § 90 - 97) указывал на какое-либо отсутствие защиты права на жизнь в национальном праве государства-ответчика.
B. Мнение Европейского суда
1. Установление фактов
113. Европейский суд отмечает, что на внутригосударственном уровне обстоятельства настоящего дела никогда не были предметом независимого изучения в суде. Европейская комиссия на основании обмена состязательными бумагами сторонами и слушания, которое она провела по настоящему делу, сделала собственные выводы о ходе событий, которые имели место в данном деле до момента вооруженного нападения Пола Пэджета-Льюиса на Али и Ахмета Осман 7 марта 1988 г. (см. выше § 67 - 71). По мнению заявителей, Европейская комиссия упустила в своих выводах об обстоятельствах дела важность некоторых событий, которые сказываются на уровне осведомленности, которая может быть приписана полиции, в связи с серьезностью опасности, которую представлял Пол Пэджет-Льюис для жизней членов семьи Осман (см. выше § 10).
114. Европейский суд отметил, что он призван определить, раскрывают ли обстоятельства настоящего дела необеспечение властями Соединенного Королевства защиты права на жизнь Али и Ахмета Осман в нарушение статьи 2 Конвенции. Обращаясь к этому вопросу и уделяя должное внимание роли Европейской комиссии согласно Конвенции в установлении фактов и проверке обстоятельств дела, Европейский суд будет оценивать указанный вопрос в соответствии с его устоявшейся практикой с учетом всех имеющихся в его распоряжении материалов, представленных заявителями и властями Соединенного Королевства, или при необходимости, материала, полученного по собственной инициативе Европейского суда (см. Постановление Европейского суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., Series A, № 25, p. 64, § 160; и Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series A, № 324, p. 51, § 173).
2. Предполагаемое необеспечение властями Соединенного
Королевства защиты права на жизнь Али и Ахмета Осман
115. Европейский суд отметил, что первое предложение пункта 1 статьи 2 Конвенции предписывает государствам не только воздерживаться от преднамеренного и незаконного лишения жизни, но также предпринимать меры по обеспечению безопасности жизни тех, кто находится под их юрисдикцией (см. Постановление Европейского суда по делу "L.C.B. против Соединенного Королевства" (L.C.B. v. United Kingdom) от 9 июня 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-III, p. 1403, § 36). Аналогичным образом обязательство государства в связи с этим распространяется за пределы его основной обязанности обеспечивать право на жизнь путем создания эффективных положений уголовного права в качестве сдерживающего фактора от совершения преступлений против личности с опорой на систему правоохранительных органов для предупреждения, подавления нарушений таких положений и наказания в случае подобных. Таким образом, лица, представшие перед Европейским судом, согласились с тем, что статья 2 Конвенции может также устанавливать в некоторых, четко определенных случаях позитивное обязательство властей принимать превентивные меры для охраны лица, жизнь которого подвергается опасности преступных действий другого лица. Объем данного обязательства является предметом спора между сторонами.
116. По мнению Европейского суда, принимая во внимание трудности, связанные с полицейской охраной в современных обществах, непредсказуемость человеческого поведения и ситуационные выборы, которые должны быть сделаны в понятиях приоритета и ресурсов, такое обязательство должно толковаться таким образом, чтобы не возложить нереальное или несоразмерное бремя на органы власти. Соответственно не каждая заявляемая опасность жизни может приводить к выполнению властями конвенционного требования о принятии практических мер для предотвращения материализации упомянутой опасности. Другим применимым к данному случаю фактором является необходимость гарантировать то, что полиция осуществляет свои полномочия по контролю уровня преступности и борьбе с ней способом, который полностью отвечает необходимым процессуальным гарантиям и другим гарантиям, которые правомерно устанавливают ограничения в отношении пределов деятельности полиции по расследованию преступления и передаче их в руки правосудия, в том числе гарантии, которые содержат статьи 5 и 8 Конвенции.
По мнению Европейского суда, в случаях, когда имеется утверждение о том, что власти нарушили свое позитивное обязательство по защите права на жизнь в контексте упомянутой их обязанности предупреждать преступления и бороться с преступлениями против жизни (см. выше § 115), должно быть установлено убедительным для Европейского суда способом, что власти знали или должны были знать на момент существования реальной и непосредственной угрозы для жизни установленного лица или лиц от уголовно запрещенного деяния со стороны третьих лиц, и то, что они не приняли мер, исходя из имеющихся у полиции полномочий, от которых, по разумной оценке, можно было бы ожидать предотвращения упомянутой угрозы. Европейский суд не согласен с позицией властей Соединенного Королевства, согласно которой неустановление опасности для жизни при обстоятельствах, известных в соответствующее время, или непринятие превентивных мер для избежания упомянутой опасности должны быть равносильны преступной халатности или сознательной небрежности при исполнении обязанности по охране жизни (см. выше § 107). Такой суровый стандарт должен рассматриваться как несовместимый с требованиями статьи 1 Конвенции и обязательствами Договаривающихся государств согласно этой статье по обеспечению практической и эффективной защиты прав и свобод, закрепленных в Конвенции, в том числе в статье 2 Конвенции (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства", p. 45, § 146). Для Европейского суда, принимая во внимание характер права, защищаемого статьей 2 Конвенции, а именно основное право, гарантированное Конвенцией, заявителю достаточно доказать, что власти не делали всего, что можно было разумно ожидать от них для избежания непосредственной и прямой угрозы жизни, о которой они знали или должны были знать. Это вопрос, ответ на который может быть дан только в свете обстоятельств каждого конкретного дела.
Исходя из вышеизложенного, Европейский суд изучит конкретные обстоятельства настоящего дела.
117. Как и Европейская комиссия, Европейский суд отметил, что можно разумно полагать, что озабоченность школы относительно вызывающей беспокойство привязанности Пола Пэджета-Льюиса к Ахмету Осману была доведена до сведения полиции в ходе пяти встреч, которые имели место в период с 3 марта по 4 мая 1987 г. (см. выше § 21 и 27). Следует также учитывать тот факт, что решение Джона Принса позвонить в полицию, прежде всего, основывалось на обвинениях матери Лесли Грина в адрес Пола Пэджета-Льюиса, которые были подкреплены данными, имеющимися в распоряжении самой школы. По той же причине можно разумно согласиться с тем, что полиция была проинформирована обо всех соответствующих событиях, которые произошли к 4 мая 1987 г., в том числе об инциденте с надписями на стенах, о хищении документов из школы и о перемене имени Полом Пэджетом-Льюисом.
Точка зрения заявителей сводится к тому, что на этот момент полиция имела достаточные основания, оправдывающие необходимость дополнительного расследования причастности Пола Пэджета-Льюиса к инциденту с надписями на стенах и хищению документов из школы или оправдывающие необходимость пристального внимания к нему с учетом имеющихся в распоряжении полиции данных об агрессивном характере его поведения по отношению к Ахмету Осману и о проявлениях такого поведения. Принимая во внимание состояние осведомленности полиции в соответствующее время, Европейский суд, со своей стороны, не убежден в том, что непринятие полицией упомянутых мер на этот момент может оспариваться с позиции статьи 2 Конвенции. В то время как привязанность Пола Пэджета-Льюиса к Ахмету Осману может оцениваться сотрудниками полиции, которые посещали школу, как в наибольшей степени заслуживающая порицания с профессиональной точки зрения, никогда не существовало какого-либо предположения о том, что Ахмет Осман подвергался опасности сексуальных притязаний со стороны Пола Пэджета-Льюиса, и тем более о том, что его жизнь подвергалась опасности. Более того, Кеннет Перкинс, заместитель директора, единолично пришел к выводу, что Пол Пэджет-Льюис несет ответственность за граффити, появившееся по соседству от школы, а также за хищение документов из школы. Вместе с тем Пол Пэджет-Льюис отрицал всякую свою причастность к этому, когда с ним проводил беседу Кеннет Перкинс, и не было ничего, что связывало бы его с любым из упомянутых происшествий. Соответственно, при таком стечении обстоятельств оценка ситуации полицией и ее решение относиться к ней как к внутреннему вопросу школы не могут не рассматриваться как неразумные.
Как и Европейская комиссия (см. выше § 68), Европейский суд не убежден также и в том, что официальный документ Управления образования Центрального Лондона и внутренние записки, составленные между 14 апреля и 8 мая 1987 г., представляют собой точное отражение того, каким образом оканчивались беседы между Джоном Принсом и сотрудниками полиции (см. выше § 28).
118. Заявители придали особое значение психическому состоянию Пола Пэджета-Льюиса и, в частности, его потенциальной склонности к насилию и возможности сделать объектом этого насилия Ахмета Османа. Однако следует отметить, что Пол Пэджет-Льюис продолжал преподавать в школе до июня 1987 года. Доктор Фергюсон осматривал его трижды и был убежден в том, что тот не страдает психическим заболеванием. 7 августа 1987 г. Полу Пэджету-Льюису было разрешено продолжить преподавание, хотя и не в школе Хомертон Хаус (см. выше § 35). В высшей степени невероятно, что решение об отмене временного приостановления его преподавательской практики было бы принято, если бы в то время существовала незначительная опасность того, что он представляет собой угрозу безопасности молодых людей, за которых он несет ответственность. Заявители особенно критичны к психиатрической оценке, которую доктор Фергюсон дал Полу Пэджету-Льюису. Однако эта оценка была сделана на основании трех независимых бесед с Полом Пэджетом-Льюисом, и, как это показалось профессиональному психиатру, на тот момент у Пола Пэджета-Льюиса отсутствовали какие-либо признаки психического заболевания или склонности к насилию. Было бы неразумным ожидать от полиции рассматривать действия Пола Пэджета-Льюиса, поскольку они получили соответствующую информацию из школы, как действия психически неуравновешенного и представляющего серьезную опасность человека.
119. При оценке уровня осведомленности, который мог бы быть вменен полиции в соответствующее время, Европейский суд также уделил особое внимание серии актов вандализма, совершенных против дома и имущества семьи Осман между маем и ноябрем 1987 года (см. выше § 30, 36 и 37). Во-первых, Европейский суд отметил, что ни один из указанных инцидентов не может быть описан как представляющий угрозу для жизни, во-вторых, отсутствовали доказательства, указывающие на причастность Пола Пэджета-Льюиса к указанным инцидентам. Такого же мнения придерживался детектив сержант Бордмен в своем отчете по делу в середине декабря 1987 года, составленном после встреч с семьями Грин и Осман, посещения школы и критической оценки полученных материалов (см. выше § 42 - 45). Полнота отчета детектива сержанта Бордмена и оценка, которую он дал, будучи осведомленным обо всех обвинениях в отношении Пола Пэджета-Льюиса, позволяют предположить, что даже если соответствуют действительности утверждения заявителей о том, что полиция не документировала сообщения об актах вандализма и о своих посещениях школы и чиновников Управления образования Центрального Лондона, то нельзя утверждать, что это препятствовало полиции предугадать на более ранней стадии какую-либо угрозу жизни членов семьи Осман или что иррациональность поведения Пола Пэджета-Льюиса скрывала его намерения причинить смерть. В связи с этим Европейский суд отметил, что когда, наконец, было принято решение об аресте Пола Пэджета-Льюиса, оно не было основано на каком-либо осознании опасности жизни членов семьи Осман, а базировалось на подозрении Пола Пэджета-Льюиса в причастности к совершению уголовных правонарушений небольшой тяжести (см. выше § 49).
120. Европейский суд также тщательно изучил весомость доводов заявителей о том, что Пол Пэджет-Льюис трижды сообщал полиции, либо прямо, либо косвенно, о своих намерениях совершить убийство (см. выше § 105). Однако, по мнению Европейского суда, эти утверждения не могут, исходя из принципа разумности, приниматься в расчет для утверждения о том, что семья Осман была целью их угроз и что полиция ставилась в известность об этом. В частности, заявители ссылались на угрозу Пола Пэджета-Льюиса "устроить подобие Хангерфорда", которую, как они утверждали, он озвучил на встрече в Управлении образования Центрального Лондона 15 декабря 1987 г. (см. выше § 46). Власти Соединенного Королевства оспаривали тот факт, что соответствующие слова были сказаны в тот момент, но даже принимая во внимание все то значение, которое они играют в деле заявителей, более вероятно полагать, что они были произнесены в адрес Кеннета Перкинса, которого Пол Пэджет-Льюис рассматривал как главного виновника того, что ему пришлось оставить свою должность преподавателя в школе Хомертон Хаус. Более того, зафиксированные в документах слова, сказанные Полом Пэджетом-Льюисом водителю автомобиля, с которым он столкнулся 7 декабря 1987 г., о том, что он был на грани совершения какого-то ужасного поступка (см. выше § 38 и 40), на тот момент не могли обоснованно рассматриваться как завуалированное упоминание о планируемом покушении на жизни членов семьи Осман. В связи с этим Европейский суд должен также принять во внимание, что даже если Пол Пэджет-Льюис, как утверждалось, намеренно столкнулся с автомобилем, этот акт враждебности был во всех возможных случаях направлен против Лесли Грина, пассажира автомобиля, с которым столкнулся Пол Пэджет-Льюис. Заявители не представили каких-либо доводов, которые придали бы вес утверждению Пола Пэджета-Льюиса о том, что он ранее говорил полицейскому констеблю Адамсу о том, что опасался сделать что-либо преступное в состоянии невменяемости (см. выше § 37). В любом случае, как и в ситуации с его другими таинственными угрозами, это утверждение Пола Пэджета-Льюиса не могло обоснованно рассматриваться как угроза жизни членам семьи Осман.
121. По мнению Европейского суда, заявители не представили доказательств наличия какой-либо решающей стадии в последовательности событий, окончившихся трагическим инцидентом со стрельбой, на которой можно было бы утверждать, что полиция знала или должна была знать о том, что Пол Пэджет-Льюис представляет реальную и непосредственную угрозу для жизней членов семьи Осман. Хотя заявители указали на ряд упущенных возможностей, которые позволили бы полиции нейтрализовать угрозу, которую представлял собой Пол Пэджет-Льюис, например, обыск в его доме в целях поиска доказательств связи Пола Пэджета-Льюиса с инцидентом с граффити, или заключение его под стражу на основании Закона о психическом здоровье 1983 года, или принятие более активных мер по розыску Пола Пэджета-Льюиса после его исчезновения, нельзя утверждать, что эти меры, при разумной оценке, в действительности вели бы к нейтрализации угрозы, или что суды Соединенного Королевства осудили бы его или вынесли бы приказ о его помещении в психиатрический стационар на основании представленных в их распоряжение доказательств. Как отмечалось ранее (см. выше § 116), полиция должна выполнять свои обязанности способом, который обеспечивает соблюдение прав и свобод отдельных лиц. При обстоятельствах данного дела полиция не может критиковаться за преувеличение принципа презумпции невиновности или неиспользование полномочий по заключению под стражу, обыску или конфискации, принимая во внимание разумное мнение полиции о том, что в ее распоряжении в соответствующее время отсутствовали необходимые основания для подозрения, которые бы оправдывали использование таких полномочий, или уверенность в том, что какие-либо действия на самом деле привели бы к конкретным результатам.
122. На основании изложенного Европейский суд пришел к выводу, что в настоящем деле нарушение статьи 2 Конвенции места не имело.
3. Предполагаемое нарушение властями процессуальных
обязательств согласно статье 2 Конвенции
123. Европейский суд счел, что суть жалобы заявителей в этой части (см. выше § 106) касается неспособности обеспечения доступа к правосудию или другому средству правовой защиты для осуществления независимой оценки реакции полиции на угрозу, которую представлял собой Пол Пэджет-Льюис для жизни членов семьи Осман. Поэтому Европейский суд полагал, что уместно рассмотреть жалобу в этой части в контексте части жалобы заявителей со ссылкой на статьи 6 и 13 Конвенции (см. mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства", p. 48, § 160).
II. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции
124. Заявители утверждали, что тот факт, что полиция, во-первых, не прекратила серию посягательств, вандализма и виктимизации, которую проводил Пол Пэджет-Льюис в отношении их имущества и семьи и, во-вторых, и в частности, не предотвратила причинения ранения второму заявителю, представляет собой нарушение статьи 8 Конвенции, которая гласит:
"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.
2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".
125. Заявители утверждали, что не могли ожидать вынесения запретительного приказа в порядке гражданского судопроизводства для предупреждения посягательств Пола Пэджета-Льюиса в отношении членов их семьи и его нападений на их дом и имущество, поскольку любое подобное ходатайство было бесполезным. В связи с этим заявители утверждали, что они не могли бы представить в суд какого-либо доказательства того, что Пол Пэджет-Льюис несет ответственность за акты вандализма, с учетом того факта, что полиция никогда не предпринимала каких-либо мер для расследования происшествий, о которых они сообщали.
На слушаниях заявители проинформировали Европейский суд о том, что их основная жалоба на основании статьи 8 Конвенции касалась того, что полиция не обеспечила личную безопасность второго заявителя. Этот вопрос Европейская комиссия не рассматривала. По мнению заявителей, даже если согласиться с тем, что полиция не могла предвидеть того, что Пол Пэджет-Льюис предпримет почти смертельное нападение на жизнь Ахмета Османа, риск причинения ему некоторого вреда, тем не менее, был прогнозируемым. По мнению заявителей, этого само по себе было достаточно для признания ответственности властей на основании статьи 8 Конвенции.
126. Европейская комиссия пришла к выводу, что утверждения заявителей на необеспечение властями защиты их дома и имущества от нападений, предположительно совершенных Полом Пэджетом-Льюисом, не раскрывают нарушения статьи 8 Конвенции, поскольку, по мнению Европейской комиссии, заявители могли добиваться судебного запрета в отношении Пола Пэджета-Льюиса.
Что касается жалобы на то, что полиция не обеспечила защиту физической неприкосновенности второго заявителя, то представитель Европейской комиссии в ходе слушаний проинформировал Европейский суд о том, что Европейская комиссия, в действительности, обращалась к рассмотрению этой части жалобы. По причинам, которые позволили Европейской комиссии прийти к выводу об отсутствии нарушения статьи 2 Конвенции, она пришла к выводу, жалоба в части, касающейся статьи 8 Конвенции, также является необоснованной.
127. Власти Соединенного Королевства согласились с Европейской комиссией в отношении обоих вопросов.
128. Европейский суд напомнил, что он не признавал установленным тот факт, что полиция знала или должна была знать, что в соответствующее время Пол Пэджет-Льюис представлял реальную и непосредственную опасность для жизни Ахмета Османа, и что реакция полиции на то, как разворачивались события была разумной при соответствующих обстоятельствах и соответствовала обязанности властей по защите права на жизнь согласно статье 2 Конвенции. По мнению Европейского суда, этот вывод равным образом поддерживает вывод о том, что не имело места нарушение какой-либо позитивной обязанности по защите телесной неприкосновенности второго заявителя, установленной статьей 8 Конвенции.
129. Что касается утверждений заявителей о том, что полиция не расследовала нападения на их дом для того, чтобы прекратить серию домогательств в отношении семьи Осман, то Европейский суд напомнил, что полиция приняла во внимание тот факт, что отсутствовали доказательства причастности Пола Пэджета-Льюиса и что по этой причине ему было нельзя предъявить обвинения. В связи с этим следует отметить, что Пол Пэджет-Льюис был допрошен полицейским констеблем Адамсом в ноябре 1987 года, но последний полностью отрицал свою причастность. Детектив сержант Бордмен в своем отчете также подтвердил, что отсутствовали доказательства, на основании которых можно было бы возбудить уголовное преследование Пола Пэджета-Льюиса (см. выше § 45). В свете появления новых обстоятельств в деле была осуществлена реальная попытка арестовать и допросить Пола Пэджета-Льюиса 17 декабря 1987 г. по подозрению в преступном причинении вреда, в том числе в связи с совершением актов вандализма, направленных против дома и имущества заявителей (см. выше § 49). Однако эта попытка провалилась.
130. Соответственно, Европейский суд пришел к выводу, что обстоятельства данного дела не раскрывают нарушения властями Соединенного Королевства какого-либо позитивного обязательства согласно статье 8 Конвенции.
III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции
131. Заявители утверждали, что отказ апелляционного суда в рассмотрении их иска о халатности к полиции по мотиву публичной политики имел результатом ограничение их права на доступ к правосудию в нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции, которая в части, применимой к настоящему делу, гласит:
"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на... разбирательство дела... судом...".
132. Европейская комиссия согласилась с доводами заявителя в этой части. При этом власти Соединенного Королевства утверждали, что заявители не могли ссылаться на пункт 1 статьи 6 Конвенции, утверждая, напротив, что, исходя из обстоятельств дела, не имело места нарушение этого положения Конвенции.
A. Применимость пункта 1 статьи 6 Конвенции
133. Власти Соединенного Королевства утверждали, что заявители не могут ссылаться на какое-либо положение внутригосударственного материального права для того, чтобы привлечь к суду полицию за предполагаемое непредотвращение действий Пола Пэджета-Льюиса, выразившихся в расстреле Али Османа с летальным исходом и причинении ранения второму заявителю. Власти Соединенного Королевства пояснили, что независимо от того, может ли полиция рассматриваться как имеющая обязанность перед истцом проявлять особую осмотрительность, в конкретных условиях такая обязанность зависит не только от доказывания близких отношений между сторонами и прогнозируемости вреда, но и от ответа на вопрос, было ли возложение такой обязанности на полицию справедливым, обоснованным и разумным. Апелляционный суд отрицательно ответил на последний вопрос, убедившись в том, что не существовало иных соображений публичной политики, которые заставили бы его прийти к другому выводу. Соответственно, поскольку заявители не установили основную составляющую обязанности особой осмотрительности согласно требованиям внутригосударственного права, у них нет какого-либо материального права по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции. Любой другой вывод привел бы к недозволенному созданию конвенционными органами материального права, которое на самом деле отсутствует во внутригосударственном праве государства-ответчика.
134. Заявители возразили, что апелляционный суд согласился с их доводом о том, что имело место особое отношение близости между ними и полицией, поскольку полиция знала, что Пол Пэджет-Льюис совершил серию издевательских действий над семьей Осман и что второй заявитель более всего подвергался опасности от той угрозы, которую представлял Пол Пэджет-Льюис его жизни. Заявители утверждали, что, несмотря на то, что они установили все необходимые элементы обязанности собой осмотрительности, апелляционный суд согласно прецеденту был вынужден применить доктрину иммунитета полиции, выработанную Палатой лордов в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" (см. выше § 90), и отказать в рассмотрении их иска. По их мнению, доктрина полицейского иммунитета не являлась необходимым элементом обязанности особой осмотрительности, как это утверждали власти Соединенного Королевства, она являлась самостоятельным и специальным основанием для борьбы с исками о халатности для обеспечения, inter alia, того, чтобы личный состав полиции не отвлекался от своих основных функций или для избежания слишком осмотрительной или чрезмерно защищающей полицейской службы.
135. Европейская комиссия согласилась с мнением заявителей о том, что пункт 1 статьи 6 Конвенции применим в настоящем деле. Европейская комиссия сочла, что жалоба заявителей на действия полиции, возможно, была основана на праве, существующем во внутригосударственном законодательстве, в частности праве о деликтах, являющихся следствием халатности. В деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" Палата лордов изменила это право по причинам публичной политики для того, чтобы предоставить иммунитет полиции от гражданских исков в связи с ее действиями или бездействием при осуществлении расследования и борьбе с преступностью. В настоящем деле этот иммунитет представлял собой препятствие для рассмотрения гражданского иска заявителей, поскольку он не позволял им получить решения суда по существу их требований против полиции.
136. Прежде всего, Европейский суд напомнил, что пункт 1 статьи 6 Конвенции обеспечивает каждому при споре о его гражданских правах и обязанностях право на рассмотрение его дела судом. Таким образом, упомянутая статья Конвенции закрепляет "право на суд", из которого вытекает право на доступ к правосудию, то есть право возбуждать в судах разбирательства в случаях, когда вопросы гражданского права являются только одним из аспектов такого дела (см. Постановление Европейского суда по делу "Голдер против Соединенного Королевства" (Golder v. United Kingdom) от 21 февраля 1975 г., Series A, № 18, p. 18, § 36).
137. Ссылаясь на указанный основополагающий принцип, Европейский суд отметил, что власти Соединенного Королевства оспорили применимость пункта 1 статьи 6 Конвенции к жалобе заявителей. Они утверждали, что заявители не имели какого-либо материального права согласно внутригосударственному праву, принимая во внимание тот факт, что апелляционный суд, применив право об исключении, установленное в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" (см. выше § 65), отклонил их иск к полиции как не содержащий оснований.
138. Европейский суд хотел бы обратить внимание на то, что общее право государства-ответчика длительное время представляло истцу право обращаться в суд с требованиями в связи с халатным поведением ответчика и требовать от суда установления того, что обстоятельства дела раскрывают нарушение обязанности особой осмотрительности, которая существует у ответчика перед истцом, который причинил вред последнему. Изучение обстоятельств дела, проводимое внутригосударственными судами, направлено на определение того, имели ли место необходимые составляющие для возникновения обязанности особой осмотрительности, а именно: был ли вред предвидимым; существует ли отношение близости между сторонами; и обоснованно, справедливо и разумно ли устанавливать такую обязанность при данных обстоятельствах (см. выше § 94 и 133).
Следует отметить, что последний критерий, на который ссылались власти Соединенного Королевства в поддержку своего утверждения о том, что заявители не имеют материального права согласно внутригосударственному праву, применяется не только к гражданским искам, поданным к полиции по поводу ее предположительной халатности при проведении расследования и борьбе с преступностью, но рассматривался и применялся в других сферах деятельности. Палата лордов в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" впервые объявила, что этот критерий может быть использован для защиты полиции от ответственности при проведении расследования и борьбе с преступностью (см. выше § 90 - 92). Хотя заявители высказывали свои доводы с использованием понятий, которые предполагают, что правило об исключении дает полиции абсолютный иммунитет в случае подачи к ней исков ввиду проявленной халатности в контексте обстоятельств настоящего дела, Европейский суд согласен с утверждением властей Соединенного Королевства о том, что это правило изначально автоматически не обрекает на провал любой гражданский иск, но в принципе позволяет внутригосударственным судам осуществлять обоснованную оценку на основе имеющихся в их распоряжении доводов в отношении того, уместно ли применение этого правила в конкретном деле. Власти Соединенного Королевства сослались на национальную судебную практику для демонстрации своей позиции (см. выше § 94).
139. Исходя из изложенного, Европейский суд счел, что заявители должны рассматриваться как имеющие право, вытекающее из права, регулирующего случаи проявления халатности, добиваться решения суда по вопросу приемлемости и по существу спорного требования, что с полицией у них было отношение близости, что причиненный вред был прогнозируемым и что при обстоятельствах данного дела было обоснованно, справедливо и разумно не применять правило исключения, зафиксированное в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира". По мнению Европейского суда, предположение о наличии такого права у заявителей само по себе достаточно для обеспечения применимости пункта 1 статьи 6 Конвенции.
140. На основании изложенного Европейский суд пришел к выводу, что положения пункта 1 статьи 6 Конвенции применимы в настоящем деле. Остается определить, было ли ограничение, установленное на осуществление заявителями их права согласно упомянутым положениям Конвенции, законным.
B. Соблюдение пункта 1 статьи 6 Конвенции
141. По мнению заявителей, соображения публичного интереса, на которые сослалась Палата лордов в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" в качестве обоснования применения правила об иммунитете полиции и на основе которых власти Соединенного Королевства строили свои доводы, не могут быть поддержаны. Таким образом, довод о том, что подверженность полиции искам, вытекающим из халатности ее действий, имела бы результатом отвлечение значительного числа ее кадровых ресурсов от осуществления функции по борьбе с преступностью, не согласуется с тем фактом, что иммунитет ограничен исками по поводу халатности при расследовании и борьбе с преступностью, но не делами, касающимися нападений или незаконного и необоснованного лишения свободы, которые, можно также утверждать, дают основания для отвлечения личного состава полиции.
Что касается утверждения о том, что угроза ответственности за халатность привела бы к защитной или чрезмерно осмотрительной службе полиции, то заявители утверждали, что это соображение никогда не использовалось для защиты других важных общественных служб, таких, как больницы, скорая помощь и пожарные бригады, от исков по поводу проявления халатности. Они также оспаривали весомость довода о том, что иск из халатности, поданный против полиции, имел бы нежелательный эффект повторного рассмотрения дел, производство по которым было прекращено, для определения того, надлежащим ли образом велось по ним производство. По их мнению, если халатно проведенное расследование привело к смерти лица, которая могла быть очевидно предупреждена, имеются бесспорные основания проверять действия полиции. Далее заявители утверждали, inter alia, что установление ответственности полиции за случаи халатности при проведении расследования и при борьбе с преступностью служили бы повышению требований к офицерам полиции, особенно в случаях, когда их деятельность касается защиты права на жизнь.
142. Альтернативно заявители утверждали, что даже если можно сказать, что иммунитет преследовал законную цель или цели, его применение нарушало принцип соразмерности. В связи с этим они указали на то, что иммунитет был полным и, как таковой, не проводил различия между делами, в которых существо дела было серьезным и где оно было незначительным. В настоящем деле, когда речь шла о защите ребенка и его права на жизнь, и когда причиненный вред был тяжким, требования публичной политики не могли диктовать использование полицией иммунитета от ответственности. Более того, общий эффект строгих тестов близости и предсказуемости предусмотрел ограничение, достаточное для предупреждения того, чтобы необоснованные дела когда-либо достигали разбирательства по существу, и отграничения ответственности по делам, в которых полиция причинила серьезный вред, действуя действительно халатно.
143. Власти Соединенного Королевства возразили, что правило исключения, применение которого имело результатом отказ от рассмотрения иска заявителей, преследовало правомерную цель или цели, отмеченные Палатой лордов в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира", в частности избежание защитного характера полицейской службы и отвлечения личного состава полиции от выполнения их основной функции (см. выше § 91). По мнению властей Соединенного Королевства, основным в мотивации Палаты лордов, высказанной в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира", было то, что установление обязанности особой осмотрительности при обстоятельствах соответствующего дела несет с собой реальную опасность того, что эффективность полицейской службы, направленной на благо общества в целом, могла бы быть подорвана.
144. Кроме того, правило было соразмерным ответом для достижения указанных целей и подпадало под пределы поля усмотрения государства-ответчика. Власти Соединенного Королевства подчеркнули, что исключение не носило общего характера исключения ответственности, а было тщательно подобрано и носило узкий характер, поскольку применялось только в отношении расследования и при борьбе с преступностью, и даже при этом не в каждом деле (см. выше § 93). Таким образом, в настоящем деле апелляционный суд счел, что отсутствовали соображения, конкурирующие с соображениями публичной политики, которые перевешивали бы соображение общей публичной политики о том, что не было бы обоснованным, справедливым и разумным возложение обязанности особой осмотрительности на полицию.
145. Далее, в защиту соразмерности ограничения права заявителя на судебное преследование полиции власти Соединенного Королевства подчеркнули, что заявители могли возбудить гражданское разбирательство в отношении Пола Пэджета-Льюиса. Более того, они в действительности добивались судебного преследования доктора Фергюсона, но впоследствии отказались от предъявления иска к нему. В любом случае, они имели полный доступ к правосудию.
146. Европейская комиссия согласилась с тем, что оспариваемое правило может рассматриваться как преследующее правомерные цели, о которых заявляли власти Соединенного Королевства (см. выше § 143). Однако она согласилась с сутью доводов заявителей в противовес представленному властями Соединенного Королевства оправданию применению правила (см. выше § 141 и 142). В частности, Европейская комиссия отметила утверждение заявителей о том, что их дело удовлетворяло критерию отношений близости, который являлся необходимым для возложения обязанности особой осмотрительности, в то время как в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" этот критерий не соблюден истцом. Однако заявители были лишены возможности установления фактических обстоятельств их требований в состязательном процессе по причине применения правила об иммунитете, которое, более того, не делает различий между халатностью, которая приводит к тривиальным последствиям, и халатностью, как в данном деле, результаты которой носили катастрофический характер.
147. Европейский суд напомнил, что пункт 1 статьи 6 Конвенции закрепляет "право на суд", составной частью которого является право на доступ к нему, то есть право возбуждать в судах разбирательства в случаях, если вопросы гражданского права являются только одним из аспектов такого дела.
При этом это право не является абсолютным, оно может быть подвергнуто ограничениям; это допустимо вследствие того, что право на доступ к суду по самой своей природе нуждается в регулировании государства. В связи с этим Договаривающиеся государства обладают определенными пределами усмотрения, хотя окончательное решение по вопросу соблюдения требований Конвенции находится в компетенции Европейского суда. Европейский суд должен быть убежден в том, что примененные ограничения не сокращают возможности для доступа к суду, предоставленные лицу, и не вмешиваются в нее таким образом или до таких пределов, что наносится вред самой сути этого права. Более того, ограничение не будет соответствовать пункту 1 статьи 6 Конвенции, если оно не преследует правомерную цель и если отсутствует разумное отношение соразмерности между используемыми средствами и преследуемой целью (см., среди наиболее поздних источников, Постановление Европейского суда по делу "Тиннелли и сыновья Лимитед" и другие и МакЭлдафф и другие против Соединенного Королевства" (Tinnelly & Sons Ltd and Others and McElduff and Others v. the United Kingdom) от 10 июля 1998 г., Reports 1998-IV, p. 1660, § 72).
148. Основываясь на изложенном, Европейский суд отметил, что жалоба заявителей никогда полностью не передавалась для рассмотрения, при этом по ней никогда не выносилось решение по существу, равно как и по вопросам фактов, на которых она основана. Решение апелляционного суда об исключении жалобы заявителей из списка дел, подлежащих рассмотрению, было постановлено в рамках предварительного разбирательства, инициированного комиссаром полиции Лондона, и в этом случае суд, для целей разбирательства, предположил, что утверждения о фактах, представленные заявителями в их жалобе, соответствуют действительности. Жалоба заявителей была отклонена, поскольку было признано, что она напрямую подпадает под сферу действия правила об исключении, сформулированного Палатой лордов в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира".
149. Мотивы, которые привели Палату лордов в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" к формулированию правила об исключении в целях защиты полиции от исков, основанных на утверждениях о халатности, в контексте дела основаны на мнении, согласно которому интересам общества в целом наилучшим образом соответствует полицейская служба, чья эффективность и результативность при борьбе с преступностью не ставятся под угрозу постоянным риском распространения деликтной ответственности за принимаемые ею стратегические и тактические решения.
150. Хотя цель такого правила может приниматься как правомерная по смыслу Конвенции, поскольку она направлена на поддержание эффективности полицейской службы и поэтому на предупреждение беспорядков и преступности, тем не менее, Европейский суд должен, рассматривая вопрос о соразмерности, уделить особое внимание сфере действия указанного правила и его применению в данном деле. Хотя власти Соединенного Королевства заявили, что правило об исключении ответственности не носит абсолютного характера (см. выше § 144) и что при его применении может быть сделана уступка в пользу других соображений публичного порядка, Европейскому суду представляется, что в настоящем деле апелляционный суд действовал, исходя из того, что указанное правило предоставляет полиции полную защиту и что преодолеть иммунитет от гражданских исков, которым пользовалась полиция в связи со своими действиями или бездействием при расследовании преступлений и борьбе с преступностью, было невозможно.
151. Европейский суд отметил, что применение упомянутого правила таким образом, без дополнительного рассмотрения вопроса о наличии конкурирующих соображений публичного интереса служит исключительно предоставлению полного иммунитета полиции в связи с ее действиями и бездействием при проведении расследования и борьбе с преступностью и приводит к неоправданному ограничению права заявителя на вынесение решения по существу его требования, выдвинутого против полиции, в заслуживающих внимания делах.
По мнению Европейского суда, внутригосударственные суды должны иметь возможность рассмотреть вопрос о наличии других соображений, основанных на публичном интересе, вектор воздействия которых носит обратный характер при применении упомянутого правила. При отсутствии такой возможности не будут установлены различия между степенями халатности или причиненным вредом или любым соображением справедливости в конкретном деле. Следует отметить, что в настоящем деле представляется, что в отличие от дела "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" лорд-судья МакКауан (см. выше § 64) прошел тест отношений близости - порогового требования, которое само по себе является достаточно строгим для того, чтобы существенным образом ограничить количество дел против полиции по поводу халатности, которые могут стать предметом судебного рассмотрения. Кроме того, в деле заявителей речь идет о предполагаемом невыполнении обязанности по защите жизни ребенка и о доводе о том, что невыполнение этой обязанности было следствием последовательности действий и случаев бездействия, как, например, незначительные случаи проявления некомпетентности, которые привели к тяжким последствиям. Заявители также утверждали, что на полицию возложена предполагаемая обязанность по обеспечению их безопасности. Наконец, понесенный ими вред по своему характеру являлся в наивысшей степени серьезным.
152. По мнению Европейского суда, это обстоятельства, которые должны быть изучены по существу, а не автоматически исключены из рассмотрения путем применения правила, которое имеет результатом предоставление иммунитета полиции. В настоящем деле Европейский суд не убежден доводом властей Соединенного Королевства о том, что указанное правило в толковании внутригосударственными судами автоматически не предоставляло иммунитета полиции.
153. Также Европейский суд не убежден доводом властей Соединенного Королевства о том, что заявители имели в своем распоряжении альтернативные способы, обеспечивающие получение компенсации (см. выше § 145). По мнению Европейского суда, использование этих средств не могло смягчить утрату заявителями их права возбудить дело в суде против полиции по поводу халатности и доказывать правоту своих утверждений. Ни иск против Пола Пэджета-Льюиса, ни иск против доктора Фергюсона, психиатра Управления образования Центрального Лондона, не позволили бы им быть уверенными в получении ответов на основной вопрос, который был предметом их гражданского иска, а именно: почему полиция заранее не приняла действий для того, чтобы предупредить совершение Полом Пэджетом-Льюисом смертоносной мести Али и Ахмету Осману. Они могли убедить или не убедить внутригосударственный суд в том, что полиция действовала халатно в данных обстоятельствах. Причем они имели право привлечь полицию к ответу за совершенные действия или бездействие в состязательном процессе.
154. На основании изложенного Европейский суд пришел к выводу, что применение права об исключении в настоящем деле является несоразмерным ограничением права заявителей на доступ к правосудию. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.
IV. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции
155. Заявители жаловались на то, что в их распоряжении не имелось эффективного средства правовой защиты, которое позволило бы им получить судебное решение по их жалобе на то, что власти сделали все, что от них требовалось согласно статье 2 Конвенции, для защиты жизней Али и Ахмета Османа. Они ссылались на статью 13 Конвенции, которая гласит:
"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".
156. Заявители утверждали, что единственным эффективным средством, которым было необходимо привлечь власти к ответственности за невыполнение в данном деле их позитивного обязательства согласно статье 2 Конвенции, мог быть гражданский иск о проявленной полицией халатности. Однако использование этого средства правовой защиты было заблокировано, как только апелляционный суд согласился с доводом комиссара полиции Лондона о полицейском иммунитете и исключил их иск из списка подлежащих рассмотрению дел.
157. Европейская комиссия сочла, что не возникает отдельного вопроса на основании статьи 13 Конвенции вследствие установления нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции. Власти Соединенного Королевства предложили Европейскому суду согласиться с указанной позицией, если будет признан факт нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции.
158. Европейский суд согласен с позицией Европейской комиссии относительно жалобы заявителей в этой части с учетом собственного вывода о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции. В связи с этим Европейский суд напомнил, что требования статьи 13 Конвенции являются менее строгими, чем требования, предусмотренные статьей 6 Конвенции, и в данном деле поглощаются ими (см. среди наиболее свежих прецедентов упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Тиннелли и сыновья Лимитед" и другие и МакЭлдафф и другие против Соединенного Королевства", pp. 1662 - 1663, § 77).
V. Применение статьи 50 Конвенции
159. Заявители потребовали присудить им справедливую компенсацию согласно статье 50 Конвенции, которая гласит:
"Если Суд установит, что решение или мера, принятые судебными или иными властями Высокой Договаривающейся Стороны, полностью или частично противоречат обязательствам, вытекающим из... Конвенции, а также если внутреннее право упомянутой Стороны допускает лишь частичное возмещение последствий такого решения или такой меры, то решением Суда, если в этом есть необходимость, предусматривается справедливое возмещение потерпевшей стороне".
A. Материальный ущерб и моральный вред
160. В своем меморандуме заявители потребовали присудить им компенсацию причиненного материального ущерба и морального вреда, рассчитанную с учетом соответствующего размера компенсации, которая могла бы быть выплачена внутригосударственными судами, в случае если бы состоялось разбирательство по их требованиям и они были удовлетворены полностью.
161. В своих дополнительных доводах, которые были получены Секретариатом Европейского суда 9 июня 1998 г., заявители представили детальные расчеты того, что каждый из них мог бы ожидать получить в качестве компенсации во внутригосударственных судах. При этом они отметили, что представленные расчеты следует рассматривать как представленные для удобства Европейского суда и что они будут согласны с оценкой приемлемого уровня справедливой компенсации, которую произведет Европейский суд в соответствии с его устоявшимися принципами.
162. В своих первоначальных доводах власти Соединенного Королевства настаивали на том, что детальные требования, представленные заявителями должны быть отклонены, поскольку был пропущен срок их представления, и, в любом случае, они являются необоснованными и завышенными. В качестве альтернативы, они сочли, что сам факт установления нарушения какой-либо или всех статей Конвенции, на которые ссылались заявители, будет представлять собой достаточную справедливую компенсацию.
163. Представитель Европейской комиссии не прокомментировал вопрос о применении статьи 50 Конвенции в этой части.
164. Европейский суд отметил, что он осуществляет свою оценку того, на что заявитель имеет право в качестве справедливой компенсации в соответствии с принципами, закрепленными в собственном прецедентном праве по вопросу применения статьи 50 Конвенции, а не путем ссылки на принципы или схемы оценки, применяемые внутригосударственными судами. Заявители согласились с таким подходом Европейского суда (см. выше § 161). Поэтому Европейский суд не считает необходимым отвечать на возражение властей Соединенного Королевства относительно допустимости их дополнительных доводов.
В любом случае, Европейский суд не может гадать об исходе внутригосударственного разбирательства, в случае если бы иск заявителей не был исключен из списка подлежащих рассмотрению дел. Тем не менее Европейский суд счел, что у заявителей не было возможности добиться вынесения решения по существу их требований к полиции о возмещении вреда. Исходя из принципа справедливости, Европейский суд присудил каждому из заявителей по 10000 фунтов стерлингов.
B. Судебные расходы и издержки
165. В качестве компенсации понесенных расходов и издержек в связи с разбирательством их дела в конвенционных органах заявители требовали 46976,78 фунтов стерлингов. Они представили детальную информацию о количестве адвокатов, которые работали над их делом, о ставках почасовой оплаты и характере произведенной работы, а также о выплаченных суммах. Заявители получили правовую помощь от Совета Европы.
166. Власти Соединенного Королевства сочли, inter alia, что подробные расчеты, представленные заявителями, раскрывают значительное совпадение между временем, затраченным солиситорами и юридическими консультантами на работу по делу, и временем, затраченным адвокатом. В связи с этим власти Соединенного Королевства полагали, что сумма требований заявителя должна быть уменьшена. Они сочли, что сумма в размере 27216,43 фунтов стерлингов являлась бы более обоснованной компенсацией при данных обстоятельствах, причем данная сумма подлежит корректировке в связи с предоставлением заявителям правовой помощи Советом Европы, а также в связи с соразмерным распределением иных выплат, отличных от признания нарушения каждой из статей Конвенции, на основании которых была подана жалоба.
167. Представитель Европейской комиссии также воздержался от комментариев по поводу данной части требований на основании статьи 50 Конвенции.
168. Принимая во внимание детальные требования, представленные заявителями, факт того, что их части жалобы на основании статей 2 и 8 Конвенции были отклонены, а также исходя из принципа справедливости, Европейский суд присудил заявителям сумму в размере 30000 фунтов стерлингов вместе с суммой любого налога на добавленную стоимость, который может быть с нее взыскан, за вычетом 28514 французских франков, предоставленных заявителям в качестве правовой помощи Советом Европы.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
169. Согласно информации, полученной Европейским судом, годовая процентная ставка, применяемая в Соединенном Королевстве на день принятия настоящего Постановления, составляет 7,5 процентов.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД:
1) постановил семнадцатью голосами против трех, что нарушение статьи 2 Конвенции места не имело;
2) постановил семнадцатью голосами против трех, что нарушение статьи 8 Конвенции места не имело;
3) единогласно постановил, что положения пункта 1 статьи 6 Конвенции применимы в настоящем деле и что имело место его нарушение;
4) постановил девятнадцатью голосами против одного, что нет необходимости отдельно рассматривать жалобу заявителей в свете статьи 13 Конвенции;
5) единогласно постановил:
a) что власти государства-ответчика должны выплатить заявителям в течение трех месяцев 10000 (десять тысяч) фунтов стерлингов каждому в качестве компенсации за утраченную возможность;
b) что власти государства-ответчика должны выплатить заявителям в течение трех месяцев 30000 (тридцать тысяч) фунтов стерлингов в качестве компенсации судебных расходов и издержек вместе с суммой любого налога на добавленную стоимость, который может быть с нее взыскан, за вычетом 28514 (двадцати восьми тысяч пятисот четырнадцати) французских франков, подлежащих переводу в фунты стерлингов по курсу на день вынесения настоящего Постановления;
c) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляются простые проценты в размере 7,5 процентов годовых;
6) отклонил девятнадцатью голосами против одного остальные требования заявителей о справедливой компенсации.
Совершено на английском и французском языках и оглашено на открытом слушании во Дворце прав человека в г. Страсбурге 28 октября 1998 г.
Председатель Суда
Рудольф БЕРНХАРДТ
Секретарь-Канцлер Суда
Герберт ПЕТЦОЛЬД
В соответствии с пунктом 2 статьи 51 Конвенции и пунктом 2 правила 53 Регламента A Суда к настоящему Постановлению прилагаются следующие особые мнения:
a) совпадающее с мнением большинства мнение судьи И. Фуагеля;
b) совпадающее с мнением большинства мнение судьи сэра Джона Фриленда;
c) совпадающее с мнением большинства мнение судьи П. Ямбрека;
d) частично совпадающее с мнением большинства, частично особое мнение судей Й. де Мейера, к которому присоединились судьи М.А. Лопес Роша и Й. Касадеваль;
e) частично совпадающее с мнением большинства, частично особое мнение судьи М.А. Лопеса Роши.
Р.Б.
Г.П.
СОВПАДАЮЩЕЕ С МНЕНИЕМ БОЛЬШИНСТВА МНЕНИЕ СУДЬИ И. ФУАГЕЛЯ
Я согласен с мнением большинства о том, что в настоящем деле не имело места нарушение статьи 2 Конвенции.
Я также согласен с тем, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с установлением несоразмерного ограничения права заявителей на доступ к суду, гарантированного указанным положением Конвенции (см. § 154 Постановления). Однако, что касается предшествующего вопроса о применимости пункта 1 статьи 6 Конвенции, я основывал свой вывод на иной последовательности мотивов по сравнению с той, которой придерживался Европейский суд.
Прежде всего, и независимо от того, сформулировано ли внутригосударственное правило, которое сделало невозможным рассмотрение гражданского иска заявителей по существу в данном деле, в понятиях материального либо процессуального запрета, заявители имели, прежде и превыше всего, закрепленное Конвенцией право обратиться в суд с иском согласно нормам внутригосударственного права и получить решение по их спору. Тот факт, что жалоба заявителей не оторвалась от земли, не служит замещением права, которое гарантировано им пунктом 1 статьи 6 Конвенции. По моему мнению, решающим при ответе на вопрос о применимости пункта 1 статьи 6 Конвенции в деле заявителей является то, что заявители имели право на разрешение их спора о том, что их право на жизнь должно было охраняться полицией, спора, который не может рассматриваться не по существу с самого начала. По моему мнению, тот факт, что по иску заявителей апелляционным судом было принято решение о применении правила об исключении, сформулированного в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира", которое гласило, что у них нет основания для иска или, как это сформулировали власти Соединенного Королевства, у них не было материального права преследовать полицию в судебном порядке, не связан с целями применения пункта 1 статьи 6 Конвенции. Решение по этому вопросу является предметом самостоятельного рассмотрения, которое не связано с вопросом о применимости пункта 1 статьи 6 Конвенции.
Я, конечно, знаю о том, что Европейский суд до сих пор понимал выражение "гражданские права" в пункте 1 статьи 6 Конвенции как права, которые существуют во внутригосударственном праве. Однако для меня это не исключает других прав, существование которых не может быть подвергнуто сомнению. Основополагающий характер права заявителя на подачу гражданского иска в суд не может быть определен, только исходя из суждений национального права о том, существует ли право при конкретных обстоятельствах. В связи с этим я напомнил бы, что Европейский суд иногда особо отмечал то, что для заявителя достаточно продемонстрировать наличие, по крайней мере, доказуемых оснований, которые указывают на признание его соответствующего права согласно внутригосударственному праву (см., inter alia, Постановление Европейского суда по делу "Файед против Соединенного Королевства" (Fayed v. United Kingdom) от 21 сентября 1994 г., Series A, № 294-B, p. 49, § 65), и, в конечном счете, именно Европейский суд, осуществляя свою надзорную юрисдикцию, на основании критериев, предусмотренных Конвенцией, принимает решение о том, продемонстрировал ли заявитель упомянутое в конкретном деле. Я бы также отметил, что требование о наличии спора (contestation) о гражданском праве, необходимое для введения в действие пункта 1 статьи 6 Конвенции, было истолковано Европейским судом в его прецедентном праве таким образом, чтобы охватывать не только споры, касающиеся пределов действия права, но также факта самого его существования согласно внутригосударственному праву (см. Постановление Европейского суда по делу "Ашингден против Соединенного Королевства" (Ashingdane v. the United Kingdom) от 28 мая 1985 г., Series A, № 93, p. 24, § 55).
Более того, и что даже более важно, это факт, согласно которому внутригосударственное право Договаривающихся государств должно обеспечивать пользование правами и свободами, закрепленными в Конвенции и Протоколах к ней (см. статью 1 Конвенции). В том числе правом на жизнь. В настоящем деле заявители ссылались на гражданский иск к полиции для установления нарушения их права на жизнь по причине преступной халатности полиции при предупреждении трагедии, которая обрушилась на них. По моему мнению, это право, вытекающее из Конвенции, последовательно обеспечивает им право на защиту, предусмотренную пунктом 1 статьи 6 Конвенции.
На основании изложенного я был вынужден прийти к выводу, что пункт 1 статьи 6 Конвенции подлежит применению в настоящем деле.
СОВПАДАЮЩЕЕ С МНЕНИЕМ БОЛЬШИНСТВА МНЕНИЕ СУДЬИ
СЭРА ДЖОНА ФРИЛЕНДА
1. К мотивам, приведенным в настоящем Постановлении в пользу признания нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции, добавлю лишь краткое пояснение того, что заставило меня проголосовать таким образом.
2. Я проголосовал за признание факта нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции, приняв во внимание то, каким образом в действительности применялось исключение ответственности по мотивам публичной политики, закрепленное в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" (см. § 90 - 92 Постановления), в данном деле для блокирования жалоб заявителя в связи с иском к полиции по поводу ее небрежности. Я согласен, как это реально отражено в § 150 Постановления, с тем, что цель указанного исключения является правомерной по смыслу положений Конвенции, и я также согласен с тем, что это исключение в других случаях может применяться соразмерно преследуемой правомерной цели. Сложность для меня проявляется, в основном, в том, что, в настоящем деле, это исключение было применено, по-видимому, как предоставляющее полиции общий иммунитет от ответственности в связи с небрежными действиями в тех случаях, когда речь идет об осуществлении полицией функций по расследованию преступлений и борьбе с преступностью, который исключает любое рассмотрение судами соображений, которые могли бы говорить об обратном.
3. В связи с последним упомянутым аспектом настоящее дело резко отличается от более позднего рассмотренного апелляционным судом дела "Суинни и еще одно лицо против Главного констебля Нортумбриа" (см. § 93 и 94 Постановления), по которому суд принял во внимание возможное наличие иного, противодействующего, соображения публичной политики - в частности, что касается обстоятельств того дела, то это необходимость защиты источников информации, охраны информаторов и поощрения их сотрудничества. Суд также счел, что, исходя их фактических обстоятельств того дела, возможно доказывание того, что имело место добровольное принятие полицией на себя обязанности (тот же довод выдвигался заявителями в настоящем деле).
4. Я также отмечаю, что в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" истица проиграла свое дело по двум причинам, любой из которых было бы достаточно для отклонения ее требований - во-первых, отсутствие необходимого отношения близости и, во-вторых, исключение по соображениям публичной политики. Однако в настоящем деле лорд-судья МакКауан, с которым согласился лорд-судья Саймон Браун, высказал мнение, что в деле заявителей имела место возможность доказывания того, что существовала очень высокая степень близости, которая означала наличие особых отношений (третий член состава суда - лорд-судья Белдам (Beldam) предпочел не высказывать мнение по этому вопросу на данной стадии разбирательства); и суд отклонил требования в отношении полиции как не подлежащие рассмотрению, руководствуясь только исключением на основе соображений публичной политики.
5. Таким образом, весомость, приданная правилу исключения в данном деле, вместе с масштабом и исключительностью его применения привели, по моему мнению, к несоразмерному ограничению права заявителей на доступ к суду. Поэтому я согласился с выводом, нашедшим закрепление в § 154 Постановления. Для меня исключение, применяемое подобным образом, является неуместно грубым инструментом для разрешения требований, которые поднимают такие, как в настоящем деле, вопросы защиты прав человека.
СОВПАДАЮЩЕЕ С МНЕНИЕМ БОЛЬШИНСТВА МНЕНИЕ СУДЬИ П. ЯМБРЕКА
1. Я согласен с единогласным выводом Европейского суда о том, что пункт 1 статьи 6 Конвенции подлежит применению в связи с требованиями заявителей и мотивами, изложенными в Постановлении в поддержку указанного вывода.
2. Однако, по моему мнению, более широкое толкование понятия "гражданские права и обязанности", чем то, которое использовал Европейский суд в настоящем деле и применяет в своем прецедентном праве, в целом, потребовало бы от Европейского суда только убедиться в том, что право существовало в рамках национального права - в настоящем деле, право, вытекающее из общих положений деликтного права в связи с проявлениями небрежности или из обязанности проявлять особую заботу, которая существовала у полиции перед истцом. Единственным условием признания Европейским судом права в качестве "гражданского права", гарантирующего заявителю таким образом право на доступ к внутригосударственному суду по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции, было бы признание соответствующего права во внутригосударственной правовой системе в качестве права лица в сфере его личной свободы. Исходя из этих понятий, право каждого на справедливое разбирательство его дела судом, созданным на основании закона, также защитило бы лицо в его отношениях с властями государства.
3. Если бы Европейский суд воспользовался приведенным выше толкованием понятия "гражданские права" в качестве отправной точки, то он не столкнулся бы с необходимостью изучения в настоящем деле того, применялось ли правило об исключении в связи с осуществлением заявителя их права абсолютным образом или оно позволяло внутригосударственным судам производить обоснованную оценку того, должно ли конкретное дело быть допущенным для рассмотрения по существу во внутригосударственном суде. Таким образом, Европейский суд гарантировал бы доступ истца к суду для соответствующей цели (см. § 138 Постановления). Равно как и не было бы необходимости для Европейского суда устанавливать, могли ли заявители с определенной долей вероятности утверждать, что при сложившихся обстоятельствах было справедливо, обоснованно и разумно не применять правило об исключении, установленное в деле "Хилл против Главного констебля Западного Йоркшира" (см. § 139 Постановления).
4. Мои мотивы основаны на отличающихся мнениях членов Европейской комиссии М. Мельхиора (M. Melchior) и Й.-А. Фровейна (J.-A. Frowein), приведенных в Решении Европейской комиссии по правам человека по делу "Бентем против Нидерландов" (Benthem v. the Netherlands) (Доклад от 8 октября 1983 г., составленный в соответствии со статьей 31 Конвенции) и написанной судьей ван Дийком главой "Толкование "гражданских прав и обязанностей" Европейским судом по правам человека - сделаем еще один шаг" в работе Франца Матшера (Franz Matscher) и Герберта Петцольда (Gerbert Petzold) (eds) "Защищая права человека: Европейское измерение - работы в память о Жераре Ж. Виарда" (Protecting Human Rights: The European Dimension - Studies in Honour of Gerard J. Wiarda) ({Koln} <*>, Carl Heymanns Verlag KG, 1988, pp. 131 - 143).
--------------------------------
<*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.
5. В деле "Спорронг и Леннрот против Швеции" (Sporrong and {Lonnroth} v. Sweden) (см. Постановление Европейского суда от 23 сентября 1982 г., Series A, № 52) Европейский суд установил, что поскольку дело заявителей не могло быть рассмотрено судом, компетентным для его рассмотрения по всем аспектам этого дела, то именно по этой причине имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (p. 31, § 87). В Постановлении по делу "Голдер против Соединенного Королевства" (Golder v. United Kingdom) (см. Постановление Европейского суда от 21 февраля 1975 г., Series A, № 18) Европейский суд также подчеркнул (p. 17, § 35), что гарантии, закрепленные в пункте 1 статьи 6 Конвенции, могут быть лишены смысла национальными законодателями, если право на суд не считалось бы подлежащим применению в этом положении Конвенции:
"...Государство-участник Конвенции могло бы без нарушения Конвенции упразднить свою судебную систему или передать юрисдикцию судов по рассмотрению определенных гражданских споров органам, подотчетным правительству".
Ситуация, описанная в разделе, раскрывающем фактические обстоятельства настоящего дела, вплотную подходит к тем делам, в отношении которых Европейский суд выразил свою озабоченность в приведенной цитате.
6. Поэтому я также согласен с оценкой судьи ван Дийка (van Dijk) в том, что если бы Европейский суд сделал этот дополнительный шаг и таким образом более бы не ограничивал толкование "гражданских прав" "частными правами и обязанностями", то определенность и предсказуемость прецедентного права Европейского суда могли бы стать лучше. Более того, если бы "гражданские права и обязанности" понимались бы как "все те права, которыми обладает человек согласно национальной правовой системе и которые подпадают под сферу действия общей свободы лица" (см. supra, особое мнение М. Мельхиора и Й.-А. Фровейна, приложенные к Решению Европейской комиссии по делу "Бентем против Нидерландов"), то прецедентное право Европейского суда в большей степени отвечало бы предмету и цели статьи 6 Конвенции и Конвенции в целом, то есть уважению требования верховенства права, как оно толкуется Европейским судом, например, в деле "Класс и другие против Германии" (Klass and others v. Germany) (см. Постановление Европейского суда от 6 сентября 1978 г., Series A, № 28), в котором Европейский суд установил (pp. 25 - 26, § 55):
"Верховенство права подразумевает, inter alia, что вмешательство органов исполнительной власти в права человека должно быть подвержено эффективному контролю, который обычно должен обеспечиваться судебной властью, по крайней мере в качестве последнего средства, поскольку судебный контроль предлагает наилучшие гарантии независимости, беспристрастности и надлежащей процедуры".
ЧАСТИЧНО СОВПАДАЮЩЕЕ С МНЕНИЕМ БОЛЬШИНСТВА, ЧАСТИЧНО
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ Й. ДЕ МЕЙЕРА, К КОТОРОМУ ПРИСОЕДИНИЛИСЬ
СУДЬИ М.А. ЛОПЕС РОША И Й. КАСАДЕВАЛЬ
В этом грустном деле было достаточно доказательств того, что в течение нескольких месяцев до 7 марта 1988 г. власти государства-ответчика были хорошо осведомлены о странном и вызывающем беспокойство поведении Пола Пэджета-Льюиса. И Управление образования Центрального Лондона <1> и полиция <2> знали, по крайней мере с весны 1987 года <3>, что он был одержим Ахметом Османом. Они знали, что Пол Пэджет-Льюис преследовал семьи Осман и Грин <4> и что он все больше угрожал им, равно как и Кеннету Перкинсу <5>. Они знали, что некоторый вред уже был причинен <6>. С декабря 1987 года они вряд ли могли иметь какие-либо сомнения в том, что повторные случаи причинения вреда, более серьезные, следовало бы ожидать <7>.
--------------------------------
<1> Руководство школы Хомертон Хаус с 1986 года обратило внимание на "привязанность" Пола Пэджета-Льюиса к Ахмету Осману (см. меморандум властей Соединенного Королевства, § 1.5), а в январе 1987 года органы власти были проинформированы о домогательствах Пола Пэджета-Льюиса в отношении Лесли Грина (там же, § 1.7). Руководство школы Хомертон Хаус серьезно подошло к этим событиям и провело соответствующее расследование в марте 1987 года. Из письма Джона Принса, адресованного сотруднице Управления Мэй (May), от 1 мая 1987 г. (приложение A к меморандуму заявителей, № 4, p. 17) следует, что о проблеме знали в главном офисе Управления образования Центрального Лондона еще до мая 1987 года.
<2> Джон Принс встречался с полицейским констеблем Уильямсом 3, 9, 13 и 17 марта 1987 г. (см. выдержки из его дневника, приложение A к меморандуму заявителей, № 1, pp. 1 - 10). Власти Соединенного Королевства признали, что в ходе этих встреч "без сомнения суть озабоченности была доведена до сведения полицейского констебля Уильямса" (см. меморандум властей Соединенного Королевства, § 1.13).
<3> См. Доклад Европейской комиссии, § 96 пункты "a" - "b".
<4> См. там же, § 20 - 25.
<5> Происшествие с надписями на стенах, кража файлов досье и изменение Полом Пэджетом-Льюисом имени произошли уже в марте - апреле 1987 года (там же, § 27, 28, 29 и 96 пункт "c"). Затем в мае - ноябре 1987 года последовали "вандалистские нападения" на дом и машину семьи Осман, за которыми "на самом деле стоял Пол Пэджет-Льюис, о чем ни у кого в голове не было сомнений" (там же, § 32, 33, 37, 39 и 96 пункт "d", меморандум властей Соединенного Королевства, § 1.42, а также записка сержанта Бордмена от 16 декабря 1987 г., приложение D к меморандуму властей Соединенного Королевства, p. 5, § 18), на семью Грин (приложение A к меморандуму заявителей, № 7, pp. 24 - 26, и приложение B к меморандуму властей Соединенного Королевства, pp. 37 - 38), 7 декабря 1987 г. столкновение с микроавтобусом, пассажиром которого был Лесли Грин, и заявление Пола Пэджета-Льюиса Джону Принсу о том, что "через несколько месяцев" он "займется жизнью" (см. Доклад Европейской комиссии, § 41 и 96 пункт "e", приложение A к меморандуму заявителей, упоминавшемуся выше, и приложение B к меморандуму властей Соединенного Королевства, pp. 41 - 42), 15 декабря 1987 г., при встрече с Дэвидом и Мэй слова Пола Пэджета-Льюиса о том, что он "не будет устраивать "Хангерфорда" в школе", а "повидается с Кеннетом Перкинсом у него дома" (см. Доклад Европейской комиссии, § 47 и 96 пункт "f", а также приложение A к меморандуму заявителей, № 8, pp. 27 - 29), 18 декабря 1987 г. его исчезновение из школы (см. Доклад Европейской комиссии, § 53 и 96 пункт "g"), между январем и мартом 1988 года скитания Пола Пэджета-Льюиса в округе и участие в "ряде происшествий" (там же, § 58), и наконец, 1, 4 и 5 марта 1988 г. его присутствие в разбитом шлеме рядом с домом заявителей (там же, § 60 и 96 пункт "j"). Все эти фактические обстоятельства были известны полиции до 7 марта 1988 г.
<6> См. Доклад Европейской комиссии, § 32 - 33, 37, 39 и 41. См. также показания Грин детективу сержанту Бордмену от 9 декабря 1987 г. (приложение B к меморандуму властей Соединенного Королевства, pp. 37 - 38).
<7> См. Доклад Европейской комиссии, § 47. См. меморандум Управления образования Центрального Лондона от 15 декабря 1987 г. (приложение A к меморандуму заявителей, № 8, pp. 27 - 29), относящийся к встрече Пола Пэджета-Льюиса с Мэй и Дэвидом. Согласно этому документу Пол Пэджет-Льюис "говорил следующим образом: Он был настроен на полное самоуничтожение... все это симфония и последний аккорд должен быть сыгран... он глубоко в долгах и продает все свое имущество... Ник Перкинс (Nick Perkins), причина всех его проблем, сказал, что у него есть сексуальные отклонения... Он не устроил бы "Хангерфорд" в школе, но повидался бы с Перкинсом у него дома". Меморандум уточняет, что указанная информация была передана в полицию. См. также показания Джона Принса детективу сержанту Бордмену от 22 декабря 1987 г. (приложение B к меморандуму властей Соединенного Королевства, pp. 41 - 42). Согласно этим показаниям Пол Пэджет-Льюис заявил сразу же после дорожно-транспортного происшествия, которое произошло 9 декабря 1987 г.: "Я не волнуюсь, потому что через несколько месяцев я буду убивать". После стрельбы, он вспомнил в одном из своих показаний детективу сержанту Бордмену от 8 марта 1988 г., что ранее предупреждал полицию (полицейского констебля Адамса) о том, что "имела место опасность того, что он совершит какое-то преступное безумство, если только отношения между ним и членами семьи Осман не улучшатся" (приложение B меморандума властей Соединенного Королевства, p. 77). Вполне очевидно, что эти высказывания должны были быть восприняты более серьезно.
Однако власти Соединенного Королевства не предприняли почти никаких действий для предотвращения надвигающейся опасности и защиты тех, кто в этом нуждался <*>.
--------------------------------
<*> В декабре 1987 года после известного дорожно-транспортного происшествия полиция решила арестовать Пола Пэджета-Льюиса, но, не обнаружив его дома, полицейские даже не попытались разыскать его в школе, до того как он исчез. Они также не предприняли никаких дополнительных мер по его розыску, кроме как обратились с просьбой в Управление образования Центрального Лондона, чтобы оно, в свою очередь, попросило Пола Пэджета-Льюиса связаться с детективом сержантом Бордменом, и внесли его в компьютерную базу данных в январе 1988 года. Наиболее удивительно то, что полицейские не смогли задержать его, пока он путешествовал в округе на арендованных им автомобилях и был участником нескольких происшествий (см. Доклад Европейской комиссии, § 50, 52, 57, 58 и 96 пункты "h" - "i").
Власти Соединенного Королевства должны были поместить Пола Пэджета-Льюиса под стражу до того, как стало слишком поздно, чтобы принять должные меры в отношении него. Вместо этого они позволили событиям развиваться до тех пор, пока он не убил двух людей и не ранил еще двоих.
Пол Пэджет-Льюис спросил полицейских, которые производили его арест, почему они не остановили его до того, как он совершил свой поступок, и напомнил им, что делал всевозможные предупреждения <*>. Он был прав.
--------------------------------
<*> См. Доклад Европейской комиссии, § 62. См. также показания Пола Пэджета-Льюиса детективу сержанту Бордмену от 8 марта 1988 г. (приложение B к меморандуму властей Соединенного Королевства, p. 98).
Поэтому, с моей точки зрения, власти Соединенного Королевства, не сделав того, что они должны были сделать <*>, нарушили право заявителей на жизнь, а также их право на уважение частной и семейной жизни.
--------------------------------
<*> Несколько месяцев назад по другому делу (см. Постановление Европейского суда по делу "МакЛеод против Соединенного Королевства" (McLeod v. United Kingdom) от 23 сентября 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-V, p. 1964) Уполномоченный Соединенного Королевства при Европейском суде по правам человека отметил, что "существует довлеющая общественная потребность в предупреждении беспорядков и преступности", а также что "особенно, при обстоятельствах, когда имеет место реальное и разумное предположение о том, что существует опасность беспорядков и преступности, соответственно, существует довлеющая общественная потребность предпринять меры для предотвращения этих явлений". Он также добавил, что "гораздо более желательно предупредить беспорядки или совершение преступления, чем ожидать их развития и только после этого предпринять меры для их сдерживания" (см. протокол слушаний, которые состоялись 18 мая 1998 г., Doc. Cour/Misc(98) 355, p. 20).
Безусловно, имело место нарушение прав заявителей на доступ к правосудию, поскольку членам семьи Осман было отказано в какой-либо возможности для надлежащего рассмотрения судом их требований, связанных с недостатками в работе полиции. Не важно, могли ли они в связи с этим ссылаться на какое-либо материальное право, закрепленное в национальном праве, поскольку они утверждали, что являются жертвами нарушения основных (и поэтому также гражданских <1>) прав, которые должны быть обеспечены им согласно Конвенции <2>, независимо от каких-либо противоречащих положений национального права и практики, а также потому, что их право на рассмотрение их дела судом также являлось таким правом <3>. Также имеет отношение к данному делу и то, был ли иммунитет полиции абсолютным, поскольку сам принцип такого иммунитета является неприемлемым с точки зрения верховенства права. Поэтому отказ в рассмотрении иска заявителей представлял собой очевидный отказ в правосудии <4>.
--------------------------------
<1> См., mutatis mutandis, Постановление Европейского суда по делу "Аэртс против Бельгии" (Aerts v. Belgium) от 30 июля 1998 г., Reports 1998-V, p. 1964, § 59, и мое особое мнение к Постановлению Европейского суда по делу "Пьер-Блош против Франции" (Pierre-Bloch v. France) от 21 октября 1997 г. Reports 1997-VI, p. 2228.
<2> Статьи 1, 2 и 8 Конвенции.
<3> Статьи 1 и 6 Конвенции.
<4> Отказ в рассмотрении их гражданского иска также являлся нарушением статьи 13 Конвенции, поскольку таким образом им отказывали в том, что было бы "эффективным средством правовой защиты в государственном органе", не было продемонстрировано какое-либо иное доступное средство правовой защиты и даже не было сделано предположение о наличии такого средства. На самом деле такое правовое средство защиты должно быть гарантировано им, "даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".
ЧАСТИЧНО СОВПАДАЮЩЕЕ С МНЕНИЕМ БОЛЬШИНСТВА, ЧАСТИЧНО ОСОБОЕ
МНЕНИЕ СУДЬИ М.А. ЛОПЕСА РОШИ
Я сожалею о том, что не могу разделить мнение большинства об отсутствии нарушений статей 2 и 8 Конвенции.
Данное мною толкование обстоятельств дела - аналогичное тому, которое дал судья Й. де Мейер - приводит меня к выводу, что полиция недооценивала ту угрозу, которую представлял Пол Пэджет-Льюис для жизни и физической неприкосновенности Ахмета Османа и, по всей вероятности, его близких родственников.
Я полагаю, нельзя сказать, как это делают власти Соединенного Королевства, что не имелось причинно-следственной связи между непринятием превентивных мер, в чем обвинялись власти, и произошедшими событиями.
Несколько отличный подход требуется для определения ответственности за бездействие, чем тот, который требуется для определения ответственности за действие. Первый должен определяться, исходя из общепринятых правил. Необходимо было решить, являлось ли нападение следствием непринятия конкретной меры или мер, в случае когда предшествующее поведение нападавшего также указывало на вероятность того, что он будет действовать агрессивно по отношению к тому, к кому у него была особенная привязанность.
В настоящем деле имелись убедительные доказательства агрессивного поведения со стороны Пола Пэджета-Льюиса, предполагающие, что при первой возможности он будет действовать насильственным образом. Не следовало забывать, что он демонстрировал довольно странные личностные особенности, и полиция знала об этом, хотя и имелись некоторые сомнения по поводу его гомосексуальной ориентации.
Также с учетом того, что каждый вправе ожидать профессионализма от полицейских, от полиции можно было правомерно потребовать проявить предусмотрительность и принять меры для защиты лиц, находящихся под угрозой. Непринятие таких мер влечет за собой ответственность полиции и соответствующего государства. Поэтому имело место нарушение упомянутых статей Конвенции.
EUROPEA№ COURT OF HUMA№ RIGHTS
GRAND CHAMBER
CASE OF OSMA№ v. THE UNITED KINGDOM
(87/1997/871/1083)
JUDGMENT <*>
(Strasbourg, 28.X.1998)
--------------------------------
<*> The present judgment is subject to editorial revision before its reproduction in final form in Reports of Judgments and Decisions 1998. These reports are obtainable from the publisher Carl Heymanns Verlag KG (Luxemburger Strasse 449, D-50939 {Koln}), who will also arrange for their distribution in association with the agents for certain countries as listed overleaf.
In the case of Osman v. the United Kingdom <*>,
--------------------------------
<*> Note by the Registrar. The case is numbered 87/1997/871/1083. The first number is the case's position on the list of cases referred to the Court in the relevant year (second number). The last two numbers indicate the case's position on the list of cases referred to the Court since its creation and on the list of the corresponding originating applications to the Commission.
The European Court of Human Rights, sitting, in accordance with Rule 51 of Rules of Court A <*>, as a Grand Chamber composed of the following judges:
--------------------------------
<*> Note by the Registrar. Rules of Court A apply to all cases referred to the Court before the entry into force of Protocol No. 9 (1 October 1994) and thereafter only to cases concerning States not bound by that Protocol. They correspond to the Rules that came into force on 1 January 1983, as amended several times subsequently.
Mr R. Bernhardt, President,
Mr {Thor Vilhjalmsson},
Mr J. De Meyer,
Mr I. Foighel,
Mr R. Pekkanen,
Mr J.M. Morenilla,
Sir John Freeland,
Mr A.B. Baka,
Mr M.A. Lopes Rocha,
Mr L. Wildhaber,
Mr G. Mifsud Bonnici,
Mr J. Makarczyk,
Mr D. Gotchev,
Mr P. Jambrek,
Mr K. Jungwiert,
Mr P. {Kuris},
Mr U. {Lohmus},
Mr J. Casadevall,
Mr T. Pantiru,
Mr V. Toumanov,
and also of Mr H. Petzold, Registrar, and Mr P.J. Mahoney, Deputy Registrar,
Having deliberated in private on 27 July and 24 September 1998,
Delivers the following judgment, which was adopted on the last-mentioned date:
PROCEDURE
1. The case was referred to the Court by the European Commission of Human Rights ("the Commission") on 22 September 1997, within the three-month period laid down by Article 32 § 1 and Article 47 of the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms ("the Convention"). It originated in an application (No. 23452/94) against the United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland lodged with the Commission under Article 25 by two British nationals, Mrs Mulkiye Osman and her son, Ahmet Osman, on 10 November 1993.
The Commission's request referred to Articles 44 and 48 and to the declaration whereby the United Kingdom recognised the compulsory jurisdiction of the Court (Article 46). The object of the request was to obtain a decision as to whether the facts of the case disclosed a breach by the respondent State of its obligations under Articles 2, 6, 8 and 13 of the Convention.
2. In response to the enquiry made in accordance with Rule 33 § 3 (d) of Rules of Court A, the applicants stated that they wished to take part in the proceedings and designated the lawyer who would represent them (Rule 30).
3. The Chamber to be constituted included ex officio Sir John Freeland, the elected judge of British nationality (Article 43 of the Convention), and Mr R. Ryssdal, the then President of the Court (Rule 21 § 4 (b)). On 25 September 1997, in the presence of the Registrar, the President drew by lot the names of the other seven members, namely Mr {Thor Vilhjalmsson}, Mr R. Macdonald, Mr A.B. Baka, Mr L. Wildhaber, Mr K. Jungwiert, Mr J. Casadevall and Mr V. Toumanov (Article 43 in fine of the Convention and Rule 21 § 5). Subsequently Mr R. Bernhardt, the Vice-President of the Court, replaced Mr Ryssdal as President of the Chamber following the latter's death (Rule 21 § 6, second sub-paragraph).
4. As President of the Chamber at the time (Rule 21 § 6), Mr Ryssdal, acting through the Registrar, had consulted the Agent of the United Kingdom Government ("the Government"), the applicants' lawyer and the Delegate of the Commission on the organisation of the proceedings (Rules 37 § 1 and 38). Pursuant to the order made in consequence, the Registrar received the Government's and the applicants' memorials on 5 and 24 March 1998 respectively, the applicants having been granted an extension by the President of the Chamber of the deadline for submission of their memorial. The applicants filed with the registry on 9 April and 8 June 1998 further details of their claims for just satisfaction under Article 50 of the Convention. The Government's observations in reply to these claims were filed with the registry on 18 June 1998.
5. In accordance with the decision of the new President of the Chamber, Mr Bernhardt, the hearing took place in public in the Human Rights Building, Strasbourg, on 22 June 1998. The Court had held a preparatory meeting beforehand.
There appeared before the Court:
(a) for the Government
Mr M. Eaton, Deputy Legal Adviser, Foreign and Commonwealth Office, Agent,
Mr J. Eadie, Barrister-at-Law,
Mr S. Freeland, Barrister-at-Law, Counsel,
Ms R. Davies, Home Office,
Mr P. Edmundson, Home Office, Advisers;
(b) for the Commission
Mr C.L. Rozakis, Delegate;
(c) for the applicants
Mr B. Emmerson, Barrister-at-Law,
Mr N. Ahluwalia, Barrister-at-Law,
Mr A.B. Clapham, Barrister-at-Law, Counsel,
Mrs N. Mole,
Ms L. Christian, Solicitor, Advisers.
The Court heard addresses by Mr Rozakis, Mr Emmerson and Mr Eadie.
6. Following deliberations on 26 June 1998 the Chamber decided to relinquish jurisdiction forthwith in favour of a Grand Chamber (Rule 51).
7. The Grand Chamber to be constituted included ex officio Mr Bernhardt, the President of the Court, who was elected to this office following the death of Mr Ryssdal, and Mr {Thor Vilhjalmsson}, the Vice-President, who was elected to this office in succession to Mr Bernhardt, together with the other members and the four substitutes of the original Chamber, the latter being Mr I. Foighel, Mr J. Makarczyk, Mr M.A. Lopes Rocha and Mr R. Pekkanen (Rule 51 § 2 (a) and (b)). On 28 June 1998 the President, in the presence of the Registrar, drew by lot the names of the eight additional judges needed to complete the Grand Chamber, namely Mr J. De Meyer, Mr J.M. Morenilla, Mr G. Mifsud Bonnici, Mr D. Gotchev, Mr P. Jambrek, Mr P. {Kuris}, Mr U. {Lohmus} and Mr T. Pantiru (Rule 51 § 2 (c)). Subsequently Mr Macdonald, a member of the original Chamber, withdrew from the Grand Chamber, being unable to take part in the further consideration of the case.
8. On 26 June 1998, having consulted the Agent of the Government and the Delegate of the Commission, the President acceded to the applicants' request for legal aid (Rule 4 of the Addendum to Rules of Court A).
9. Having taken note of the opinions of the Agent of the Government, the Delegate of the Commission and the applicants, the Grand Chamber decided on 27 July 1998 that it was not necessary to hold a further hearing following the relinquishment of jurisdiction by the original Chamber (Rules 38 and 51 § 6).
AS TO THE FACTS
I. The circumstances of the case
A. The applicants
10. The applicants are British citizens resident in London. The first applicant, Mrs Mulkiye Osman, was born in Cyprus in 1948. She is the widow of Mr Ali Osman who was shot dead by Mr Paul Paget-Lewis on 7 March 1988. The second applicant, Ahmet Osman, is her son, born in England in 1972. He was a former pupil of Paul Paget-Lewis at Homerton House School. Ahmet Osman was wounded in the shooting incident which led to the death of his father.
The applicants complaints are directed at the failure of the authorities to appreciate and act on what they claim was a series of clear warning signs that Paul Paget-Lewis represented a serious threat to the physical safety of Ahmet Osman and his family. There is disagreement between the applicants and the respondent State on essential aspects of the circumstances leading to the tragedy. The applicants have disputed in this respect the completeness of the facts as found by the Commission.
B. The events to the end of March 1987
1. The initial complaints against Paget-Lewis
11. In 1986 the headmaster of Homerton House School, Mr John Prince, noticed that one of his teaching staff, Paul Paget-Lewis, had developed an attachment to Ahmet Osman, a pupil at the school. According to a statement which he made to the police on 10 March 1988, Mr Prince indicated that he "made a point of personally keeping an eye on the situation". As a result of this attachment, Paget-Lewis informed Mr Prince that he intended to leave the school and become a supply teacher. Mr Kenneth Perkins, a deputy head teacher, spoke with Paget-Lewis and managed to persuade him to remain at the school.
12. In January 1987 Mrs Green, the mother of Leslie Green, another pupil at the school and the applicants' neighbour, telephoned Mr Fleming - another deputy head teacher - to complain that Paget-Lewis had been following her son home after school and harassing him. She alleged that Paget-Lewis had been spreading rumours that her son had engaged in deviant sexual practices and that he objected to her son's friendship with Ahmet Osman. Mrs Green made a formal complaint to this effect to Mr Prince on 2 March 1987.
2. The various interviews regarding the complaints
(a) Leslie Green
13. On 3 March 1987 Mr Perkins interviewed Leslie Green, who confirmed that Paget-Lewis had been following him and had been spreading rumours of a sexual nature about him because of his friendship with Ahmet Osman.
(b) Ahmet Osman
14. Also on 3 March 1987 Mr Fleming interviewed Ahmet Osman. In the typed record of this interview dated 6 March 1987, Ahmet confirmed that Paget-Lewis had warned him about Leslie Green, accusing Leslie of sexual misconduct with another boy at the school. Ahmet also reported to Mr Fleming during the interview that on one occasion Paget-Lewis had followed Leslie and himself home in his car. He also stated that Paget-Lewis had asked him to come and see him in his classroom at lunch times, apparently to learn Turkish, and that Paget-Lewis had taken photographs of him and given him money, a pen and a Turkish dictionary. However, he later took the pen and deliberately snapped it in half during a lesson.
(c) Paget-Lewis
15. On 6 March 1987 Mr Perkins interviewed Paget-Lewis. In the course of the interview Paget-Lewis stated that he had a special relationship with Ahmet Osman which had developed over a period of a year and which Leslie Green was trying to disrupt and that he was so upset on one occasion that he confronted Leslie and accused the boy of being a sexual deviant. He admitted that he had followed Leslie home on one occasion and had waited outside his parents' house for 45 minutes. Paget-Lewis mentioned to Mr Perkins that he had told Leslie Green that he would become "very angry" if anything happened to his relationship with Ahmet, although he indicated to Mr Perkins that this was not to be seen as a threat. He also acknowledged that he had given Ahmet money and presents, and had taken photographs of him for "sentimental reasons". In a later memorandum dated 5 May 1988, Mr Perkins described Paget-Lewis as having been in a highly irrational state during this interview and unwilling to admit that his behaviour displayed a serious lack of wisdom and professionalism.
16. On 9 March 1987 Paget-Lewis submitted a written statement to Mr Perkins regarding the complaint made by Mrs Green. In his memorandum of 5 May 1988 (see paragraph 15 above) Mr Perkins stated that he found the statement "disturbing" since it showed clearly that Paget-Lewis was "overpoweringly jealous" of the friendship between Ahmet Osman and Leslie Green and provided clear evidence that he "was not in control of his emotions". Leslie was presented as devious, malicious and an evil influence.
Mr Perkins again interviewed Paget-Lewis on his written statement during which he pointed out his concerns about the content of the statement and suggested to Paget-Lewis that he seek psychiatric help. Mr Perkins informed Mr Prince of everything which had happened up until that date.
17. Prior to 13 March 1987 Mr Prince had an informal discussion with Paget-Lewis in which he admitted telling pupils at the school that Leslie Green had engaged in acts of oral sex with Ahmet Osman in revenge for rumours spread by Leslie concerning his relationship with Ahmet.
On 13 March 1987 Mr Prince formally interviewed Paget-Lewis on the basis of the notes of the interview between Paget-Lewis and Mr Perkins. The contemporaneous notes taken of the meeting reveal that Paget-Lewis admitted that he had become attached to Ahmet Osman; that he had accused Leslie Green of trying to turn Ahmet against him; and that he had parked outside Leslie's house to show that he was not to be scared away. Paget-Lewis denied that he had accused Leslie of deviant sexual practices. The notes of the meeting conclude with the sentence "the situation has now escalated and Mr Prince has no confidence in his own ability to contain it".
(d) Leslie Green and his mother
18. Mr Prince was informed on 16 March 1987 in an interview with Leslie Green and his mother that Paget-Lewis had been spying on Ahmet Osman and that Paget-Lewis had told Ahmet that "he knew where his mother worked and how much money she earned and that if Ahmet left school, he would find him".
(e) Ahmet Osman
19. During this period another deputy head teacher, Mr Youssouf, also interviewed Ahmet Osman on a number of occasions. These interviews revealed that Paget-Lewis had told Ahmet that he would be able to find him if he left the school. Paget-Lewis claimed to have discovered Ahmet's previous address and the name of his previous school and said he had visited the area and had spoken to his former neighbours.
(f) The Osman family
20. On 17 March 1987 Mr Prince met with the Osman family to explain his concerns about the interest Paget-Lewis had taken in Ahmet. He explained that the school was quite satisfied that nothing improper had taken place between Paget-Lewis and Ahmet. He told them that the school would monitor the situation closely to ensure that Ahmet would be safe. Ahmet was told never to be alone with Paget-Lewis. During this meeting Ahmet's mother expressed her wish that her son should be transferred to another school.
3. Contacts between the school and the police
during this period
21. According to the diary of Mr Prince between 3 March 1987 and 17 March 1987 he met with PC Williams on four occasions. The applicants state that during these meetings information concerning Paget-Lewis' conduct towards Ahmet Osman was passed on to the police. The Government state that PC Williams had no recollection of being told about the presents which Paget-Lewis had given to Ahmet or that Paget-Lewis had followed Ahmet home. PC Williams did not keep any record of the meetings, nor did he make any report concerning the nature and extent of the information that was communicated to him, or if he did no such record now exists. The Government stress that all concerned were satisfied that there was no sexual element to Paget-Lewis' attachment to Ahmet and the matter could be dealt with internally by the school.
4. The graffiti incident
22. By 17 March 1987 graffiti had appeared at six locations around the school which read "Leslie, do not forget to wear a condom when you screw Ahmet or he will get Aids." The words had been written with spray paint and a stencil.
23. Following the discovery of the graffiti, Mr Perkins interviewed Paget-Lewis and asked him if he was responsible. He denied this. However, Mr Perkins noted in his report that Paget-Lewis knew the precise wording and the exact locations of all the graffiti.
5. The stolen files
24. On 19 March 1987 a further discussion took place between Mr Prince and the Osman family regarding Ahmet's transfer to another school. For his safety Mr Prince told Ahmet not to give his new school address to anyone from Homerton House. While attempting to arrange his transfer, Mr Youssouf discovered that the files relating to Ahmet and Leslie Green had been stolen from the school office. The file relating to staff disciplinary matters was also found to be missing.
Mr Perkins considered that the stolen files were the likely source of the information that Paget-Lewis had acquired about Ahmet Osman's previous address and school (see paragraph 19 above). He subsequently questioned Paget-Lewis, who denied any involvement in the theft and denied having made any comments about Ahmet's previous address and school or visiting the area in which Ahmet used to live.
25. On 23 March 1987 Ahmet Osman was transferred to a different school, but owing to curriculum difficulties he had to return to Homerton House fourteen days later.
C. The events between April 1987 and August 1987
1. Paget-Lewis changes name
26. On 14 April 1987, Paget-Lewis changed his name by deed poll to Paul Ahmet Yildirim Osman. On 1 May 1987, Mr Prince wrote to the Inner London Education Authority (ILEA) informing them that Paget-Lewis had changed his name and that he was worried that some psychological imbalance might pose a threat to the safety of Ahmet Osman. He also stated that he was of the opinion that Paget-Lewis should be removed from the school as soon as possible.
2. Further contacts between the school and the police
27. On 4 May 1987 Mr Prince spoke with two police officers, Detective Chief Inspector Newman and Detective Inspector Clarke. According to the applicants during this meeting the headmaster informed them of the missing files and the graffiti incident and discussed the fact that Paget-Lewis' real name was Ronald Stephen Potter. He had previously changed his name by deed poll to name himself after a pupil called Paget-Lewis whom he had taught at Highbury Grove School. The Government state that the two police officers have no recollection of having been informed of these matters.
3. The contacts with the ILEA
28. Following his letter of 1 May 1987 (see paragraph 26 above), Mr Prince wrote to the Head of Discipline at ILEA in a letter dated 8 May 1987 stating that while he believed Paget-Lewis needed medical help, his continued presence in the school jeopardised the welfare, safety and education of the pupils. An internal memorandum from the Head of Discipline at ILEA dated the same day makes reference to "a fear that [Paget-Lewis] might seek to take the boy out of the country" and that the police are investigating the complaint that "he has removed certain files about the matter from the school".
Undated notes written by the same official between 14 April and 8 May 1987 indicate that it was feared that Ahmet Osman may be harmed and that by changing his name Paget-Lewis may abscond with the boy. The notes refer to the fact that the police had stated that Mr Prince should contact them if Ahmet goes missing for more than an hour. In addition, the police would investigate the disappearance of the missing files, search Paget-Lewis' home and check up on his background.
The Government deny that the police said that they should be contacted if Ahmet went missing or that they intended to search Paget-Lewis' house.
4. The conclusions of the ILEA psychiatrist following
the first meeting with Paget-Lewis
29. On 19 May 1987 Paget-Lewis was seen by Dr Ferguson, the ILEA psychiatrist. Dr Ferguson was provided with, inter alia, the documents showing Paget-Lewis' change of name; the records of the interviews conducted in March 1987; and the memorandum prepared by Mr Perkins on 5 May 1987 (see paragraph 15 above). Dr Ferguson reported:
"This teacher must indeed give cause for concern. He does not present ill in formal terms, nor does he seem sexually deviant. He does have personality problems, and his judgment regarding his friendship with a pupil is reprehensibly suspect."
Dr Ferguson recommended that Paget-Lewis remain teaching at the school but that he should receive some form of counselling and psychotherapy.
5. The attacks on the applicants' property
30. On or about 21 May 1987, a brick was thrown through a window of the applicants' house. The police were informed and a police officer was sent to the house and completed a crime report. On two occasions in June 1987 the tyres of Ali Osman's car were deliberately burst. Both incidents were reported to the police, but no police records relating to the offences can be found.
6. Dr Ferguson's further interviews with Paget-Lewis
31. On 1 June 1987 Mr Prince requested Paget-Lewis to take sick-leave. On 2 June 1987 Paget-Lewis was examined again by Dr Ferguson. He described a continuing strong urge to speak with Ahmet Osman and said that he felt angry that Ahmet seemed content with the situation of non-contact. Dr Ferguson concluded that under the circumstances, Paget-Lewis should remain away from Homerton House and was designated temporarily unfit to work.
Paget-Lewis subsequently informed Mr Perkins that he would be taking medical leave for the remainder of the school term. He then left Homerton House and did not return again.
32. On 16 June 1987, following a further interview with Paget-Lewis, Dr Ferguson recommended that he should no longer teach at Homerton House and that transfer on medical grounds was strongly and urgently recommended.
7. Mrs Green's further complaints against Paget-Lewis
33. On 4 June 1987 Mrs Green telephoned Mr Perkins making further complaints about Paget-Lewis following her son. She also informed him that she had sent her son to stay with her sister.
8. Paget-Lewis' suspension from teaching duties
and subsequent reinstatement
34. On 18 June 1987, Paget-Lewis was suspended pending an ILEA investigation for "unprofessional behaviour" towards Ahmet Osman. He submitted a statement dated 6 July 1987 in which, inter alia, he admitted taking photographs of Ahmet and giving him money but denied stealing files or painting graffiti. He accused Mr Perkins of lying about him and said that Mr Perkins has stated his intention of breaking him.
35. On 7 August 1987, ILEA sent a letter to Paget-Lewis officially reprimanding and severely warning him but lifting the suspension. The letter also stated that he was not to return to Homerton House. Shortly afterwards he began working as a supply teacher at two other local schools, Haggerston School and Skinners School.
D. The events between August 1987 and December 1987
1. The criminal damage to the Osmans' property
36. In August or September 1987, a mixture of engine oil and paraffin was poured on the area outside the Osman family home. On 18 October 1987, the windscreen of Ali Osman's car was smashed. During November 1987, in a series of incidents, the applicants' front door lock was jammed with superglue, dog excrement was smeared on their doorstep and on their car, and on more than one occasion the light bulb was stolen from the light in the outside porch. Around this time all the windows of their car were also broken. All these incidents were reported to the police and on two occasions Ali Osman visited Hackney police station to discuss the vandalism and criminal damage to his property.
37. At some point during November 1987, PC Adams visited the Osmans' home and then spoke to Paget-Lewis about the acts of vandalism. In a later statement to the police, Paget-Lewis alleged that he told PC Adams that the loss of his job was so distressing that he felt that he was in danger of doing something criminally insane. The Government deny that this was said, and refer to the fact that during the interview with PC Adams Paget-Lewis denied any involvement in the acts of vandalism and criminal damage. No detailed records were made by PC Adams of his contacts with Paget-Lewis or the Osman family. Any entries in notebooks or duty registers (crime reports or parade books) could not later be traced by the Metropolitan Police Solicitor's Department.
2. The vehicle collision involving Paget-Lewis
38. On 7 December 1987 a car driven by Paget-Lewis collided with a van in which Leslie Green was a passenger. According to the driver of the van, Paget-Lewis claimed that his accelerator had jammed and that he could not help what happened. After the police arrived at the scene of the accident they cautioned Paget-Lewis, and provided him with a form requesting him to produce his driving documents.
39. On 10 December 1987 Paget-Lewis attended Hackney police station and produced his driving documents for inspection. Since he failed to produce a road worthiness (MOT) certificate for his car he was cautioned by the police.
40. In a statement taken by the police on 22 December 1987 from the driver of the van that had been allegedly rammed by Paget-Lewis, the driver recalled that after the accident Paget-Lewis had said: "I'm not worried because in a few months I'll be doing life."
3. Contacts between Detective Sergeant Boardman and ILEA
41. On 8 December 1987, following the collision incident, Detective Sergeant Boardman contacted ILEA stating that he wished to interview Paget-Lewis and the headmaster. The applicants state that Detective Sergeant Boardman assured ILEA that the Osman family would be protected. The Government deny that such an assurance was given.
An ILEA memorandum dated 8 December 1987 referred to the harassment of the Osman family and Paget-Lewis' alleged admission of responsibility for the van collision saying that Leslie Green had lured Ahmet Osman away from his affections. It noted that the police were pursuing enquiries but that if nothing was heard the matter should be "chased". It concluded with the note "Families getting police protection".
4. Detective Sergeant Boardman interviews the Green
and the Osman families and visits the school
42. On 9 December 1987 Detective Sergeant Boardman took a detailed statement from Leslie Green and his mother concerning, inter alia, the fact that Paget-Lewis had followed Leslie home, the acts of harassment and the graffiti which had appeared at the school. In his statement Leslie claimed that Paget-Lewis had threatened to "get him" whether it took "thirty days or thirty years". He also said that he had not been to school for two weeks as he was afraid to travel there and that he had moved in with his aunt, so as to be safe from Paget-Lewis.
43. On 14 December 1987 Detective Sergeant Boardman visited Homerton House and inspected the graffiti. A police photographer took photographs of the graffiti.
44. On or about 15 December 1987 Detective Sergeant Boardman visited the Osman family and discussed the criminal damage and Paget-Lewis' relationship with Ahmet. The applicants allege that Detective Sergeant Boardman told the family that he knew Paget-Lewis was responsible for the acts of vandalism, and gave them assurances that he would cause the incidents to stop. The Government deny that Detective Sergeant Boardman said that he knew Paget-Lewis was responsible, and that he gave assurances as to the family's safety.
5. Detective Sergeant Boardman's report on the case
45. In his report on the case which was completed on or about 15 December 1987, Detective Sergeant Boardman observed:
"It should be pointed out at this stage that there is no evidence to implicate Paget-Lewis in either of these offences [the graffiti at the school] or the acts of vandalism against Osmans' address, although there is no doubt in everybody's mind that he was in fact responsible and this was just another example of his spite."
6. Paget-Lewis is interviewed by ILEA officers
46. On 15 December 1987 Paget-Lewis was interviewed by officers of ILEA at his own request. An ILEA memorandum dated the same day recorded that Paget-Lewis felt in a totally self-destructive mood, stating that it was all a symphony and the last chord had to be played. He admitted being deeply in debt and as a result was selling all his possessions. He blamed Mr Perkins for all his troubles but would not do a "Hungerford" <*> in a school but would see him at his home. The memorandum stated that the concerns of ILEA should be passed on to the police and noted that a call was made to Detective Sergeant Boardman, who was unavailable. Nevertheless, a detailed message was left with the receptionist.
--------------------------------
<*> Hungerford was the scene of a 1987 massacre in which a gunman killed sixteen persons before committing suicide.
One of the officers of ILEA recalled later in a statement dated 9 March 1988 that Paget-Lewis spoke in a manner which was very disturbing, said that he blamed Mr Perkins for the loss of his job, that he knew where he lived and that he was going to do something though not at the school. The other officer recalled in her statement of 9 March 1988 that Paget-Lewis had stated that he was going to do something that would be "a sort of Hungerford". She recalled that as a result of this conversation she informed the police and the school that she considered that the head and deputy head were at risk of violence.
Although the applicants state that the content of the interview was passed on to the police, the Government deny that mention was made of the "Hungerford" reference or that there was any suggestion that the Osmans might be in danger.
7. Detective Sergeant Boardman's reaction to the ILEA
message and the decision to arrest Paget-Lewis
47. On 15 December 1987 after receiving the message of the officer of ILEA (see paragraph 46 above), Detective Sergeant Boardman sent a telex to the local police station near Mr Perkins' home referring to the fact that vague threats had been made and that the school authorities were very concerned. He asked them to pay casual attention to the address, giving a brief description of Paget-Lewis and the registration number of his car.
48. On 16 December 1987 Detective Sergeant Boardman contacted ILEA with a view to tracing Paget-Lewis and was provided with his address. He requested the official at ILEA to ask Paget-Lewis to contact the police. On the same day, Detective Sergeant Boardman met with Mr Prince and Mr Perkins. The applicants state that he assured Mr Prince that the police would undertake the necessary measures to protect both Mr Perkins and the applicants. A diary entry of Mr Prince dated 16 December 1987 refers to Detective Sergeant Boardman and contains a heading "OSMAN/PERKINS/POLICE PRESENCE ARRANGED" and a note that ILEA had called "to finalise arrangements re protection for Perkins/Osman families". According to the Government no assurance of protection was given. Detective Sergeant Boardman received the impression from his meetings with Mr Prince and Mr Perkins that Paget-Lewis was angry at being removed from the school but that the anger was directed against the deputy head, who in any case did not feel in danger.
49. On 17 December 1987 Detective Sergeant Boardman and other police officers arrived at Paget-Lewis' house with the intention of arresting him on suspicion of criminal damage. Paget-Lewis was absent. The police were unaware that he was teaching at Haggerston School that day.
50. On 18 December 1987 pursuant to the request of the police, ILEA sent a letter to Paget-Lewis requesting him to contact Detective Sergeant Boardman. The same day ILEA informed the police that Paget-Lewis had not attended Haggerston School. He did not return to the school again.
E. The events between January 1988 and October 1988
1. Attempts to trace the whereabouts of Paget-Lewis
51. In early January 1988 the police commenced the procedure of laying an information before the Magistrates' Court with a view to prosecuting Paget-Lewis for driving without due care and attention. In addition, Paget-Lewis' name was put on the Police National Computer as being wanted in relation to the collision incident and on suspicion of having committed offences of criminal damage.
52. On 8 January an officer of ILEA rang Detective Sergeant Boardman for an update on the case but he was unavailable. Three days later he returned her call saying there had been no progress.
53. Between January and March 1988 Paget-Lewis travelled around England hiring cars in his adopted name of Osman and was involved in a number of accidents. He spent time at his home address during this period and continued to receive mail there.
54. On 17 January 1988 Paget-Lewis broke into a car parked near a clay-pigeon shoot near Leeds in Yorkshire and stole a shotgun. He sawed off both barrels. While the theft was reported to the local police, because there was nothing to connect the incident to Paget-Lewis the theft did not come to the attention of the Metropolitan police dealing with the case.
2. Paget-Lewis is sighted near the Osman home
55. On 1, 4 and 5 March 1988 Leslie Green saw Paget-Lewis wearing a black crash helmet near the applicants' home. According to the applicants, Mrs Green informed the police on each occasion, but her calls were not returned. The Government accept that, on 5 March 1988, Detective Sergeant Boardman received a message which stated "phone Mrs Green" but since there was no phone number on the note he did not connect the message with the mother of Leslie Green.
3. The fatal shootings and the arrest of Paget-Lewis
56. On 7 March 1988 Paget-Lewis was seen near the applicants' home by a number of people. At about 11 p.m. Paget-Lewis shot and killed Ali Osman and seriously wounded Ahmet. He then drove to the home of Mr Perkins where he shot and wounded him and killed his son.
57. Early the next morning Paget-Lewis was arrested. On being arrested he stated "why didn't you stop me before I did it, I gave you all the warning signs?"
58. Later that day Paget-Lewis was interviewed by the police. According to the record of the interview, Paget-Lewis said that he had been planning the attacks ever since he lost his job, and for the previous two weeks he had been watching the Osmans' house. Although he considered Mr Perkins as his main target, he also regarded Ali and Ahmet Osman as being responsible for his losing his position at Homerton House. Paget-Lewis stated that he had been hoping in the back of his mind that the police would stop him. He admitted holding the family at gunpoint as they returned to the house, making Ali and Ahmet Osman kneel down in the kitchen, turning out the light and shooting at them. He denied that on earlier occasions he had damaged the windows of the Osmans' house but admitted that he had let down the tyres of their car as a prank. He also denied responsibility for the graffiti and taking the files from the school office.
4. Paget-Lewis is convicted of manslaughter
59. On 28 October 1988 Paget-Lewis was convicted of two charges of manslaughter having pleaded guilty on grounds of diminished responsibility (see paragraph 73 below). He was sentenced to be detained in a secure mental hospital without limit of time pursuant to section 41 of the Mental Health Act 1983.
F. Judicial proceedings against the police for negligence
60. An inquest was held into the death of Ali Osman after the conclusion of the criminal proceedings. Since a person had been convicted in connection with the death, the Coroner did not hold a full inquest (section 16 of the Coroner's Act 1988).
61. On 28 September 1989 the applicants commenced proceedings against, inter alios, the Commissioner of Police of the Metropolis alleging negligence in that although the police were aware of Paget-Lewis' activities since May 1987 they failed to apprehend or interview him, search his home or charge him with an offence before March 1988. Orders for discovery of documents were made on 24 April 1990.
62. On 19 August 1991 the Metropolitan Police Commissioner issued an application to strike out the statement of claim on the ground that it disclosed no reasonable cause of action. The High Court judge dismissed the application.
63. On 7 October 1992 the Court of Appeal upheld the appeal by the Commissioner (Osman and another v. Ferguson and another [1993] 4 All England Law Reports at p. 344). In its judgment, the court held that in light of previous authorities no action could lie against the police in negligence in the investigation and suppression of crime on the grounds that public policy required an immunity from suit.
64. Lord Justice McCowan found, inter alia:
"In my judgment the plaintiffs [the applicants] have therefore an arguable cause that as between [the second applicant] and his family, on the one hand and the investigating officers, on the other, there existed a very close degree of proximity amounting to a special relationship."
65. However, having regard to the judgment of the House of Lords in the case of Hill v. Chief Constable of West Yorkshire (see paragraphs 90 - 92 below), from which he found no relevant distinction, he considered that the matters in issue were failures in investigation of crime and thus public policy doomed the action to failure. He rejected the argument that where the class of victim was sufficiently proximate and sufficiently small the public policy argument might not apply. He found that Lord Keith in the Hill case had treated public policy as a separate point that is not reached unless there is a duty of care.
The second judge in the Court of Appeal, Lord Justice Beldam, also held that on grounds of public policy the claims were not maintainable but refrained from expressing an opinion as to whether the facts, if proved, were sufficient to establish a relationship sufficiently proximate to found a duty of care. Lord Justice Simon Brown agreed with the judgment of Lord Justice McCowan. The applicants' claim was accordingly struck out.
66. The Court of Appeal refused leave to appeal to the House of Lords and the application to the House of Lords for leave to appeal was refused on 10 May 1993.
G. The Commission's findings of fact
67. The domestic courts had not established the full facts of the case since Paget-Lewis pleaded guilty to the charges against him and a full inquest was not conducted into the death of Ali Osman (see paragraph 60 above). Furthermore, the applicants' civil action against the police was struck out as showing no reasonable cause of action (see paragraph 65 above). Having examined the submissions and materials of the parties especially as regards the facts in dispute the Commission proceeded to the establishment of the facts of the case. Its findings may be summarised as follows.
68. As to the four meetings which took place between the police and the school between 3 March and 17 March 1987 (see paragraph 21 above), the Commission was satisfied that the police were made aware of the substance of the events and of the school's concerns about the disturbing attachment which Paget-Lewis was showing towards Ahmet Osman as well as Paget-Lewis' worrying reaction towards Leslie Green.
Furthermore, Mr Prince had in all probability informed Detective Inspectors Newman and Clarke on 4 May 1987 (see paragraph 27 above) about the graffiti incident, the theft of the school files and Paget-Lewis' change of name, even if both officers had no recollection of having been told about the first two matters. Like the meetings between PC Williams and Mr Prince, no police notes appear to have been taken. However, the Commission did not find it established that at this stage the police had made any commitment to searching Paget-Lewis' home or were seriously concerned about the possibility of Paget-Lewis kidnapping Ahmet. These hypotheses emerge from the memoranda drawn up by ILEA officers around this time (see paragraph 28 above) and were probably based on the contacts which the officers had with Mr Prince and not on any direct contact between the officers and the police.
69. While all the vandalism on the Osmans' home and property between May and November 1987 had been reported to the police and the family had informed the police of its concern that Paget-Lewis was behind the attacks, the only step taken during that period was to invite Paget-Lewis to the police station for an interview (see paragraph 37 above). In the Commission's opinion, little reliance could be placed on Paget-Lewis' later assertions that he told PC Adams during the interview that he was in danger of doing something criminally insane. No police notes or records of this meeting which took place on an unspecified date could be traced.
70. Following the alleged ramming incident (see paragraph 38 above), the police immediately interviewed the Greens and the Osmans and photographed the graffiti at the school (see paragraphs 42 and 43 above). Although Detective Sergeant Boardman in his undated report (see paragraph 45 above) had stated that there was no evidence that Paget-Lewis was responsible for the graffiti and the attacks on the Osmans' home the police had nevertheless taken the view that he was presenting a sufficient threat that formal steps should be taken against him. Thus the decision was taken on 16 December 1987 to arrest Paget-Lewis on suspicion of criminal damage.
The Commission was also satisfied that there was no evidence that Paget-Lewis had made any direct or indirect threats against the Osmans during his meeting with ILEA officers on 15 December 1987 (see paragraph 46 above). It placed greater weight on the contemporaneous notes of the meeting rather than on the statement of one of the officers taken several months later that Paget-Lewis threatened at the meeting to commit a "Hungerford massacre". According to the notes of the meeting, Paget-Lewis is reported as having stated that he would not do a "Hungerford" at the school but would see the deputy at home. In the Commission's view, this would explain why the police requested that a casual watch should be kept on Mr Perkins' address. Furthermore, despite the wording of the ILEA memorandum of 8 December and of Mr Prince's rather cryptic diary entry on 16 December 1987 (see paragraphs 41 and 48 above) it seemed unlikely that the police had referred to or promised police protection to the Osman family especially since none was in fact envisaged or provided. The school authorities had probably received this impression from the assurances given by the police that the necessary measures were being taken to deal with the situation including the vague threats made against Mr Perkins.
71. The Commission did not find it established that the letter sent by the ILEA to Paget-Lewis at the request of the police following the failed arrest attempt on 17 December 1987 caused Paget-Lewis to disappear (see paragraph 50 above). It was also satisfied that the police took no further active steps to trace the whereabouts of Paget-Lewis from 18 December 1987 to March 1988 apart from placing his name on the Police National Computer in January 1988. In addition, there were no contemporaneous records to support the assertion that Mrs Green had informed the police about Paget-Lewis being seen by her son around the Osman home in early March 1988 (see paragraph 55 above). It may have been the case that Mrs Green merely left a message with the police station that Detective Sergeant Boardman should ring her back. In that event, it was not surprising that Detective Sergeant Boardman had not been able to make a connection between a Mrs Green and the Paget-Lewis file since the case had been dormant for three months.
II. Relevant domestic law
A. The criminal law
1. Murder
72. The offence of murder is committed if a person of sound mind unlawfully kills any human being with malice aforethought. The mental element of murder, "malice aforethought", is established if it is proved that there was, on the part of the accused, an intention to kill, an intention to cause grievous bodily harm or an intention to do an act knowing it to be highly probable that the act will cause death or grievous bodily harm. The sentence for murder is life imprisonment.
2. Manslaughter
73. The offence of manslaughter is committed if the victim is unlawfully killed by a person who, by reason of abnormality of mind, suffered from diminished responsibility - i.e. who suffered from such abnormality of mind as substantially impaired his mental responsibility for his acts. The sentence of manslaughter is imprisonment for life or for any shorter term.
B. Criminal procedure
1. Search warrants
74. The power to obtain a warrant to search for items that have been used, or are intended for use, in committing criminal damage is governed by section 6 (1) of the Criminal Damage Act 1971 which provides:
"If it is made to appear by information on oath before a justice of the peace that there is reasonable cause to believe that any person has in his custody or under his control or on his premises anything which there is reasonable cause to believe has been used or is intended for use without lawful excuse -
(a) to destroy or damage property belonging to another; or
(b) to destroy or damage any property in a way likely to endanger the life of another,
the Justice of the Peace may grant a warrant authorising any constable to search for and seize that thing."
2. Police powers of arrest and detention
75. In order for an arrest to be lawful it must first satisfy either section 24 or 25 of the Police and Criminal Evidence Act 1984 ("the 1984 Act").
76. Under section 24 a police officer may arrest any person whom he has reasonable grounds to believe is guilty of an arrestable offence. All offences which carry a maximum sentence of five years' imprisonment or more are considered arrestable offences (section 24 (1)).
77. Under section 25 a police officer may arrest without warrant any person whom he has reasonable grounds to suspect is guilty of a non-arrestable offence provided that one of the general interest conditions apply. These include:
(a) that the constable has reasonable grounds for doubting whether a name furnished by the relevant person as a name is in fact his real name (section 25 (3) (a));
(b) that the constable has reasonable grounds to believe that an arrest is necessary to prevent the relevant person causing physical injury to any person or causing loss or damage to property (section 25 (3) (d)(i) and (ii));
(c) that the constable has reasonable grounds to believe that an arrest is necessary to protect a child or other vulnerable person from the relevant person (section 25 (3) (e)).
78. In determining whether the available information is sufficient to give rise to a reasonable suspicion, the test to be applied is that laid down by the House of Lords in Hussein v. Chang Fook Kam [1970] Appeal Cases at p. 942:
"Suspicion in its ordinary meaning is a state of conjuncture or surmise where proof is lacking: "I suspect but I cannot prove". Suspicion arises at or near the starting point of an investigation of which the obtaining of prima facie proof is at the end."
3. The decision to charge
79. Where a person is arrested for an offence without a warrant, or under a warrant not endorsed for bail, the custody officer at the police station where he is detained after his arrest must determine whether he has sufficient evidence to charge the person for the offence for which he has been arrested (section 37 (1) (b) of the 1984 Act). In reaching this decision the custody officer must have "reasonable and probable" cause to prosecute. In Hicks v. Faulkner [1878] 8 Queen's Bench Division at p. 167, Judge Hawkins interpreted this requirement to mean:
"...an honest belief in the guilt of the accused based upon a full conviction, founded upon reasonable grounds, of the existence of a state of circumstances, which, assuming them to be true, would reasonably lead any ordinary prudent and cautious man, placed in the position of the accuser to the conclusion that the person was probably guilty of the crime imputed."
80. The custody officer is not required to be sure that the accused person is guilty before charging him (Tempest v. Snowden [1952] 1 King's Bench Reports at p. 130). Nor is it necessary for a charging officer to believe that the prosecution will result in a conviction (Dawson v. Vasandau [1863] 11 Weekly Reporter at p. 516). The charging officer is simply required to make an assessment of whether there is sufficient evidence to withstand examination in the course of "a fair and impartial trial" (Glinski v. McIver [1962] Appeal Cases at p. 726).
81. If the custody officer does not have sufficient evidence to charge, the arrested person must be released either on bail or without bail. However, if the custody officer has reasonable grounds to believe that the suspect's detention is necessary to secure or preserve evidence relating to an offence for which he is under arrest or to obtain such evidence by questioning him, the custody officer may authorise the suspect's further detention (section 37 (2) of the 1984 Act).
4. Pattern of offending
82. In determining whether to bring criminal charges against a person, the custody officer may take into account evidence disclosing a pattern of offending. However, in D.P.P. v. P. [1991] 2 Appeal Cases at p. 447 the House of Lords stated that admissibility of such evidence is to be determined by the degree of its probative worth. The Lord Chancellor, Lord Mackay of Clashfern, said:
"...the essential feature of evidence which is to be admitted is that its probative force in support of the allegation that an accused person committed a crime is sufficiently great to make it just to admit the evidence notwithstanding that it is prejudicial to the accused in tending to show that he was guilty of another crime... Once the principle is recognised that what has to be assessed is the probative force of the evidence in question, the infinite variety of circumstances in which the question arises demonstrates that there is no single manner in which this can be achieved. Whether the evidence has sufficient probative weight to outweigh its prejudicial effect must in each case be a question of fact and degree." (at p. 460)
He continued:
"Where the identity of the perpetrator is in issue, and evidence of this kind is important in that connection, obviously something in the nature of what has been called in the course of argument a signature or other special feature will be necessary. To transpose this requirement to other situations where the question is whether a crime has been committed, rather than who did commit it, is to impose an unnecessary and improper restriction upon the application of the principle." (at p. 462)
5. Bail
83. Section 38 of the 1984 Act provides that where an arrested person is charged with an offence, the custody officer shall order his release from police detention, either on bail or without bail, unless, inter alia, his name or address cannot be ascertained; detention is necessary for the person's own protection or to prevent him causing physical injury to any other person or damage to property; or the person arrested will fail to appear in court to answer bail.
84. If the custody officer decides not to release the defendant, he must be produced before a Magistrates' Court within 24 hours after his arrest who shall either commit him in custody or release him on bail. Pursuant to section 13 of Schedule 1 Part 1 to the Bail Act 1976:
"The defendant need not be granted bail if the court is satisfied that there are substantial grounds for believing that the defendant, if released on bail (whether subject to conditions or not) would -
(a) fail to surrender to custody, or
(b) commit an offence while on bail, or
(c) interfere with witnesses or otherwise obstruct the course of justice, either in relation to himself or any other person."
In taking this decision the Magistrates' Court is required, pursuant to section 9 of Schedule 1 Part 1, to have regard to such of the following considerations as appear to it to be relevant, namely:
"(a) the nature and seriousness of the offence...;
(b) the character, antecedents, associations and community ties of the defendant;
(c) the defendant's record as respects the fulfilment of his obligations under previous grants of bail in criminal proceedings;
(d) except in the case of a defendant whose case is adjourned for inquiries or a report, the strength of the evidence of his having committed the offence or having defaulted."
C. Mental health
85. Section 136 of the Mental Health Act 1983 provides:
"(1) If a constable finds in a place to which the public have access a person who appears to him to be suffering from mental disorder and to be in immediate need of care or control, the constable may, if he thinks it necessary to do so in the interests of that person, or for the protection of other persons, remove that person to a place of safety...
(2) A person removed to a place of safety under this section may be detained there for a period not exceeding 72 hours for the purpose of enabling him to be examined by a registered medical practitioner and to be interviewed by an approved social worker and of making any necessary arrangements for his treatment or care."
86. Both the Magistrates' Court and the Crown Court have the power to remand an accused person to a specified hospital for the preparation of a report on his mental condition. Section 35 (2) defines an accused person as follows:
"(a) in relation to the Crown Court, any person who is awaiting trial before the court for an offence punishable with imprisonment or who has been arraigned before the court for such an offence and has not yet been sentenced or otherwise dealt with for the offence on which he has been arraigned;
(b) in relation to a Magistrates' Court any person who has been convicted by the court of an offence punishable on summary conviction with imprisonment and any person charged with such an offence if the court is satisfied that he did the act or made the omission charged or he has consented to the exercise by the court of the powers conferred by this section."
If these requirements are met the court may, pursuant to section 35 (3), remand the accused person to a hospital for a report if:
"(a) the court is satisfied on the written or oral evidence of a registered medical practitioner, that there is reason to suspect that the accused person is suffering from mental illness, psychopathic disorder, severe mental impairment or mental impairment; and
(b) the court is of the opinion that it would be impracticable for a report on his mental condition to be made if he were remanded on bail..."
87. The Crown Court may remand an accused person to a specified hospital for treatment, if it is satisfied on the evidence of two medical practitioners that he is suffering from mental illness or severe mental impairment of a nature or degree which makes it appropriate for him to be so detained (section 36 (1)).
88. Following conviction for an offence punishable with imprisonment, both the Magistrates' Court and the Crown Court have the power under section 38 (1) to make an interim hospital order, where:
"...the court before or by which he is convicted is satisfied, on the written or oral evidence of two registered medical practitioners
(a) that the offender is suffering from mental illness, psychopathic disorder, severe mental impairment or mental impairment; and
(b) that there is reason to suppose that the mental disorder from which the offender is suffering is such that it may be appropriate for a hospital order to be made in his case..."
Pursuant to section 37 (2) both the Magistrates' Court and the Crown Court may also admit an offender to a hospital if:
"(a) the court is satisfied, on the written or oral evidence of two registered medical practitioners, that the offender is suffering from mental illness, psychopathic disorder, severe mental impairment or mental impairment and that...
(i) the mental disorder from which the offender is suffering is of a nature or degree which makes it appropriate for him to be detained in a hospital for medical treatment and, in the case of psychopathic disorder or mental impairment, that such treatment is likely to alleviate or prevent a deterioration of his condition...
(b) the court is of the opinion, having regard to all the circumstances including the nature of the offence and the character and antecedents of the offender, and to the other available methods of dealing with him, that the most suitable method of disposing of the case is by means of an order under this section."
D. Actions against the police for negligence
89. In the case of Dorset Yacht Co. Ltd v. the Home Office ([1970] Appeal Cases at p. 1004), the owners of a yacht damaged by borstal boys who had escaped from the supervision of prison officers sought to sue the Home Office alleging negligence by the prison officers. The House of Lords held that in the particular case a duty of care could arise. Lord Diplock said:
"I should therefore hold that any duty of a borstal officer to use reasonable care to prevent a borstal trainee from escaping from his custody was owed only to persons whom he could reasonably foresee had property situated in the vicinity of the place of detention of the detainee which the detainee was likely to steal or to appropriate and damage in the course of eluding immediate pursuit and capture."
90. In the case of Hill v. Chief Constable of West Yorkshire ([1989] Appeal Cases at p. 53), the mother of a victim of the Yorkshire Ripper instituted proceedings against the police alleging that they had failed properly to exercise their duty to exercise all reasonable care and skill to apprehend the perpetrator of the murders and to protect members of the public who might be his victims. Lord Keith in the House of Lords found:
"The alleged negligence of the police consists in a failure to discover his identity. But if there is no general duty of care owed to individual members of the public by the responsible authorities to prevent the escape of a known criminal or to recapture him, there cannot reasonably be imposed upon any police force a duty of care similarly to identify and apprehend an unknown one. Miss Hill cannot for this purpose be regarded as a person at special risk simply because she was young and female. Where the class of potential victims of a particular habitual criminal is a large one the precise size of it cannot in principle affect the issue. All householders are potential victims of an habitual burglar and all females those of an habitual rapist. The conclusion must be that although there existed reasonable foreseeability of likely harm to Miss Hill if Sutcliffe were not identified and apprehended, there is absent from the case any such ingredient or characteristic as led to the liability of the Home Secretary in the Dorset Yacht case. Nor is there present any additional characteristic such as might make up a deficiency. The circumstances of the case are therefore not capable of establishing a duty of care owed towards Miss Hill by the West Yorkshire Police."
91. While he considered this sufficient to dispose of the appeal, Lord Keith went on to set out public-policy objections to the existence of an action in negligence against the police in the performance of their duties in the investigation and suppression of crime.
"Potential existence of such liability may in many instances be in the general public interest, as tending towards the observance of a higher standard of care in the carrying on of various different types of activity. I do not, however, consider that this can be said of police activities. The general sense of public duty which motivates police forces is unlikely to be appreciably reinforced by the imposition of such liability so far as concerns their function in the investigation and suppression of crime. From time to time they make mistakes in the exercise of that function, but it is not to be doubted that they apply their best endeavours to the performance of it. In some instances the imposition of liability may lead to the exercise of a function being carried on in a detrimentally defensive frame of mind. The possibility of this happening in relation to the investigative operations of the police cannot be excluded. Further it would be reasonable to expect that if potential liability were to be imposed it would be not uncommon for actions to be raised against police forces on the ground that they had failed to catch some criminal as soon as they might have done, with the result that he went on to commit further crimes. While some such actions might involve allegations of a simple and straightforward type of failure - for example that a police officer negligently tripped and fell while pursuing a burglar - others would be likely to enter deeply into the general nature of a police investigation, as indeed the present action would seek to do. The manner of conduct of such an investigation must necessarily involve a variety of decisions to be made on matters of policy and discretion, for example as to which particular line of inquiry is most advantageously to be pursued and what is the most advantageous way to deploy the available resources. Many such decisions would not be regarded by the courts as appropriate to be called in question, yet elaborate investigation of the facts might be necessary to ascertain whether or not this was so. A great deal of police time, trouble and expense might be expected to have to be put into the preparation of the defence to the action and the attendance of witnesses at the trial. The result would be significant diversion of police manpower and attention from their most important function, that of the suppression of crime. Closed investigations would require to be reopened and retraversed, not with the object of bringing any criminal to justice but to ascertain whether or not they had been competently conducted."
92. Lord Templeman commented:
"...if this action lies, every citizen will be able to require the court to investigate the performance of every policeman. If the policeman concentrates on one crime, he may be accused of neglecting others. If the policeman does not arrest on suspicion a suspect with previous convictions, the police force may be held liable for subsequent crimes. The threat of litigation against a police force would not make a policeman more efficient. The necessity for defending proceedings, successfully or unsuccessfully, would distract the policeman from his duties.
This action is misconceived and will do more harm than good."
93. In Swinney and another v. the Chief Constable of Northumbria ([1997] Queen's Bench Reports at p. 464), the plaintiff had passed on information in confidence to the police about the identity of a person implicated in the killing of a police officer, expressing her concern that she did not want the source of the information to be traced back to her. The information was recorded, naming the plaintiff, in a document which was left in an unattended police vehicle, which was broken into with the result that the document was stolen, came into the possession of the person implicated and the plaintiff was threatened with violence and arson and suffered psychiatric damage. The plaintiff's claim in negligence against the police was struck out but allowed on appeal by the High Court judge. The Chief Constable appealed contending that the police owed no duty of care or alternatively that public policy precluded the prosecution of the claim since the police were immune for claims arising out of their activities in the investigation or suppression of crime. The Court of Appeal dismissed the appeal.
In his judgment Lord Justice Hirst referring to the cases of Dorset Yacht and Hill (see paragraphs 89 - 92 above) stated that he could not accept a claim of blanket immunity for the police in this case, but that there were other considerations of public policy in this case, namely, the need to protect springs of information, to protect informers and to encourage them to come forward. On the facts of the case, it was arguable that the police had assumed a responsibility of confidentiality towards the plaintiff. The case should therefore proceed to trial.
94. Lord Justice Ward held that it was arguable that:
"There is a special relationship between the plaintiffs and the defendant, which is sufficiently proximate. Proximity is shown by the police assuming responsibility, and the plaintiffs relying upon that assumption of responsibility, for preserving the confidentiality of the information which, if it fell into the wrong hands, was likely to expose the first plaintiff and members of her family to a special risk of damage from the criminal acts of others, greater than the general risk which ordinary members of the public must endure with phlegmatic fortitude.
It is fair, just and reasonable that the law should impose a duty, there being no overwhelming dictate of public policy to exclude the prosecution of this claim. On the one hand there is, as more fully set out in Hill v. the Chief Constable... an important public interest that the police should carry out their difficult duties to the best of their endeavours without being fettered by, or even influenced by, the spectre of litigation looming over every judgment they make, every discretion they exercise, every act they undertake or omit to perform, in their ceaseless battle to investigate and suppress crime. The greater good rightly outweighs any individual hardship. On the other hand it is incontrovertible that the fight against crime is daily dependent upon information fed to the police by members of the public, often at real risk of villainous retribution from the criminals and their associates. The public interest will not accept that good citizens should be expected to entrust information to the police without also expecting that they are entrusting their safety to the police. The public interest would be affronted were it to be the law that members of the public should be expected, in the execution of public service, to undertake the risk of harm to themselves without the police, in return, being expected to take no more than reasonable care to ensure that the confidential information imparted to them is protected..."
95. The police have been held liable in negligence or failure in their duties in other cases. In Kirkham v. the Chief Constable of Manchester ([1989] 2 Queen's Bench Reports at p. 283), the Court of Appeal upheld a finding of liability in negligence under the Fatal Accidents Act 1976 where the police had taken a man into custody, knew he was a suicide risk but did not communicate that information to the prison authorities. The man, diagnosed as suffering from clinical depression had committed suicide in remand prison. The police, which had assumed responsibility for the man, had owed a duty of care, which they had breached with the result that his death had ensued.
96. In Rigby and another v. Chief Constable of Northamptonshire ([1985] 2 All England Law Reports at p. 986), the High Court found the police liable to pay damages for negligence in that they had fired a gas canister into the plaintiffs' premises in order to flush out a dangerous psychopath. There had been a real and substantial fire risk in firing the canister into the building and that risk was only acceptable if there was fire-fighting equipment available to put the fire out at an early stage. No equipment had been present at the time and the fire had broken out and spread very quickly. Negligence was also found in Knightley v. Johns and others ([1982] 1 All England Law Reports at p. 301) where a police inspector at the site of an accident failed to close a tunnel and ordered officers to go back through the tunnel in the face of traffic, thereby leading to a further accident.
97. In R. v. Dytham ([1979] 1 Queen's Bench Reports at p. 722), where a police officer stood by while a man died outside a club in a murderous assault, the Court of Appeal upheld the conviction of the officer for wilful neglect to perform a duty.
PROCEEDINGS BEFORE THE COMMISSION
98. The applicants applied to the Commission on 10 November 1993, complaining that there had been a failure to protect the lives of Ali and Ahmet Osman and to prevent the harassment of their family, and that they had no access to court or effective remedy in respect of that failure. The applicants relied on Articles 2, 6, 8 and 13 of the Convention.
99. The Commission declared the application (No. 23452/94) admissible on 17 May 1996. In its report of 1 July 1997 (Article 31), it expressed the opinion that there had been no violation of Article 2 of the Convention (ten votes to seven); that there had been no violation of Article 8 of the Convention (ten votes to seven); that there had been a violation of Article 6 § 1 of the Convention (twelve votes to five); and that no separate issue arose under Article 13 of the Convention (twelve votes to five). The full text of the Commission's opinion and of the three dissenting opinions contained in the report is reproduced as an annex to this judgment <*>.
--------------------------------
<*> Note by the Registrar. For practical reasons this annex will appear only with the printed version of the judgment (in Reports of Judgments and Decisions 1998), but a copy of the Commission's report is obtainable from the registry.
FINAL SUBMISSIONS TO THE COURT
100. The applicants maintained in their memorial and at the hearing that the facts of the case disclosed breaches by the respondent State of its obligations under Articles 2, 6, 8 and 13 of the Convention. They requested the Court to find accordingly and to award them just satisfaction under Article 50.
The Government for their part requested the Court to find that there had been no breach of any of the Articles relied on by the applicants.
AS TO THE LAW
I. Alleged violation of Article 2 of the Convention
101. The applicants asserted that by failing to take adequate and appropriate steps to protect the lives of the second applicant and his father, Ali Osman, from the real and known danger which Paget-Lewis posed, the authorities had failed to comply with their positive obligation under Article 2 of the Convention, which provides as relevant:
"1. Everyone's right to life shall be protected by law. No one shall be deprived of his life intentionally save in the execution of a sentence of a court following his conviction of a crime for which this penalty is provided by law.
..."
102. The Government maintained that the facts of the case did not bear out the applicants' allegation and for that reason there had been no breach of Article 2. The Commission agreed with the Government's arguments.
A. Arguments of those appearing before the Court
1. The applicants
103. The applicants contended that a most careful scrutiny of the events leading to the tragic shooting incident revealed that the police were several times put on notice that the lives of Ali and Ahmet Osman were at real risk from the threat posed by Paget-Lewis. Despite the clear warning signals given the police failed to take appropriate and adequate preventive measures to secure effective protection for their lives from that risk. While disagreeing with the standard of care formulated by the Government (see paragraph 107 below), they submitted that even on the basis of that overly-strict standard the obvious inadequacy of the police response over a period of fourteen months must be considered to amount to a grave dereliction of the authorities' duty to protect life and a substantial contributing factor to the death of Ali Osman and the wounding of the second applicant.
104. The applicants argued that by May 1987 the police, on the basis of their contacts with the headmaster of the school, Mr Prince (see paragraphs 21 and 27 above) must be taken to have been fully aware that Paget-Lewis was an unbalanced, obsessive and aggressive individual who had stalked Ahmet Osman, taken photographs of him, plied him with gifts and even assumed his name. Further, they were plainly made aware that Paget-Lewis was strongly suspected of being responsible for the graffiti incident and the theft of the school files. However, these warning signs were never taken seriously by the police even though they must have known of Mr Prince's assessment of the situation, in particular his view that Paget-Lewis was psychologically unbalanced (see paragraph 26 above). In spite of the existence of compelling circumstantial evidence linking Paget-Lewis with the theft of the school files and the spraying of graffiti close to the school (see paragraphs 22 and 24 above), the police did not investigate these matters further.
The applicants further submitted that this inertia on the part of the police in the face of clear indications that the life of a vulnerable child was at real risk from the danger posed by Paget-Lewis was compounded by their failure to apprehend the significance of the eight reported attacks on the home and property of the Osman family between May and November 1987 marking an escalation in an already life-threatening situation. In brief, nothing was done to establish that Paget-Lewis was the author of this campaign of harassment and intimidation threatening the security of the family. It was only on 17 December 1987, and ten days following the ramming incident (see paragraph 38 above), that a decision was finally taken to arrest Paget-Lewis. Even then the police seriously mishandled the situation by giving Paget-Lewis the opportunity to avoid arrest and abscond, and then failing to inform the Osman family of this occurrence and to keep a watch on their home.
105. The applicants emphasised that Paget-Lewis had on three separate occasions stated that he intended to commit a murder and each of his statements came to the attention of the police (see paragraphs 37, 40 and 46 above). However, the police once again failed to take seriously what was conclusive proof that the lives of the Osman family were at risk from an unstable, obsessive, disturbed and dangerous individual. The fact that no records were ever kept of the police visits to the school in March and May 1987 nor of the attacks on the home and property of the family confirmed in the applicants' view the casual and careless approach of the authorities to the investigation of a very grave threat to life and explained their failure to make use of their powers to prevent that threat from materialising by arresting Paget-Lewis on suspicion of being responsible for the graffiti incident, the theft of the school files or the attacks on the Osmans' home, or searching his home for evidence of his involvement in these offences or by having him compulsorily admitted to a psychiatric hospital for assessment.
106. For the above reasons, the applicants concluded that the authorities had failed in the circumstances to comply with their positive obligation under Article 2 of the Convention. They further contended that there had never been any effective official investigation into the authorities' failure in this respect. Their civil action in negligence against the police founded on the successful invocation by the Metropolitan Police Commissioner of the rule of police immunity (see paragraph 63 above). In their view, this gave rise to a separate violation of Article 2.
2. The Government
107. The Government did not dispute that Article 2 of the Convention may imply a positive obligation on the authorities of a Contracting State to take preventive measures to protect the life of an individual from the danger posed by another individual. They emphasised however that this obligation could only arise in exceptional circumstances where there is a known risk of a real, direct and immediate threat to that individual's life and where the authorities have assumed responsibility for his or her safety. In addition, it had to be shown that their failure to take preventive action amounted to gross dereliction or wilful disregard of their duty to protect life. Finally, it must be established on sound and persuasive grounds that there is a causal link between the failure to take the preventive action of which the authorities are accused and that that action, judged fairly and realistically, would have been likely to have prevented the incident in question.
108. On that basis, and having regard to the facts of the instant case, the Government argued that the police could not be taken at any relevant time to have appreciated that Paget-Lewis represented a real and immediate threat to the lives of the Osman family. He had never threatened either Ali or Ahmet Osman in word or deed and both before and after his arrest he had consistently denied that he had been responsible for the theft of the school files, the graffiti in the area around the school and the acts of vandalism on the home and property of the family. Significantly, the Inner London Education Authority ("ILEA"), after investigating the complaints against Paget-Lewis, considered that a reprimand was sufficient action and he was allowed to assume teaching duties in another school. The fact that Dr Ferguson, the ILEA psychiatrist, had concluded on the basis of a complete case file that Paget-Lewis was fit to teach (see paragraph 29 above) confirmed that the latter manifested no clear signs of mental illness which would have suggested that he posed a real and immediate danger to the lives of the Osmans.
109. In the Government's submission, the police response at each stage of the events in the light of their knowledge and information at the relevant times was reasonable. At no time was there sufficient evidence on which to lay charges against Paget-Lewis on suspicion of having committed acts of criminal damage or to search his home to secure proof of such. Detective Sergeant Boardman conducted a complete review of the case file in December 1987 but was forced to concede that, in the absence of a confession statement, there was no evidence on which to lay charges against Paget-Lewis.
110. The Government averred that the weakness of the applicants' case before the Court lay not only in their assessment of the police action from the standpoint of hindsight but also in their erroneous interpretation of certain events in order to impute to the police knowledge of the danger posed by Paget-Lewis to the Osman family or to accuse them of gross negligence. In this latter respect they challenged, inter alia, the applicants' unfounded assertions that the police had promised protection to the family on the basis of the ILEA memorandum of 8 December 1987 (see paragraph 41 above) or that the ILEA letter of 17 December 1987 caused Paget-Lewis to abscond before he could be arrested (see paragraph 50 above) or that no police records had been kept of the incidents reported to them (see paragraph 105 above). As to the latter allegation, they pointed to the fact that Detective Sergeant Boardman was fully apprised of the entire case file in December 1987 (see paragraph 109 above).
3. The Commission
111. Having regard to its own findings in this case (see paragraphs 67 - 71 above), the Commission considered that there were no factors which, judged reasonably, rendered it foreseeable at the time with any degree of probability that Paget-Lewis would carry out an armed attack on the Osman family. While noting that it was to be regretted that the police did not keep or preserve records of their meetings with the school and ILEA officials and with Paget-Lewis himself, it did not consider that this failure prevented a proper assessment of the risk to the Osman family or posed an obstacle to effective steps being taken; nor did the failure to take any additional investigative steps suggest any seriously defective response to the threat posed by Paget-Lewis as perceived at the time. The Commission concluded that the circumstances of the case did not disclose any fundamental disregard by the police of the duties imposed by law in respect of the protection of life.
112. As to the applicants' argument that their inability to sue the police in negligence amounted to a breach of Article 2 (see paragraph 106 above), the Commission was not satisfied that the limited nature of the exclusion of a duty of care in relation to negligence actions against the police (see paragraphs 90 - 97 above) demonstrated any lack of protection to the right to life in the domestic law of the respondent State.
B. The Court's assessment
1. As to the establishment of the facts
113. The Court notes that there was never any independent judicial determination at the domestic level of the facts of the instant case. The Commission on the basis of the pleadings of the parties and the hearing which it held in the case made its own findings on the course of events in the case up until the time of the armed attack by Paget-Lewis on Ali and Ahmet Osman on 7 March 1988 (see paragraphs 67 - 71 above). According to the applicants, the Commission overlooked in its findings of fact the importance of certain events which they claim have a bearing on the level of knowledge which can be imputed to the police in respect of the seriousness of the danger which Paget-Lewis represented for the lives of the Osman family (see paragraph 10 above).
114. The Court observes that it is called on to determine whether the facts of the instant case disclose a failure by the authorities of the respondent State to protect the right to life of Ali and Ahmet Osman, in breach of Article 2 of the Convention. In addressing that issue, and having due regard to the Commission's role under the Convention in the establishment and verification of the facts of a case, it will assess this issue in accordance with its usual practice in the light of all the material placed before it by the applicants and by the Government or, if necessary, material obtained of its own motion (see the Ireland v. the United Kingdom judgment of 18 January 1978, Series A No. 25, p. 64, § 160; and the McCann and Others v. the United Kingdom judgment of 27 September 1995, Series A No. 324, p. 51, § 173).
2. As to the alleged failure of the authorities to protect
the rights to life of Ali and Ahmet Osman
115. The Court notes that the first sentence of Article 2 § 1 enjoins the State not only to refrain from the intentional and unlawful taking of life, but also to take appropriate steps to safeguard the lives of those within its jurisdiction (see the L.C.B. v. the United Kingdom judgment of 9 June 1998, Reports of Judgments and Decisions 1998-III, p. 1403, § 36). It is common ground that the State's obligation in this respect extends beyond its primary duty to secure the right to life by putting in place effective criminal-law provisions to deter the commission of offences against the person backed up by law-enforcement machinery for the prevention, suppression and sanctioning of breaches of such provisions. It is thus accepted by those appearing before the Court that Article 2 of the Convention may also imply in certain well-defined circumstances a positive obligation on the authorities to take preventive operational measures to protect an individual whose life is at risk from the criminal acts of another individual. The scope of this obligation is a matter of dispute between the parties.
116. For the Court, and bearing in mind the difficulties involved in policing modern societies, the unpredictability of human conduct and the operational choices which must be made in terms of priorities and resources, such an obligation must be interpreted in a way which does not impose an impossible or disproportionate burden on the authorities. Accordingly, not every claimed risk to life can entail for the authorities a Convention requirement to take operational measures to prevent that risk from materialising. Another relevant consideration is the need to ensure that the police exercise their powers to control and prevent crime in a manner which fully respects the due process and other guarantees which legitimately place restraints on the scope of their action to investigate crime and bring offenders to justice, including the guarantees contained in Articles 5 and 8 of the Convention.
In the opinion of the Court where there is an allegation that the authorities have violated their positive obligation to protect the right to life in the context of their above-mentioned duty to prevent and suppress offences against the person (see paragraph 115 above), it must be established to its satisfaction that the authorities knew or ought to have known at the time of the existence of a real and immediate risk to the life of an identified individual or individuals from the criminal acts of a third party and that they failed to take measures within the scope of their powers which, judged reasonably, might have been expected to avoid that risk. The Court does not accept the Government's view that the failure to perceive the risk to life in the circumstances known at the time or to take preventive measures to avoid that risk must be tantamount to gross negligence or wilful disregard of the duty to protect life (see paragraph 107 above). Such a rigid standard must be considered to be incompatible with the requirements of Article 1 of the Convention and the obligations of Contracting States under that Article to secure the practical and effective protection of the rights and freedoms laid down therein, including Article 2 (see, mutatis mutandis, the above-mentioned McCann and Others judgment, p. 45, § 146). For the Court, and having regard to the nature of the right protected by Article 2, a right fundamental in the scheme of the Convention, it is sufficient for an applicant to show that the authorities did not do all that could be reasonably expected of them to avoid a real and immediate risk to life of which they have or ought to have knowledge. This is a question which can only be answered in the light of all the circumstances of any particular case.
On the above understanding the Court will examine the particular circumstances of this case.
117. The Court observes, like the Commission, that the concerns of the school about Paget-Lewis' disturbing attachment to Ahmet Osman can be reasonably considered to have been communicated to the police over the course of the five meetings which took place between 3 March and 4 May 1987 (see paragraphs 21 and 27 above), having regard to the fact that Mr Prince's decision to call in the police in the first place was motivated by the allegations which Mrs Green had made against Paget-Lewis and the school's follow-up to those allegations. It may for the same reason be reasonably accepted that the police were informed of all relevant connected matters which had come to light by 4 May 1987 including the graffiti incident, the theft of the school files and Paget-Lewis' change of name.
It is the applicants' contention that by that stage the police should have been alert to the need to investigate further Paget-Lewis' alleged involvement in the graffiti incident and the theft of the school files or to keep a closer watch on him given their awareness of the obsessive nature of his behaviour towards Ahmet Osman and how that behaviour manifested itself. The Court for its part is not persuaded that the police's failure to do so at this stage can be impugned from the standpoint of Article 2 having regard to the state of their knowledge at that time. While Paget-Lewis' attachment to Ahmet Osman could be judged by the police officers who visited the school to be most reprehensible from a professional point of view, there was never any suggestion that Ahmet Osman was at risk sexually from him, less so that his life was in danger. Furthermore, Mr Perkins, the deputy headmaster, alone had reached the conclusion that Paget-Lewis had been responsible for the graffiti in the neighbourhood of the school and the theft of the files. However Paget-Lewis had denied all involvement when interviewed by Mr Perkins and there was nothing to link him with either incident. Accordingly, at that juncture, the police's appreciation of the situation and their decision to treat it as a matter internal to the school cannot be considered unreasonable.
Like the Commission (see paragraph 68 above), the Court is not persuaded either that the ILEA official's memorandum and internal notes written between 14 April and 8 May 1987 are an accurate reflection of how the discussions between Mr Prince and the police officers wound up (see paragraph 28 above).
118. The applicants have attached particular weight to Paget-Lewis' mental condition and in particular to his potential to turn violent and to direct that violence at Ahmet Osman. However, it is to be noted that Paget-Lewis continued to teach at the school up until June 1987. Dr Ferguson examined him on three occasions and was satisfied that he was not mentally ill. On 7 August 1987 he was allowed to resume teaching, although not at Homerton House (see paragraph 35 above). It is most improbable that the decision to lift his suspension from teaching duties would have been made if it had been believed at the time that there was the slightest risk that he constituted a danger to the safety of young people in his charge. The applicants are especially critical of Dr Ferguson's psychiatric assessment of Paget-Lewis. However, that assessment was made on the basis of three separate interviews with Paget-Lewis and if it appeared to a professional psychiatrist that he did not at the time display any signs of mental illness or a propensity to violence it would be unreasonable to have expected the police to have construed the actions of Paget-Lewis as they were reported to them by the school as those of a mentally disturbed and highly dangerous individual.
119. In assessing the level of knowledge which can be imputed to the police at the relevant time, the Court has also had close regard to the series of acts of vandalism against the Osmans' home and property between May and November 1987 (see paragraphs 30, 36 and 37 above). It observes firstly that none of these incidents could be described as life-threatening and secondly that there was no evidence pointing to the involvement of Paget-Lewis. This was also the view of Detective Sergeant Boardman in his report on the case in mid-December 1987 having interviewed the Green and Osman families, visited the school and taken stock of the file (see paragraphs 42 - 45 above). The completeness of Detective Sergeant Boardman's report and the assessment he made in the knowledge of all the allegations made against Paget-Lewis would suggest that even if it were to be assumed that the applicants are correct in their assertions that the police did not keep records of the reported incidents of vandalism and of their meetings with the school and ILEA officials, this failing could not be said to have prevented them from apprehending at an earlier stage any real threat to the lives of the Osman family or that the irrationality of Paget-Lewis' behaviour concealed a deadly disposition. The Court notes in this regard that when the decision was finally taken to arrest Paget-Lewis it was not based on any perceived risk to the lives of the Osman family but on his suspected involvement in acts of minor criminal damage (see paragraph 49 above).
120. The Court has also examined carefully the strength of the applicants' arguments that Paget-Lewis on three occasions communicated to the police, either directly or indirectly, his murderous intentions (see paragraph 105 above). However, in its view these statements cannot be reasonably considered to imply that the Osman family were the target of his threats and to put the police on notice of such. The applicants rely in particular on Paget-Lewis' threat to "do a sort of Hungerford" which they allege he uttered at the meeting with ILEA officers on 15 December 1987 (see paragraph 46 above). The Government have disputed that these words were said on that occasion, but even taking them at their most favourable to the applicants' case, it would appear more likely that they were uttered with respect to Mr Perkins whom he regarded as principally to blame for being forced to leave his teaching post at Homerton House. Furthermore, the fact that Paget-Lewis is reported to have intimated to the driver of the car with which he collided on 7 December 1987 that he was on the verge of committing some terrible deed (see paragraphs 38 and 40 above) could not reasonably be taken at the time to be a veiled reference to a planned attack on the lives of the Osman family. The Court must also attach weight in this respect to the fact that, even if Paget-Lewis had deliberately rammed the vehicle as alleged, that act of hostility was in all probability directed at Leslie Green, the passenger in the vehicle. Nor have the applicants adduced any further arguments which would enhance the weight to be given to Paget-Lewis' claim that he had told PC Adams that he was in danger of doing something criminally insane (see paragraph 37 above). In any event, as with his other cryptic threats, this statement could not reasonably be construed as a threat against the lives of the Osman family.
121. In the view of the Court the applicants have failed to point to any decisive stage in the sequence of the events leading up to the tragic shooting when it could be said that the police knew or ought to have known that the lives of the Osman family were at real and immediate risk from Paget-Lewis. While the applicants have pointed to a series of missed opportunities which would have enabled the police to neutralise the threat posed by Paget-Lewis, for example by searching his home for evidence to link him with the graffiti incident or by having him detained under the Mental Health Act 1983 or by taking more active investigative steps following his disappearance, it cannot be said that these measures, judged reasonably, would in fact have produced that result or that a domestic court would have convicted him or ordered his detention in a psychiatric hospital on the basis of the evidence adduced before it. As noted earlier (see paragraph 116 above), the police must discharge their duties in a manner which is compatible with the rights and freedoms of individuals. In the circumstances of the present case, they cannot be criticised for attaching weight to the presumption of innocence or failing to use powers of arrest, search and seizure having regard to their reasonably held view that they lacked at relevant times the required standard of suspicion to use those powers or that any action taken would in fact have produced concrete results.
122. For the above reasons, the Court concludes that there has been no violation of Article 2 of the Convention in this case.
3. As to the alleged breach by the authorities
of a procedural obligation under Article 2
123. The Court considers that the essence of the applicants' complaint under this head (see paragraph 106 above) concerns their inability to secure access to a court or other remedy to have an independent assessment of the police response to the threat posed by Paget-Lewis to the lives of the Osman family. The Court considers it appropriate therefore to consider this grievance in the context of the applicants' complaints under Articles 6 and 13 of the Convention (see, mutatis mutandis, the above-mentioned McCann and Others judgment, p. 48, § 160).
II. Alleged violation of Article 8 of the Convention
124. The applicants contended that the failure of the police firstly to bring an end to the campaign of harassment, vandalism and victimisation which Paget-Lewis waged against their property and family and secondly, and in particular, to avert the wounding of the second applicant constituted a breach of Article 8 of the Convention, which stipulates:
"1. Everyone has the right to respect for his private and family life, his home and his correspondence.
2. There shall be no interference by a public authority with the exercise of this right except such as is in accordance with the law and is necessary in a democratic society in the interests of national security, public safety or the economic well-being of the country, for the prevention of disorder or crime, for the protection of health or morals, or for the protection of the rights and freedoms of others."
125. The applicants maintained that they could not have been expected to obtain a civil injunction to prevent Paget-Lewis from intimidating their family and attacking their home and property since any such request would have been futile. They pleaded in this respect that they would have been unable to provide a court with any proof that Paget-Lewis was responsible for the acts of vandalism given that the police had never taken any steps to investigate the incidents which they had reported.
At the hearing the applicants informed the Court that their main complaint under Article 8 concerned the failure of the police to secure the second applicant's personal safety, an issue which the Commission had not addressed. In the applicants' submission, even if it were to be accepted that the police could not have foreseen that Paget-Lewis would have carried out a near-fatal attack on the life of Ahmet Osman, the risk of some harm being caused to him was nevertheless foreseeable. In their view that was in itself sufficient to engage the responsibility of the authorities under Article 8.
126. The Commission found that the applicants' complaints concerning the failure of the authorities to protect their home and property against the attacks allegedly perpetrated by Paget-Lewis did not give rise to a breach of Article 8 since in its view it would have been open to the applicants to seek an injunction against Paget-Lewis.
As to the complaint that the police failed to protect the second applicant's physical integrity, the Delegate of the Commission informed the Court at the hearing that the Commission had in fact addressed this grievance. For the reasons which led it to conclude that there had been no violation of Article 2, it found that the complaint under Article 8 could not be sustained either.
127. The Government agreed with the Commission on both points.
128. The Court recalls that it has not found it established that the police knew or ought to have known at the time that Paget-Lewis represented a real and immediate risk to the life of Ahmet Osman and that their response to the events as they unfolded was reasonable in the circumstances and not incompatible with the authorities' duty under Article 2 of the Convention to safeguard the right to life. In the Court's view, that conclusion equally supports a finding that there has been no breach of any positive obligation implied by Article 8 of the Convention to safeguard the second applicant's physical integrity.
129. As to the applicants' contention that the police failed to investigate the attacks on their home with a view to ending the campaign of harassment against the Osman family, the Court reiterates that the police had taken the view that there was no evidence to implicate Paget-Lewis and for that reason charges could not be laid against him. It is to be noted in this respect that Paget-Lewis was questioned by PC Adams sometime in November 1987, but he denied all responsibility. Detective Sergeant Boardman also confirmed in his report that there was no evidence on which to mount a prosecution case against Paget-Lewis (see paragraph 45 above). In the light of new developments in the case, an attempt was in fact made to arrest and question Paget-Lewis on 17 December 1987 on suspicion of criminal damage including with respect to the acts of vandalism directed at the applicants' home and property (see paragraph 49 above). However, that attempt failed.
130. The Court concludes accordingly that the facts of the case do not disclose the breach by the authorities of any positive obligation under Article 8 of the Convention.
III. Alleged violation of Article 6 § 1 of the Convention
131. The applicants alleged that the dismissal by the Court of Appeal of their negligence action against the police on grounds of public policy amounted to a restriction on their right of access to a court in breach of Article 6 § 1 of the Convention, which provides to the extent relevant:
"In the determination of his civil rights and obligations..., everyone is entitled to a... hearing... by [a]... tribunal..."
132. The Commission agreed with the applicants' arguments in this respect. The Government however contended that the applicants could not rely on Article 6 § 1, maintaining in the alternative that there had been no breach of that provision in the circumstances of the case.
A. Applicability of Article 6 § 1
133. The Government maintained that the applicants could not rely on any substantive right in domestic law to sue the police for their alleged failure to prevent Paget-Lewis from shooting dead Ali Osman and seriously wounding the second applicant. They explained that whether or not the police can be considered to owe a plaintiff a duty of care in a particular context depended not only on proof of proximity between the parties and the foreseeability of harm but also on the answer to the question whether it was fair, just and reasonable to impose a duty of care on the police. The Court of Appeal had answered the latter question in the negative, being satisfied that there were no other public-policy considerations which would have led it to reach a different conclusion. Accordingly, since the applicants had failed to establish an essential ingredient of the duty of care under domestic law they did not have any substantive right for the purposes of the applicability of Article 6 § 1. Any other conclusion would result in the impermissible creation by the Convention institutions of a substantive right where none in fact existed in the domestic law of the respondent State.
134. The applicants replied that the Court of Appeal had accepted their proposition that there was a special relationship of proximity between them and the police since the police knew that Paget-Lewis was conducting a campaign of victimisation against the Osman family and that the second applicant was especially at risk from the threat posed by Paget-Lewis to his life. The applicants maintained that although they had established all the constituent elements of the duty of care, the Court of Appeal was constrained by precedent to apply the doctrine of police immunity developed by the House of Lords in the Hill case (see paragraph 90 above) to strike out their statement of claim. In their view the doctrine of police immunity was not one of the essential elements of the duty of care as was claimed by the Government, but a separate and distinct ground for defeating a negligence action in order to ensure, inter alia, that police manpower was not diverted from their ordinary functions or to avoid overly cautious or defensive policing.
135. The Commission agreed with the applicants that Article 6 § 1 was applicable. It considered that the applicants' claim against the police was arguably based on an existing right in domestic law, namely the general tort of negligence. The House of Lords in the Hill case modified that right for reasons of public policy in order to provide an immunity for the police from civil suit for their acts and omissions in the context of the investigation and suppression of crime. In the instant case, that immunity acted as a bar to the applicants' civil action by preventing them from having an adjudication by a court on the merits of their case against the police.
136. The Court recalls at the outset that Article 6 § 1 secures to everyone the right to have any claim relating to his civil rights and obligations brought before a court or tribunal. In this way the Article embodies the "right to a court", of which the right of access, that is the right to institute proceedings before courts in civil matters constitutes one aspect only (see the Golder v. the United Kingdom judgment of 21 February 1975, Series A No. 18, p. 18, § 36).
137. The Court notes with reference to this fundamental principle that the respondent Government have disputed the applicability of Article 6 § 1 to the applicants' claim. They allege that the applicants did not have any substantive right under domestic law given that the Court of Appeal, in application of the exclusionary rule established by the House of Lords in the Hill case (see paragraph 65 above), dismissed their civil action against the police as showing no cause of action.
138. The Court would observe that the common law of the respondent State has long accorded a plaintiff the right to submit to a court a claim in negligence against a defendant and to request that court to find that the facts of the case disclose a breach of a duty of care owed by the defendant to the plaintiff which has caused harm to the latter. The domestic court's enquiry is directed at determining whether the constituent elements of a duty of care have been satisfied, namely: whether the damage is foreseeable; whether there exists a relationship of proximity between the parties; and whether it is fair, just and reasonable to impose a duty of care in the circumstances (see paragraphs 94 and 133 above).
It is to be noted that the latter criterion, which has been relied on by the Government in support of their contention that the applicants have no substantive right under domestic law, is not of sole application to civil actions taken against the police alleging negligence in the investigation and suppression of crime, but has been considered and applied in other spheres of activity. The House of Lords in the Hill case declared for the first time that this criterion could be invoked to shield the police from liability in the context of the investigation and suppression of crime (see paragraphs 90 - 92 above). Although the applicants have argued in terms which suggest that the exclusionary rule operates as an absolute immunity to negligence actions against the police in the context at issue, the Court accepts the Government's contention that the rule does not automatically doom to failure such a civil action from the outset but in principle allows a domestic court to make a considered assessment on the basis of the arguments before it as to whether a particular case is or is not suitable for the application of the rule. They have referred to relevant domestic case-law in this respect (see paragraph 94 above).
139. On that understanding the Court considers that the applicants must be taken to have had a right, derived from the law of negligence, to seek an adjudication on the admissibility and merits of an arguable claim that they were in a relationship of proximity to the police, that the harm caused was foreseeable and that in the circumstances it was fair, just and reasonable not to apply the exclusionary rule outlined in the Hill case. In the view of the Court the assertion of that right by the applicants is in itself sufficient to ensure the applicability of Article 6 § 1 of the Convention.
140. For the above reasons, the Court concludes that Article 6 § 1 is applicable. It remains to be determined whether the restriction which was imposed on the exercise of the applicants' right under that provision was lawful.
B. Compliance with Article 6 § 1
141. According to the applicants the public-interest considerations invoked by the House of Lords in the Hill case as justification for the police immunity rule and on which the Government have based their case could not be sustained. Thus, the argument that exposing the police to actions in negligence would result in a significant diversion of manpower from their crime-suppression function sits ill with the fact that the immunity is limited to negligence actions involving the investigation and suppression of crime and not to cases of assault or false imprisonment which could equally be said to give rise to a diversion of manpower.
As to the contention that the threat of liability for negligence would lead to defensive or over-cautious policing, they maintained that this consideration has never been invoked to protect other vital public services such as hospitals, ambulances and the fire brigade from negligence actions. They also disputed the validity of the argument that a negligence action against the police would have the undesirable effect of reopening closed investigations in order to ascertain whether they had been conducted competently. In their submission if a negligent investigation has resulted in a wholly preventable death there are cogent reasons to re-examine the conduct of the police. The applicants further contended, inter alia, that the imposition of liability in negligence on the police in respect of the investigation and suppression of crime would serve to enhance standards among officers, especially where the activity in question concerned the protection of the right to life.
142. In their alternative submission the applicants asserted that even if it could be said that the immunity pursued a legitimate aim or aims, its operation offended against the principle of proportionality. They reasoned in this respect that the immunity was complete and as such did not distinguish between cases where the merits were strong and those where they were weak. In the instant case, involving the protection of a child and the right to life and where the damage caused was grave, the requirements of public policy could not dictate that the police should be immune from liability. Furthermore, the combined effect of the strict tests of proximity and foreseeability provided limitation enough to prevent untenable cases ever reaching a hearing and to confine liability to those cases where the police have caused serious loss through truly negligent actions.
143. The Government replied that the exclusionary rule which defeated the applicants' civil action pursued the legitimate aim or aims outlined by the House of Lords in the Hill case, in particular the avoidance of defensive policing and the diversion of police manpower (see paragraph 91 above). In the Government's view it was central to the reasoning of the House of Lords in the Hill case that the imposition of a duty of care in the context in question carried with it a real risk that effective policing for the benefit of the public at large would be undermined.
144. Further, the rule was a proportionate response to the attainment of those aims and fell well within the respondent State's margin of appreciation. They emphasised that the exclusion was not a blanket exclusion of liability but a carefully and narrowly focused limitation which applied only in respect of the investigation and suppression of crime, and even then not in every case (see paragraph 93 above). Thus, in the instant case, the Court of Appeal had considered that there were no competing public-policy considerations at stake which would have outweighed the general public-policy consideration that it would not be fair, just and reasonable to impose a duty of care on the police.
145. The Government further stressed in defence of the proportionality of the restriction on the applicants' right to sue the police that they could have taken civil proceedings against Paget-Lewis. Moreover, they had in fact sought to sue Dr Ferguson but subsequently abandoned their action against him. In either case they had full access to a court.
146. The Commission accepted that the impugned rule may be considered to pursue the legitimate aims suggested by the Government (see paragraph 143 above). However, it agreed with the essence of the applicants' arguments for countering the Government's justification for the application of the rule (see paragraphs 141 and 142 above). The Commission noted, in particular, that the applicants claimed to have satisfied the proximity component of the duty of care, which had not been satisfied by the plaintiff in the Hill case. However, they were denied the opportunity of establishing the factual basis of their claim in adversarial proceedings through the operation of an immunity rule which, moreover, did not distinguish between negligence having trivial effects and that, as in this case, with catastrophic results.
147. The Court recalls that Article 6 § 1 embodies the "right to a court", of which the right of access, that is, the right to institute proceedings before a court in civil matters, constitutes one aspect.
However, this right is not absolute, but may be subject to limitations; these are permitted by implication since the right of access by its very nature calls for regulation by the State. In this respect, the Contracting States enjoy a certain margin of appreciation, although the final decision as to the observance of the Convention's requirements rests with the Court. It must be satisfied that the limitations applied do not restrict or reduce the access left to the individual in such a way or to such an extent that the very essence of the right is impaired. Furthermore, a limitation will not be compatible with Article 6 § 1 if it does not pursue a legitimate aim and if there is not a reasonable relationship of proportionality between the means employed and the aim sought to be achieved (see, most recently, the Tinnelly & Sons Ltd and Others and McElduff and Others v. the United Kingdom judgment of 10 July 1998, Reports 1998-IV, p. 1660, § 72).
148. Against that background the Court notes that the applicants' claim never fully proceeded to trial in that there was never any determination on its merits or on the facts on which it was based. The decision of the Court of Appeal striking out their statement of claim was given in the context of interlocutory proceedings initiated by the Metropolitan Police Commissioner and that court assumed for the purposes of those proceedings that the facts as pleaded in the applicants' statement of claim were true. The applicants' claim was rejected since it was found to fall squarely within the scope of the exclusionary rule formulated by the House of Lords in the Hill case.
149. The reasons which led the House of Lords in the Hill case to lay down an exclusionary rule to protect the police from negligence actions in the context at issue are based on the view that the interests of the community as a whole are best served by a police service whose efficiency and effectiveness in the battle against crime are not jeopardised by the constant risk of exposure to tortious liability for policy and operational decisions.
150. Although the aim of such a rule may be accepted as legitimate in terms of the Convention, as being directed to the maintenance of the effectiveness of the police service and hence to the prevention of disorder or crime, the Court must nevertheless, in turning to the issue of proportionality, have particular regard to its scope and especially its application in the case at issue. While the Government have contended that the exclusionary rule of liability is not of an absolute nature (see paragraph 144 above) and that its application may yield to other public-policy considerations, it would appear to the Court that in the instant case the Court of Appeal proceeded on the basis that the rule provided a watertight defence to the police and that it was impossible to prise open an immunity which the police enjoy from civil suit in respect of their acts and omissions in the investigation and suppression of crime.
151. The Court would observe that the application of the rule in this manner without further enquiry into the existence of competing public-interest considerations only serves to confer a blanket immunity on the police for their acts and omissions during the investigation and suppression of crime and amounts to an unjustifiable restriction on an applicant's right to have a determination on the merits of his or her claim against the police in deserving cases.
In its view, it must be open to a domestic court to have regard to the presence of other public-interest considerations which pull in the opposite direction to the application of the rule. Failing this, there will be no distinction made between degrees of negligence or of harm suffered or any consideration of the justice of a particular case. It is to be noted that in the instant case Lord Justice McCowan (see paragraph 64 above) appeared to be satisfied that the applicants, unlike the plaintiff Hill, had complied with the proximity test, a threshold requirement which is in itself sufficiently rigid to narrow considerably the number of negligence cases against the police which can proceed to trial. Furthermore, the applicants' case involved the alleged failure to protect the life of a child and their view that that failure was the result of a catalogue of acts and omissions which amounted to grave negligence as opposed to minor acts of incompetence. The applicants also claimed that the police had assumed responsibility for their safety. Finally, the harm sustained was of the most serious nature.
152. For the Court, these are considerations which must be examined on the merits and not automatically excluded by the application of a rule which amounts to the grant of an immunity to the police. In the instant case, the Court is not persuaded by the Government's argument that the rule as interpreted by the domestic court did not provide an automatic immunity to the police.
153. The Court is not persuaded either by the Government's plea that the applicants had available to them alternative routes for securing compensation (see paragraph 145 above). In its opinion the pursuit of these remedies could not be said to mitigate the loss of their right to take legal proceedings against the police in negligence and to argue the justice of their case. Neither an action against Paget-Lewis nor against Dr Ferguson, the ILEA psychiatrist, would have enabled them to secure answers to the basic question which underpinned their civil action, namely why did the police not take action sooner to prevent Paget-Lewis from exacting a deadly retribution against Ali and Ahmet Osman. They may or may not have failed to convince the domestic court that the police were negligent in the circumstances. However, they were entitled to have the police account for their actions and omissions in adversarial proceedings.
154. For the above reasons, the Court concludes that the application of the exclusionary rule in the instant case constituted a disproportionate restriction on the applicants' right of access to a court. There has accordingly been a violation of Article 6 § 1 of the Convention.
IV. Alleged violation of Article 13 of the Convention
155. The applicants complained that they had no effective remedy enabling them to have an adjudication on their claim that the authorities had not done all that was required of them under Article 2 to protect the lives of Ali and Ahmet Osman. They relied on Article 13 of the Convention, which provides:
"Everyone whose rights and freedoms as set forth in [the] Convention are violated shall have an effective remedy before a national authority notwithstanding that the violation has been committed by persons acting in an official capacity."
156. The applicants submitted that the only effective mechanism in the circumstances for holding the authorities accountable for their failure in the instant case to comply with their positive obligation under Article 2 of the Convention would have been a civil action in negligence against the police. However the pursuit of that remedy was blocked when the Court of Appeal accepted the Metropolitan Police Commissioner's plea of police immunity and struck out their statement of claim.
157. The Commission considered that no separate issue arose under Article 13 in view of its finding of a violation of Article 6 § 1 of the Convention. The Government invited the Court to follow this view should it be minded to find a breach of Article 6 § 1.
158. The Court agrees with the Commission's opinion on this complaint having regard to its own conclusion that the applicants' rights under Article 6 § 1 have been violated. It recalls in this respect that the requirements of Article 13 are less strict than, and are here absorbed by, those of Article 6 (see, most recently, the above-mentioned Tinnelly and Others judgment, pp. 1662 - 63, § 77).
V. Application of Article 50 of the Convention
159. The applicants claimed just satisfaction under Article 50 of the Convention, which provides:
"If the Court finds that a decision or a measure taken by a legal authority or any other authority of a High Contracting Party is completely or partially in conflict with the obligations arising from the... Convention, and if the internal law of the said Party allows only partial reparation to be made for the consequences of this decision or measure, the decision of the Court shall, if necessary, afford just satisfaction to the injured party."
A. Pecuniary and non-pecuniary damage
160. The applicants in their memorial requested the Court to award them compensation for pecuniary and non-pecuniary loss calculated by reference to the appropriate level of compensation which would have been payable in the domestic courts if their claim had been permitted to proceed and had succeeded in full.
161. In their supplementary submissions received at the registry on 9 June 1998 the applicants provided detailed estimates of what each of them might have been expected to receive from a domestic court by way of compensation. They indicated however that these were only to be seen as guidance for the benefit of the Court and that they were content for the Court to make its own assessment of the appropriate level of just satisfaction in accordance with its established principles.
162. The Government maintained in their primary submission that the applicants' detailed claims should be rejected since they were submitted out of time and were in any event unsubstantiated and inflated. In the alternative, they considered that a finding of a violation of any or all of the Articles of the Convention invoked by the applicants would in itself constitute sufficient just satisfaction.
163. The Delegate of the Commission did not comment on this branch of the Article 50 issue.
164. The Court notes that it conducts its assessment of what an applicant is entitled to by way of just satisfaction in accordance with the principles laid down in its own case-law under Article 50 and not by reference to the principles or scales of assessment used by domestic courts. The applicants accept this to be the case (see paragraph 161 above). The Court does not consider it necessary therefore to answer the Government's objections to the admissibility of their supplementary submissions.
In any event, the Court cannot speculate as to the outcome of the domestic proceedings had the applicants' statement of claim not been struck out. It considers nevertheless that the applicants were denied the opportunity to obtain a ruling on the merits of their claim for damages against the police. Deciding on an equitable basis it awards each of the applicants the sum of 10,000 pounds sterling (GBP).
B. Costs and expenses
165. The applicants claimed a total amount of GBP 46,976.78 by way of costs and expenses incurred in bringing their case before the Convention institutions. They provided details of the number of lawyers who worked on the case, the hourly rates charged and the nature of the work involved as well as disbursements. The applicants were in receipt of legal aid from the Council of Europe.
166. The Government considered, inter alia, that the details supplied by the applicants showed a considerable overlap between the time spent by the solicitors and legal advisers on the case and the time spent by counsel. They contended that the claim should be reduced on that account. They suggested that a sum of GBP 27,216.43 would represent a more reasonable claim in the circumstances, this amount being subject to any award of legal aid by the Council of Europe and to apportionment to reflect anything other than a finding of violation of each of the Articles under which a complaint has been made.
167. The Delegate of the Commission did not comment on this limb of the Article 50 claim either.
168. Having regard to the specifications provided by the applicants, to the fact that their complaints under Articles 2 and 8 have not been substantiated and to equitable considerations, the Court awards the applicants the sum of GBP 30,000 together with any value-added tax that may be chargeable, less the 28,514 French francs already paid in legal aid by the Council of Europe.
C. Default interest
169. According to the information available to the Court, the statutory rate of interest applicable in the United Kingdom at the date of adoption of the present judgment is 7.5% per annum.
FOR THESE REASONS, THE COURT
1. Holds by seventeen votes to three that there has been no violation of Article 2 of the Convention;
2. Holds by seventeen votes to three that there has been no violation of Article 8 of the Convention;
3. Holds unanimously that Article 6 § 1 of the Convention is applicable in this case and has been violated;
4. Holds by nineteen votes to one that it is unnecessary to examine the applicants' complaints under Article 13 of the Convention;
5. Holds unanimously
(a) that the respondent State is to pay the applicants, within three months, 10,000 (ten thousand) pounds sterling each by way of compensation for loss of opportunity;
(b) that the respondent State is to pay the applicants, within three months, 30,000 (thirty thousand) pounds sterling in respect of costs and expenses together with any value-added tax that may be chargeable, less 28,514 (twenty-eight thousand five hundred and fourteen) French francs to be converted into pounds sterling at the rate applicable on the date of delivery of the present judgment;
(c) that simple interest at an annual rate of 7.5% shall be payable from the expiry of the above-mentioned three months until settlement;
6. Dismisses by nineteen votes to one the remainder of the applicants' claim for just satisfaction.
Done in English and in French, and delivered at a public hearing in the Human Rights Building, Strasbourg, on 28 October 1998.
Signed: Rudolf BERNHARDT
President
Signed: Herbert PETZOLD
Registrar
In accordance with Article 51 § 2 of the Convention and Rule 53 § 2 of Rules of Court A, the following separate opinions are annexed to the judgment:
(a) concurring opinion of Mr Foighel;
(b) concurring opinion of Sir John Freeland;
(c) concurring opinion of Mr Jambrek;
(d) partly dissenting, partly concurring opinion of Mr De Meyer joined by Mr Lopes Rocha and Mr Casadevall;
(e) partly dissenting, partly concurring opinion of Mr Lopes Rocha.
Initialled: R.B.
Initialled: H.P.
CONCURRING OPINIO№ OF JUDGE FOIGHEL
I agree with the conclusion of the majority that there has been no violation of Article 2 of the Convention in this case.
I also agree with that there has been a violation of Article 6 § 1 on account of the disproportionate impact of the restriction on the applicants' rights of access to a court guaranteed by that Convention provision (see paragraph 154 of the judgment). However, as regards the prior issue of the applicability of Article 6 § 1, I have based myself on a different line of reasoning to that used by the Court.
In the first place, and irrespective of whether the domestic rule which defeated the applicants' civil action in this case is framed in terms of a substantive or procedural bar, the applicants had first and foremost a Convention right under domestic law to submit their claim to a court and to have a determination on it. The fact that the applicants' claim failed to get off the ground does not displace the right guaranteed them by Article 6 § 1 of the Convention. In my view, what is decisive for the applicability of Article 6 § 1 in this case is that the applicants had a right to a determination on their claim that their rights to life should have been protected by the police, which claim could not be considered devoid of merit from the outset. In my opinion, the fact that they were adjudged by the Court of Appeal in application of the rule in the Hill case to have no cause of action, or as the Government have formulated it, no substantive right to sue the police, is irrelevant for the purposes of the applicability of Article 6 § 1. That decision is an issue which is independent of the question of the applicability of Article 6 § 1.
I am of course aware that the Court up until now has understood the expression "civil rights" in Article 6 § 1 as rights which exist under domestic law. For me, however, this does not exclude other rights whose existence cannot be a matter of doubt. The fundamental nature of an applicant's right to submit a civil claim to a court cannot be determined exclusively by domestic-law considerations on whether or not such a right exists in a particular set of circumstances. In this respect, I would recall that the Court has stressed on occasions that it is sufficient for an applicant to show that there are at least arguable grounds which point to the recognition of the right at issue under domestic law (see, inter alia, the Fayed v. the United Kingdom judgment of 21 September 1994, Series A No. 294-B, p. 49, § 65), and in the final analysis it is for the Court in the exercise of its supervisory jurisdiction and on the basis of Convention criteria to rule on whether the applicant has shown this to be the case. I would also note that the requirement that there be a dispute (contestation) over a civil right in order to bring Article 6 § 1 into play has been construed by the Court in its case-law to cover not only disputes concerning the scope of a right but also its very existence under domestic law (see the Ashingdane v. the United Kingdom judgment of 28 May 1985, Series A No. 93, p. 24, § 55).
Furthermore, and of even greater importance, is the fact that the domestic law of the Contracting States must secure the enjoyment of the rights and freedoms laid down in the Convention and its Protocols (see Article 1 of the Convention). This includes the right to life. In the instant case, the applicants have relied on a civil action against the police to establish that their right to life was breached on account of the culpable failure of the police to prevent the tragedy which befell them. In my view that right, derived from the Convention, secures them in consequence their right to the protection of Article 6 § 1 of the Convention.
For the above reasons, I have been led to conclude that Article 6 § 1 is applicable in this case.
CONCURRING OPINIO№ OF JUDGE SIR JOH№ FREELAND
1. To the reasons given in the judgment for the finding of a violation of Article 6 § 1, I would add only briefly in explanation of my own vote in that sense.
2. I so voted because of the way in which, in practice, the public-policy exception from liability enunciated by the House of Lords in Hill v. Chief Constable of West Yorkshire (see paragraphs 90 - 92 of the judgment) operated in this case to block the claims of the applicants in their actions against the police in negligence. I accept, as indeed does paragraph 150 of the judgment, that the aim of the exception is legitimate in terms of the Convention; and I also accept that the exception may in other cases be applied proportionately to that aim. The difficulty for me arises primarily from the fact that in the present case it appears to have been applied as if conferring on the police a blanket exemption from liability in negligence so far as concerns their function in the investigation and suppression of crime, to the exclusion of any examination by the court of considerations which might pull in another direction.
3. In this latter respect the present case stands in marked contrast to the later Court of Appeal case of Swinney and another v. Chief Constable of Northumbria Police Force (see paragraphs 93 and 94 of the judgment), where the court had regard to the possible existence of other, and countervailing, considerations of public policy - in particular, as relevant in the circumstances of that case, the need to preserve the springs of information, to protect informers, and to encourage them to come forward. The court also considered it arguable, on the facts pleaded in that case, that there had been a voluntary assumption of responsibility by the police (a similar argument has been advanced by the applicants in the present case).
4. I also note that in the Hill case the plaintiff lost her action on two grounds, either of which would have been enough to defeat it - first, the absence of the necessary proximity and, secondly, the public-policy exception. In the present case, however, McCowan LJ, with whom Simon Brown LJ agreed, expressed the view that the plaintiffs had an arguable case that there existed a very close degree of proximity amounting to a special relationship (the third member, Beldam LJ, preferred to express no opinion on the point at that stage); and the court proceeded to strike out the claim against the police on the sole ground of the public-policy exception.
5. The weight thus attached to the exception in this case, together with its broad reach and the exclusive application given to it, combined in my view to produce a disproportionate limitation on the applicants' right of access to court. I therefore concurred in the conclusion stated in paragraph 154 of the judgment. For me the exception, operating in this way, is an inappropriately blunt instrument for the disposal of claims raising human rights issues such as those of the present case.
CONCURRING OPINIO№ OF JUDGE JAMBREK
1. I agreed with the Court's unanimous conclusion that Article 6 § 1 of the Convention is applicable to the applicants' claim and with the reasons given in the judgment in support thereof.
2. However, in my opinion, a more extensive interpretation of the term "civil rights and obligations" than the one applied by the Court in this case and in its case-law in general, would only require the Court to be satisfied that a right existed under domestic law - in the instant case, a right derived from the general tort of negligence or the duty of care owed by the police to the plaintiff. The only condition for the Court's recognition of a right as a "civil" right, thereby guaranteeing an applicant the right of access to a domestic court as protected by Article 6 § 1, would be that the right at issue is recognised in the national legal system as an individual right within the sphere of general individual freedom. Seen in these terms, the right of everyone to a fair trial by a court of law would also protect the individual in his or her relations with the authorities of the State.
3. Had the Court taken this interpretation of the term "civil rights" as its starting-point, it would not have been necessary for it to examine in the instant case whether the exclusionary rule imposed on the exercise of the right operated in an absolute manner or whether it allowed the domestic courts to make a considered assessment as to whether a particular case should be allowed to proceed to a consideration on the merits before a domestic court and thus guaranteeing a plaintiff access to a court for this purpose (see paragraph 138 of the judgment). Nor would it have been necessary for the Court to establish whether the applicants could arguably claim that in the circumstances it was fair, just and reasonable not to apply the exclusionary rule in the Hill case (see paragraph 139 of the judgment).
4. My reasoning has been informed by the dissenting opinions of Mr Melchior and Mr Frowein in the decision of the European Commission of Human Rights in the Benthem case (Article 31 report of 8 October 1983) and by Judge van Dijk's chapter on "The interpretation of "civil rights and obligations" by the European Court of Human Rights - one more step to take" in Franz Matscher and Herbert Petzold (eds.), Protecting Human Rights: The European Dimension - Studies in Honour of Gerard J. Wiarda, {Koln}, Carl Heymanns Verlag KG, 1988, pp. 131 - 43.
5. In the Sporrong and {Lonnroth} v. Sweden case (judgment of 23 September 1982, Series A No. 52), the Court ruled that, since the applicants' case could not be heard by a tribunal competent to determine all the aspects of the matter, there had for that reason been a violation of Article 6 § 1 of the Convention (p. 31, § 87). In its Golder v. the United Kingdom judgment (21 February 1975, Series A No. 18) the Court also stressed (p. 17, § 35) that the guarantees embodied in Article 6 § 1 of the Convention could be frustrated by national legislators if the right to a court were not considered to be implied in that provision:
"...a Contracting State could, without acting in breach of that text, do away with its courts, or take away their jurisdiction to determine certain classes of civil actions and entrust it to organs dependent on the Government."
The situation as described in the facts of the present case comes close to the concerns expressed by the Court in this quotation.
6. I therefore also agree with Judge van Dijk's assessment that if the Court were to take this additional step, and thereby no longer restrict the meaning of "civil rights and obligations" to "private rights and obligations", the certainty and foreseeability of its case-law would be enhanced. Furthermore, if "civil rights and obligations" were to be understood as "all those rights which are individual rights under the national legal system and fall within the sphere of general individual freedom" (see, supra, the dissenting opinion of Mr Melchior and Mr Frowein in the Benthem case), the Court's case-law would conform better to the object and purpose of Article 6 and of the Convention as a whole, that is to say respect for the requirement of the rule of law as interpreted by the Court in, for example, the Klass and Others v. Germany case (judgment of 6 September 1978, Series A No. 28) wherein it held (pp. 25 - 26, § 55):
"The rule of law implies, inter alia, that an interference by the executive authorities with an individual's rights should be subject to an effective control which should normally be assured by the judiciary, at least in the last resort, judicial control offering the best guarantees of independence, impartiality and a proper procedure."
PARTLY DISSENTING, PARTLY CONCURRING OPINIO№ OF JUDGE
DE MEYER JOINED BY JUDGES LOPES ROCHA AND CASADEVALL
In this sad case there was enough evidence that for several months before 7 March 1988 the authorities of the respondent State were well aware of the strange and worrying behaviour of Mr Paget-Lewis. Both ILEA <1> and the police <2> knew, at least since the spring of 1987 <3>, that he was obsessed with Ahmet Osman. They knew that he was harassing the Osman family and the Green family <4>, and that he was increasingly threatening them as well as Mr Perkins <5>. They knew that some harm had already been caused <6>. From December 1987 they could have had hardly any doubts that further, more serious, harm was to be foreseen <7>.
--------------------------------
<1> The management of Homerton House School noticed since 1986 Mr Paget-Lewis' "attachment" to Ahmet Osman (Government's memorial, § 1.5) and they were informed in January 1987 that he was harassing Leslie Green (ibid., § 1.7). They viewed the events seriously (Commission's report, § 96 (b) and investigated the matter in March 1987. Mr Prince's letter of 1 May 1987 to Mrs May (Annex A to applicants' memorial, No. 4, p. 17) shows that the problem was known at the headquarters of ILEA before May 1987.
<2> Mr Prince met with PC Williams on 3, 9, 13 and 17 March 1987 (see the extracts of his diary, Annex A to applicants' memorial, No. 1, pp. 1 - 10). The Government admit that, on these occasions, "no doubt the substance of the concerns was made known to PC Williams" (Government's memorial, § 1.13).
<3> Commission's report, § 96 (a) - (b).
<4> Ibid., §§ 20 - 25.
<5> The graffiti incident, the theft of the files and Mr Paget-Lewis' change of name occurred already in March - April 1987 (ibid., §§ 27, 28, 29 and 96 (c)). Then followed, in May - November 1987, the "vandalising attacks" on the home and car of the Osman family, for which "there was no doubt in everybody's mind he was in fact responsible" (ibid., §§ 32, 33, 37, 39 and 96 (d), Government's memorial, § 1.42, and Detective Sergeant Boardman's memo of 16 December 1987, Annex D to Government's memorial, p. 5, § 18), and also on the Green family (Annex A to applicants' memorial, No. 7, pp. 24 - 26, and Annex B to Government's memorial, pp. 37 - 38), on 7 December 1987 the ramming of the van in which Leslie Green was a passenger and Mr Paget-Lewis' statement to Mr Prince that "in a few months" he would "be doing life" (Commission's report, §§ 41 and 96 (e), Annex A to applicants' memorial, loc. cit., and Annex B to Government's memorial, pp. 41 - 42), on 15 December 1987, at the meeting with Mr David and Mrs May, Mr Paget-Lewis' saying that he would "not do a "Hungerford" in a school", but "see Perkins at home" (Commission's report, §§ 47 and 96 (f), and Annex A to applicants' memorial, No. 8, pp. 27 - 29), on 18 December 1987 his disappearance from school (Commission's report, §§ 53 and 96 (g)), between January and March 1988 his roaming around and being involved in "a number of accidents" (ibid., § 58), and finally on 1, 4 and 5 March 1988 his presence in a crash helmet near the applicants' home (ibid., §§ 60 and 96 (j)). All these facts were known to the police before 7 March 1988.
<6> Commission's report, §§ 32 - 33, 37, 39 and 41. See also Mrs Green's statement to Detective Sergeant Boardman on 9 December 1987 (Annex B to Government's memorial, pp. 37 - 38).
<7> Commission's report, § 47. See the ILEA memorandum dated 15 December 1987 (Annex A to the applicants' memorial, No. 8, pp. 27 - 29) relating the meeting of Mr Paget-Lewis with Mrs May and Mr David. According to that document, Mr Paget-Lewis had "spoken in the following terms: He feels in a totally self-destructive mood... it is all a symphony and the last chord has to be played... he is deeply in debt and is selling all his possessions... Nick Perkins is the cause of all his troubles, has said he is sexually deviant... He wouldn't do a "Hungerford" in a school, but will see Perkins at home". The memorandum adds that this information was passed on to the police. See also the statement of Mr Prince to Detective Sergeant Boardman on 22 December 1987 (Annex B to the Government's memorial, pp. 41 - 42). According to that statement, Mr Paget-Lewis had said, immediately after the collision of 9 December 1987: "I'm not worried about all this because in a few months I'll be doing life." After the shootings, he recalled, in one of his statements to Detective Sergeant Boardman on 8 March 1988, that he had earlier warned the police (PC Adams) that "there was a danger of me doing something criminally insane unless things were mended between me and the Osmans". (Annex B to Government's memorial p. 77). It is rather obvious that these utterances ought to have been taken more seriously.
They took, however, almost no action to avert impending danger and to protect those concerned <*>.
--------------------------------
<*> In December 1987, after the van incident, the police decided to arrest Mr Paget-Lewis, but, having not found him at his home, they did not even try to find him at his school before he disappeared. They took no further steps to trace him, except for asking ILEA to request him to contact Detective Sergeant Boardman and putting him in January 1988 on their National Computer. It is most surprising that they could not get hold of him whilst he was travelling around in hired cars and getting involved in several accidents (Commission's report, §§ 50, 52, 57, 58 and 96 (h) - (i)).
They should have taken Mr Paget-Lewis into custody before it was too late in order to have him cared for properly. Instead they let things go until he killed two persons and wounded two others.
Mr Paget-Lewis himself asked the police arresting him why they did not stop him before he acted as he did and reminded them that he had given all the warning signs <*>. He was right.
--------------------------------
<*> Commission's report, § 62. See also his statement to Detective Sergeant Boardman on 8 March 1988 (Annex B to Government's memorial, p. 98).
In my view, therefore, the authorities of the respondent State, by failing to do what they should have done <*>, have violated the applicants' right to life and also their right to private and family life.
--------------------------------
<*> A few months ago, in another case (McLeod v. the United Kingdom judgment of 23 September 1998, Reports of Judgments and Decisions 1998-V, p. 1964), the representative of the Government of the United Kingdom observed that "there is a pressing social need to prevent disorder or crime" ant that more "particularly, in circumstances where there is a genuine and reasonable belief that there is a risk of disorder or crime, there is then a pressing social need to take steps to prevent it". He added that "it is much more desirable to prevent such disorder or crime than to await its development and only then take steps to contain it" (see the verbatim record of the hearing held on 18 May 1998, Doc. Cour/Misc(98) 355, at p. 20).
There was of course also a violation of the applicants' right to a court, since the Osmans were denied any possibility to have their claims concerning the failures of the police properly examined by a tribunal. Whether or not they could rely on any substantive right thereto in domestic law is irrelevant, since they were asserting that they were the victims of a violation of fundamental (and therefore also civil <1>) rights, which had to be secured to them under the Convention <2>, notwithstanding anything to the contrary in domestic law or practice, and since their right to have their case heard in court was also such a right <3>. It was likewise irrelevant whether the immunity of the police was or was not absolute, since the very principle of such immunity is not acceptable under the rule of law. The refusal to consider the applicants' action was therefore an obvious denial of justice <4>.
--------------------------------
<1> See, mutatis mutandis, the Aerts v. Belgium judgment of 30 July 1998, Reports 1998-V, p. 1964, § 59, and my separate opinion concerning the Pierre-Bloch v. France case, judgment of 21 October 1997, Reports 1997-VI, p. 2228.
<2> Articles 1, 2 and 8 of the Convention.
<3> Articles 1 and 6 of the Convention.
<4> The dismissal of their civil action was also a violation of Article 13 of the Convention, as they were thereby denied what would have been "an effective remedy before a national authority" and it has not been shown, or even alleged, that any other remedy of that kind was available. Such a remedy had indeed to be ensured to them "notwithstanding that the violation ha[d] been committed by persons acting in an official capacity".
PARTLY DISSENTING, PARTLY CONCURRING OPINION
OF JUDGE LOPES ROCHA
(Translation)
I regret that I am unable to share the majority's view that there has been no violation of Articles 2 and 8 of the Convention.
My interpretation of the facts - which is the same as Judge De Meyer's - leads me to conclude that the police underestimated the danger Mr Paget-Lewis presented for the life and physical integrity of Mr Ahmet Osman and, in all probability, of his close relatives.
In my opinion, it is not possible to say, as the Government did, that there was no causal link between the failure to take preventive action, of which the authorities are accused, and the events that occurred.
A quite different approach is required to determine liability for an omission from that required to determine liability for an act. The former must be determined according to generally accepted rules. It has to be decided whether the assault originated from the failure to take a particular measure or measures where the assailant's previous behaviour already pointed to a likelihood that he would act aggressively towards someone of whom he was particularly fond.
In the instant case, there was strong evidence of aggressive behaviour on the part of Mr Paget-Lewis suggesting that at the first opportunity he would act violently. It should not be forgotten that he displayed rather strange traits of personality and was known to the police, although there was some doubt over whether he was homosexual.
Given, too, the professional experience one is entitled to expect of them, the police could legitimately be required to exercise caution and to take measures to protect the people at risk. Failure to take such measures renders the police and the State concerned liable. There has therefore been a breach of the aforementioned Articles.
