ПОСТАНОВЛЕНИЕ Европейского суда по правам человека от 11.02.2003
"ДЕЛО "РИНГВОЛЬД (RINGVOLD) ПРОТИВ НОРВЕГИИ" [рус., англ.]
Официальная публикация в СМИ:
Постановление на русском языке подготовлено для публикации в системах КонсультантПлюс.
Постановление на английском языке получено с сервера Европейского суда по правам человека .
Тип документа
Многосторонний документ (кроме СНГ)
Договаривающиеся стороны
Текст Постановления на английском языке см. в документе.
[неофициальный перевод] <*>
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
БЫВШАЯ ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "РИНГВОЛЬД (RINGVOLD) ПРОТИВ НОРВЕГИИ"
(Жалоба № 34964/97)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ СУДА
(Страсбург, 11 февраля 2003 года)
По делу "Рингвольд против Норвегии" Европейский суд по правам человека (бывшая Третья секция), заседая Палатой в составе:
--------------------------------
<*> Перевод на русский язык Ю. Берестнева, М. Виноградова.
Ж.-П. Коста, Председателя,
В. Фюрмана,
Л. Лукаидеса,
П. Куриса,
Ф. Тюлькенс,
К. Юнгвирта,
Х.С. Грев, судей,
а также при участии С. Долле, Секретаря Секции Суда,
заседая 17 сентября и 21 января 2003 г. за закрытыми дверями,
вынес 21 января 2003 г. следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой (№ 34964/97), поданной в Европейскую комиссию по правам человека 5 декабря 1996 г. против Королевства Норвегия норвежским поданным Иваром Рингвольдом (Ivar Ringvold) (далее - заявитель) в соответствии с бывшей статьей 25 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.
2. Интересы заявителя в Европейском суде представлял Нэсс ({Naess}) <*>, адвокат из г. Лиллистрем ({Lillestrom}). Власти Норвегии были представлены Ф. Эльгесемом (F. Elgesem), который являлся Уполномоченным Норвегии при Европейском суде по правам человека до июня 2002 г., когда он ушел из службы Генерального атторнея (по гражданским делам) (Attorney-General's Office (Civil Matters)). После его ухода власти Норвегии были представлены Х. Харборгом (H. Harborg), сотрудником той же службы.
--------------------------------
<*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.
3. Заявитель утверждал, что решение национального суда по уголовному делу, в котором он был оправдан, выплатить компенсацию потерпевшей нарушало пункт 2 статьи 6 Конвенции.
4. 1 ноября 1998 г., в день вступления в силу Протокола № 11 к Конвенции (пункт 2 статьи 5 Протокола № 11 к Конвенции), жалоба была передана на рассмотрение в Европейский суд.
5. Жалоба была передана на рассмотрение бывшей Третьей секции Европейского суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда). В соответствии с пунктом 1 правила 26 в рамках бывшей Третьей секции была создана Палата, которая должна была рассматривать данное дело (пункт 1 статьи 27 Конвенции).
6. 11 сентября 2001 г. Палата решила, что в интересах правильного осуществления правосудия необходимо рассмотреть настоящее дело совместно с делами "O. против Норвегии" (O. v. Norway), "Хаммерн против Норвегии" (Hammern v. Norway) и "Y. против Норвегии" (Y. v. Norway) (жалобы № 29327/95, № 30287/96 и № 56568/00 (пункт 3 правила 43)).
7. 11 сентября 2001 г. Европейский суд признал жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.
8. 1 ноября 2001 г. Европейский суд сменил состав секций (пункт 1 правила 25). Тем не менее, дело осталось в бывшей Третьей секции.
9. 17 сентября 2002 г. во Дворце прав человека в Страсбурге состоялось открытое слушание дела (пункт 2 правила 59 Регламента).
В Европейский суд явились:
a) от властей Норвегии:
Х. Харборг, служба Генерального атторнея (по гражданским делам), Уполномоченный Норвегии при Европейском суде по правам человека,
Ф. Эльгесем, адвокат, представитель/советник,
К. Каллеруд (K. Kallerud), старший прокурор, Генеральная прокуратура,
Е. Хольмедаль (E. Holmedal), атторней, служба Генерального атторнея (по гражданским делам),
Т. Стеен (T. Steen), атторней, служба Генерального атторнея, советники;
b) от заявителя:
С. Нэсс ({S. Naess}), адвокат, представитель.
Европейский суд заслушал выступления Кломсэта ({Klomsaet}) (представитель Y, который затронул общие вопросы, относящиеся как к его делу, так и к делу Рингвольда), Нэсса, Эльгесема и Харборга.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
10. Заявитель родился в 1965 году и проживает в г. Осло.
11. 24 июня 1993 г. заявителя обвинили в соответствии со статьями 192 и 195 Уголовного кодекса (straffeloven) в понуждении к половому сношению несовершеннолетней G., 1979 года рождения, в период с 1986 по 1990 год. По этим статьям его обвиняли в том, что он однажды или несколько раз угрожал избить G., если она будет кричать, и/или, крепко держа ее, вводил пенис в ее половой орган или направлял его по направлению к ее половому органу и/или заставлял ее мастурбировать его пенис. В это время отец G. проживал совместно с матерью заявителя. Рассматриваемые преступления предположительно происходили в доме заявителя, когда девочка приходила к своему отцу.
12. Уголовное дело рассматривалось в Высоком Суде (lagmannsrett) Эйдсиватинга (Eidsivating) с 16 по 18 февраля 1994 г.; рассмотрено было и требование G. о компенсации причиненного ей морального вреда в размере 110000 норвежских крон, заявленное в соответствии со статьями 3 - 5 Закона 1969 года о возмещении вреда (skadeerstatningsloven) и соединенное с уголовным делом в соответствии со статьей 3 Уголовно-процессуального кодекса (straffeprosessloven) 1981 года. В своем Решении от 18 февраля 1994 г. Высокий Суд оправдал заявителя, отметив, что Суд присяжных отрицательно ответило на вопросы о вине подсудимого. Кроме того, Высокий Суд решил отклонить требование G. о возмещении вреда.
13. В соответствии с нормами Гражданско-процессуального кодекса ({tvistemalsloven}) от 1915 г. G. подала в Верховный суд ({Hoyesterett}) апелляцию на отказ Высокого Суда удовлетворить ее требование о компенсации. Верховный суд приказал городскому суду (City Court) провести устные слушания по делу, которые состоялись 26 и 30 июня 1995 г., 18 и 20 октября 1995 г., 20 ноября 1995 г. и 3 января 1996 г., в ходе слушаний дали показания более 20 свидетелей.
14. Во время рассмотрения апелляции Верховным судом адвокат G. ходатайствовал о признании в качестве доказательств документов, представленных в ходе уголовного разбирательства. Среди этих документов были протоколы допроса G. в суде, медицинские свидетельства, письма и показания свидетелей, данные полиции в связи с расследованием уголовного дела. Адвокат заявителя, ссылаясь на пункт 2 статьи 6 Конвенции, возразил против этого ходатайства.
15. Своим Решением от 29 мая 1996 г. Верховный суд разрешил приобщение документов, представленных в уголовном деле, к материалам дела о возмещении вреда. Решение было вынесено по следующим основаниям:
"Заявления, поданные адвокатами сторон, в значительной степени касались пункта 2 статьи 6 Конвенции. Единственный вопрос, который стоит перед Верховным судом, заключается в том, чтобы определить, нарушит ли передача документов уголовного дела для рассмотрения в гражданском деле данную норму Конвенции. Вопрос о значимости данной нормы для вынесения решения по иску о возмещении вреда должен быть рассмотрен в связи с решением по существу апелляционной жалобы.
Использование документов из уголовного дела в качестве доказательства по настоящему делу, на мой взгляд, не противоречит требованиям пункта 2 статьи 6 Конвенции... Передача документов, как таковая, не подразумевает, что оправдание по уголовному делу поставлено под сомнение.
Мотивировка Решения по делу "Шеканина против Австрии" (Sekanina v. Austria), на которую ссылался адвокат ответчика, должна рассматриваться с учетом обстоятельств дела. Вынесение решения не может считаться общим процессуальным препятствием для представления документов уголовного дела для рассмотрения в последующих делах.
Кроме того, мне хотелось бы добавить, что, хотя это, по-моему, не является решающим фактором для вопроса, касающегося пункта 2 статьи 6 Конвенции, обеим сторонам как обычно была предоставлена возможность представлять доказательства в связи со сбором доказательств Верховным судом.
По моему мнению, ходатайство о передаче рассматриваемых документов из уголовного дела должно быть удовлетворено на этих основаниях".
16. Верховный суд рассмотрел дело в соответствии с правилами гражданского процесса. Заслушав стороны и большое количество свидетелей, Верховный суд 5 июня 1996 г. вынес Постановление, в котором в соответствии со статьей 3-5 (1) "b" Закона о возмещении вреда он обязал заявителя выплатить G. 75000 норвежских крон в качестве компенсации морального вреда.
17. Первый голосующий судья, Гьелстад ({Gjolstad}), от имени суда, пришедшего к единогласному мнению, заявила, inter alia:
"Что касается существа дела в данном апелляционном производстве, встают два общих вопроса, а именно: связь с оправданием по уголовному делу (см. пункт 2 статьи 6 Конвенции) и требование доказывания в таких делах.
В соответствии со статьей 29 Уголовно-процессуального кодекса гражданский иск о возмещении вреда может... быть подан в уголовном производстве прокурором или потерпевшей стороной. Данная норма имеет целью облегчить рассмотрение гражданского иска потерпевшего о возмещении вреда, но не исключает возможности вместо этого предъявить данный иск в отдельном гражданском производстве.
В отличие от положений старого Уголовно-процессуального кодекса сейчас осуждение обвиняемого не является одним из условий, необходимых для рассмотрения гражданского иска о возмещении вреда. Таким образом, в принципе, возможно как отклонить, так и поддержать гражданский иск о возмещении вреда независимо от решения об уголовной ответственности. Это основано на том факте, что потерпевший, который не пользуется правами стороны в уголовном деле, не должен терять право на предъявление требования о возмещении вреда в результате оправдания по уголовному делу. Хотя маловероятно, что решение по гражданскому иску о возмещении вреда часто будет идти вразрез с решением об уголовной ответственности, это может случиться по различным причинам. Среди прочих, требования доказывания уголовных и гражданских последствий деяния... отличаются друг от друга.
В соответствии с пунктом 2 статьи 6 Конвенции обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет доказана. Презумпция невиновности применяется даже после оправдания (см. в связи с этим дело "Шеканина против Австрии" и Решение, опубликованное в Norsk Retstidende, 1994, p. 721, в котором рассматривалась значимость презумпции невиновности в деле, касающемся права обвиняемого на компенсацию после оправдания).
Но, по-моему, очевидно, что упомянутая норма не может препятствовать предъявлению потерпевшим иска о возмещении вреда к предполагаемому преступнику, даже если последний был оправдан по уголовному делу; и суд в подобном деле может полагаться на установление факта того, что ответчик действительно совершил деяние, за которое он был оправдан. Даже если предположить, что Конвенция применяется к подобным искам, ее нормы не были нарушены, так как не было выражено какого-либо несогласия или сомнения в отношении решения по уголовному делу. Я не считаю, что урегулирование спора в соответствии с норвежским уголовно-процессуальным законодательством, по которому возможно рассмотрение гражданских исков о возмещении вреда после оправдания, создает какие-либо проблемы применению пункта 2 статьи 6 (Конвенции). Кроме того, в рассматриваемом деле именно Решение Высокого Суда в части о возмещении вреда было главным образом обжаловано в Верховном суде в соответствии с положениями Гражданско-процессуального кодекса".
18. Что касается требования доказывания, судья Гьелстад напомнила, что в соответствии с законодательством о возмещении вреда при доказывании обычно оцениваются все возможности. Но, учитывая, как может обременить ответчика заявление о предосудительном поведении, а также серьезные последствия для его репутации, которые оно может повлечь, требование к убедительности доказательств должно быть строже, чем требование, применяемое при оценке всех возможностей. Тем не менее, данное требование не может быть таким же строгим, как требование, применяемое для установления уголовной ответственности. При делах, подобных рассматриваемому, надо проверить, очевидно ли при оценке всех возможностей, что предполагаемое нарушение было совершено.
19. Рассматривая частные факты апелляции, касающейся возмещения вреда, Верховный суд принял во внимание видеозапись судебного допроса предполагаемой потерпевшей, проведенного во время уголовного разбирательства в Высоком Суде. Верховный суд не разделил мнения Высокого Суда о том, что доказательственная ценность видеозаписи уменьшалась вследствие некоторых опасений относительно того, что звук и изображение не были синхронизированы во время просмотра Высоким Судом. Эти недостатки были устранены во время просмотра Верховным судом. Верховный суд также учел доказательства, взятые им у этой женщины, которые лишь незначительно расходились с ее показаниями на судебном допросе в Высоком Суде. Кроме того, Верховный суд учел свидетельские показания эксперта и врача, лечившего предполагаемую потерпевшую. Учитывая все доказательства в совокупности, судья Гьелстад сочла, что доказательства соответствовали стандарту доказывания, сексуальное домогательство имело место, и при оценке всех возможностей было очевидно, что заявитель являлся правонарушителем. Соответственно, имелось основание для присуждения компенсации согласно статье 3-5 (1) "b" Закона о возмещении вреда. Однако судья Гьелстад особо отметила, что данное решение было принято независимо от решения по уголовному делу и не оспаривало оправдания. Наконец, относительно размера компенсации судья отметила, inter alia, что при оценке размера она основывалась на том факте, что несколько правонарушений имели место, и что, даже если невозможно было точно установить тяжесть правонарушений, данный факт касался серьезных нарушений с применением силы и угроз, в результате которых G. был причинен вред.
II. Применимое национальное законодательство
и правоприменительная практика
20. В соответствии с уголовным правом Норвегии уголовная ответственность наступает при наличии четырех основных условий:
1) обвиняемый совершил запрещенное действие или бездействие (actus reus), которое нарушило положение Уголовного кодекса или специальную уголовно-правовую норму, действовавшие во время совершения деяния;
2) не имелось обстоятельств, освобождающих от ответственности (например, необходимая оборона);
3) в действиях обвиняемого имелся умысел (mens rea), если иное не установлено в соответствующих уголовно-правовых нормах; и
4) обвиняемый во время совершения правонарушения находился в здравом уме.
21. Как правило, сторона обвинения должна доказывать эти четыре элемента, пока не исчезнут основания для разумных сомнений. Любое разумное сомнение должно толковаться в пользу подсудимого (in dubio pro reo).
22. В норвежской системе присяжных заседателей при оправдании обвиняемого суд присяжных не имеет права раскрывать, имел ли кто-либо из присяжных иное мнение; также не сохраняется никаких протоколов, из которых можно было бы выяснить, что отрицательный ответ на вопрос о вине заявителя не был единогласным. Система уголовного судопроизводства знает только две формы окончания уголовного дела: признание виновным или оправдание (см. статьи 365, 366, 372, 373 Уголовно-процессуального кодекса). В Норвегии нет третьей формы, которая известна в некоторых других европейских странах, по которой уголовное дело может закончиться признанием имеющихся доказательств недостаточными для установления виновности.
23. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом 1981 года гражданский иск может быть предъявлен во время разбирательства уголовного дела, если он вытекает из рассматриваемых в уголовном деле обстоятельств. Поэтому гражданский иск потерпевшего мог быть рассмотрен как в уголовном деле, так и в отдельном производстве. Статья 3 гласит:
"Любое законное требование, которое потерпевший или иное пострадавшее лицо имеет к обвиняемому, в соответствии с положениями главы 29 может быть рассмотрено вместе с делами, упомянутыми в статье 1 или статье 2, при условии, что данное требование вытекает из деяния, являющегося предметом разбирательства в вышеупомянутом деле. При наличии указанных условий могут быть предъявлены также следующие требования:
Требования, упомянутые в первом и во втором абзацах, считаются гражданскими исками и должны быть рассмотрены в соответствии с положениями главы 29...".
В главе 29 Уголовно-процессуального кодекса также можно найти нормы, касающиеся гражданских исков о возмещении вреда, в особенности, следующие:
"§ 427. В публичном деле обвинение по требованию может предъявить гражданско-правовые иски, перечисленные в статье 3...
Когда гражданско-правовой иск предъявлен к лицу, иному, нежели обвиняемый, это лицо становится стороной по делу в пределах, в которых затронут предмет уголовного дела...
§ 428. Любое лицо, имеющее гражданско-правовое требование, упомянутое в статье 3, может лично предъявить его в публичном деле, если по нему проводится основное слушание...
§ 435. На решение по гражданско-правовому иску подается отдельная апелляционная жалоба в соответствии с положениями Гражданско-процессуального кодекса. Это же правило применяется и в случае возобновления дела".
24. В соответствии с Законом о возмещении вреда 1969 года предполагаемый потерпевший может требовать возмещения материального и морального вреда без учета исхода уголовного дела.
Статья 3-5, действовавшая во время соответствующих событий, гласит:
"Лицо, которое умышленно или по грубой неосторожности:
a) причинило физический вред; или
b) совершило... правонарушение, упомянутое в статье 3-3, может... быть принуждено выплатить потерпевшему сумму, которая, по мнению суда, будет являться разумной компенсацией (oppreisning) причиненных этим правонарушением боли, страданий и иного морального вреда...
Лицо, которое умышленно или по грубой неосторожности причинило смерть другому лицу, может быть принуждено выплатить эти суммы в качестве компенсации... родителям погибшего".
Статья 3-3, на которую имеется ссылка в вышеупомянутой норме, прямо применяется к правонарушению, указанному, среди прочих, в статьях 192 и 195 Уголовного кодекса.
При предъявлении потерпевшим требования о возмещении морального вреда в соответствии со статьей 3-5 Закона он должен доказать, что предполагаемый правонарушитель умышленно или по грубой неосторожности совершил противоправное деяние. Проверка доказательств осуществляется обычно путем сравнения всех возможностей, а обязанность доказывания лежит на истце. Данная обязанность может быть шире, если ответственность может иметь серьезные последствия для репутации ответчика, хотя она и уже, чем в случае уголовной ответственности. Компетентный суд должен определить вид ответственности в свете всех доказательств, представленных во время судебного разбирательства.
25. Объективные составляющие элементы деяний, вследствие которых может наступить уголовная ответственность или гражданско-правовая обязанность возмещения вреда, не всегда совпадают. Субъективные составляющие элементы, как правило, различаются: обычно уголовная ответственность требует умышленной формы вины, в то время как обязанность возмещения вреда требует грубой или простой неосторожности. Существуют также освобождающие обстоятельства (например, необходимая оборона, крайняя необходимость, провокация, заблуждение), которые исключают уголовную ответственность, но не освобождают от обязанности возмещения вреда. Лицо с психическим заболеванием может быть освобождено от уголовной ответственности, но необязательно от гражданско-правовой обязанности возмещения вреда (см. Norges Offentlige Utredninger (Официальный доклад Норвегии) NOU 2000:33 "Erstatning til ofrene hvor tiltalte frifinnes for straff" (Компенсация потерпевшим по делам, в которых обвиняемый был оправдан), монография J.T. Johnsen, профессор права, Chapter 1, sub-chapter 1.3.2).
Цели уголовного права и права о возмещении вреда не идентичны. Хотя предупреждение совершения противоправных деяний устрашением и реституция являются важными функциями в обеих отраслях права, первая сосредоточена на наказании, а вторая на выплате финансовых убытков. Обе отрасли дополняют друг друга в важных аспектах. Если уголовно-правовые санкции, в частности, направлены на удержание фактических и потенциальных правонарушителей от совершения преступлений, санкции в праве о возмещении вреда имеют целью удовлетворение интересов потерпевшего относительно финансовой сатисфакции (ibidem, Chapter 1, sub-chapter 1.2.1).
ПРАВО
26. Заявитель жаловался, что Постановление Верховного суда, присудившее G. компенсацию, нарушило его гарантированное пунктом 2 статьи 6 Конвенции право считаться невиновным до тех пор, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана.
27. Пункт 2 статьи 6 Конвенции гласит:
"Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком".
28. Власти Норвегии оспорили данное заявление и просили Европейский суд признать, что пункт 2 статьи 6 неприменим в настоящем деле и не был нарушен.
A. Доводы лиц, явившихся в Европейский суд
1. Заявитель
29. Заявитель утверждал, что во время судебного разбирательства дела о возмещении вреда, последовавшего после его оправдания, он все еще оставался "обвиняемым в совершении уголовного преступления", по крайней мере, по смыслу пункта 2 статьи 6 Конвенции. Ссылаясь на толкование данного выражения Европейским судом, заявитель утверждал, что в соответствии с национальным законодательством он формально считался обвиняемым до тех пор, пока не вступил в законную силу оправдательный приговор. Кроме того, присуждение компенсации морального вреда имело карательную цель, было сознательно использовано для выражения общественного порицания рассматриваемого деяния и предупреждало, что совершенное правонарушение должно быть возмещено. Это было ясно из присуждения компенсации, которое, несомненно, имело целью ослабить вынесенный ранее оправдательный приговор заявителя.
30. Заявитель призывал Европейский суд сравнить его дело с делом "Шеканина против Австрии" (Sekanina v. Austria) (см. Постановление Европейского суда от 25 августа 1993 г., Series A, № 266-A), в котором наиболее важным при вынесении решения о применимости пункта 2 статьи 6 Конвенции к делу о возмещении вреда представлялась степень взаимосвязи между этим делом и уголовным судопроизводством. Требование о возмещении вреда было предъявлено, так как обвиняемый был оправдан. В своем Постановлении от 5 июня 1996 г. Верховный суд, присуждая G. компенсацию, основывался в значительной степени на доказательствах, представленных во время уголовного судопроизводства в Высоком Суде, тем самым показывая, что между двумя делами существовала связь.
Кроме того, определяя в соответствии с законодательством о возмещении вреда, совершил ли заявитель уголовное деяние, за которое он ранее был оправдан, Верховный суд должен был установить форму вины. Верховный суд заявил, что при рассмотрении всей совокупности доказательств они соответствовали стандарту доказывания, достаточному для установления факта того, что половое преступление имело место, и, что при оценке всех возможностей становилось очевидным совершение заявителем актов домогательства G. Оценка Верховного суда могла считаться установлением факта уголовного характера, что нарушало презумпцию невиновности. Лишь применимый стандарт доказывания отличался от стандарта, применяемого для доказывания уголовной ответственности, но теоретически это отличие являлось единственным. Все остальные существенные критерии совпадали с критериями установления уголовной ответственности.
31. При данных обстоятельствах заявитель утверждал, что дело о возмещении вреда было так тесно связано с уголовным делом, что возникала необходимость применения пункта 2 статьи 6, норма которого была нарушена.
32. Заявитель опроверг возражение властей Норвегии о том, что право потерпевшего на разбирательство дела судом, предусмотренное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, препятствовало применению пункта 2 статьи 6 Конвенции к настоящему делу. Это право не было абсолютным и могло быть ограничено. Кроме того, тот факт, что потерпевшая сторона получала помощь государственного обвинителя, имевшего поддержку всего государственного аппарата и полномочия по проведению следственных мероприятий, могло отрицательно повлиять на право ответчика на "равенство правовых средств" несовместимым с пунктом 1 статьи 6 Конвенции образом.
2. Власти Норвегии
33. Власти Норвегии оспорили утверждение заявителя, что он являлся "обвиняемым в совершении уголовного преступления" во время разбирательства дела о возмещении вреда. Кроме того, власти Норвегии просили Европейский суд отличать настоящее дело от вышеупомянутого дела Шеканина, а также от дел "Рушити против Австрии" (Rushiti v. Austria) (Постановление Европейского суда от 21 марта 2000 г., жалоба № 28389/95) и "Ламанна против Австрии" (Lamanna v. Austria) (Постановление Европейского суда от 10 июля 2001 г., жалоба № 28923/95), и признать, что пункт 2 статьи 6 Конвенции был неприменим и не был нарушен. Если государственное обвинение в вышеупомянутых делах действовало в качестве ответчика, то в настоящем деле участвовали другие виды сторон. В деле о возмещении вреда участвовали только представитель потерпевшей и представитель заявителя - две частные гражданские стороны. Кроме того, между исходом уголовного дела и дела о возмещении вреда не было никакой связи, так как право потерпевшей требовать возмещения вреда абсолютно не зависело от уголовного дела. По основным пунктам правовая основа и правовые вопросы в деле о возмещении вреда и в уголовном деле различались. Таким образом, различались критерии установления гражданской и уголовной ответственности и применяемые для этого стандарты доказывания. Прежде всего, дело о возмещении вреда не затрагивало оценку виновности заявителя в совершении уголовного преступления. Кроме того, апелляция в Верховный суд сводилась к делу о возмещении вреда, регулировалась Гражданско-процессуальным кодексом и включала новые исчерпывающие доказательства, не представленные ранее при рассмотрении уголовного дела.
34. По мнению властей Норвегии, применение пункта 2 статьи 6 Конвенции в настоящем деле противоречило бы его формулировке и намерениям государств при ратификации Конвенции. Тонкая, но весьма существенная линия должна быть проведена между гражданской и уголовной ответственностью. Закрепленный в Конвенции принцип презумпции невиновности не мог бы запретить судебным или иным органам, разбирающим гражданские дела, рассматривать вопрос о том, совершил ли оправданный деяние, в котором его обвиняли. Неприемлемой представляется ситуация, при которой оправдательный приговор по уголовному делу был бы обязательным для органов, призванных впоследствии разрешать гражданско-правовые споры, вытекающие из общих с уголовным делом обстоятельств. В то время как суд, естественно, обязан учитывать тот факт, что уголовная ответственность не была установлена, он должен свободно определять гражданско-правовые последствия, вытекающие из общих с уголовным делом обстоятельств. Оправдательный приговор не мог бы иметь своим следствием то, что в последующих решениях по гражданским делам в качестве исходного условия оправданный считался бы несовершавшим предполагаемого деяния, хотя при оценке всех возможностей было бы доказано, что он, тем не менее, был преступником. Такое положение, наверняка, вызвало бы серьезные вопросы в соответствии с той же Конвенцией, а именно пунктом 1 статьи 6, гарантирующим право на разбирательство судом, inter alia, исков потерпевшего о возмещении вреда, поданных в соответствии с гражданским деликтным правом.
35. В свете вышесказанного власти Норвегии просили Европейский суд признать, что пункт 2 статьи 6 Конвенции был неприменим к делу заявителя и не был нарушен.
B. Мнение Европейского суда
36. Европейский суд напомнил, что понятие "уголовного обвинения" в статье 6 Конвенции автономно. В соответствии с прецедентным правом Европейского суда существует три критерия, которые необходимо учитывать при решении вопроса о том, являлось ли лицо "обвиняемым в совершении уголовного преступления" по смыслу статьи 6 Конвенции, а именно: классификация судопроизводств в национальном праве, их существенные черты, тип и строгость наказания, которое могло быть применено к заявителю (см. Постановление Европейского суда по делу "Филлипс против Соединенного Королевства" (Phillips v. United Kingdom) от 5 июля 2001 г., жалоба № 41087/98, § 31; Постановление Европейского суда по делу "A.P., M.P. и T.P. против Швейцарии" (A.P., M.P. and T.P. v. Switzerland) от 29 августа 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-V, § 39). Кроме того, сфера применения пункта 2 статьи 6 Конвенции не ограничена уголовными делами, находящимися на рассмотрении (см. Постановление Европейского суда по делу "Аллене де Рибмон против Франции" (Allenet de Ribemont v. France) от 10 февраля 1995 г., Series A, № 308, p. 16, § 35). В некоторых случаях Европейский суд признавал данную норму применимой также к судебным решениям, вынесенным после прекращения судопроизводств по уголовным делам (см., в частности, Постановление Европейского суда по делу "Минелли против Швейцарии" (Minelli v. Switzerland) от 25 марта 1983 г., Series A, № 62, и Постановление Европейского суда по делу "Лутц, Энглерт и Нелькенбокхоф против Германии" (Lutz, Englert and {Nolkenbockhoff} v. Germany) от 25 августа 1987 г., Series A, № 123), или после оправдания (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Шеканина против Австрии" и упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Рушити против Австрии", а также Постановление Европейского суда по делу "Ламанна против Австрии" (Lamanna v. Austria) от 10 июля 2001 г., жалоба № 28923/95). Вышеупомянутые Постановления касались производств, связанных с такими вопросами, как: обязанность обвиняемого выплатить судебные расходы и издержки государственного обвинения, требование о возмещении его (или его наследников) необходимых расходов или компенсация за предварительное заключение; данные вопросы были признаны следствием и сопутствующим обстоятельством уголовных дел.
--> примечание.
В информационный банк включено Постановление Европейского суда по правам человека от 25.08.1987 "Лутц (Lutz) против Федеративной Республики Германии".
Соответственно, Европейский суд должен был проверить, затрагивало ли производство по делу о возмещении вреда "уголовное обвинение" против заявителя, а в случае отрицательного вывода установить, было ли, тем не менее, дело о возмещении вреда связано с уголовным судопроизводством таким образом, что можно было бы применить пункт 2 статьи 6 Конвенции.
37. Обращаясь к первому из вышеназванных критериев, классификации судопроизводств в национальном праве, Европейский суд отметил довод заявителя о том, что формально он оставался "обвиняемым" вплоть до вступления оправдательного приговора в законную силу. Но довод относился только к первоначальным уголовным обвинениям, от которых он был оправдан, но не имел значения для требования о возмещении вреда. Европейский суд отметил, что требование о возмещении вреда имело свое правовое основание в главе 3 Закона 1969 года о возмещении вреда, который устанавливает общие принципы национального законодательства о деликтах, применяемые в случае причинения физического вреда. Из формулировки статьи 3-5 и норвежского прецедентного права ясно вытекает, что уголовная ответственность не является необходимым условием обязанности возместить вред. Производство по делу о возмещении вреда в Верховном суде регулировалось нормами Гражданско-процессуального кодекса, а в Постановлении Верховного суда требование описывалось, как "гражданско-правовое". Таким образом, Европейский суд счел, что рассматриваемое требование о возмещении вреда не считалось "уголовным обвинением" в соответствии с примененным национальным законодательством.
38. Что касается второго и третьего критериев, существенных черт судопроизводств, типа и характера "наказания" (то есть в настоящем деле предполагаемый карательный характер решения о возмещении вреда), Европейский суд отметил, что, хотя условия наступления гражданской ответственности в зависимости от обстоятельств могли в некоторых отношениях совпадать с условиями наступления уголовной ответственности, гражданско-правовой иск должен был быть, тем не менее, разрешен на основании принципов гражданского деликтного права. Исход уголовного дела не был решающим фактом для дела о возмещении вреда. Потерпевшая имела право требовать возмещения вреда невзирая на то, был ли ответчик осужден или, как в настоящем деле, оправдан; а вопрос о возмещении вреда подлежал отдельной правовой оценке, основанной на критериях и стандартах доказывания, которые в некоторых важных аспектах отличались от критериев и стандартов доказывания, применяемых для установления уголовной ответственности. Вопрос о возмещении вреда ограничивался обстоятельствами настоящего дела, где он был единственным пунктом апелляции, рассмотренной в Верховном суде при участии только частных сторон в соответствии с положениями Гражданско-процессуального кодекса, а новые доказательства были представлены лишь по данному вопросу.
По мнению Европейского суда, тот факт, что деяние, из которого вытекает гражданский иск о возмещении вреда в соответствии с деликтным правом, также охватывается объективными составляющими элементами уголовного преступления, не мог бы, несмотря на свою тяжесть, являться достаточным основанием для того, чтобы считать "обвиняемым в совершении уголовного преступления" лицо, предположительно ответственное за совершение деяния, рассматриваемого в деле о деликте. Также не мог бы служить основанием такой характеристики тот факт, что доказательства из уголовного дела используются для определения гражданско-правовых последствий этого деяния. В противном случае, как правильно подчеркнули власти Норвегии, пункт 2 статьи 6 Конвенции придал бы оправданию по уголовному делу нежелательный эффект лишения потерпевшего возможностей требовать компенсации в соответствии с гражданским деликтным правом, что повлекло бы произвольное и несоразмерное ограничение его права на разбирательство его дела судом, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Это также могло бы предоставить оправданному преступнику, который в соответствии с гражданско-правовой обязанностью доказывания считался бы ответственным, излишнюю привилегию избегать любой ответственности за свои действия. Такое расширительное толкование не могло бы быть подкреплено ни формулировкой пункта 2 статьи 6 Конвенции, ни каким-либо иным общим основанием в национальных правовых системах в пределах границ государств-членов Конвенции. Напротив, в подавляющем большинстве Договаривающихся государств оправдательный приговор не исключает наступления гражданской ответственности в отношении одного и того же деяния.
Таким образом, Европейский суд счел, что, хотя оправдание по уголовному делу не должно было быть затронуто в производстве по делу о возмещении вреда, оно не должно было исключать возможность установления гражданско-правовой обязанности возместить вред, вытекающей из общих с уголовным делом обстоятельств, на основании менее строгого бремени доказывания (см. mutatis mutandis, Решение Европейской комиссии по делу "X. против Австрии" (X v. Austria) от 6 октября 1992 г., жалоба № 9295/81, Decisions and Reports (D.R.) 30, p. 227; Решение по делу "M.C. против Соединенного Королевства" (M.C. v. United Kingdom) от 7 октября 1987 г., жалоба № 11882/85, D.R. 54, p. 162). Если бы Решение национального суда о возмещении вреда содержало утверждения об уголовной ответственности ответчика, тогда был бы затронут пункт 2 статьи 6 Конвенции.
В настоящем деле в оспоренном решении национального судебного органа по вопросу о возмещении вреда, вынесенном в отдельном от оправдательного приговора постановлении, не утверждалось ни явным образом, ни по существу, что имелись все условия для признания заявителя виновным в совершении преступлений, за которые он был оправдан (см. выше § 17 - 19). Последующее разбирательство гражданского дела не было несовместимым с оправданием и не отменяло его.
39. Кроме того, целью возложения гражданско-правовой обязанности возместить вред в отличие от цели уголовной ответственности являлась в первую очередь компенсация вреда и страданий, причиненных потерпевшему. Размер компенсации (75000 норвежских крон) мог бы считаться обоснованным, если учитывать причиненный вред. Представляется очевидным, что ни цель, ни размер присужденной компенсации не придавали данной мере характер уголовно-правовой санкции, противореча пункту 2 статьи 6 Конвенции.
40. Вопреки вышесказанному Европейский суд не счел, что требование о возмещении вреда могло быть приравнено к очередному "уголовному обвинению" заявителя после его оправдания.
41. Остался вопрос о том, имелись ли между уголовным делом и последующим за ним делом о возмещении вреда связи, которые обосновывали бы расширение сферы применения пункта 2 статьи 6 Конвенции к делу о возмещении вреда.
Европейский суд повторил, что исход уголовного дела не имел решающего значения для вопроса о компенсации. Конкретно в настоящем деле ситуация была прямо противоположная: несмотря на оправдание заявителя, с точки зрения Закона было возможно присуждение G. компенсации. Невзирая на исход уголовного дела против заявителя, дело о возмещении вреда не было его прямым продолжением. В связи с этим настоящее дело, очевидно, отличается от дел, на которые имелись ссылки выше, в которых Европейский суд признал, что рассматриваемые производства являлись следствием и сопутствующим обстоятельством уголовных дел и что пункт 2 статьи 6 Конвенции был применим к этим производствам.
42. В качестве заключения Европейский суд признал, что пункт 2 статьи 6 Конвенции был неприменим к производству по требованию о возмещении вреда, предъявленному к настоящему заявителю, и что данная норма не была нарушена в настоящем деле.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД:
1) постановил шестью голосами против одного, что пункт 2 статьи 6 Конвенции не применим к рассматриваемому производству по делу о возмещении ущерба;
2) постановил шестью голосами против одного, что пункт 2 статьи 6 Конвенции не был нарушен.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 11 февраля 2003 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Председатель Палаты
Ж.-П.КОСТА
Секретарь Секции Суда
С.ДОЛЛЕ
В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента к Постановлению прилагаются совпадающее мнение судьи Ф. Тюлькенс и особое мнение судьи Ж.-П. Коста.
Ж.-П.К.
С.Д.
СОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ СУДЬИ Ф. ТЮЛЬКЕНС
1. В принципе, тот факт, что гражданский иск о возмещении вреда может быть подан после оправдания лица уголовным судом за те же деяния, сам по себе не поднимает никаких проблем в отношении пункта 2 статьи 6 Конвенции. Другими словами, в соответствии с данной нормой оправдание не лишает суд права рассматривать то же деяние отдельно от обстоятельств криминального характера и, по крайней мере, не создает предубеждения, что обвиняемый понесет гражданскую ответственность в случае установления вины. Разумеется, представляется важным, чтобы суд, в который подан иск о возмещении вреда, точно определил противоправное деяние, на котором он основывает свое решение, отличая это деяние от уголовного преступления, в отношении которого было вынесено Окончательное постановление суда. Соглашаясь таким образом с доводом о том, что уголовные и гражданские правонарушения отделены друг от друга, я принимаю позицию Европейского суда, изложенную в § 38 и 39 Постановления: "хотя оправдание по уголовному делу не должно было быть затронуто в производстве по делу о возмещении вреда, оно не должно было исключать возможность установления гражданско-правовой обязанности возместить вред, вытекающей из общих с уголовным делом обстоятельств, на основании менее строгого бремени доказывания... Кроме того, целью возложения гражданско-правовой обязанности возместить вред в отличие от цели уголовной ответственности являлась в первую очередь компенсация вреда и страданий, причиненных потерпевшему".
2. В соответствии с заложенным в пункте 2 статьи 6 Конвенции фундаментальным принципом никто не может считаться виновным представителями власти до тех пор, пока виновность не будет установлена в законном порядке компетентным судом. Кроме того, необходимо толковать данное положение так, чтобы обеспечить не теоретический и иллюзорный, а практический и эффективный характер применения презумпции невиновности. Соответственно, пункт 2 статьи 6 Конвенции будет применяться, если оценка судебных органов поведения заявителя или ответчика по гражданскому иску о возмещении вреда опровергает факт его окончательного оправдания по всем пунктам обвинения против него. Европейский суд явным образом признал это, подчеркнув в § 38 Постановления: "Если бы решение национального суда о возмещении вреда содержало утверждения об уголовной ответственности ответчика, тогда был бы затронут пункт 2 статьи 6 Конвенции". С этой целью "принцип презумпции невиновности обязателен не только для судов, рассматривающих уголовное дело, но и для судов, которые напрямую не связаны с разбирательством уголовного обвинения" (см. Постановление Европейского суда по делу "Хентрих против Франции" (Hentrich v. France) от 22 сентября 1994 г., Series A, № 296-A, мнение Европейской комиссии, p. 38, § 85).
3. Поэтому задачей Европейского суда является установление того, имели ли место во время гражданского судопроизводства по делу о возмещении вреда, основанном на тех же обстоятельствах, по которым было проведено разбирательство уголовного дела, обвинения, характер и объем которых устанавливали бы связь с уголовным делом, делая возможным применение пункта 2 статьи 6 Конвенции. В настоящем деле таких обвинений не было. В Постановлении Верховного суда от 5 июня 1996 г., обязавшем заявителя выплатить компенсацию морального вреда в соответствии со статьей 3-5 (1) "b" Закона о возмещении вреда, не говорилось и не подразумевалось, что заявитель нес уголовную ответственность за преступления, за которые он был оправдан. Данное Постановление не было несовместимым с окончательным оправданием заявителя, а потому обоснованным является признание факта отсутствия нарушения пункта 2 статьи 6 Конвенции.
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ Ж.-П.КОСТА
Мне представляется очевидным, что принцип презумпции невиновности продолжает применяться даже после прекращения уголовного дела или оправдания обвиняемого, как неоднократно постановлял Европейский суд, например, в делах "Минелли против Швейцарии" (Minelli v. Switzerland) (Постановление от 25 марта 1983 г., Series A, № 62), "Шеканина против Австрии" (Sekanina v. Austria) (Постановление от 25 августа 1993 г., Series A, № 266-A), "Рушити против Австрии" (Rushiti v. Austria) (Постановление Европейского суда от 21 марта 2000 г., жалоба № 28389/95) и, конечно, в делах "O. Против Норвегии", "Хаммерн против Норвегии" и "Y. против Норвегии" (Постановления по этим делам вынесены в тот же день, что и настоящее Постановление).
Также мне представляется очевидным, что, как моя коллега судья Ф. Тюлькенс правильно заметила в ее отдельном мнении, гражданская и уголовная ответственность совпадают не полностью, и может существовать гражданское правонарушение, влекущее обязанность обвиняемого возместить причиненный потерпевшему вред, даже если обвиняемый был окончательно оправдан и в законном порядке признан невиновным по уголовному делу.
Однако, по-моему, гражданской правонарушение должно отличаться от уголовного преступления, а деяния, рассматриваемые в гражданском праве в качестве противоправных и причиняющих вред, не должны быть точно такими же, как те, в совершении которых ответчика обвиняли по уголовному делу. В противном случае и принцип презумпции невиновности, и признание оправданного невиновным были бы лишены практической цели в случае вынесения против оправданного судебного постановления по гражданскому делу, так как парадоксально было бы охранять одну лишь презумпцию до тех пор, пока она не опровергнута каким-нибудь судебным решением, и еще пренебрегать доказательствами, которые данную презумпцию подкрепляли.
Тогда какова позиция в настоящем деле? Заявитель, обвиненный в сексуальном домогательстве несовершеннолетней, был оправдан Высоким Судом после того, как суд присяжных признал его невиновным, и Высокий Суд впоследствии отклонил требование потерпевшей о возмещении вреда. Верховный суд позднее отменил это решение по апелляции, основываясь на следующих положениях, перечисленных в § 19 Постановления: "Судья Гьелстад сочла, что доказательства соответствовали стандарту доказывания, сексуальное домогательство имело место, и при оценке всех возможностей было очевидно, что заявитель являлся правонарушителем". После чего судья Гьелстад добавила: "данное решение было принято независимо от решения по уголовному делу и... не оспаривало оправдания".
Но эти осторожно подобранные слова не убедили меня. Конечно, по Закону оправдание не подлежит отмене, но в настоящем деле оправдание было, в действительности, серьезно игнорировано.
Вышеуказанные основания, по которым Верховный суд вынес свое постановление, были явно неотделимы от резолютивных положений. Они являются мотивами постановления и имеют такой же обязательный характер, как и сами резолютивные положения.
Тогда какую пользу извлек заявитель из своего оправдания (кроме важного факта того, что к нему не были применены уголовные наказания)? Ему сказали, что он был оправдан за преступление, в совершении которого он обвинялся, но после этого ему сказали (основываясь на тех же обстоятельствах), что он, несомненно, совершил преступление, и взыскали с него компенсацию в пользу потерпевшей. Где здесь правовая определенность?
Поэтому я пришел к мнению, отличному от мнений большинства моих коллег. Я не считаю, что это дело отличается от дел O., Хаммерна и Y.; по-моему, пункт 2 статьи 6 также применим в настоящем деле, и, кроме того, он был нарушен.
Я, разумеется, могу оценить законное беспокойство национальных судебных органов об интересах потерпевших (которые по определению невиновны) и их бенефициариев. Вот почему, применяя стандарты доказывания, которые, как правило, строже по уголовным делам (конкретно вследствие презумпции невиновности), чем по гражданским делам, данные судебные органы могут стремиться к установлению гражданской ответственности оправданного по уголовному делу, рассматривая его как ответственного по существу дела, но не виновного. Но сложно утверждать одно, а потом другое: невозможно одновременно заявлять, что кто-либо в законном порядке признан невиновным в совершении уголовного преступления (в настоящем деле сексуальном домогательстве несовершеннолетней) и что, тем не менее, это же лицо, вероятно, совершило данное преступление (даже с вероятностью всего 51%) и должно заплатить за него.
A fortiori нельзя утверждать, как это было в настоящем деле, что невиновное лицо является очевидным преступником. На мой взгляд, лучшим способом достигнуть цели справедливости в таких ситуациях было бы учреждение фонда возмещения вреда потерпевшим от преступлений, оставшихся ненаказанными или в которых личность преступника не была установлена. Так же как месть не является правосудием, сострадание не является основанием для хитрого правосудия.
EUROPEA№ COURT OF HUMA№ RIGHTS
FORMER THIRD SECTION
CASE OF RINGVOLD v. NORWAY
(Application No. 34964/97)
JUDGMENT <*>
(Strasbourg, 11.II.2003)
In the case of Ringvold v. Norway,
--------------------------------
<*> This judgment will become final in the circumstances set out in Article 44 § 2 of the Convention. It may be subject to editorial revision.
The European Court of Human Rights (Former Third Section), sitting as a Chamber composed of:
Mr J.-P. Costa, President,
Mr W. Fuhrman,
Mr L. Loucaides,
Mr {P. Kuris},
Mrs F. Tulkens,
Mr K. Jungwiert,
Mrs H.S. Greve, judges,
and Mrs {S. Dolle}, Section Registrar,
Having deliberated in private on 17 September and on 21 January 2003,
Delivers the following judgment, which was adopted on the last-mentioned date:
PROCEDURE
1. The case originated in an application (No. 34964/97) against the Kingdom of Norway lodged with the European Commission of Human Rights ("the Commission") under former Article 25 of the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms ("the Convention") by a Norwegian national, Mr Ivar Ringvold ("the applicant"), on 5 December 1996.
2. The applicant was represented by Mr {Naess}, a lawyer practising in {Lillestrom}. The Norwegian Government ("the Government") were represented by Mr F. Elgesem, who acted as Agent until he left the Attorney-General's Office (Civil Matters) in June 2002. Thereafter, they were represented by Mr H. Harborg of that office.
3. The applicant alleged a violation of Article 6 § 2 of the Convention on account of the national court's decision, despite his acquittal on criminal charges, to order him to pay compensation to the victim.
4. The application was transmitted to the Court on 1 November 1998, when Protocol No. 11 to the Convention came into force (Article 5 § 2 of Protocol No. 11).
5. The application was allocated to the former Third Section of the Court (Rule 52 § 1 of the Rules of Court). Within that Section, the Chamber that would consider the case (Article 27 § 1 of the Convention) was constituted as provided in Rule 26 § 1.
6. On 11 September 2001 the Chamber decided that, in the interests of the proper administration of justice, the proceedings in the present case should be conducted simultaneously with those in the case of O v. Norway, Hammern v. Norway and Y v. Norway (applications nos. 29327/95, 30287/96 and 56568/00 - Rule 43 § 2).
7. On 11 September 2001 the Court had also declared the application admissible.
8. On 1 November 2001 the Court changed the composition of its Sections (Rule 25 § 1). However, this case was retained by the former Third Section.
9. A hearing took place in public in the Human Rights Building, Strasbourg, on 17 September 2002 (Rule 59 § 2).
There appeared before the Court:
(a) for the Government
Mr H. Harborg, Attorney-General's Office,
(Civil matters) Agent,
Mr F. Elgesem, Advokat, Counsel/Adviser
Mr K. Kallerud, Senior Public Prosecutor,
Office of the Director of Public Prosecutors,
Ms E. Holmedal, Attorney,
Attorney-General's Office (Civil matters),
Ms T. Steen, Attorney,
Attorney-General's Office, Advisers;
(b) for the applicant
Mr {S. Naess}, Advokat, Counsel
The Court heard addresses by Mr {Klomsaet} (counsel for Mr Y, who pleaded the common issues relevant to both his case and that of Mr Ringvold), Mr {Naess}, Mr Elgesem and Mr Harborg.
THE FACTS
I. The circumstances of the case
10. The applicant was born in 1965 and lives in Oslo.
11. On 24 June 1993 the applicant was charged under Articles 192 and 195 of the Penal Code (straffeloven) with the sexual abuse of a minor, G., born in December 1979, during the period from 1986 to 1990. Under these provisions he was charged with having, on one or several occasions, threatened to hit G. if she cried out, and/or having held her tight, whereupon he had introduced his penis into or towards her sexual organ and/or made her masturbate him. At the time, G.'s father was cohabiting with the applicant's mother. The alleged offences were said to have occurred in the applicant's home when the child visited her father.
12. Criminal proceedings were instituted before the Eidsivating High Court (lagmannsrett) which heard the case between 16 and 18 February 1994, including G.'s compensation claim of (up to) NOK 110,000 for non-pecuniary damage, made under Article 3 - 5 of the Damage Compensation Act 1969 (skadeerstatningsloven), and joined to the trial in accordance with Article 3 of the Code of Criminal Procedure 1981 (straffeprosessloven). By a judgment of 18 February 1994, the High Court, noting that the jury had answered the questions concerning criminal guilt in the negative, acquitted the applicant of the charges. Moreover, it decided to reject G.'s compensation claim.
13. G. subsequently appealed against the compensation refusal to the Supreme Court ({Hoyesterett}) under the rules of the Code of Civil Procedure 1915 ({tvistemalsloven}). The Supreme Court then ordered the taking of oral evidence by the City Court, which took place between 26 and 30 June 1995, 18 and 20 October 1995, 20 November 1995 and 3 January 1996, in the course of which more than 20 witnesses were heard.
14. In the appeal proceedings before the Supreme Court, G.'s lawyer requested that documents produced in the context of the criminal case be submitted as evidence to the Supreme Court. This included records of the judicial examination of G., medical certificates, letters and witness statements given to the police in connection with the criminal proceedings. The applicant's lawyer, referring to Article 6 § 2 of the Convention, objected to this request.
15. By a decision of 29 May 1996, the Supreme Court authorised the documents from the criminal case to be joined to the case-file in the compensation proceedings. Its decision included the following reasons:
"In their pleadings, the lawyers for the parties have dealt extensively with the issue under Article 6 § 2 of the Convention. The only question for the Supreme Court to determine is whether the submission of the criminal case documents in the civil case would as such violate this Convention provision. The question as to the significance of this provision for the decision on the compensation claim falls to be considered in connection with the decision on the merits of the appeal.
The use of documents from the criminal case as evidence in this case does not in my view fall foul of the requirement in Article 6 § 2.... The submission of the documents does not as such imply that the acquittal in the criminal case is being called into doubt.
The statement in the Sekanina case, which the lawyer for the defendant has referred to, must be read in its context. The ruling cannot be perceived as a general procedural bar against the production of the case documents from criminal proceedings in a later case.
Furthermore, I should like to add that, although this is not decisive for my view on the issue under Article 6 § 2, both parties were given the usual opportunity to supply evidence in connection with the taking of evidence by the Supreme Court.
In my view the request for submission of the criminal case documents in question must therefore be granted."
16. The Supreme Court examined the case under the rules of civil procedure. After hearing the parties and a large number of witnesses, the Supreme Court, by a judgment of 5 June 1996, ordered the applicant to pay NOK 75,000 to G. in compensation for non-pecuniary damage, under Article 3-5 (1) b of the Damage Compensation Act.
17. The first voting judge, Mrs Justice {Gjolstad}, stated on behalf of a unanimous court, inter alia:
"In as far as the appeal concerns the merits, two general questions arise, namely the relationship to the acquittal in the criminal case (cf. Article 6 § 2 of the Convention) and the requirement of proof in such cases.
Under Chapter 29 of the Code of Criminal Procedure, civil compensation claims may... be made in criminal proceedings by the prosecution or by the injured party. This arrangement is intended to make it easier for the injured party to have a civil compensation claim examined, but it does not preclude the possibility of making such a claim in separate civil proceedings instead.
Contrary to what followed from the old Code of Criminal Procedure, it is not a condition for the examination of civil compensation claims that the accused person has been convicted in respect of the charge. Thus, it is in principle possible to both reject or uphold a civil compensation claim, irrespective of the decision concerning criminal liability. This has its background in the fact that the injured party, who does not enjoy rights as a party to the criminal case, should not forfeit his or her compensation claim as a result of an acquittal in the criminal case. Although it will hardly be a frequent occurrence that the decision on the civil compensation claim goes in a different direction than that on criminal liability, this may happen for various reasons. Amongst others, the requirement of evidence for the penal and the civil consequences of an action... is different.
According to Article 6 § 2 of the Convention, a person who is charged with a criminal offence shall be deemed innocent until proven guilty. The presumption of innocence applies even after an acquittal (cf. in this connection the Sekanina case and the decision reported in Norsk Retstidende 1994 p. 721, dealing with the significance of the presumption of innocence in a case concerning the right of the accused to compensation after an acquittal).
However, in my opinion it must be clear that the said provision cannot constitute an obstacle for a person injured by an act to claim compensation from the alleged perpetrator, even though the latter has been acquitted of a criminal offence, and that the court in such a case can rely on a finding that the defendant has in fact performed the act in relation to which he has been acquitted. Even assuming that the Convention provision applies to the treatment of such claims, it has not been infringed as long as no disagreement or doubt has been expressed with regard to the decision on criminal liability. I cannot see that the arrangement under Norwegian criminal procedural law, whereby it is possible to have civil compensation claims determined after an acquittal, gives rise to any particular problems in relation to Article 6 § 2 [of the Convention]. Moreover, in the case at hand, it is the High Court's decision concerning compensation which has especially been brought before the Supreme Court under the provisions of the Code on Civil Procedure."
18. As regards the requirement of evidence, Mrs Justice {Gjolstad} recalled that under the law on compensation the test is normally the balance of probabilities. However, bearing in mind the burden an allegation of reprehensible conduct may have for the defendant and the serious consequences it may have for his or her reputation, the requirement as to the strength of the evidence must be stricter than that which applies to the test of the balance of probabilities. Nevertheless, the requirement could not be as strict as that which applies for establishing criminal liability. In a case of the kind under consideration, the test must be whether on the balance of probabilities it was clearly probable that the alleged abuse had been performed.
19. In dealing with the particular facts of the appeal concerning compensation, the Supreme Court had regard to the video recording of the judicial examination of the alleged victim in the criminal proceedings before the High Court. The Supreme Court did not share the High Court's view that the evidentiary value of the video recording was diminished by certain misgivings concerning the lack of synchronisation of sound and picture when shown to the High Court. These shortcomings had been remedied before the Supreme Court. The Supreme Court also had regard to evidence taken by it from this person, which deviated slightly from the judicial examination before the High Court. It further had regard to the statements by an expert witness and the statements of a therapist who had treated the purported victim. Considering the evidence as a whole, Justice {Gjolstad} found that the evidence satisfied the standard of proof, establishing that sexual abuse had occurred and that, on the balance of probabilities, it was clear that the applicant was the abuser. Accordingly there was a basis for awarding her compensation under Article 3-5 (1) b of the Damage Compensation Act. However, Justice {Gjolstad} emphasised that this decision was taken independently of the decision in the criminal case and that it did not undermine the acquittal. Finally, as regards the amount of compensation, she observed inter alia that she based her assessment on her finding that several infringements had occurred and that, even though the extent of this was not possible to ascertain with precision, it concerned serious violations involving a certain use of force or threats, as a result of which G. had suffered damage.
II. Relevant domestic law and practice
20. Under Norwegian criminal law there are four basic conditions that must be met in order to establish criminal liability:
(1) the accused has committed the proscribed act or omission (actus reus) which is contrary to a provision of the Penal Code or to a special statutory penal provision in force at the time when the act was committed;
(2) there are no exonerating circumstances (e.g. self-defence);
(3) the accused has acted with intent (mens rea), unless otherwise expressly stated in the relevant penal provision; and
(4) the accused was of sound mind at the time of the commission of the offence.
21. As a general rule, the prosecution has to prove these four elements beyond reasonable doubt. Any reasonable doubt shall benefit the accused (in dubio pro reo).
22. Under the Norwegian jury system, when an accused is acquitted the jury is not entitled to disclose whether any of its members held a different opinion, and no records are kept which could disclose that a negative answer as to the applicant's guilt was not unanimous. The criminal system knows only two conclusions in a criminal case-guilt or acquittal (see Articles 365, 366, 372 and 373 of the Code of Criminal Procedure). There is no third alternative, which was known in some other European countries, where a criminal charge could result in the finding that there was not sufficient evidence for establishing guilt.
23. Under the Code of Criminal Procedure 1981, a civil claim may be pursued in connection with a criminal trial, provided that the claim arises from the same set of facts. Consequently, the civil claim of a victim may be decided either in connection with a criminal case or in separate proceedings. Article 3 reads:
"Any legal claim that the aggrieved person or any other injured person has against the person charged may, in accordance with the provisions of Chapter 29, be pursued in connection with such cases as are mentioned in Article 1 or Article 2, provided that the said claim arises from the same act that the case is concerned with. On the said conditions the following claims may also be pursued:
The claims specified in the first and second paragraphs are deemed to be civil claims and shall be dealt with in accordance with the provisions of Chapter 29...".
Other provisions concerning civil compensation claims may be found in Chapter 29 of the Code of Criminal Procedure, notably the following:
"§ 427. In a public case the prosecuting authority may on application pursue such civil legal claims as are specified in Article 3....
When civil legal claims are pursued against a person other than the person charged, the person concerned assumes the position of a party to the case in so far as this issue is concerned....
§ 428. Any person who has any such civil legal claim as is specified in Article 3 may himself pursue it in connection with a public case if a main hearing is held....
§ 435. A separate appeal against the decision of civil legal claims shall be brought according to the provisions of the Civil Procedure Act. The same applies to a reopening of the case."
24. Under the Damage Compensation Act 1969, the purported victim may, regardless of the outcome of the criminal proceedings, claim compensation for pecuniary and non-pecuniary damage.
Article 3-5, as in force at the relevant time, read as follows:
"Anyone who, with intent or gross negligence has
a. Caused personal injury or
b. Committed... an act of misconduct as mentioned in Article 3-3, may... be obliged to pay the victim such a lump sum as the court deems would constitute reasonable compensation (oppreisning) for the pain and suffering and other non-pecuniary damage caused thereby....
A person who with intent or gross negligence has caused the death of another person, may be ordered to pay such compensation to the deceased's... parents."
Article 3-3, referred to in the above provision, expressly applies to misconduct mentioned in, amongst others, Articles 192 and 195 of the Penal Code.
A claim for compensation for non-pecuniary damage submitted by a victim under Article 3-5 of the Act, is subject to his or her showing that the alleged perpetrator, with intent or gross negligence, committed the wrongful act. The test is normally the balance of probabilities and the burden of proof lies with the claimant. This burden may be heavier where liability may have serious consequences for the respondent's reputation, though it will be less than for criminal liability. The competent court has to determine liability in the light of all the evidence available at the time of the adjudication of the case.
25. The objective constitutive elements of acts which may give rise to both criminal liability and civil liability to pay compensation are not always the same. The subjective constitutive elements in principle differ: normally criminal liability requires intent whereas liability to pay compensation requires gross or simple negligence. There may be exonerating circumstances - such as self-defence, necessity, provocation or ignorance - which exclude criminal liability but which do not exclude liability to pay compensation. A person of unsound mind may be exempted from criminal liability but not necessarily from civil liability to pay compensation (see Norges Offentlige Utredninger (Official Norwegian Report) NOU 2000:33 "Erstatning til ofrene hvor tiltalte frifinnes for straff" (Compensation to Victims in Cases where the Accused has been Acquitted of the Criminal Charge), a study by Mr J.T. Johnsen, Professor of Law, Chapter 1, sub-chapter 1.3.2).
The purposes of the criminal law and the law on compensation are not identical. While deterrence and restoration are important considerations in both areas of law, the former places emphasis on retribution and the latter on the spreading of financial loss. The two systems also supplement one another in important respects. While criminal law sanctions are particularly designed to deter the actual and potential offenders from committing offences, those of the law of compensation are particularly designed to meet the aggrieved person's need for economic redress (ibidem, Chapter 1, sub-chapter 1.2.1).
THE LAW
26. The applicant complains that the Supreme Court's judgment awarding G. compensation entailed a violation of his right under Article 6 § 2 of the Convention to be presumed innocent until proven guilty of the commission of an offence.
27. Article 6 § 2 of the Convention reads as follows:
"Everyone charged with a criminal offence shall be presumed innocent until proved guilty according to law."
28. The Government contested this allegation and requested the Court to hold that this provision was not applicable and had not been violated in the instant case.
A. Submissions of those appearing before the Court
1. The applicant
29. The applicant maintained that, during the compensation case following his acquittal, he was still "charged with a criminal offence", at the least within the autonomous sense of Article 6 § 2. Invoking the Court's interpretation of this expression, he submitted that, under domestic law, he was formally considered as charged until the acquittal gained legal force. Moreover, an award of compensation for non-pecuniary damages had a punitive purpose, was deliberately used to express the community's disapproval of the act concerned and signalled that the wrong committed ought to be righted. This was apparent from the compensation award which undoubtedly served to weaken the applicant's earlier acquittal.
30. The applicant invited the Court to assimilate his case to that of Sekanina v. Austria (judgment of 25 August 1993, Series A No. 266-A), in which it attached primary weight to the degree of linkage between the criminal proceedings and the compensation case in its finding that Article 6 § 2 was applicable to the latter. The compensation claim had been pursued in the context of the accused's acquittal. The Supreme Court had in its judgment of 5 June 1996, awarding G. compensation, based itself to a significant extent on the evidence from the criminal proceedings before the High Court, thus showing that there was a connection between the two sets of proceedings.
Furthermore, in determining under the law on compensation whether the applicant had committed the criminal act of which he had previously been acquitted, the Supreme Court was called upon to establish a form of guilt. The Supreme Court had stated that, considering the evidence as a whole, the evidence satisfied the standard of proof for establishing that sexual abuse had occurred and that, on the balance of probabilities, it was clear that the applicant had committed acts of abuse against G. Its assessment amounted to a finding of a penal nature, in violation of the presumption of innocence. Only the applicable evidentiary standard had differed from that applicable to criminal liability, but that was in theory only. All other relevant criteria were the same as for criminal liability.
31. In these circumstances, the applicant submitted, the compensation matter was so closely linked to the criminal proceedings as to attract the application of Article 6 § 2, which provision had been violated.
32. The applicant refuted the Government's contention that the right of access to court of the victim under Article 6 § 1 militated against the applicability of Article 6 § 2 to his case. That right was not absolute but could be subject to limitations. In addition, the fact that the aggrieved party receive the assistance of the public prosecutor, backed by the entire State apparatus with regard to measures of investigation, could adversely affect the defendant's right to "equality of arms" in a manner incompatible with Article 6 § 1.
2. The Government
33. The Government disputed the applicant's contention that he was "charged with a criminal offence" in the civil compensation proceedings. They moreover requested the Court to distinguish this case from the above-mentioned Sekanina judgment, as well as its judgments in Rushiti v. Austria (No. 28389/95, 21.3.2000) and Lamanna v. Austria (No. 28923/95, 10.7.2001), and to hold that Article 6 § 2 was inapplicable and not violated. While the Prosecution had acted as a defendant party in those cases, the present case had involved other types of litigants. The compensation proceedings only involved counsel for the victim and for the applicant - two private civil parties. Moreover, there was no link between the outcome of the criminal proceedings and the compensation case, the right of the victim to claim compensation being entirely independent of the criminal case. On essential points the legal basis and the legal issues in the civil compensation proceedings differed from those in the criminal case. Thus the criteria for civil and criminal liability differed, as did the applicable evidentiary standards. Above all, the compensation case did not involve an assessment of the applicant's criminal guilt. What was more, the appeal before the Supreme Court was limited to the compensation case, was governed by the Code of Civil Procedure, and comprised extensive new evidence not previously adduced at the criminal trial.
34. In the Government's view, the application of Article 6 § 2 in such matters would run counter to its wording and to the intentions of States upon ratification of the Convention. A fine - but absolutely essential - line had to be drawn between criminal and civil responsibility. The Convention principle of the presumption of innocence could not bar judicial or other authorities acting in civil matters from addressing the question whether the acquitted person had perpetrated the act that had formed the basis for the criminal charge against him. It would be unacceptable if an acquittal in a criminal case should be binding upon any authority that subsequently was called upon to decide civil-law matters arising from the same set of facts. While a court would of course be bound by a finding that criminal responsibility had not been established, it should be free to establish the civil consequences flowing from the same set of facts. An acquittal could not have as its consequence that subsequent decisions in civil matters must take as its premise that the acquitted person did not perpetrate the act, if it was shown on the balance of probabilities that he or she nevertheless was the perpetrator. Such a view would indeed give rise to serious questions under the Convention itself, namely the right under Article 6 § 1 of access to a court of, inter alia, a victim claiming compensation under the civil law of tort.
35. In the light of the above, the Government requested the Court to hold that Article 6 § 2 was not applicable and was not violated in the applicant's case.
B. The Court's assessment
36. The Court reiterates that the concept of a "criminal charge" in Article 6 is an autonomous one. According to its established case-law, there are three criteria to be taken into account when deciding whether a person was "charged with a criminal offence" for the purposes of Article 6, namely the classification of the proceedings under national law, their essential nature and the type and severity of the penalty that the applicant risked incurring (see Phillips v. the United Kingdom, No. 41087/98, § 31, 5 July 2001; A.P., M.P. and T.P. v. Switzerland, judgment of 29 August 1997, Reports of Judgments and Decisions 1997-V, § 39). Moreover, the scope of Article 6 § 2 is not limited to criminal proceedings that are pending (see Allenet de Ribemont v. France, judgment of 10 February 1995, Series A No. 308, p. 16, § 35). In certain instances, the Court has also found the provision applicable to judicial decisions taken after the discontinuation of such proceedings (see in particular the following judgments: Minelli v. Switzerland, 25 March 1983, Series A No. 62, and Lutz, Englert and {Nolkenbockhoff} v. Germany, 25 August 1987, Series A No. 123), or following an acquittal (see Sekanina and Rushiti cited above and Lamanna v. Austria, No. 28923/95, 10 July 2001). Those judgments concerned proceedings related to such matters as an accused's obligation to bear court costs and prosecution expenses, a claim for reimbursement of his (or his heirs') necessary costs, or compensation for detention on remand, and which were found to constitute a consequence and the concomitant of the criminal proceedings.
Accordingly, the Court will examine whether the compensation proceedings did give rise to a "criminal charge" against the applicant and, in the event that this was not the case, whether the compensation case nevertheless was linked to the criminal trial in such a way as to fall within the scope of Article 6 § 2.
37. Turning to the first of the above-mentioned criteria, the classification of the proceedings under national law, the Court notes the applicant's argument that, formally speaking, he remained "charged" until the acquittal gained legal force. However, this concerned only the initial criminal charges of which he was acquitted; it was of no relevance to the compensation claim. The Court notes that the latter had its legal basis in Chapter 3 of the Damage Compensation Act 1969, which sets out the general principles of the national law on torts applicable to personal injuries. It is clear from both the wording of Article 3 - 5 and Norwegian case-law that criminal liability is not a prerequisite for liability to pay compensation. The compensation proceedings before the Supreme Court were governed by the provisions of the Code of Civil Procedure and the claim was described in its judgment as being "civil". Thus, the Court finds that the compensation claim in issue was not viewed as a "criminal charge" under the relevant national law.
38. As regard the second and third criteria, the nature of the proceedings and the type and severity of the "penalty" (i.e. in the instant case the allegedly punitive award of compensation), the Court observes that, while the conditions for civil liability could in certain respects overlap, depending on the circumstances, with those for criminal liability, the civil claim was nevertheless to be determined on the basis of the principles that were proper to the civil law of tort. The outcome of the criminal proceedings was not decisive for the compensation case. The victim had a right to claim compensation regardless of whether the defendant was convicted or, as here, acquitted, and the compensation issue was to be the subject of a separate legal assessment based on criteria and evidentiary standards which in several important respects differed from those that applied to criminal liability. This is indeed borne out by the circumstances of the present case, where the compensation matter was the sole issue of the appeal before the Supreme Court, involving private parties only, and was heard in proceedings governed by the provisions of the Code of Civil Procedure, with extensive new evidence being taken on that issue alone.
In the view of the Court, the fact that an act that may give rise to a civil compensation claim under the law of tort is also covered by the objective constitutive elements of a criminal offence could not, notwithstanding its gravity, provide a sufficient ground for regarding the person allegedly responsible for the act in the context of a tort case as being "charged with a criminal offence". Nor could the fact that evidence from the criminal trial is used to determine the civil law consequences of the act warrant such a characterisation. Otherwise, as rightly pointed out by the Government, Article 6 § 2 would give a criminal acquittal the undesirable effect of pre-empting the victim's possibilities of claiming compensation under the civil law of tort, entailing an arbitrary and disproportionate limitation on his or her right of access to court under Article 6 § 1 of the Convention. This again could give an acquitted perpetrator, who would be deemed responsible according to the civil burden of proof, the undue advantage of avoiding any responsibility for his or her actions. Such an extensive interpretation would not be supported either by the wording of Article 6 § 2 or any common ground in the national legal systems within the Convention community. On the contrary, in a significant number of Contracting States, an acquittal does not preclude establishing civil liability in relation to the same facts.
Thus, the Court considers that, while the acquittal from criminal liability ought to be maintained in the compensation proceedings, it should not preclude the establishment of civil liability to pay compensation arising out of the same facts on the basis of a less strict burden of proof (see, mutatis mutandis, X v. Austria, No. 9295/81, Commission decision of 6 October 1992, Decisions and Reports (D.R.) 30, p. 227; M.C. v. the United Kingdom, No. 11882/85, decision of 7 October 1987, D.R. 54, p. 162). If the national decision on compensation were to contain a statement imputing the criminal liability of the respondent party, this would raise an issue falling within the ambit of Article 6 § 2 of the Convention.
In the present case the impugned national ruling on compensation, appearing in a separate judgment from the acquittal, did not state, either expressly or in substance, that all the conditions were fulfilled for holding the applicant criminally liable with respect to the charges of which he had been acquitted (paragraphs 17 - 19 above). The ensuing civil proceedings were not incompatible with, and did not "set aside", that acquittal.
39. Furthermore, the purpose of establishing civil liability to pay compensation was, unlike that of criminal liability, primarily to remedy the injury and suffering caused to the victim. The amount of the award - NOK 75,000 - could be considered justified on account of the damage caused. It seems clear that neither the purpose of the award nor its size conferred on the measure the character of a penal sanction for the purposes of Article 6 § 2.
40. Against this background, the Court does not find that the compensation claim amounted to the bringing of another "criminal charge" against the applicant after his acquittal.
41. The question remains whether there were such links between the criminal case and the ensuing compensation case as to justify extending the scope of the application of Article 6 § 2 to the latter.
The Court reiterates that the outcome of the criminal proceedings was not decisive for the compensation issue. In this particular case, the situation was reversed: despite the applicant's acquittal it was legally feasible to award compensation. Regardless of the conclusion reached in the criminal trial against the applicant, the compensation case was thus not a direct sequel to the former. In this respect, the present case is clearly distinguishable from those referred to above, where the Court found that the proceedings concerned were a consequence, and the concomitant of the criminal proceedings, and that Article 6 § 2 was applicable to the former.
42. In sum, the Court concludes that Article 6 § 2 was inapplicable to the proceedings relating to the compensation claim against the present applicant and that this provision has therefore not been violated in the instant case.
FOR THESE REASONS, THE COURT
1. Holds by 6 votes to 1 that Article 6 § 2 of the Convention was not applicable to the disputed compensation proceedings;
2. Holds by 6 votes to 1 that Article 6 § 2 has not been violated.
Done in English, and notified in writing on 11 February 2003, pursuant to Rule 77 §§ 2 and 3 of the Rules of Court.
J.-P. COSTA
President
{S. DOLLE}
Registrar
In accordance with Article 45 § 2 of the Convention and Rule 74 § 2 of the Rules of Court, the concurring opinion of Mrs F. Tulkens and the dissenting opinion of Mr J.-P. Costa are annexed to this judgment.
J.-P.C.
S.D.
CONCURRING OPINIO№ OF JUDGE TULKENS
(Translation)
1. In principle, the fact that a civil action for damages may be brought after a person has been acquitted by a criminal court on the same facts does not in itself give rise to any particular problem in relation to Article 6 § 2 of the Convention. In other words, under that provision an acquittal does not prevent a court from considering whether the same act, divested of all the circumstances which gave it a criminal character, does not at least constitute prejudice such that the accused incurs civil liability if fault is established. It is, of course, important that the court in which the action for damages is brought should specify the wrongful act on which its decision is based, as distinct from the criminal offence in respect of which a final judgment has been given. In thus accepting the argument that criminal and civil wrongs are separate, I agree with the position expounded by the Court, namely: "while the acquittal from criminal liability ought to be maintained in the compensation proceedings, it should not preclude the establishment of civil liability to pay compensation arising out of the same facts on the basis of a less strict burden of proof... Furthermore, the purpose of establishing civil liability to pay compensation was, unlike that of criminal liability, primarily to remedy the injury and suffering caused to the victim." (§§ 38 - 39)
2. The fundamental principle enshrined in Article 6 § 2 is that no person may be treated by representatives of the State as guilty of an offence until this has been established in accordance with the law by a competent court. Furthermore, this provision must be interpreted in such a way as to ensure that the scope of the presumption of innocence is not theoretical and illusory but practical and effective. Accordingly, Article 6 § 2 of the Convention will be applicable if the judicial authorities' assessment of the conduct of an applicant or a defendant in a civil action for damages undermines the fact that he has been finally acquitted on all the charges against him. The Court expressly acknowledges this in pointing out: "If the national decision on compensation were to contain a statement imputing the criminal liability of the respondent party, this would raise an issue falling within the ambit of Article 6 § 2 of the Convention" (§ 38). To that end, "the right to the presumption of innocence is binding not only on the criminal courts trying a case but also on courts which are not directly involved in determining the criminal charge" (see Hentrich v. France, judgment of 22 September 1994, Series A No. 296-A, opinion of the Commission, p. 38, § 85).
3. The Court's task is therefore to ascertain whether, in practice, civil proceedings for damages brought on the basis of the same facts as those in respect of which criminal proceedings have been conducted contain imputations whose nature and scope are such as to establish a link with the criminal proceedings, thereby making Article 6 § 2 of the Convention applicable. That was not the case in this instance. The Supreme Court's judgment of 5 June 1996 ordering the applicant to pay compensation for non-pecuniary damage under section 3-5 (1) (b) of the Damage Compensation Act neither stated nor implied that the applicant was criminally responsible for the offences of which he had been acquitted. That judgment was not incompatible with the applicant's final acquittal, and the finding that there has been no violation of Article 6 § 2 of the Convention is therefore justified.
DISSENTING OPINIO№ OF JUDGE COSTA
(Translation)
It seems clear to me that the right to presumption of innocence may continue to apply even after the criminal action has been terminated or the accused has been acquitted, as the Court has held on many occasions, for example in the cases of Minelli v. Switzerland (judgment of 25 March 1983, Series A No. 62), Sekanina v. Austria (judgment of 25 August 1993, Series A No. 266-A), Rushiti v. Austria (No. 28389/95, 21 March 2000, unreported) or indeed O. v. Norway, Hammern v. Norway and Y. v. Norway (judgments delivered on the same date as the present judgment).
It also seems clear to me that, as my colleague Judge Tulkens rightly states in her concurring opinion, civil and criminal liability do not fully overlap and there may be a civil wrong, entailing an obligation to redress the damage sustained by the victim on account of the accused, even if the latter has been finally acquitted and has therefore lawfully been declared innocent in the criminal proceedings.
However, in my opinion the civil wrong still has to be distinct from the criminal wrong and the acts regarded as wrongful and prejudicial in civil law must not be exactly the same as those of which the defendant was accused in the criminal proceedings. Otherwise, both the presumption of innocence and the finding that the person acquitted was not guilty would be deprived of any useful purpose if judgment were given against that person in civil proceedings, as it would be paradoxical to protect a mere presumption for as long as it had not been rebutted by a ruling and yet to disregard the proof which reinforced that presumption.
What, then, is the position in the present case? The applicant, who was charged with the sexual abuse of a minor, was acquitted by the High Court after the jury had found him not guilty, and the High Court consequently dismissed the victim's claim for compensation. The Supreme Court subsequently quashed that decision on appeal, basing its judgment on the following grounds, cited in paragraph 19 of the judgment: "Justice {Gjolstad} found that the evidence satisfied the standard of proof, establishing that sexual abuse had occurred (my underlining) and that, on the balance of probabilities, it was clear that the applicant was the abuser (idem)".
Admittedly, Justice {Gjolstad} added: "this decision was taken independently of the decision in the criminal case and... it did not undermine the acquittal".
However, these carefully chosen words do not persuade me. Of course, in law an acquittal is irrevocable, but in the present case the acquittal was, in reality, seriously disregarded.
The grounds given for the Supreme Court's judgment, as set out above, are manifestly indissociable from the judgment's operative provisions. They form the ratio decidendi of the judgment and have the same binding effect as the operative provisions themselves.
What benefit, then, did the applicant derive from his acquittal (apart from the important fact that he was not subject to criminal penalties)? He was told that he had been acquitted of the offence with which he had been charged, but he was subsequently told (on the basis of the same facts) that it was clear that he had committed the offence, and ordered to pay compensation to the victim. Where is the legal certainty in all that?
I have therefore reached a different conclusion from my colleagues in the majority. I do not consider this case to be distinguishable from those of O., Hammern and Y.; I am of the opinion that Article 6 § 2 is also applicable in this case and that it has, moreover, been breached.
I can, of course, appreciate the national courts' legitimate concern about the interests of victims (who, by definition, are innocent) and of their beneficiaries. That is why, by applying standards of proof that are, in principle, stricter in criminal cases (precisely because of the presumption of innocence) than in civil cases, those courts may seek to establish the civil liability of a person who has been acquitted in criminal proceedings, the view being that the person is essentially liable but not guilty. It is difficult, however, to assert one thing and then the opposite: it cannot simultaneously be maintained that a man has been lawfully declared innocent of an offence (in this case, sexual abuse of a minor) and that he nonetheless probably did commit the offence (even if the probability is only 51%!) and should pay for it.
A fortiori, it cannot be asserted, as in this case, that an innocent person is clearly a criminal. In my opinion, a better means of achieving the aim of fairness in such situations would be to set up a compensation fund for the victims of crimes which remain unpunished or whose perpetrators are not identified. Just as revenge is not justice, compassion is no ground for circumventing justice.
