Законодательство Выдержки из законодательства РФ Законы Постановления Распоряжения Определения Решения Положения Приказы Все документы Указы Уставы Протесты Представления ПОСТАНОВЛЕНИЕ Европейского суда по правам человека от 29.04.2008 "ДЕЛО "БЕРДЕН (BURDEN) ПРОТИВ СОЕДИНЕННОГО КОРОЛЕВСТВА" [рус., англ.] Официальная публикация в СМИ: Постановление на русском языке подготовлено для публикации в системах КонсультантПлюс. Постановление на английском языке получено с сервера Европейского суда по правам человека . Тип документа Многосторонний документ (кроме СНГ) Договаривающиеся стороны Текст Постановления на английском языке см. в документе. [неофициальный перевод] <*> ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА БОЛЬШАЯ ПАЛАТА ДЕЛО "БЕРДЕН (BURDEN) ПРОТИВ СОЕДИНЕННОГО КОРОЛЕВСТВА" (Жалоба № 13378/05) ПОСТАНОВЛЕНИЕ (Страсбург, 29 апреля 2008 года) -------------------------------- <*> Перевод на русский язык Берестнева Ю.Ю. По делу "Берден против Соединенного Королевства" Европейский суд по правам человека заседая Большой палатой в составе: Ж.-П. Коста, Председателя Палаты, сэра Николаса Братца, Б. Цупанчича, Ф. Тюлькенс, Р. Тюрмена, К. Бырсана, Н. Ваич, М. Цацы-Николовски, А. Бака, М. Угрехелидзе, А. Ковлера, Э. Штейнер, Х. Боррего Боррего, Э. Мийера, Д. Тора Бъоргвинссона, И. Зиемеле, И. Берро-Лефевр, судей, а также при участии В. Берже, юрисконсульта Европейского суда, заседая за закрытыми дверями 12 сентября 2007 г. и 5 марта 2008 г., вынес на последнем заседании следующее Постановление: ПРОЦЕДУРА 1. Дело было инициировано жалобой (№ 13378/05), поданной 29 марта 2005 г. в Европейский суд по правам человека против Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии двумя подданными Соединенного Королевства Дж.М. Берден (J.M. Burden) и С.Д. Берден (S.D. Burden) (далее - заявители) в соответствии со статьей 34 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. 2. Интересы заявителей в Европейском суде представляла Э. Гедай (E. Gedye) адвокат из г. Чиппенхема (Chippenham), компания "Вуд, Одри и Форд" (Wood, Awdry and Ford). Власти Соединенного Королевства были представлены Уполномоченным Соединенного Королевства при Европейском суде по правам человека Дж. Грейнджером (J. Grainger), Министерство иностранных дел и по делам Содружества. 3. Заявители жаловались, ссылаясь на статью 14 Конвенции, взятой в совокупности со статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции, на то, что после смерти одной из них оставшейся в живых будет необходимо платить налог на наследование доли покойной сестры в семейном доме, тогда как оставшемуся в живых, кто состоит в законном браке или в гомосексуальных отношениях, зарегистрированных в соответствии с Законом о гражданском партнерстве 2004 года, при данных обстоятельствах полагается освобождение от уплаты налога на наследование. 4. Жалоба была передана на рассмотрение в Палату Четвертой секции Европейского суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда) в составе Й. Касадеваля, сэра Николаса Братца, Дж. Бонелло, К. Трайя, С. Павловского, Л. Гарлицки и Л. Мийович, судей, а также Л. Эрли, Секретаря Секции Суда. 30 июня 2005 г. Председатель Палаты принял решение о рассмотрении данного дела в приоритетном порядке в соответствии с правилом 41 Регламента Суда и о том, что жалоба должна быть рассмотрена одновременно по вопросу приемлемости и по существу в соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции и правилом 54A Регламента Суда. 12 декабря 2006 г. Палата вынесла Постановление, в котором единогласно сделала вывод о приемлемости жалобы и четырьмя голосами против трех о том, что не имело места нарушение статьи 14 Конвенции, взятой в совокупности со статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции. 5. 23 мая 2007 г. в связи с обращением заявителей от 8 марта 2007 г. коллегия Большой палаты приняла решение передать дело на рассмотрение в Большую палату в соответствии со статьей 43 Конвенции. 6. Состав Большой палаты был определен в соответствии с пунктами 2 и 3 статьи 27 Конвенции и правилом 24 Регламента Суда. 7. Как заявители, так и власти Соединенного Королевства представили письменные замечания. 28 августа 2007 г. были также получены замечания, представленные властями Бельгии и Ирландии. 8. 12 сентября 2007 г. во Дворце прав человека в г. Страсбурге состоялись открытые слушания по делу. В Европейский суд явились: a) от заявителей: Д. Пэнник (D. Pannick), Королевский адвокат, С. Гродзински (S. Grodzinski), советники, Э. Гедай, Э. Стредлинг (E. Stradling), солиситоры. b) от властей Соединенного Королевства: Х. Малвейн (H. Mulvein), Уполномоченный Соединенного Королевства при Европейском суде по правам человека, Дж. Кроу (J. Crow), советник, Дж. Каучман (J. Couchman), К. Иннс (K. Innes), С. Гок (S. Gocke), Р. Линхэм (R. Linham), консультанты. Европейский суд заслушал обращения Д. Пэнника и Дж. Кроу, а также их ответы на вопросы судьи В. Цупанчича. ФАКТЫ I. Обстоятельства дела 9. Факты данного дела, как они представлены сторонами, можно изложить следующим образом. 10. Заявители - не состоящие в браке сестры, родились 26 мая 1918 г. и 2 декабря 1925 г., соответственно. Они прожили вместе всю свою жизнь, находясь в стабильных крепких и взаимосвязанных отношениях; последние 30 лет они проживают в доме, построенном на земле, унаследованной ими от своих родителей в графстве Уилтшир (Wiltshire). 11. Дом принадлежит заявителям на правах общей собственности. В соответствии с Заключением экспертов от 12 января 2006 г. стоимость собственности оценивается в 425000 фунтов стерлингов или 550000 фунтов стерлингов, если будет продаваться с прилегающим земельным участком. Кроме того, сестрам совместно принадлежат два других земельных участка, общая стоимость которых составляет 325000 фунтов стерлингов. Вдобавок, у каждой сестры есть именные акции и другие капиталовложения стоимостью около 150000 фунтов стерлингов. Обе сестры составили завещания, в соответствии с которыми оставляют свое имущество одна другой. 12. Заявители утверждают, что стоимость их собственности, находящейся в совместном пользовании, увеличилась настолько, что половина доли каждой из сестер стоит больше установленной границы освобождения от налога наследования (см. ниже § 13). II. Применимое национальное законодательство A. Налог на наследование 13. В соответствии со статьями 3, 3А и 4 Закона о налоге на наследование (Inheritance Tax Act) 1984 года налог на наследование устанавливается в размере 40% от стоимости собственности лица, включая его долю от всего, что находилось в совместном пользовании, переходящего в случае его смерти и при передаче собственности в течение семи лет после смерти. Сбор подвергается нулевой ставке при нижнем пороге в 300000 фунтов стерлингов при передаче права собственности с 5 апреля 2007 г. по 5 апреля 2008 г. (статья 98 Закона о финансах (Finance Act) 2005 года). 14. Пени (на данный момент 4%) взимаются за любой налог, не уплаченный в течение шести месяцев, по окончании месяца, когда наступила смерть лица, независимо от того, что послужило причиной задержки с выплатой. Любой налог на наследование, уплачиваемый лицом, которому передается недвижимость после смерти, может быть уплачен, по выбору налогоплательщика, в течение десяти лет равными ежегодными взносами, за исключением случая продажи недвижимости, в данном случае непогашенный налог и проценты оплачиваются незамедлительно (части 1 - 4 статьи 227 Закона о налоге на наследование 1984 года). 15. Часть 1 статьи 18 Закона о налоге на наследование 1984 года предусматривает, что собственность, переходящая от умершего или умершей к его супругу или супруге, освобождается от уплаты сборов. Начиная с 5 декабря 2005 г., данное освобождение распространяется и на умершего "гражданского партнера" (см. ниже § 16 - 18). B. Закон о гражданском партнерстве 2004 года (Закон 2004 года) 16. Задача Закона о гражданском партнерстве (Civil Partnership Act) 2004 года заключалась в том, чтобы предоставить однополым парам официальный механизм для признания и придачи их взаимоотношениям правовой силы, а также наделить их, насколько это представляется возможным, теми же правами и обязанностями, которыми наделены находящиеся в браке пары. 17. Пара имеет право оформить гражданское партнерство в том случае, если они: i) одного пола; ii) еще не находятся в браке или гражданском партнерстве; iii) старше 16 лет; iv) не находятся в запрещенной степени родства. 18. Гражданское партнерство, так же, как и брачные узы, заключается на неопределенный срок и может прекратиться в связи со смертью, расторжением или аннулированием. Закон о гражданском партнерстве внес в действующее законодательство существенное количество изменений, в частности, в отношении пособий, налогов, социального обеспечения, наследования и иммиграции. Было необходимо установить паритет между гражданским партнерством и браком во всех областях, за исключением редких случаев, когда существует объективная причина не делать этого. Суды также имеют такое же право контролировать владение и использование собственности гражданских партнеров при расторжении гражданского партнерства, так же, как и при расторжении брака. 19. Когда законопроект о гражданском партнерстве проходил Парламент, поправка к данному законопроекту прошла Палату лордов со 148 голосами против 130, которая позволила бы расширить наличие прав при заключении гражданского партнерства и объединенном признании налога на наследование членами семьи, состоящими в "запрещенных пределах родства", если они i) старше 30 лет; ii) проживают вместе не менее 12 лет; iii) не состоят в браке или гражданском партнерстве с другим лицом. Поправка была отменена, когда законопроект вернулся на рассмотрение в Палату общин. 20. Во время дебатов в Палате лордов лорд Алли (Alli), пэр от Лейбористской партии, заявил: "Я испытываю огромную симпатию к выдающейся баронессе леди О'Кейтлин (Lady O'Caithlin) (пэру от Консервативной партии, которая предложила поправку), когда она говорит о родных братьях и сестрах, которые делят дом или тех, кто ухаживает за больным родственником. Действительно, она с готовностью согласится с тем, что я несколько раз поднимал данный вопрос - во время второго чтения и в большом комитете - и я несколько раз настойчиво предлагал Правительству Соединенного Королевства рассмотреть данный вопрос. Налицо несправедливость, и она должна быть устранена, но это не тот законопроект, в рамках которого это следует сделать. Этот законопроект касается однополых пар, взаимоотношения которых коренным образом отличаются от взаимоотношений родных братьев и сестер". Во время этих дебатов лорд Гудхарт (Lord Goodhart), пэр от Либерально-демократической партии, заявил: "Вопрос о каких-либо послаблениях в налоге на наследование для членов семьи, которые ухаживают за больным, чтобы позволить им проживать в том доме, где они оказывали услуги по заботе за больным, является глубоко спорным. Но это другой вопрос, а сейчас не то место, где необходимо обсуждать данную тему. Данный законопроект не уместен для рассмотрения подобного вопроса". В ходе дебатов в постоянном комитете Палаты общин Жаки Смит (Jacqui Smith), член Парламента, заместитель министра по делам женщин и равенства, заявила: "Как я предполагала во время второго чтения, мы получили явное подтверждение о цели законопроекта - предоставить правовое признание однополых пар, обеспечив то, что многие тысячи пар, живущих вместе на протяжении долгого времени в свершившихся отношениях, смогут удостовериться в том, что их отношения станут видны перед лицом закона, со всеми трудностями, которые им эта невидимость приносила. Мы слышали широко распространенное согласие членов Парламента практически от всех партий о том, что законопроект о гражданском партнерстве не является тем местом для рассмотрения вопросов о родственниках, не из-за того, что эти вопросы не важны, а потому, что этот законопроект не является соответствующей законодательной основой, на которой можно эти вопросы рассмотреть". C. Закон о правах человека 1998 года (Закон 1998 года) 21. Закон 1998 года о правах человека (Human Rights Act 1998) вступил в силу 2 октября 2000 г. Часть 1 статьи 3 гласит: "Насколько это представляется возможным, основное законодательство и подзаконные нормативные акты должны читаться и проводиться в жизнь таким образом, который совместим с правами, закрепленными в Европейской конвенции [о защите прав человека]". Статья 4 Закона 1998 года гласит (в применимой части): "1. Часть 2 применяется к любым процессуальным действиям, в которых суд рассматривает вопрос о том, соответствует ли положение основного законодательства положениям Европейской конвенции о правах человека. 2. Если суд удостоверится в том, что данное положение несовместимо с правами, закрепленными в Европейской конвенции, то он может принять решение о данном несоответствии. /.../ 6. Заявление согласно настоящей статье... - a) не затрагивает юридическую силу, продолжающуюся операцию или приведение в исполнение положения в отношении которого оно было вынесено; и b) не обязательно к исполнению сторонами в процессе, в ходе которого оно было вынесено". Статья 6 Закона 1998 года гласит: "1. Действия органов государственной власти не должны носить противозаконный характер, который не совместим с правами, закрепленными в Европейской конвенции. 2. Часть 1 не применяется к деянию, если - a) в результате одного или нескольких положений основного законодательства, власти не могут поступить иначе; или b) в случае, если одно или более положений... основного законодательства, которые не могут читаться или не могут произвести эффект, совместимый с правами, закрепленными в Европейской конвенции, власти действовали таким образом для осуществления или для приведения в исполнение этих положений...". Статья 10 Закона 1998 года гласит: "1. Данная статья применяется, если - a) положение законодательства в соответствии со статьей 4 было объявлено несовместимым с правами, закрепленными в Европейской конвенции, и жалоба признается законной - i) все лица, которые могут подать подобную жалобу, заявляют в письменном виде о том, что они не намерены так поступать; или ii) время на подачу жалобы истекло или не было подано ни одной жалобы до истечения срока; или iii) жалоба, поданная в течение определенного срока, была рассмотрена или в удовлетворении было отказано; или b) министру короны совета Ее Величества покажется, что, принимая во внимание выводы Европейского суда по правам человека, сделанные после вступления в силу данной статьи в процессуальные действия против Соединенного Королевства, законодательное положение несовместимо с обязательством Соединенного Королевства, происходящего из Европейской конвенции. 2. Если министр короны сочтет, что есть неопровержимые доводы для разбирательства на основании настоящей статьи, он может отдать распоряжение о принятии таких поправок в законодательстве, какие сочтет нужными для устранения несоответствия". 22. Власти Соединенного Королевства утверждали, что цель предоставления национальным судам права по статье 4 Закона 1998 года заключалась в обеспечении официальных средств для уведомления Правительства Соединенного Королевства и Парламента о ситуации, в каком законодательном акте было выявлено нарушение Конвенции, и предоставлении механизма для более быстрого корректирования дефекта. Если сделано заявление (или если Европейский суд по правам человека установил нарушение, основанное на положении национального законодательства), то существует два альтернативных способа для устранения проблемы: либо основное законодательство может быть представлено в Парламент, либо соответствующий министр вправе осуществить свои упрощенные полномочия по внесению поправки в соответствии со статьей 10 Закона 1998 года о правах человека. 23. Когда законопроект о правах человека проходил 27 ноября 1997 г. рассмотрение в Палате лордов, Лорд-канцлер пояснил: "Мы ожидаем, что Правительство и Парламент Соединенного Королевства наверняка в любом случае будут вынуждены внести изменения в Закон после заявления о несоответствии". 21 октября 1998 г. один из министров, ответственный за представление Закона 1998 года, пояснил Палате общин: "Наши предложения (о средствах устранения нарушений), за исключением парламентских процедур и суверенитета, обеспечивают должный надзор за нашими законами и обеспечивают то, что мы можем начать получать возможность как приводить в исполнение Закон о правах человека, так и создавать культуру прав человека. Они также гарантируют то, что мы можем делать это вне контекста беспокойства о том, что если Страсбургский суд или иные суды признают что-то несовместимым, то у нас нет необходимого механизма для быстрого и эффективного рассмотрения проблемы". 24. Статистические данные, представленные властями Соединенного Королевства, последние изменения в которые были внесены 30 июля 2007 г., показывают, что со времени вступления в силу Закона о правах человека (2 октября 2000 г.) заявления о несоответствии были сделаны в 24 делах. В шести из этих дел заявление было отменено в апелляционном порядке и в трех - дело все еще находится на рассмотрении в апелляции полностью или частично. По 15 заявлениям, вступившим в законную силу, три касались положений, по которым на момент заявления Закон уже был исправлен; семь дали повод к исправлению, используя последующее законодательство; одно привело к определению, вносящему поправки, основанному на статье 10 Закона о правах человека; в одном случае исправление было осуществлено путем применения закона; в другом - имел место общественный опрос; наконец, два заявления (по той же проблеме) привели к поправкам, которые правительство намеревалось представить в Парламент осенью 2007 года. В деле "А. против министра внутренних дел" (A. v. Secretary of State for the Home Department) ([2005] 2 AC 68) Палата лордов сделала заявление о несоответствии в отношении статьи 23 Закона 2001 года о безопасности и борьбе с терроризмом и преступностью, который в некоторых случаях предоставлял право министру задерживать лиц, подозреваемых в международном терроризме; правительство незамедлительно отреагировало, отменив оспариваемое положение, используя статью 16 Закона от 2005 г. о предотвращении терроризма. III. Применимое сравнительное право и документы 25. Если в странах общего права традиционно соблюдается свобода завещания, в странах римского права порядок наследования обычно регулируется законом или кодексом, некоторые категории особо привилегированных наследников - обычно супруги и близкие родственники - автоматически имеют право на долю наследства (обязательная доля наследства), которая, как правило, не может быть изменена завещанием. Положение каждого наследника, таким образом, зависит от комплексного действия семейного и налогового права. 26. В соответствии с данными, которыми располагает Европейский суд, представляется, что форма гражданского партнерства - с переменными последствиями для вопросов наследования - существует в 16 государствах-членах, а именно Германии, Андорре, Бельгии, Дании, Испании, Финляндии, Франции, Исландии, Люксембурге, Норвегии, Нидерландах, Чехии, Соединенном Королевстве, Словении, Швеции и Швейцарии. Практически во всех государствах-членах закон предусматривает права наследования в пользу супругов и близких родственников умершего, включая братьев и сестер. В большинстве государств-членов братья и сестры находятся в менее благоприятном положении в области прав наследования, чем здравствующий супруг, но в более благоприятном, чем здравствующий гражданский партнер; вместе с тем, некоторые государства-члены лишь предоставляют здравствующему гражданскому партнеру права наследования, равные правам здравствующего супруга. Режимы, касающиеся выплаты налогов, как правило, следуют порядку наследования, несмотря на то, что в некоторых странах, таких, как Франция и Германия, здравствующий супруг пользуется более выгодной налоговой льготой, чем любая другая категория наследников. ПРАВО 27. Заявители жаловались, ссылаясь на статью 1 Протокола № 1 к Конвенции, взятой в совокупности со статьей 14 Конвенции, на то, что одной из них в случае смерти другой придется столкнуться со значительным бременем по уплате налога на наследование, с которым не столкнется оставшееся в живых лицо, состоящее в официальном браке или в гражданском партнерстве. Статья 1 Протокола № 1 к Конвенции гласит: "Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права. Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, которые ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов и штрафов". Статья 14 Конвенции гласит: "Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам". I. Предварительные возражения властей Соединенного Королевства 28. Власти Соединенного Королевства оспаривали приемлемость жалобы по ряду оснований по статье 34 и по пункту 1 статьи 35 Конвенции. Статья 34 Конвенции гласит: "Суд может принимать жалобы от любого физического лица..., которое утверждает, что явилось жертвой нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или Протоколах к ней...". Пункт 1 статьи 35 Конвенции гласит: "Суд может принимать дело к рассмотрению только после того, как были исчерпаны все внутригосударственные средства правовой защиты, как это предусмотрено общепризнанными нормами международного права, и в течение шести месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу". A. Наличие у заявителей статуса "жертвы" 1. Выводы Палаты 29. Палата пришла к выводу, что, учитывая преклонный возраст заявителей и очень высокую вероятность того, что одной придется оплачивать налог на наследование после смерти другой, заявители вправе заявлять, что оспариваемый закон непосредственно затрагивает их права. 2. Доводы сторон a) Власти Соединенного Королевства 30. Власти Соединенного Королевства утверждали, что соображения Палаты не подтверждают ее вывод. Они отметили, что на настоящий момент заявители не должны уплачивать налог на наследование, и в любом случае, по меньшей мере одна из них не должна будет его уплачивать; как полагали власти Соединенного Королевства, не является неизбежным, что в связи с тем, что одна из сестер умрет раньше, рассмотрение вопроса, понесет ли когда-нибудь потери та или другая из сестер, является безосновательным. В этих условиях заявители не могут претендовать на статус "жертвы" нарушения, и их жалоба представляет собой вызов налоговому режиму in abstracto, который Европейский суд не может рассматривать. 31. Правовое основание для того, чтобы определить "статус жертвы" явно следует из существующей практики Европейского суда: термин "жертва" указывает на лицо, которое непосредственно затронули оспариваемые действие или бездействие (см., например, Постановление Европейского суда по делу "Эккле против Германии" "Eckle v. Germany", от 15 июля 1982 г., Series A, № 51, § 66). Настоящее дело на данном основании отличалось от дела "Маркс против Бельгии" (Marckx v. Belgium) (см. Постановление Европейского суда от 13 июня 1979 г., Series A, № 31), в котором заявители жаловались на определенные положения законодательства Бельгии, которые применялись автоматически к незаконнорожденному ребенку и его матери, и от дела "Инце против Австрии" (Inze v. Austria) (см. Постановление Европейского суда от 28 октября 1987 г., Series A, № 126), в котором жалоба касалась прав на наследование, при этом родитель умер. Для сравнения, требование об оплате налога на наследство не применяется автоматически. Угроза оплаты налога не так сильно влияет на заявителей, что ставит их в одно положение с заявителями в деле "Кемпбелл и Козанс против Соединенного Королевства" (Campbell and Cosans v. United Kingdom) (см. Постановление Европейского суда от 25 февраля 1982 г., Series A, № 48), в котором Европейский суд установил, что угроза бесчеловечного и унижающего достоинство наказания могла сама по себе стать нарушением статьи 3 Конвенции, или от дела "Норрис против Ирландии" (Norris v. Ireland) (см. Постановление Европейского суда от 26 октября 1988 г., Series A, № 142), в котором Европейский суд счел, что наличие уголовных санкций за гомосексуальные действия обязательно должно было затронуть повседневное поведение заявителя и его частную жизнь. b) Заявители 32. Заявители согласились с выводом, единогласно сделанным Палатой, в соответствии с которым они обоснованно могут считаться жертвами. Не подлежит оспариванию, с одной стороны, что одна из сестер умрет раньше другой, и, с другой стороны, что стоимость имущества умершей превысит порог освобождения от налога на наследование и что оставшаяся в живых должна будет выплатить значительную сумму в качестве налога, который не должен платить оставшийся в живых супруг или гражданский партнер (см. выше § 15). Таким образом, как заявители в деле "Маркс против Бельгии" (упоминавшемся выше), или деле "Джонстон и другие против Ирландии" (Johnston and Others v. Ireland) (см. Постановление Европейского суда от 18 декабря 1986 г., Series A, № 112), оба из которых касались последствий жалоб на эффект противозаконности права наследования в национальном законодательстве ребенка, рожденного вне брака, заявители должны столкнуться с высоким риском нарушения их прав, вытекающих из Конвенции. Кроме того, из существующей прецедентной практики Европейского суда ясно следует (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Кемпбелл и Козанс против Соединенного Королевства"), что простой "риск" действий, запрещенных Конвенцией, может сделать лицо, находящееся в опасности, жертвой, если они достаточно реальны и непосредственно затрагивают эти лица. В данном случае риск действительно реален. Даже до смерти одного из заявителей законодательство влияло на них, поскольку оно затрагивало их право распоряжаться своей собственностью. Они испытывали "чудовищный страх" за то, что их дом будут вынуждены продать для оплаты налога и им не следует ждать до тех пор, пока одна из них умрет, прежде чем появится возможность искать защиты у Конвенции. 3. Мнение Большой палаты 33. Европейский суд напомнил, что в соответствии со статьей 34 Конвенции он может принимать жалобы от физического лица, неправительственной организации или группы частных лиц которые утверждают, что "стали жертвами нарушения... прав, признанных в настоящей Конвенции...". Для того чтобы утверждать, что лицо стало жертвой нарушения, оспариваемая мера должна непосредственно затронуть его права (см. Постановление Европейского суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., Series A, № 25, § 239 - 240; упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Эккле против Германии"; и Постановление Европейского суда по делу "Класс и другие против Германии" (Klass and others v. Germany) от 6 сентября 1978 г., Series A, № 28, § 33). Так, Конвенция не предусматривает возможность начинать actio popularis с целью толкования прав, признанных в Конвенции; она больше не разрешает частным лицам жаловаться на положения внутригосударственного права только на основании того, что им кажется, что оно нарушает Конвенцию, не затрагивая непосредственно их права (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Норрис против Ирландии", § 31). 34. Вместе с тем, частное лицо может утверждать, что закон нарушает его права, в отсутствие ненормативного исполнения, если заинтересованное лицо обязано изменить поведение под угрозой уголовного наказания (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Норрис против Ирландии", § 31; Постановление Европейского суда по делу "Боумен против Соединенного Королевства" (Bowman v. United Kingdom), жалоба № 24839/94, Reports 1998-I); или относится к категории лиц, в отношении которых существует риск того, что законодательство непосредственно затрагивает их права (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Джонстон и другие против Ирландии" § 42; по делу "Оупен Доор энд Даблин Уэлл Вумен" против Ирландии" (Open Door and Dublin Well Woman v. Ireland) от 29 октября 1992 г., Series A, № 246-A). Так, в упоминавшемся выше Постановлении Европейского суда по делу "Маркс против Бельгии" Европейский суд сделал вывод о том, что законодательство непосредственно затрагивало права заявителей, матери, не состоящей в браке, и ее дочери, "рожденной вне брака", пяти лет, и, следовательно, они явились жертвами, законодательства, в соответствии с которым, в частности, были ограничены права ребенка на получение наследства в случае смерти ее матери, закона, применявшегося автоматически к любому ребенку, рожденному вне брака. Вместе с тем, в Постановлении Европейского суда по делу "Виллис против Соединенного Королевства" (Willis v. United Kingdom) (жалоба № 36042/97, ECHR 2002-IV) Европейский суд установил возможный риск, с которым заявитель может столкнуться в связи с будущей невыплатой ему вдовьего пособия на основании полового признака в связи с тем, что не является достоверным, что заявитель сможет соответствовать законным условиям для получения данного права к тому времени, когда он достигнет того возраста, когда женщина, занимающая его положение, получит право на подобное обращение. 35. В данном случае Большая палата, как и Палата, сочла, что, учитывая их возраст, составленные ими завещания и стоимость собственности, которой владеет каждая из них, заявители установили наличие реального риска, что в недалеком будущем одна из них будет вынуждена выплатить значительный налог на наследование собственности, унаследованной от своей сестры. В этих условиях оспариваемый закон непосредственно затрагивает права заявителей, и они могут считаться жертвами предполагаемой дискриминации. B. Внутригосударственные средства правовой защиты 1. Выводы Палаты 36. Палата сделала следующие выводы в отношении исчерпания внутренних средств правовой защиты (см. § 35 - 40 Постановления Палаты): "Европейский суд осознает вспомогательный характер своей роли и о том, что объект и цель, лежащие в основе Конвенции, как они изложены в статье 1 Конвенции - что Высокие Договаривающиеся Стороны должны обеспечить права и свободы каждому, находящемуся под их юрисдикцией - будут подорваны, наравне с его собственной способностью к функционированию, если не поощрять заявителей к использованию имеющихся в их распоряжении средств по получению доступной компенсации в государстве (см. упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу "B. и L. против Соединенного Королевства" [(B. and L. v. United Kingdom) от 29 июня 2004 г., жалоба № 36536/02]). Правило об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, упомянутое в пункте 1 статьи 35 Конвенции, таким образом, обязывает заявителей использовать в начале те средства защиты, которые обычно доступны им и достаточны во внутригосударственной правовой системе и позволяют им получить компенсацию за заявленные нарушения. Наличие подобных средств правовой защиты должно быть в достаточной степени точным как на практике, так и в теории, при отсутствии которых они будут лишены требуемой доступности и эффективности (см. Постановление Европейского суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), жалоба № 21893/93, § 65 - 67, Reports 1996-IV; Постановление Европейского суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), жалоба № 21987/93, § 51 - 52, Reports of Judgments and Decisions 1996-VI). Власти Соединенного Королевства утверждали, что средство правовой защиты по Закону о правах человека, позволяющее заявителю добиваться заявления от внутригосударственных судов о том, что законодательство несовместимо с Конвенцией, в достаточной степени точно и эффективно в целях пункта 1 статьи 35 Конвенции. Подобное заявление создает у соответствующего министра дискреционное право для принятия шагов по внесению изменений в нарушающее положение как распоряжением по устранению причины, так и посредством внесения законопроекта в Парламент. Европейский суд в своем Решении по делу "Хоббс против Соединенного Королевства" [(Hobbs v. United Kingdom) от 18 июня 2002 г., жалоба № 63684/00], (упоминавшемся выше) установил, что данное средство правовой защиты не было в достаточной степени эффективным, в основном по двум причинам: во-первых, поскольку заявление не носит обязательного характера для сторон в процессе, где оно было сделано, и, во-вторых, поскольку заявление предоставляет соответствующему министру право, а не обязывает его, вносить изменения в оскорбляющее законодательство по приказу, с тем, чтобы сделать его совместимым с Европейской конвенцией. Более того, соответствующий министр может использовать данное право, только если он считает, что для этого есть "неопровержимые доводы". Европейский суд счел, что настоящее дело отличается от дела "Хоббс против Соединенного Королевства", где заявитель уже понес финансовый убыток в результате обжалуемой им дискриминации, но не смог получить денежной компенсации через вынесенное заявление о неприемлемости. Оно ближе к делу "B. и. L. против Соединенного Королевства", в котором не имел места финансовый убыток, хотя обжалуемое ими законодательство уже помешало им заключить брачный союз. В настоящем деле, как и в деле "B. и L. против Соединенного Королевства", спорным остается вопрос о том, что, если бы был подан иск о вынесении заявления о несоответствии и оно было получено, могли ли заявители извлечь выгоду от будущего изменения закона. Однако остается вопрос о том, что у министра нет правового обязательства по внесению изменений в законодательное положение, которое было признано каким-либо судом несовместимым с Конвенцией. Европейский суд отметил, что, в соответствии с предоставленной властями Соединенного Королевства информацией к августу 2006 года подобные изменения происходили в десяти случаях из тринадцати, когда судами было издано заявление о несоответствии, а в трех оставшихся случаях, реформы все еще находятся на рассмотрении или обсуждаются... Возможно, когда-нибудь в будущем доказательства продолжительной и установившейся практики осуществления министрами заявлений судов о несоответствии смогут убедить Европейский суд об эффективности данной процедуры. В настоящее время, тем не менее, для основания подобного вывода недостаточно материала. Европейский суд не счел, что от этих заявителей ожидали исчерпания средства правовой защиты до подачи своей жалобы в Страсбург, которое зависит от усмотрения исполнительной власти и которое Европейский суд на данном основании признал неэффективным. Таким образом, он отклонил второе возражение властей Соединенного Королевства о приемлемости жалобы". 2. Доводы сторон a) Власти Соединенного Королевства 37. Власти Соединенного Королевства ссылались на существующую прецедентную практику Европейского суда, в соответствии с которой заявителю надлежит использовать внутригосударственное средство правовой защиты, если оно является "эффективным и может компенсировать вред" (см. упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу "Хоббс против Соединенного Королевства"). В настоящем деле поскольку ни один из заявителей не понес еще какой-либо обязанности по уплате налога на наследование, самое большее, что может сделать Европейский суд, это установить, что Закон о налоге на наследование влечет за собой нарушение прав заявителей по Конвенции. Эта мера, направленная на компенсацию вреда, соответствует решению, вынесенному Высоким Судом правосудия (High Court) в отношении обоснованности жалобы, в соответствии со статьей 4 Закона о правах человека. По мнению властей Соединенного Королевства, если само установление Европейским судом по правам человека нарушения составит справедливую компенсацию в соответствии со статьей 41 Конвенции, то заявление о несоответствии, вынесенное Высоким Судом правосудия, аналогичным образом будет рассматриваться как эффективное средство правовой защиты по смыслу статьи 35 Конвенции. 38. Ссылаясь на сведения, изложенные выше в § 24, власти Соединенного Королевства отметили, что не было ни единого случая, когда в связи с заявлением о несовместимости было отказано в изменении ситуации. С учетом того, что в сугубо юридическом плане, как это отметил Европейский суд в Решении по делу "Хоббс против Соединенного Королевства", такое заявление не носит обязательного характера для сторон процесса и лишь предоставляет министру право, а не обязанность, внесения поправок в соответствующее законодательство, власти Соединенного Королевства подчеркнули, что на практике у заявителей имелись реальные шансы добиться того, что объявление несовместимости закона приведет к поправке в законодательство. b) Заявители 39. Заявители ссылались на прецедентное право Европейской комиссии по правам человека о том, что средства правовой защиты, которые заявитель может использовать, должны быть не только эффективными, но и также независимыми от дискреционного действия со стороны властей (см., например, Решение Европейской комиссии по делу "Монсьон против Франции" (Montion v. France) от 14 мая 1987 г., жалоба № 11192/84, Decisions and Reports (DR) 52, p. 227; и Решение Европейской комиссии по делу "G. против Бельгии" (G. v. Belgium) от 10 июля 1991 г., жалоба № 12604/86, DR 70, p. 125). Они утверждали, что заявление о несоответствии не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты, поскольку процедуры по изменению закона не могут быть инициированы теми, кто получил заявление или приведено в исполнение любым судом или государственным органом. Европейский суд согласился с подобным доводом в деле "Хоббс против Соединенного Королевства", а также в деле "Доддс против Соединенного Королевства" (Dodds v. United Kingdom) (см. Решение Европейского суда от 8 апреля 2003 г., жалоба № 59314/00), "Уокер против Соединенного Королевства" (Walker v. United Kingdom) (см. Решение Европейского суда от 16 марта 2004 г., жалоба № 37212/02), "Пирсон против Соединенного Королевства" (Pearson v. the United Kingdom) (см. Решение Европейского суда от 27 апреля 2004 г., жалоба № 8374/03) и, наконец, в деле "B. и L. против Соединенного Королевства" (B. and L. v. United Kingdom) (см. Решение Европейского суда от 29 июня 2004 г., жалоба № 36536/02), в которых власти Соединенного Королевства представили замечания, почти идентичные тем, которые были представлены в настоящем деле. 3. Мнение Большой палаты 40. Большая палата напомнила, что Закон о правах человека не обязывает исполнительную или законодательную власть вносить изменения в законодательство в связи с заявлением о несовместимости, и что на этом основании Европейский суд уже сделал несколько раз вывод о том, что подобное заявление не может являться эффективным средством правовой защиты по смыслу пункта 1 статьи 35 (см. упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу "Хоббс против Соединенного Королевства"; упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу "Доддс против Соединенного Королевства"; упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу "Уокер против Соединенного Королевства"; упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу "Пирсон против Соединенного Королевства"; и упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу "B. и L. против Соединенного Королевства"; а также Решение Европейского суда по делу "Аптон против Соединенного Королевства" (Upton v. United Kingdom) от 11 апреля 2006 г., жалоба № 29800/04). Более того, в таких делах, как "Хоббс против Соединенного Королевства", "Доддс против Соединенного Королевства", "Уокер против Соединенного Королевства", "Пирсон против Соединенного Королевства", в которых заявители утверждали, что им был причинен ущерб или вред в связи с нарушением их прав, закрепленных в Конвенции, Европейский суд постановил, что заявление о несовместимости не является эффективным средством правовой защиты, поскольку оно не носит обязательного характера для сторон в процессе, в котором оно было сделано, и не может служить основанием для предоставления денежного возмещения. 41. Большая палата намерена согласиться с доводом властей Соединенного Королевства, в соответствии с которым данное дело отличается от дела "Хоббс против Соединенного Королевства" в связи с тем, что никто из заявителей не жаловался на то, что уже понес финансовый убыток в связи с предполагаемым нарушением Конвенции. Внимательно изучив материалы, предоставленные властями Соединенного Королевства, в отношении изменения законодательства в связи с заявлениями о несовместимости, Большая палата с удовлетворением отметила, что в целом в делах, в которых подобные декларации вступили в законную силу к настоящему времени, были приняты меры для изменения положения оспариваемого Закона (см. выше § 24). Вместе с тем, принимая во внимание, что на сегодняшний день количество окончательных заявлений еще является незначительным, Большая палата, как и Палата, сочла преждевременным утверждать, что процедура, предусмотренная статьей 4 Закона о правах человека, предоставляет эффективное средство правовой защиты лицам, которые жалуются на внутригосударственное законодательство. 42. Считая так, Большая палата не забывает, что принцип, в соответствии с которым лицо должно использовать средства правовой защиты, предоставляемые внутригосударственным правом, прежде чем обратиться в международный суд, является важным аспектом защитного механизма, созданного Конвенцией (см. Постановление Европейского суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., Reports 1996-IV, § 65). Европейский суд по правам человека играет вспомогательную роль в отношении национальных систем защиты прав человека (там же, § 65 - 66), и желательно, чтобы национальные суды изначально имели возможность разрешать вопросы совместимости национального законодательства с Конвенцией. Если, тем не менее, впоследствии жалоба подается в Страсбург, Европейский суд должен иметь возможность извлечь пользу из заключений этих судов, которые находятся в непосредственной и постоянной связи с живыми силами своих стран. 43. Как и Палата, Большая палата сочла, что нельзя исключить, что в будущем практика, состоящая в том, чтобы придать силу декларациям о несовместимости, изданным национальными судами, вносить изменения в законодательство, могла расцениваться, как указывающая, что статья 4 Закона о правах человека должна толковаться как предусматривающая строгое обязательство. В настоящее время за исключением случаев, когда эффективное средство правовой защиты приводит к предоставлению компенсации за уже причиненный вред или ущерб в связи с предполагаемым нарушением Конвенции, заявители вначале должны исчерпать это средство правовой защиты, прежде чем обратиться в Европейский суд. 44. Тем не менее в связи с тем, что так еще не происходит в настоящем деле, Большая палата отклонила возражение о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, выдвинутые властями Соединенного Королевства. C. Вывод 45. В заключение, Европейский суд отклонил предварительные возражения властей Соединенного Королевства. II. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции, взятой в совокупности со статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции A. Выводы Палаты 46. Палата отклонила довод властей Соединенного Королевства, основанный, в частности, на Постановлении Европейского суда по упомянутому делу "Маркс против Бельгии", в соответствии с которым статья 1 Протокола № 1 к Конвенции неприменима в связи с тем, что она не гарантирует право на приобретение собственности. Палата отметила, что, в отличие от заявителей по делу "Маркс против Бельгии", заявители по настоящему делу жалуются не на то, что им мешали приобрести собственность, а на то, что оставшейся в живых сестре придется платить налог на собственность, которой они владеют совместно, и этот результат Палата признала весьма вероятным. Поскольку обязанность платить налог на существующую недвижимость попадает под действие статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, статья 14 Конвенции применима к настоящему делу. 47. Не разрешая вопрос о том, могут ли заявители считать, что они находятся в аналогичном положении с парами, состоящими в браке или находящимися в гражданском партнерстве, Палата сочла, что разница в обращении несовместима со статьей 14 Конвенции. Она мотивировала свое решение следующим образом (§ 59 - 61 Постановления Палаты): "В данном отношении Европейский суд напомнил свой вывод в деле "Шэкелл против Соединенного Королевства" [(Shackell v. United Kingdom), Решение Европейского суда от 27 апреля 2000 г., жалоба № 45851/99], о том, что разница в обращении с целью предоставления социального обеспечения между заявителем, которая не состояла в браке, имевшей продолжительные отношения с умершим, и вдовой, находящейся в аналогичной ситуации, была оправданной, брак остается тем институтом, который широко признается как дающий определенный статус тем, кто вступил в брак. Поэтому Европейский суд в деле "Шэкелл против Соединенного Королевства" принял решение о том, что стимулирование брака посредством предоставления ограниченных пособий оставшемуся в живых супругу или супруге не может считаться превышающим право усмотрения, которое предоставлено государству-ответчику. В настоящем деле Европейский суд согласен с заявлением властей Соединенного Королевства о том, что освобождение от уплаты налога на наследование для состоящих в браке или в гражданском партнерстве пар точно так же преследует законную цель, а именно стимулирование стабильных, преданных гетеросексуальных или гомосексуальных взаимоотношений путем предоставления оставшемуся в живых супругу или супруге или партнеру меры материального обеспечения после смерти второй половины. Конвенция однозначно защищает в статье 12 право на вступление в брак, а Европейский суд неоднократно устанавливал, что сексуальная ориентация является понятием, входящим в статью 14 Конвенции, и что различия, проводимые на основании половой ориентации, требуют особо значимых причин для их оправдания (см., например, Постановление Европейского суда по делу "Карнер против Австрии" (Karner v. Austria), жалоба № 40016/98, § 37, ECHR 2003-IX, а также цитировавшиеся в нем дела). Государство не может быть подвержено критике за преследование политики через систему налогообложения, направленной на стимулирование брака; оно также не может быть подвержено критике за предоставление финансовых преимуществ, сопутствующих браку, преданным гомосексуальным парам. При рассмотрении вопроса о том, были ли использованные средства соразмерны преследуемой цели и, в частности, оправдан ли отказ, объективно и разумно, родным сестрам, проживающим вместе, в освобождении от уплаты налога на наследование, которое разрешено оставшимся в живых в браке или в гражданском партнерстве, Европейский суд обращает внимание как на законность целей социальной политики, лежащих в основе освобождения от уплаты указанного налога, так и на широкое право усмотрения государства-ответчика, которое применяется в данной сфере... Любая система налогообложения для ее функционирования должна использовать широкую классификацию для проведения различий между различными группами налогоплательщиков (см., упоминавшееся выше Решение Европейской комиссии по делу "Линдси против Соединенного Королевства") [(Lindsay v. United Kingdom) от 11 ноября 1986 г., жалоба № 11089/04, DR 49, p. 181]. Применение любой подобной схемы неизбежно должно привести к созданию крайних ситуаций и индивидуальных случаев явных трудностей или несправедливости, и, в первую очередь, государство должно принимать решение о том, как наилучшим способом провести грань между увеличивающимися доходами государства и преследованием социальных целей. Законодательная власть могла бы предоставить налоговые льготы на наследование на разных основаниях: в частности, она могла бы упразднить понятие брака или гражданского партнерства как определяющего фактора и распространить льготы на родных братьев и сестер или иных членов семьи, которые проживают вместе и/или, основать льготы на таком критерии, как длительность совместного проживания, близость кровного родства, возрасте сторон и прочих. Однако главный вопрос по Конвенции заключается не в том, могли ли быть выбраны другие критерии для предоставления освобождения от уплаты налога на наследование, а превышала ли избранная законодательной властью схема для различного обращения в интересах оплаты налога между теми, кто состоял в браке или был сторонами при гражданском партнерстве и иными лицами, проживающими вместе, даже на протяжении длительного периода времени в устоявшейся связи, любое допустимое право усмотрения. В обстоятельствах данного дела Европейский суд установил, что Соединенное Королевство не превысило предоставленное ему право усмотрения и что различие в обращении относительно предоставления освобождения от уплаты налога на наследование было разумно и объективно оправдано в целях статьи 14 Конвенции. Следовательно, в настоящем деле не имело места нарушение данной статьи Конвенции, взятой в совокупности со статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции". B. Доводы сторон 1. Власти Соединенного Королевства 48. Власти Соединенного Королевства подчеркнули, что в соответствии со статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции не возникает право на приобретение имущества; в прецедентном праве Европейского суда о национальных законах о наследовании Судом неоднократно устанавливалось, что до смерти соответствующего лица предполагаемый наследник (de cujus) не имеет прав собственности и что, следовательно, его надежда на наследование в случае смерти, таким образом, не приравнивается к "собственности" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Маркс против Бельгии", § 50; а также упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Инце против Австрии", § 38; Постановление Европейского суда по делу "Мазурек против Франции" (Mazurek v. France), жалоба № 34406/96, § 42 - 43, ECHR 2000-II). Поскольку в настоящем деле каждый заявитель все еще был жив и жалоба остающейся в живых сестры касалась потенциального воздействия национального права в будущем на их право наследования, статья 1 Протокола № 1 к Конвенции не применима к делу, и, соответственно, то же еще более относится к статье 14 Конвенции. Жалоба, сделанная каждой сестрой как предполагаемой умершей, также не входит в сферу действия статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, поскольку в национальном законодательстве нет ограничения на способность заявителей распоряжаться своей собственностью, а только возможно появление ответственности по увеличению налога после смерти той, которая умрет раньше, когда она более не сможет распоряжаться своим имуществом. 49. Дополнительно, в случае, если Европейский суд установит, что жалоба попадает под действие статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, власти Соединенного Королевства отрицали тот факт, что национальное законодательство дало повод для какой-либо дискриминации в нарушение статьи 14 Конвенции. Во-первых, заявители не могли утверждать, что они находятся в аналогичной ситуации, что и пары, образованные супружескими узами или гражданским партнерством. Сама суть их взаимоотношений была различной, поскольку два супруга или гражданских партнера сами выбирают, вступить ли им в официальные взаимоотношения, признанные законом и имеющие определенные правовые последствия, у сестер это была случайность во время родов. Во-вторых, отношения между братьями и сестрами неразрывны, в то время как отношения, существующие между двумя супругами или гражданскими партнерами, могут быть прерваны. В-третьих, вступая в официальные взаимоотношения, признанные законом и объединившиеся супруги или гражданские партнеры заключают друг перед другом финансовые обязательства и соглашаются дать суду полномочия по разделу их имущества и обязать одному партнеру обеспечивать другого средствами к существованию в случае развода. Подобные финансовые обязательства не возникают в случае взаимоотношений между братьями и сестрами. Особый правовой статус сторон в брачном союзе был признан Европейской комиссией в деле "Линдси против Соединенного Королевства" (Lindsay v. the United Kingdom) (см. Решение Европейской комиссии от 11 ноября 1986 г., жалоба № 11098/84, Decisions and Reports 49, p. 181), а также Европейским судом в деле "Шэкелл против Соединенного Королевства" (Shackell v. United Kingdom) (см. Решение Европейского суда от 27 апреля 2000 г., жалоба № 45851/99). 50. Власти Соединенного Королевства согласились с тем, что если бы заявителей можно было охарактеризовать, как в аналогичной ситуации, парой, то тогда было бы отличие в отношении освобождения от уплаты налога на наследование. Однако данное отличие в обращении не превышает широкое право усмотрения, которым пользуется государство как в сфере налогообложения, так и в том случае, когда дело касается финансовых мер, способствующих стимулированию браков (см. упоминавшееся выше Решение Европейской комиссии по делу "Линдси против Соединенного Королевства" и упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу "Шэкелл против Соединенного Королевства"). Политика, лежащая в основе налоговых льгот на наследование в отношении состоящих в браке пар заключалась в том, чтобы обеспечить оставшегося в живых мерой материальной обеспеченности и тем самым стимулировать брак. Целью Закона о гражданском партнерстве было предоставление однополым парам официального механизма признания и предоставления юридической силы их взаимоотношениям, а освобождение от уплаты налога на наследство для гражданских партнеров послужило той же законной цели, которой она служила в отношении состоящих в браке пар. Учитывая развитие моральных норм, те же аргументы оправдывали стимулирование прочных и стабильных однополых взаимоотношений. Эта цель не будет достигнута путем расширения подобных преимуществ для не состоящих в браке членов существующей семьи, таких как родные братья и сестры, отношения между которыми уже установлены их кровным родством и уже признаны законом. Таким образом, разница в обращении преследовала законную цель. 51. Более того, разница в обращении была соразмерна, учитывая то, что заявители, как родные сестры, не несли никакого бремени и обязанностей, созданных юридически признанным браком или гражданским партнерством. Если власти Соединенного Королевства должны рассмотреть вопрос о расширении освобождения от уплаты налога на наследование на родных братьев и сестер, то тогда не будет существовать очевидной причины не распространить также это освобождение и на остальных членов семьи, живущих вместе. Подобное изменение повлечет за собой значительные финансовые последствия с учетом того, что ежегодный доход от налога на наследство составляет приблизительно 2,8 миллиарда фунтов стерлингов. 2. Заявители 52. Заявители утверждали, что если - как они уже утверждали в Палате - они могут считаться жертвами дискриминации, то тот факт, что ни одна из них пока еще не умерла, не может представлять из себя защиту, отличную по существу. Заявители отмечали, что в отличие от заявителей в деле "Маркс против Бельгии" они не жаловались на какое-либо положение английского права о наследовании, и тот принцип, что Конвенция не гарантирует право на приобретение собственности путем наследования ab intestat или дарения собственности, не имеет отношения к делу. В связи с неизбежностью того, что оставшаяся в живых сестра должна будет оплатить значительный налог, и эти факты попадают под действие статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, статья 14 Конвенции, таким образом, также применима. 53. Заявители считали, что их ситуация может быть сравнима с ситуацией двух супругов, состоящих в браке, или однополыми парами, образованными в соответствии с Законом о гражданском партнерстве. Действительно, как утверждали власти Соединенного Королевства, многие родные братья и сестры объединены не более чем их общим происхождением, что далеко от ситуации с настоящими заявителями, которые предпочли жить вместе в любви, в преданных и стабильных взаимоотношениях на протяжении нескольких десятилетий, деля единственный дом, не имея других партнеров. В этом контексте их действия в этом направлении заключались в простом выражении своего самоопределения и личного развития, как если бы они заключили брак или гражданское партнерство. Полномочия национальных судов по распоряжению собственностью в случае разрыва брачного союза или гражданского партнерства не ведут к тому, что заявители не находились бы в аналогичной ситуации с подобными союзами в отношении налога на наследование. Более того, само основание, что заявители не подчинялись по закону тому же своду юридических прав и обязанностей, что и другие пары, заключалось в том, что их вступлению в гражданское партнерство препятствовало их родство. Их озабоченность в основном относится к существованию дискриминации в области права наследования, которую они не изложили в основной жалобе, направленной на невозможность для них заключить гражданское партнерство - путь, который, по их словам, является для них неестественным, даже если он был бы для них доступен. Власти Соединенного Королевства топтались на месте, когда было указано, что заявители не могут заключить гражданское партнерство. 54. Целью освобождения от уплаты налога на наследование для состоящих в браке пар и гражданских партнеров - по утверждению самих властей Соединенного Королевства - является стимулирование стабильных и прочных взаимоотношений, отказ в предоставлении освобождения от уплаты налога совместно проживающим взрослым родным братьям и сестрам сестер не обязательно предполагает наличие стабильных и прочных взаимоотношений; лишь незначительное меньшинство взрослых братьев и сестер в действительности способны разделить такой вид отношений, включая, в частности, длительную взаимную поддержку, моральные обязательства и совместное проживание, существующие между заявителями. 55. Заявители согласились с властями Соединенного Королевства в том, что если исключение будет сделано для родных братьев и сестер, нет очевидной причины, почему оно также не может быть сделано для других членов семьи, которые также проживают вместе, но оспаривали то, что это не поддерживает вывод о том, что разница в обращении обладала какой-либо связью с соразмерностью какой-либо законной цели. Им представляется, что подобное исключение, на самом деле, послужит политике, проводимой властями Соединенного Королевства, а именно стимулированию стабильных и прочных семейных отношений среди взрослых. Признав, что Европейский суд не обладает правом диктовать властям Соединенного Королевства, как наилучшим способом устранить дискриминацию, заявители считали, что поправки к законопроекту о гражданском партнерстве, принятые Палатой лордов (см. выше § 19), показали, что будет возможным создание предусмотренной законом схемы, в соответствии с которой двое родных братьев или сестер или иных близких родственников, проживших вместе на протяжении определенного количества лет и предпочетших не вступать в брачные или гражданские отношения, могут получить определенные налоговые льготы и преимущества. Заявители считали, что власти Соединенного Королевства неправомерно ссылались на свободу усмотрения в свете признания данной несправедливости, с которой столкнулись лица, оказавшиеся в положении заявителей, во время прохождения Закона о гражданском партнерстве через Парламент Соединенного Королевства (ibid.). Кроме того, заявители указали на то, что власти Соединенного Королевства были неспособны предоставить оценку потерянного дохода, который вытекает из освобождения от уплаты налога на наследование по предложению Палаты лордов. Они допускали, что также нельзя оценить затраты, но указали на то, что потеря дохода будет компенсирована потенциальной прибылью, например, происходящей из увеличившейся тенденции, подстегнутой налоговым освобождением, когда близкие родственники заботятся об инвалидах или престарелых родственниках, тем самым избегая необходимости в государственном попечении. C. Доводы третьих сторон 1. Власти Бельгии 56. Власти Бельгии считали, что государство может, используя свою налоговую систему, проводить политику, направленную на стимулирование брака и предоставление прочным однополым парам налоговых льгот, подобных льготам, предоставляемым лицам, находящимся в браке. Они добавили, что подобная политика часто является налоговой конкретизацией цели, закрепленной надлежащим образом в национальных гражданских законодательствах, а именно создание благоприятных условий форме семейной жизни, которая, по мнению национальных законодателей, предоставляет наилучшие шансы для стабильности. 2. Власти Ирландии 57. Власти Ирландии считали, что заявители не доказали наличия дискриминации, противоречащей статье 14 Конвенции, все их жалобы основываются на совершенно ошибочном постулате, что они находятся в положении, сопоставимом с положением двух супругов или гражданских партнеров. Замечания заявителей обходят молчанием важные юридические обязательства, являющиеся неотъемлемой частью брака или гражданского партнерства. Не существует единственного и одинакового критерия, позволяющего сравнить отношения заявителей и вышеупомянутых типов пар; действительно, аргументы заявителей ясно показывают, что их положение сравнимо не с положением супругов, проживающих в законном браке, или гражданских партнеров, а в большей степени с положением тех лиц, которые просто проживают вместе и находятся в прочных и взаимно обязывающих отношениях. Власти Ирландии считали действительно экстраординарным, что целью принятия закона, предоставляющего права парам, состоящим из лиц одного пола и намеревающимся официально оформить свои отношения, является обязание государства предоставить такие же права потенциально безграничной категории лиц, отношения которых строятся на основе совместного проживания. D. Мнение Большой палаты 58. Большая палата напомнила, что статья 14 Конвенции лишь дополняет другие положения Конвенции и Протоколов к ней. Она не существует независимо, поскольку касается только "пользования правами и свободами", признанными в настоящей Конвенции. Применение статьи 14 Конвенции не предполагает обязательного нарушения одного из прав, гарантированных Конвенцией. Следовательно, этого достаточно, чтобы обстоятельства дела подпадали "под действие" по меньшей мере одной из статей Конвенции (см. Решение Большой палаты Европейского суда по делу "Стек и другие против Соединенного Королевства" (Stec and others v. United Kingdom), жалобы № 65731/01 и 65900/01, § 39, ECHR 2005-X). 59. Налогообложение в принципе является посягательством на имущественное право, гарантированное пунктом 1 статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, поскольку оно лишает соответствующее лицо собственности, а именно суммы, которую оно должно выплачивать; в основном, такое вмешательство оправдывается в пункте 2 данной статьи, который определенно предусматривает исключение для обеспечения уплаты налогов или других сборов. Кроме того, этот вопрос не подпадает под контроль Европейского суда, он должен рассматриваться, если статья 1 Протокола № 1 к Конвенции является предметом надлежащего применения (см., например, Решение Европейского суда по делу "Орион-Бржеслав СРО" против Чехии" ({Orion-Breclav} <*>, SRO v. Czech Republic) от 13 января 2004 г., жалоба № 43783/98). В связи с тем что жалоба заявителей касается обязательства той, которая переживет другую, уплатить налог на унаследованную собственность умершей, Большая палата сочла, что жалоба относится к сфере применения статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, и, следовательно, в данном деле статья 14 Конвенции применима. -------------------------------- <*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны латинским шрифтом и выделены фигурными скобками. 60. В соответствии с существующей практикой Европейского суда для того, чтобы ставился вопрос с точки зрения статьи 14 Конвенции, должна существовать разница в обращении между лицами, находящимися в сопоставимых положениях (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "D.H. и другие против Чехии" (D.H. and others v. Czech Republic), жалоба № 57325/00, § 175, ECHR 2007). Разница в обращении носит дискриминационный характер, если она не имеет объективного и разумного оправдания; другими словами, если она не преследует законную цель или если отсутствует разумная связь соразмерности между примененными средствами и преследуемой целью. Вместе с тем Высокие Договаривающиеся Стороны пользуются определенным пределом усмотрения для того, чтобы определить, в какой степени различия в аналогичных положениях оправдывают разницу в обращении; этот предел усмотрения имеет определенную широту, когда речь идет о применении мер общего порядка в экономической или социальной областях (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Стек и другие против Соединенного Королевства" (Stec and others v. United Kingdom), жалобы № 65731/01 и 65900/01, § 51 - 52, ECHR 2006-VI). 61. Заявители считали, что в отношении налога на наследство они находятся в положении, подобном или аналогичном положению двух супругов или гражданских партнеров, проживающих совместно. Власти Соединенного Королевства, со своей стороны, считали, что на самом деле нельзя говорить об аналогии, поскольку заявители связаны фактом рождения, а не решением официально оформить отношения, признанные законом. 62. Прежде всего, Большая палата отметила, что отношения между братьями и сестрами являются качественно отличными по своей природе от отношений, которые связывают двух супругов или двух гражданских партнеров одного пола в соответствии с британским законом о гражданском партнерстве. Сутью самих отношений между братьями и сестрами является кровное родство, тогда как одна из характеристик, определяющих брак или союз, основанный на законе о гражданском партнерстве, основана на том, что эти формы союза запрещены для лиц, которые находятся в кровном родстве (см. § 17 выше и упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу "B. и L. против Соединенного Королевства"). Тот факт, что заявители решили прожить всю свою сознательную жизнь вместе, как многие пары, состоящие в законном браке или гражданском партнерстве, ничего не меняет в этом существенном различии между двумя типами отношений. 63. Вместе с тем Большая палата отметила, что она уже устанавливала, что брак предоставляет особый статус тем, кто в него вступает. Осуществление права на вступление в брак защищено статьей 12 Конвенции и имеет социальные, личные и юридические последствия (см. упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу "B. и L. против Соединенного Королевства", § 34). В упоминавшемся выше Решении по делу "Шэкелл против Соединенного Королевства" Европейский суд установил, что разница в обращении с целью предоставления социального обеспечения между лицами, имевшими продолжительные отношения, которые не состояли в браке, и супругами, находящимися в аналогичной ситуации, была оправданной, поскольку "брак остается тем институтом, который широко признается как дающий особый статус тем, кто вступил в брак". Большая палата считает эту точку зрения приемлемой. 64. Со времени вступления в силу в Соединенном Королевстве Закона о гражданском партнерстве однополые пары также имеют возможность вступать в юридически оформленные отношения, признанные Парламентом для того, чтобы соответствовать в возможно полной мере браку (см. выше § 16 - 18). 65. Большая палата сочла, что, как и в браке, юридические последствия гражданского партнерства, основанного на Законе 2004 года - в которое два лица вступают сознательно и добровольно - отличают этот тип отношений от других форм совместной жизни. В большей степени, чем длительный или взаимосвязанный характер отношений, определяющим является наличие заключения гражданского партнерства, которое налагает на пару комплекс прав и обязанностей договорного порядка. Таким образом, нельзя проводить аналогию между, с одной стороны, супругами, живущими в законном браке или гражданском партнерстве, и, с другой - однополыми или разнополыми лицами, которые проживают совместно, не вступив в законный брак или гражданское партнерство (см. упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу "Шэкелл против Соединенного Королевства"), поскольку отсутствие такого юридически обязательного соглашения между заявителями делает их совместное проживание, несмотря на их длительность, существенно отличным от отношений, которые существуют между двумя супругами или гражданскими партнерами. В этом положении ничего не меняет тот факт, что государства-члены, как было указано выше в § 26, приняли в отношении наследственного права все разновидности применяемых норм к оставшимся в живых лицам, находящихся в гражданском браке или гражданском партнерстве или в отношениях кровного родства, а также выработали различные политики в отношении предоставления налоговых льгот различным категориям оставшихся в живых, государства в принципе остаются свободными при выработке различных норм в области налоговой политики. 66. В заключение, Большая палата сочла, что заявители, являясь сестрами, проживающими совместно, не должны сравниваться с супругами или гражданскими партнерами в целях статьи 14 Конвенции. Следовательно, отсутствовала дискриминация и нарушение, статьи 14, взятой в совокупности со статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции места не имело. НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД: 1) единогласно отклонил предварительные возражения властей Соединенного Королевства; 2) постановил пятнадцатью голосами против двух, что не имело места нарушение статьи 14 Конвенции, взятой в совокупности со статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции. Совершено на английском и французском языках и оглашено на открытом слушании во Дворце прав человека в г. Страсбурге 29 апреля 2008 г. Председатель Суда Жан-Поль КОСТА Юрисконсульт Суда Венсен БЕРЖЕ В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Европейской конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Европейского суда к настоящему Постановлению прилагаются следующие особые мнения: a) совпадающее с мнением большинства мнение судьи сэра Николаса Братца; b) совпадающее с мнением большинства мнение судьи Д. Тора Бъоргвинссона; c) особое мнение судьи Б. Цупанчича; d) особое мнение судьи Х. Боррего Боррего. Ж.-П.К. В.Б. СОВПАДАЮЩЕЕ С МНЕНИЕМ БОЛЬШИНСТВА МНЕНИЕ СУДЬИ СЭРА НИКОЛАСА БРАТЦА Большая палата пришла к такому же выводу, что и Палата, однако несколько отличным путем. Как следует из Постановления Большой палаты (§ 47), Палата не разрешала вопрос о том, могут ли заявители, являясь сестрами, считать, что они находятся в аналогичном положении с парами, состоящими в браке или находящимися в гражданском партнерстве, и сочла, что в любом случае разница в обращении была разумно и объективно доказана с учетом пределов усмотрения, которым пользуются государства в области налогообложения. Большая палата предпочла обосновать свое решение на отсутствие аналогии между, с одной стороны, лицами, вступившими в брак или гражданское партнерство, формы юридически обязывающего союза, и, с другой - лицами, которые, как заявители, находятся в отношениях, связанных длительным совместным проживанием. Я, безусловно, присоединяюсь к мнению большинства Большой палаты, в соответствии с которым нарушение статьи 14 Конвенции, взятой в совокупности со статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции, не имело места, но продолжаю придерживаться рассуждений, которым следовала Палата для того, чтобы прийти к этому выводу. СОВПАДАЮЩЕЕ С МНЕНИЕМ БОЛЬШИНСТВА МНЕНИЕ СУДЬИ Д. ТОРА БЪОРГВИНССОНА Я разделяю мнение большинства о том, что не имело места нарушение статьи 14 Конвенции, взятой в совокупности со статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции. Однако я предпочитаю следовать другим соображениям. При применении статьи 14 Конвенции по сути следует ответить на два вопроса: первый - выяснить, существовала ли разница в обращении между лицами, находившимися в схожем или аналогичном положении; второй - установить, в случае необходимости, была ли оправдана такая разница в обращении. В § 62 - 65 Постановления большинство сочло, что сестры, проживающие под одной крышей, не могут сравниваться с супругами или гражданскими партнерами для целей статьи 14 Конвенции. Следовательно, сестры не находятся в положении, схожем или аналогичном положению этих категорий лиц, и не имеет места нарушение статьи 14 Конвенции. По моему мнению, в обосновании большинства, изложенном в § 62 - 65, имеется недостаток, который связан с тем фактом, что оно основано на сравнении элементов, которые являются различными по природе и которые, с логической точки зрения, не являются сопоставимыми. Рассматриваемое обоснование большей частью основывается на ссылке к особой юридической форме, регулирующей отношения между супругами в законном браке и гражданскими партнерами, однако не применимой в существующем британском законодательстве к заявителям - сестрам, проживающим совместно. Однако, хотя строго смысл жалобы относится к разнице в обращении в отношении налога на наследование, в более широком контексте - по существу - он относится к тому, что применяются различные нормы законодательства, и кровное родство, существующее между заявителями, мешает им заключить юридическое соглашение, подобное браку или гражданскому партнерству, которое принимает рассматриваемую юридическую форму - в частности, соответствующие положения законодательства о налоге на наследование - применяемые в их положении. Я полагаю, что в этих обстоятельствах любое сравнение, проводимое между, с одной стороны, отношениями заявителей и, с другой стороны, отношениями, существующими между двумя супругами или гражданскими партнерами, должно проводиться без отдельной ссылки на разницу применимых юридических форм и концентрироваться только на существенных фактических различиях, касающихся самого характера отношений. Несмотря на значительные различия - главным образом относящиеся к сексуальному характеру отношений между двумя супругами или гражданскими партнерами - в том, что касается решения проживать вместе, принимая во внимание тесные эмоциональные связи, в большей части практические аспекты повседневной жизни и финансовые вопросы, отношения между заявителями в данном случае представляют - в общем плане, а также в более специфической области освобождения от налога на наследование - больше общих, чем различных черт с отношениями между супругами или гражданскими партнерами. Следовательно, закон запрещает двум сестрам заключить соглашение, подобное браку или гражданскому партнерству, и таким образом использовать применимые нормы, в частности в области налога на наследование. В связи с этим я не согласен с тем, что отношения между заявителями, являющимися сестрами, проживающими совместно, не могут сравниваться с отношениями двух супругов или гражданских партнеров в целях статьи 14 Конвенции. Напротив, в этом деле имеет место разница в обращении в отношении лиц, которые фактически находятся в очень близком или аналогичном положении. Далее ставится вопрос - выяснить, является ли разница в обращении объективно и разумно оправданной. По существу я согласен с доводами, представленными в этом отношении в § 59 - 61 Постановления Палаты (см. § 47 Постановления Большой палаты), состоящими в том, что разница в обращении, связанном с освобождением от уплаты налога на наследование, является разумно и объективно доказанной. В этой связи следует также напомнить, что институт брака тесно связан с представлением о семье - то есть мужчина, женщина и их дети - как одной из основ общественного устройства не только в Соединенном Королевстве, но также в других государствах-членах Совета Европы. На этом основании весь комплекс правовых норм, имеющих частный или общественный характер, рождался с течением времени. Эти нормы касаются заключения брака и взаимных прав и обязанностей между супругами по личным, а также финансовым вопросам (в частности, наследование), и прав и обязанностей супругов по отношению к их детям, в случае необходимости, а также в области налогообложения (включая налог на наследование) или социального обеспечения. В некоторых государствах-членах постепенно и в основном по инициативе национального законодателя применение этих или подобных норм простилается на формы других отношений, нежели тех, которые традиционно относятся к браку, строго следуя юридическому смыслу, то есть гражданскому партнерству, которое образуют два лица одного пола; законодатель также откликается на новые социальные реальности и развитие нравственных и социальных ценностей. Вместе с тем, следует сохранить понимание, что каждый шаг в этом направлении, насколько он может представляться положительным с точки зрения равенства прав, может иметь значительные и глубокие последствия на общественное устройство общества, а также юридические последствия в данном случае для социального обеспечения и налоговой системы соответствующих стран. Именно в связи с этим Европейскому суду не следует брать инициативу в отношении наложения на государства-члены обязательства распространить применение этих норм без более ясного представления о последствиях, которые может повлечь это применение для этих государств. По моему мнению, соответствующие решения о времени введения такой меры и ее распространение должны относиться к сфере усмотрения государства-ответчика. ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ В. ЦУПАНЧИЧА Я высказался за наличие нарушения Конвенции в данном деле на основании, которое не имеет ничего общего с политикой и ценностями, а относится к обычной логике. Иными словами, я считаю, что позиция большинства лишена логики. Самое простое объяснение этого сводится к тому, что, когда один в определенных ситуациях сказал "А", то его по логике просят сказать "Б". Совершенно очевидно, что основным вопросом, поставленным в настоящем деле, является дискриминация в области освобождения от налога на наследование в отношении двух не состоящих в браке сестер, проживающих вместе долгие годы под одной крышей. На склоне дней две женщины требуют возможности воспользоваться этой льготой в связи с тем, что британская законодательная власть предоставила эту налоговую льготу другим парам, проживающим вместе под одной крышей. Этот вопрос непосредственно приводит нас in medias res к области налогового права. Политика, проводимая в отношении налоговой системы, очевидно, очень важна, поскольку включает в себя финансовое стимулирование в пользу определенного выбора, который лица могут сделать. Если, например, законодательная власть намерена поддерживать гетеросексуальные браки, логично, что она предлагает стимулирование, сокращение налогов и другие налоговые льготы парам, проживающим вместе, имеющим или не имеющим детей. Если законодательная власть намерена поддерживать материнство, она предоставляет такие же традиционные налоговые льготы только парам, проживающим вместе и имеющим детей. Если она хочет удержать граждан от развода, она предоставляет эти льготы парам, сохраняющим брак. В отношении разумных целей, на достижение которых, предполагается, направлены эти стимулы, они могут быть раскрыты или нет законодательной властью. Даже если они полностью раскрыты, это не означает, что они являются полностью прогнозируемыми. Рассматриваемые налоговые льготы сочетаются со многими другими факторами, в частности, многими другими элементами стимулирования или устрашения. В любом случае налоговая политика является не только экономической, но также политикой, имеющей социальную направленность. Так, прогрессивное налогообложение является экономическим фактором, приводящим к уравниванию, поскольку оно сглаживает многие неприятные аспекты социального расслоения. В области налога на наследование иногда применялись радикальные решения. Например, слишком завышенные налоги на наследование могут указать на то, что законодатель отдает предпочтение имуществу, которое было заработано, а не получено в наследство. Как бы там ни было, определение политики в области налога на наследование не относится к простому и прямолинейному процессу принятия решения. Действительно, эта политика является составной частью сложного комплекса экономических решений, которые оказывают значительное влияние на распределение доходов и, таким образом, на общественное устройство в целом. Прежде чем приступить к вопросу о дискриминации, разрешите мне подчеркнуть, что термин "дискриминация" как таковой указывает лишь на понимание и установление различий. К тому же таков смысл, исходящий от латинского слова discriminare. В трех ветвях власти все процессы принятия решений основываются на установлении и внедрении различных решений в разных ситуациях. В этом смысле, нет никакого вреда в том, чтобы "различать" по меньшей мере, что особое установление различий относится к тому, чтобы назвать его в конституционном праве "допустимым признаком" как одним из признаков, перечисленных в статье 14 Европейской конвенции о защите прав человека. Иными словами, дискриминация в принципе является запрещенной, когда речь идет о поле, расе, цвете кожи, языке, религии, политических или иных убеждениях, национальном или социальном происхождении, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественном положении, рождении или любых других признаках. Следует подчеркнуть, что эти допустимые признаки не являются ничем другим, кроме как исключением из общего правила, которое разрешает признакам, не вызывающим сомнения, все типы процесса принятия различных решений. Запрещение дискриминации - конкретизирующей разницу - является, таким образом, исключением, а не правилом. Это не означает, что дискриминация будет официально запрещена в отношении допустимых признаков. На самом деле это означает, что по вышеупомянутым признакам дискриминация разрешается, если она соответствует применению критериев равной защиты, соразмерности и здравого смысла. Даже в отношении допустимых признаков дискриминация может быть применима, если это в достаточной степени диктуется преследуемой целью и если закон или рассматриваемое решение имеет разумную связь с этим достаточно значительным интересом. Понятно, что некоторые признаки, указанные в статье 14 Конвенции, например, раса или национальная принадлежность, вызывают применение более строгого критерия контроля. В соответствии с этим критерием решение (или закон, на котором оно основывается) будет одобрено, только если оно соответствует настоятельному общественному интересу. Если речь идет о дискриминации по признаку пола или незаконного характера рождения, решение будет считаться недействительным с точки зрения критерия промежуточного уровня, если только имеется существенная связь с достаточно значительным интересом. Наиболее умеренный критерий соразмерности (разумный характер) применяется при рассмотрении социальных и экономических вопросов, как вопрос, рассматриваемый в настоящем деле. Здесь критерий позволяет выяснить, имеет ли рассматриваемое законодательство разумную связь с законным интересом государства. Иными словами, вопрос состоит в том, чтобы выяснить, имеет ли тот факт, что двум сестрам Берден не предоставляется налоговая льгота, разумную связь с законным интересом государства. Разумеется, всегда можно сказать, что государство имеет законный интерес возвращать суммы, выплаченные налогоплательщиками. То же происходит с выплатой налога на наследование, когда лицо умирает, и его имущество переходит путем наследования другому лицу. Однако, в чем состоит законный интерес государства, которое скрывает этот тип налога? Трудно утверждать, что существует какой бы то ни было существенный законный интерес в том, чтобы обложить налогом переход собственности в связи со смертью. Можно было бы привести аргумент, например, о том, что государство добавляет к вреду оскорбление, когда облагает имущество, которое наследует лицо, которое проживало в близких отношениях с de cujus. В этом смысле можно предположить шкалу прогрессивного налогообложения в положительном соотношении с относительной дистанцией между умершим и оставшимся в живых родственником. Речь идет только об одном аспекте налогообложения в области наследования, который, однако, может быть показывает, до какой степени принцип этого типа налога заслуживает глубокой критики. Поскольку речь идет о том, чтобы установить разницу между признаками в отношении налога на наследование, очень трудно утверждать, что предпочтительное обращение к одной категории по отношению к другой имеет разумную связь с законным интересом государства. Однако, начиная с момента, когда налог на наследование принимается как обычная вещь, разница между категориями становится определяющей для него. Решение государства не облагать налогом пары, состоящие в законном браке, является точкой отсчета подозрения на дискриминацию в настоящем деле. Государство может разумно утверждать, что близкие отношения между двумя супругами являются достаточным основанием для освобождения от налога. Иными словами, лица, которые не состоят в браке, не имеют a priori права на освобождение от налога. Критерий, в соответствии с которым проводится граница, ясен. Однако когда государство решает распространить эту привилегию на другие формы объединений, оно разрушает эту установленную разницу и открывает путь для пересмотра вопроса о том, имеет ли разумную связь с законным интересом государства отказ предоставить налоговые льготы другим типам объединений. Большинство рассмотрело эти вопросы в § 62 - 65 Постановления. В § 62 Постановления оно отметило: "отношения между братьями и сестрами являются качественно отличными по своей природе от отношений, которые связывают двух супругов или двух гражданских партнеров одного пола в соответствии с британским Законом о гражданском партнерстве. Сутью самих отношений между братьями и сестрами является кровное родство, тогда как одна из характеристик, определяющих брак или союз, основанный на Законе о гражданском партнерстве, основана на том, что эти формы союза запрещены для лиц, которые находятся в кровном родстве". На этом этапе я спрашиваю себя, почему кровное родство менее значимо, чем отношения, существующие между двумя супругами и гражданскими партнерами. Конечно, имеется качественная разница между кровным родством и отношениями, предполагающими сексуальные отношения, однако это не влияет существенным образом на близость соответствующих лиц. Можно легко изменить довод, сказав, например, что настоящие "единокровные" близнецы более близки в генетическом и других планах - поскольку в действительности они являются точными копиями один другого - но никто никогда не сможет стать другим лицом. Следовательно, даже если сестры Берден были настоящими близнецами, они не имели бы права на рассматриваемую льготу в отличие от двух лиц, которые проживают в более мимолетных и непрочных отношениях. В связи с этим, в чем состоит качественная разница, на которую ссылается большинство? В том, что два лица имеют сексуальные отношения, что образует разумную связь с законным интересом государства? Когда большинство говорит, что эти формы союза запрещены лицам, которые находятся в отношениях кровного родства, оно намекает на запрещение инцеста, как на действительную причину отказа предоставить освобождение от уплаты налога? В § 63 Постановления Большая палата отметила, что брак предоставляет особый статус тем, кто в него вступает. Анализ этого параграфа показывает, что большинство не считает достаточно убедительными доводы, изложенные в § 62 Постановления: действительно, оно чувствует себя вынужденным упомянуть ex abundante cautela, "особый" характер брака, как договора. Если договор не является явно выраженным, он не влечет за собой правовых последствий. Этот довод кажется правдоподобным, даже если не рассматривать свободный союз как исторический феномен, при котором согласованная совместная жизнь - даже в каноническом праве - предоставляет соответствующей паре все права и обязанности. Упоминание различных решений, применяемых в различных государствах-членах, не уместно, поскольку некоторые из этих государств считают, по крайней мере, совместное проживание фактическим вопросом, имеющим правовые последствия, равные последствиям явного брака - вынуждает большинство заявить в качестве последнего средства: "В этом положении ничего не меняет тот факт, что государства-члены, как было указано выше в § 26, приняли в отношении наследственного права все разновидности применяемых норм к оставшимся в живых лицам, находящимся в гражданском браке или гражданском партнерстве или в отношениях кровного родства, а также выработали различные политики в отношении предоставления налоговых льгот различным категориям оставшихся в живых, государства в принципе остаются свободными при выработке различных норм в области налоговой политики". Бесполезно говорить, что эта итоговая ссылка на предел усмотрения делает излишней всю прочую аргументацию. Логика "если сказали "А", должны сказать и "Б", на которую я ссылался в начале настоящего особого мнения, явно возвращает к § 53 Постановления Европейского суда по делу "Стек против Соединенного Королевства" (Stec v. the United Kingdom): "Однако если государство планирует установить схему льгот либо пенсий, оно должно делать это с соблюдением статьи 14 Конвенции (см. Решение Европейского суда [по делу "Стек против Соединенного Королевства"], § 54 - 55, ECHR 2005)". A priori, государство не должно создавать преимуществ в случае освобождения от уплаты налога лицам, не состоящим в браке. Если, однако, оно решает применить освобождение от уплаты налога для категории лиц, отличной от категории лиц, состоящих в браке, оно должно использовать минимум оснований при решении не распространять его на другие группы лиц, проживающих в достаточно близких и даже более близких отношениях. Я считаю совершенно и исключительно произвольным делать препятствием кровное родство. ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ Х. БОРРЕГО БОРРЕГО К моему большому сожалению, я не могу согласиться с подходом большинства, поскольку, по моему мнению, Постановление не отвечает на проблему, поставленную настоящим делом. 1. Жалоба Жалоба указывает на тот факт, что заявителям, которыми являются две сестры, которые "прожили вместе всю свою жизнь, находясь в стабильных крепких и взаимосвязанных отношениях" (см. § 10 Постановления) и которые не могут заключить договор о гражданском партнерстве, поскольку Закон 2004 года, который предоставил освобождение от уплаты налога однополым парам, препятствует им в этом, не было предоставлено освобождения от уплаты налога на наследование (статья 1 Протокола № 1 к Конвенции, взятая в совокупности со статьей 14 Конвенции). 2. Постановление Палаты (или действительная правовая реакция на жалобу) "Освобождение от налога на наследование, предоставляемое супругам и гражданским партнерам, преследует законную цель". После рассмотрения цели Палата, в соответствии со сложившейся практикой Европейского суда, рассмотрела "соразмерность между используемыми средствами и преследуемой целью". Большинство Палаты сочло, что "Соединенное Королевство не превысило предоставленное ему право усмотрения и что различие в обращении относительно предоставления освобождения от уплаты налога на наследование было разумно и объективно оправдано в целях статьи 14 Конвенции" (см. § 61 Постановления Палаты). Постановление Палаты было принято четырьмя судьями, трое судей выразили свое несогласие в особых мнениях. В первом особом мнении судьи Дж. Бонелло и Л. Гарлицки заявили: "Большинство судей, кажется, согласилось с тем, что имела место крайняя ситуация или индивидуальное дело "явной трудности или несправедливости" (см. § 60 Постановления) по отношению к заявителям. Однако нам кажется, что в позиции большинства не хватает полного объяснения вопроса, почему и как подобная несправедливость может быть обоснована. Одной ссылки на право усмотрения не достаточно". Второе особое мнение - судьи С. Павловского изложено в том же духе. 3. Подход большинства Большой палаты Власти Соединенного Королевства (см. § 19 и 20 Постановления) и Постановление Палаты определенно и явно признали несправедливость, вытекающую из того факта, что освобождение от уплаты налога на наследование не относится к лицам, связанным кровным родством, как заявители. Этот факт полностью игнорируется в Постановлении Большой палаты. Вопрос права усмотрения государства и его пределы, который является основным в данном деле и был рассмотрен в Постановлении Палаты, полностью исчез из Постановления Большой палаты. Большинство Большой палаты утверждает, что существует два различия между отношениями, объединяющими заявителей, и отношениями, существующими между двумя гражданскими партнерами: с одной стороны, кровное родство, существующее между двумя сестрами, и, с другой стороны, обязательный правовой статус гражданского партнерства. В соответствии с этим большинство считает, что, поскольку две ситуации не выдерживают сравнения, отсутствует дискриминация. Однако кто оспаривает кровное родство, существующее между двумя сестрами, и правовой статус гражданского партнерства? Никто. Речь идет о фактах, которые не вызывают противоречий. Таким образом, попытка сделать заключение, основываясь на неоспоримых фактах, является наилучшим образцом кругового, и даже концентрического аргумента. Стороны в Европейском суде, Палата, вынесшая изначальное Постановление, коллегия из пяти судей, я сам, и, я думаю, все, кто интересуется данным делом, считают, что "серьезный вопрос, касающийся толкования... Конвенции" (пункт 2 статьи 43 Конвенции), по которому Большая палата должна вынести решение, является очень простым: речь идет о вынесении решения по вопросу о том, является ли освобождение от уплаты налога на наследование, предоставленное однополой паре, состоящей в отношениях гражданского партнерства, а не сестрам-заявителям, которые также образуют однополую пару, мерой, соразмерной преследуемой цели. По моему мнению, воздержавшись от ответа на поданную жалобу, большинство Большой палаты нарушило свою собственную сложившуюся практику: "Если Протокол № 1 к Конвенции не предполагает право взимать налоги на выплаты по социальному обеспечению, какого бы типа они не были, когда государство решает создать систему пособий, оно должно сделать это совместимым со статьей 14 Конвенции образом" (см. Решение Большой палаты Европейского суда по делу "Стек и другие против Соединенного Королевства" (Stec and Others v. the United Kingdom) от 6 июля 2005 г., жалобы № 65731/01 и 65900/01, § 55 in fine). Несомненно, это Постановление Большой палаты могло быть квалифицировано как политически корректное. Тем не менее, я считаю, что оно не было вынесено в соответствии со статьей 43 Конвенции, поскольку вместо того, чтобы попытаться объяснить разницу в обращении в области налогообложения между двумя типами упомянутых пар, Большая палата предпочла не обсуждать этот вопрос и ограничилась описанием обстоятельств, отметив, например, что две сестры связаны отношениями кровного родства или что партнеры имеют правовые обязательства. Мне стыдно за тот факт, что Большая палата не ответила заявителям, которыми являются две дамы преклонного возраста, поскольку они заслуживают другого отношения. Я заканчиваю свое особое мнение, процитировав Горация: "рожают горы, а родится смешная мышь" ("Гора родила мышь") - parturient montes, nascetur ridiculus mus (Art {poetique}) (Наука поэзии). EUROPEA№ COURT OF HUMA№ RIGHTS GRAND CHAMBER CASE OF BURDE№ v. THE UNITED KINGDOM (Application No. 13378/05) JUDGMENT <*> (Strasbourg, 29.IV.2008) -------------------------------- <*> This judgment is final but it may be subject to editorial revision. In the case of Burden v. the United Kingdom, The European Court of Human Rights, sitting as a Grand Chamber composed of: Jean-Paul Costa, President, Nicolas Bratza, {Bostjan M. Zupancic}, {Francoise} Tulkens, {Riza Turmen}, Corneliu {Birsan}, Nina {Vajic}, Margarita Tsatsa-Nikolovska, {Andras} Baka, Mindia Ugrekhelidze, Anatoly Kovler, Elisabeth Steiner, Javier Borrego Borrego, Egbert Myjer, David {Thor Bjorgvinsson}, Ineta Ziemele, Isabelle {Berro-Lefevre}, judges and Vincent Berger, Jurisconsult. Having deliberated in private on 12 September 2007 and 5 March 2008, Delivers the following judgment, which was adopted on the last-mentioned date: PROCEDURE 1. The case originated in an application (No. 13378/05) against the United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland lodged with the Court under Article 34 of the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms ("the Convention") by two British nationals, Ms J.M. and Ms S.D. Burden ("the applicants"), on 29 March 2005. 2. The applicants were represented by Ms E. Gedye of Wood, Awdry and Ford, a solicitor practising in Chippenham. The United Kingdom Government ("the Government") were represented by their Agent, Mr J. Grainger, Foreign and Commonwealth Office. 3. The applicants complained under Article 14 taken in conjunction with Article 1 of Protocol No. 1 that, when the first of them died, the survivor would be required to pay inheritance tax on the dead sister's share of the family home, whereas the survivor of a married couple or a homosexual relationship registered under the Civil Partnership Act 2004, would be exempt from paying inheritance tax in these circumstances. 4. The application was allocated to a Chamber within the Fourth Section of the Court (Rule 52 § 1 of the Rules of Court), composed of Judges Casadevall, Bratza, Bonello, Traja, Pavlovschi, Garlicki and {Mijovic}, together with T.L. Early, Section Registrar. On 30 June 2005, the Chamber President decided to give the case priority under Rule 41 of the Rules of Court and that the admissibility and merits should be examined jointly, in accordance with Article 29 § 3 of the Convention and Rule 54A. On 12 December 2006, the Chamber unanimously declared the application admissible and delivered a judgment in which it held, by four votes to three, that there had been no violation of Article 14 of the Convention taken in conjunction with Article 1 of Protocol No. 1. 5. On 23 May 2007, pursuant to a request by the applicants dated 8 March 2007, the Panel of the Grand Chamber decided to refer the case to the Grand Chamber in accordance with Article 43 of the Convention. 6. The composition of the Grand Chamber was determined according to the provisions of Article 27 §§ 2 and 3 of the Convention and Rule 24 of the Rules of Court. 7. The applicant and the Government each filed written observations. In addition, third-party comments were received from the Belgian and Irish Governments on 28 August 2007. 8. A hearing took place in public in the Human Rights Building, Strasbourg, on 12 September 2007. There appeared before the Court: (a) for the applicants Mr D. Pannick QC, Mr S. Grodzinksi, Counsel, Ms E. Gedye, Ms E. Stradling, Solicitors. (b) for the Government Ms H. Mulvein, Agent, Mr J. Crow Counsel, Mr J. Couchman, Ms K. Innes, Mr S. Gocke, Mr R. Linham, Advisers. The Court heard addresses by Mr Pannick and Mr Crow, as well as their answers to questions put by Judge {Zupancic}. THE FACTS I. The circumstances of the case 9. The facts of the case, as submitted by the parties, may be summarised as follows. 10. The applicants are unmarried sisters, born on 26 May 1918 and 2 December 1925 respectively. They have lived together, in a stable, committed and mutually supportive relationship, all their lives; for the last 31 years in a house built on land inherited from their parents in Wiltshire. 11. The house is owned by the applicants in their joint names. According to an expert valuation dated 12 January 2006, the property was worth GBP 425,000, or GBP 550,000 if sold together with the adjoining land. The sisters also jointly own two other properties, worth GBP 325,000 in total. In addition, each sister owns in her sole name shares and other investments worth approximately GBP 150,000. Each has made a will leaving all her property to the other. 12. The applicants submitted that the value of their jointly-owned property had increased to the point that each sister's one-half share was worth significantly more than the current exemption threshold for inheritance tax (see paragraph 13 below). II. Relevant domestic law A. Inheritance tax 13. By sections 3, 3A and 4 of the Inheritance Tax Act 1984, inheritance tax is charged at 40% on the value of a person's property, including his or her share of anything owned jointly, passing on his or her death, and on lifetime transfers made within seven years of death. The charge is subject to a nil rate threshold of GBP 300,000 for transfers between 5 April 2007 and 5 April 2008 (section 98 of the Finance Act 2005). 14. Interest is charged, currently at 4%, on any tax not paid within six months after the end of the month in which the death occurred, no matter what caused the delay in payment. Any inheritance tax payable by a person to whom land is transferred on death may be paid, at the tax-payer's election, in ten equal yearly instalments, unless the property is sold, in which case outstanding tax and interest must be paid immediately (section 227 (1) - (4)). 15. Section 18 (1) of the Inheritance Tax Act provides that property passing from the deceased to his or her spouse is exempt from charge. With effect from 5 December 2005, this exemption was extended to a deceased's "civil partner" (see paragraphs 16 - 18 below). B. The Civil Partnership Act 2004 16. The purpose of the Civil Partnership Act was to provide same-sex couples with a formal mechanism for recognising and giving legal effect to their relationships, and to confer on them, as far as possible, the same rights and obligations as entailed by marriage. 17. A couple is eligible to form a civil partnership if they are (i) of the same sex; (ii) not already married or in a civil partnership; (iii) over the age of 16; (iv) not within the prohibited degrees of relationship. 18. A civil partnership is, like marriage, indeterminate in nature and can end only on death, dissolution or annulment. The Civil Partnership Act created a comprehensive range of amendments to existing legislation, covering inter alia pensions, tax, social security, inheritance and immigration, intended to create parity between civil partnership and marriage for all purposes except in the very few cases where there was an objective justification for not doing so. The courts have similar powers to control the ownership and use of the civil partners' property upon dissolution of a civil partnership as upon dissolution of a marriage. 19. When the Civil Partnership Bill was passing through Parliament, an amendment to it was adopted in the House of Lords by 148 votes to 130, which would have had the effect of extending the availability of civil partnership, and the associated inheritance tax concession, to family members within the "prohibited degrees of relationship", if (i) they were over 30 years of age; (ii) they had co-habited for at least 12 years; and (iii) they were not already married or in a civil partnership with some other person. The amendment was reversed when the Bill returned to the House of Commons. 20. During the course of the debate in the House of Lords, Lord Alli, a Labour Peer, stated: "I have great sympathy with the noble Baroness, Lady O'Caithlin [the Conservative Peer who proposed the amendment], when she talks about siblings who share a home or a carer who looks after a disabled relative. Indeed, she will readily acknowledge that I have put the case several times - at Second Reading and in Grand Committee - and I have pushed the Government very hard to look at this issue. There is an injustice here and it needs to be dealt with, but this is not the Bill in which to do it. This Bill is about same-sex couples whose relationships are completely different from those of siblings." During the same debate, Lord Goodhart, Liberal Democrat Peer, stated: "There is a strongly arguable case for some kind of relief from inheritance tax for family members who have been carers to enable them to continue living in the house where they have carried out their caring duties. But that is a different argument and this is not the place or the time for that argument. This Bill is inappropriate for dealing with that issue." During the course of the debate in the Standing Committee of the House of Commons, Jacqui Smith MP, Deputy Minister for Women and Equality, stated: "As I suggested on Second Reading, we received a clear endorsement of the purpose of the Bill - granting legal recognition to same-sex couples, ensuring that the many thousands of couples living together in long-term committed relationships will be able to ensure that those relationships are no longer invisible in the eyes of the law, with all the difficulties that that invisibility brings. We heard a widespread agreement from Members across almost all parties that the Civil Partnership Bill is not the place to deal with the concerns of relatives, not because those concerns are not important, but because the Bill is not the appropriate legislative base on which to deal with them." C. The Human Rights Act 1998 21. The Human Rights Act 1998 entered into force on 2 October 2000. Section 3 (1) provides: "So far as it is possible to do so, primary legislation and subordinate legislation must be read and given effect in a way which is compatible with the Convention rights." Section 4 of the 1998 Act provides (so far as relevant): "(1) Subsection (2) applies in any proceedings in which a court determines whether a provision of primary legislation is compatible with a Convention right. (2) If the court is satisfied that the provision is incompatible with a Convention right, it may make a declaration of that incompatibility. ... (6) A declaration under this section... - (a) does not affect the validity, continuing operation or enforcement of the provision in respect of which it was given; and (b) is not binding on the parties to the proceedings in which it is made." Section 6 provides: "(1) It is unlawful for a public authority to act in a way which is incompatible with a Convention right. (2) Subsection (1) does not apply to an act if - (a) as a result of one or more provisions of primary legislation, the authority could not have acted any differently; or (b) in the case of one or more provisions of... primary legislation which cannot be read or given effect in a way which is compatible with the Convention rights, the authority was acting so as to give effect to or enforce those provisions. ..." Section 10 provides: "(1) This section applies if - (a) a provision of legislation has been declared under section 4 to be incompatible with a Convention right and, if an appeal lies - (i) all persons who may appeal have stated in writing that they do not intend to do so; or (ii) the time for bringing an appeal has expired and no appeal has been brought within that time; or (iii) an appeal brought within that time has been determined or abandoned; or (b) it appears to a Minister of the Crown or Her Majesty in Council that, having regard to a finding of the European Court of Human Rights made after the coming into force of this section in proceedings against the United Kingdom, a provision of legislation is incompatible with an obligation of the United Kingdom arising from the Convention. (2) If a Minister of the Crown considers that there are compelling reasons for proceeding under this section, he may by order make such amendments to the legislation as he considers necessary to remove the incompatibility." 22. The Government submitted that the objective of giving the national courts the power under section 4 had been to provide a formal means for notifying the Government and Parliament about a situation in which legislation was found not to comply with the Convention, and to provide a mechanism for speedily correcting the defect. Once a declaration had been made (or once the European Court of Human Rights had found a violation based on a provision of domestic law), there were two alternative avenues for putting right the problem: either primary legislation could be introduced in Parliament, or the Minister concerned could exercise his summary power of amendment under section 10 of the Human Rights Act 1998. 23. When the Human Rights Bill passed through the House of Lords on 27 November 1997, the Lord Chancellor explained that: "we expect that the government and Parliament will in all cases almost certainly be prompted to change the law following a declaration of incompatibility." One of the Ministers with responsibility for the Human Rights Act explained to the House of Commons on 21 October 1998 that: "Our proposals [for remedial orders] safeguard parliamentary procedures and sovereignty, ensure proper supervision of our laws and ensure that we can begin to get the ability both to enforce human rights law and to create a human rights culture. They also ensure that we can do it in the context of not having to worry that if something is decided by the Strasbourg court or by our courts that creates an incompatibility, we do not have a mechanism to deal with it in the quick and efficient way that may be necessary." 24. According to statistics provided by the Government and last updated on 30 July 2007, since the Human Rights Act came into force on 2 October 2000 there had been 24 declarations of incompatibility. Of these, six had been overturned on appeal and three remained subject to appeal in whole or in part. Of the 15 declarations which had become final, three related to provisions that had already been remedied by primary legislation at the time of the declaration; seven had been remedied by subsequent primary legislation; one had been remedied by a remedial order under section 10 of the Act; one was being remedied by primary legislation in the course of being implemented; one was the subject of public consultation; and two (relating to the same issue) would be the subject of remedial measures which the Government intended to lay before Parliament in the autumn of 2007. In one case, A v. Secretary of State for the Home Department [2005] 2 AC 68, the House of Lords made a declaration of incompatibility concerning section 23 of the Anti-Terrorism, Crime and Security Act 2001, which gave the Secretary of State power to detain suspected international terrorists in certain circumstances. The Government responded immediately by repealing the offending provision by section 16 of the Prevention of Terrorism Act 2005. III. Relevant comparative law and material 25. Whilst in common law systems there has traditionally been freedom of testamentary devolution, in civil law systems the order of succession is generally established by statute or code, with some particularly privileged categories of heirs, normally the spouse and close relatives, being granted automatic rights to a portion of the estate (the so-called reserved shares), which cannot generally be modified by the decedent's will. The position of each heir depends therefore on the combined effect of family law and tax law. 26. From the information available to the Court, it would appear that some form of civil partnership, with varying effects on matters of inheritance, are available in sixteen Member States, namely Andorra, Belgium, the Czech Republic, Denmark, Finland, France, Germany, Iceland, Luxembourg, the Netherlands, Norway, Slovenia, Spain, Sweden, Switzerland and the United Kingdom. Spouses and close relatives, including siblings, are granted statutory inheritance rights in virtually all Member States. In a majority of Member States, siblings are treated less favourably in terms if succession rights than the surviving spouse but more favourably than the surviving civil partner; and only a few Member States grant the surviving civil partner inheritance rights equal to those of the surviving spouse. Inheritance tax schemes usually follow the order of succession, although in certain countries, such as France and Germany, the surviving spouse is granted a more favourable tax exemption than any other category of heir. THE LAW 27. The applicants complained under Article 1 of Protocol No. 1, taken in conjunction with Article 14 of the Convention, that when one of them died, the survivor would face a significant liability to inheritance tax, which would not be faced by the survivor of a marriage or a civil partnership. Article 1 of Protocol No. 1 provides: "Every natural or legal person is entitled to the peaceful enjoyment of his possessions. No one shall be deprived of his possessions except in the public interest and subject to the conditions provided for by law and by the general principles of international law. The preceding provisions shall not, however, in any way impair the right of a State to enforce such laws as it deems necessary to control the use of property in accordance with the general interest or to secure the payment of taxes or other contributions or penalties." Article 14 of the Convention provides: "The enjoyment of the rights and freedoms set forth in [the] Convention shall be secured without discrimination on any ground such as sex, race, colour, language, religion, political or other opinion, national or social origin, association with a national minority, property, birth or other status." I. The Government's preliminary objections 28. The Government contested the admissibility of the application on a number of grounds under Articles 34 and 35 § 1 of the Convention. Article 34 provides: "The Court may receive applications from any person... claiming to be the victim of a violation by one of the High Contracting Parties of the rights set forth in the Convention or the Protocols thereto. ..." Article 35 § 1 states: "The Court may only deal with the matter after all domestic remedies have been exhausted, according to the generally recognised rules of international law, and within a period of six months from the date on which the final decision was taken." A. The applicants' victim status 1. The Chamber's conclusions 29. The Chamber found, unanimously, that, given the applicants' advanced age and the very high probability that one would be liable to pay inheritance tax upon the death of the other, they could claim to be directly affected by the impugned law. 2. The parties' submissions a. The Government 30. The Government submitted that the Chamber's reasoning did not support its conclusion. Neither applicant had yet been required to pay inheritance tax; at least one of them would definitely never have to pay it; and, since it was not inevitable that one would predecease the other, it was a matter of speculation whether either would ever suffer any loss. The applicants could not, therefore, claim to be "victims" of any violation, and their complaint represented a challenge to the tax regime in abstracto, which the Court could not entertain. 31. The legal test for "victim status" was very clear from the case-law: the word "victim" denotes a person who is directly affected by the act or omission in issue (see, for example, Eckle v. Germany, judgment of 15 July 1982, Series A No. 51, § 66). The present case was on that ground distinguishable from Marckx v. Belgium, judgment of 13 June 1979, Series A No. 31, where the applicants had been complaining about certain provisions of Belgian law that applied automatically to the illegitimate child and her mother, and Inze v. Austria, judgment of 28 October 1987, Series A No. 126, where the complaint concerned rights of inheritance where the parent had already died. In contrast, the requirement to pay inheritance tax did not apply automatically. The applicants were not so affected by the risk of a future liability to tax as to bring them into a comparable position to the applicants in Campbell and Cosans v. the United Kingdom, judgment of 25 February 1982, Series A No. 48, where the Court found that a threat of inhuman and degrading punishment could in itself breach Article 3 of the Convention, or Norris v. Ireland, judgment of 26 October 1988, Series A No. 142, where the existence of criminal sanctions for homosexual acts must necessarily have affected the applicant's daily conduct and private life. b. The applicants 32. The applicants agreed with the Chamber's unanimous finding that they could properly claim to be victims. It was virtually certain that one would predecease the other, and similarly certain that the value of the deceased's estate would exceed the nil rate threshold for inheritance tax and that the survivor would face a significant liability to inheritance tax which would not be faced by the survivor of a marriage or civil partnership (see paragraph 15 above). Thus, as in Marckx (cited above) or Johnston and Others v. Ireland, judgment of 18 December 1986, Series A No. 112, both of which concerned complaints about the effect of illegitimacy on succession rights under domestic law, the applicants ran a very high risk of a violation of their Convention rights. It was, moreover, clear from the Court's case-law (see, for example, Campbell and Cosans, cited above) that the "mere threat" of conduct prohibited by the Convention might constitute the person at threat a victim, provided the threat was sufficiently real and immediate. Here the threat was very real; even before either had died, the legislation had an impact on them, as it affected their choices about disposing of their property. They had "an awful fear" hanging over them that the house would have to be sold to pay the tax, and they should not have to wait until one of them died before being able to seek the protection of the Convention. 3. The Grand Chamber's assessment 33. The Court recalls that, in order to be able to lodge a petition in pursuance of Article 34, a person, non-governmental organisation or group of individuals must be able to claim "to be the victim of a violation... of the rights set forth in the Convention...". In order to claim to be a victim of a violation, a person must be directly affected by the impugned measure (see Ireland v. the United Kingdom, judgment of 18 January 1978, Series A, No. 25, §§ 239 - 240; Eckle, cited above; and Klass and Others v. Germany, judgment of 6 September 1978, Series A No. 28, § 33). The Convention does not, therefore, envisage the bringing of an actio popularis for the interpretation of the rights set out therein or permit individuals to complain about a provision of national law simply because they consider, without having been directly affected by it, that it may contravene the Convention (Norris, cited above, § 31). 34. It is, however, open to a person to contend that a law violates his rights, in the absence of an individual measure of implementation, if he is required either to modify his conduct or risk being prosecuted (see Norris, cited above, § 31; Bowman v. the United Kingdom, No. 24839/94, Reports 1998-I) or if he is a member of a class of people who risk being directly affected by the legislation (Johnston and Others, cited above, § 42; Open Door and Dublin Well Woman v. Ireland, judgment of 29 October 1992, Series A No. 246-A). Thus, in the Marckx case, cited above, the applicants, a single mother and her five-year old, "illegitimate" daughter, were found to be directly affected by, and thus victims of, legislation which would, inter alia, limit the child's right to inherit property from her mother upon the mother's eventual death, since the law automatically applied to all children born out of wedlock. In contrast, in Willis v. the United Kingdom, No. 36042/97, ECHR 2002-IV, the risk to the applicant of being refused a widow's pension on grounds of sex at a future date was found to be hypothetical, since it was not certain that the applicant would otherwise fulfil the statutory conditions for the payment of the benefit at the date when a woman in his position would become entitled. 35. In the present case, the Grand Chamber agrees with the Chamber that, given the applicants' age, the wills they have made and the value of the property each owns, the applicants have established that there is a real risk that, in the not too distant future, one of them will be required to pay substantial inheritance tax on the property inherited from her sister. In these circumstances, the applicants are directly affected by the legislation and can claim to be victims of the alleged discriminatory treatment. B. Domestic remedies 1. The Chamber's conclusions 36. The Chamber's findings as regards exhaustion of domestic remedies were as follows (§§ 35 - 40): "The Court is very much aware of the subsidiary nature of its role and that the object and purpose underlying the Convention, as set out in Article 1 - that rights and freedoms should be secured by the Contracting State within its jurisdiction - would be undermined, along with its own capacity to function, if applicants were not encouraged to pursue the means at their disposal within the State to obtain available redress (see B. and L. v. the United Kingdom (dec.), No. 36536/02, 29 June 2004). The rule of exhaustion of domestic remedies referred to in Article 35 § 1 of the Convention thus obliges applicants to use first the remedies that are normally available and sufficient in the domestic legal system to enable them to obtain redress for the breaches alleged. The existence of the remedies must be sufficiently certain, in practice as well as in theory, failing which they will lack the requisite accessibility and effectiveness (Akdivar and Others v. Turkey, No. 21893/93, §§ 65 - 67, Reports 1996-IV; Aksoy v. Turkey, No. 21987/93, §§ 51 - 52, Reports 1996-VI). The Government argue that the remedy under the Human Rights Act allowing an applicant to seek a declaration from a domestic court that legislation is incompatible with the Convention is sufficiently certain and effective for the purposes of Article 35 § 1. Such a declaration creates a discretionary power in the relevant government minister to take steps to amend the offending provision, either by a remedial order or by introducing a Bill in Parliament. The Court found in [Hobbs v. the United Kingdom (dec.), No. 63684/00, 18 June 2002] that this remedy was not sufficiently effective, essentially for two reasons: first, because a declaration was not binding on the parties to the proceedings in which it was made; and, secondly, because a declaration provided the appropriate minister with a power, not a duty, to amend the offending legislation by order so as to make it compatible with the Convention. Moreover, the minister concerned could exercise that power only if he considered that there were "compelling reasons" for doing so. The Court considers that the instant case is distinguishable from Hobbs, where the applicant had already suffered financial loss as a result of the discrimination about which he complained but could not have obtained monetary compensation through the grant of a declaration of incompatibility. It is closer to B. and L., where there had been no financial loss, although those applicants had already been prevented by the impugned legislation from marrying each other. In the present case, as in B. and L., it is arguable that, had a declaration of incompatibility been sought and made, the applicants might have been able to benefit from a future change in the law. However, it remains the case that there is no legal obligation on the minister to amend a legislative provision which has been found by a court to be incompatible with the Convention. The Court notes that, according to the information provided by the Government, by August 2006 such amendments had occurred in ten out of the thirteen cases where a declaration had been finally issued by the courts, and in the remaining three, reforms were pending or under consideration. ... It is possible that at some future date evidence of a long-standing and established practice of ministers giving effect to the courts' declarations of incompatibility might be sufficient to persuade the Court of the effectiveness of the procedure. At the present time, however, there is insufficient material on which to base such a finding. The Court does not consider that these applicants could have been expected to have exhausted, before bringing their application to Strasbourg, a remedy which is dependent on the discretion of the executive and which the Court has previously found to be ineffective on that ground. It therefore rejects the Government's second objection to admissibility." 2. The parties' submissions a. The Government 37. The Government referred to the Court's case-law to the effect that it is incumbent on an applicant to pursue a domestic remedy if it is "effective and capable of providing redress for the complaint" (Hobbs, cited above). In the present case, since neither applicant had suffered any liability for inheritance tax, the most that the Court could award, in the event that it found in favour of the applicants, would be a declaration that the Inheritance Tax Act represented a violation of their Convention rights. Assuming that the claim was well founded on the merits, this was also the relief that the High Court in the United Kingdom would have awarded under section 4 of the Human Rights Act. If a declaration by this Court would constitute just satisfaction for the purposes of Article 41 of the Convention, the Government submitted that a declaration of incompatibility by the High Court must necessarily be regarded as an available and effective domestic remedy for the purposes of Article 35. 38. The Government referred to the information set out in paragraph 24 above and emphasised that there was not a single case where it had refused to remedy a declaration of incompatibility. While as a matter of pure law it was true, as the Court had found in Hobbs, that such a declaration was not binding on the parties and gave rise to a power for the minister, rather than a duty, to amend the offending legislation, this was to ignore the practical reality that a declaration of incompatibility was highly likely to lead to legislative amendment. b. The applicants 39. The applicants referred to the Commission's case-law to the effect that the remedies an applicant is required to make use of must not only be effective but also independent of discretionary action by the authorities (for example, Montion v. France, No. 11192/84, decision of 14 May 1987, Decisions and Reports (DR) 52, p. 227, and G. v. Belgium, No. 12604/86, decision of 10 July 1991, DR 70, p. 125). They argued that a declaration of incompatibility could not be regarded as an effective remedy because the procedures to change the law could not be initiated by those who had obtained a declaration or enforced by any court or organ of State. The Court had accepted a similar argument in Hobbs and also in Dodds v. the United Kingdom (dec.), No. 59314/00, 8 April 2003, Walker v. the United Kingdom (dec.), No. 37212/02, 16 March 2004, Pearson v. the United Kingdom (dec.), No. 8374/03, 27 April 2004 and, finally, B. and L. v. the United Kingdom (dec.), No. 36536/02, 29 June 2004, where the Government had made submissions almost identical to those in the present case. 3. The Grand Chamber's assessment 40. The Grand Chamber recalls that the Human Rights Act places no legal obligation on the executive or the legislature to amend the law following a declaration of incompatibility and that, primarily for this reason, the Court has held on a number of previous occasions that such a declaration cannot be regarded as an effective remedy within the meaning of Article 35 § 1 (see the decisions in Hobbs, Dodds, Walker, Pearson and B. and L. v. the United Kingdom, all cited above, and also Upton v. the United Kingdom (dec.), No. 29800/04, 11 April 2006). Moreover, in cases such as Hobbs, Dodds, Walker and Pearson, where the applicant claims to have suffered loss or damage as a result of the breach of his Convention rights, a declaration of incompatibility has been held not to provide an effective remedy because it is not binding on the parties to the proceedings in which it is made and cannot form the basis of an award of monetary compensation. 41. The Grand Chamber is prepared to accept the Government's argument that the present case can be distinguished from Hobbs, given that neither applicant complains of having already suffered pecuniary loss as a result of the alleged violation of the Convention. It has carefully examined the material provided to it by the Government concerning legislative reform in response to the making of a declaration of incompatibility, and notes with satisfaction that in all the cases where declarations of incompatibility have to date become final, steps have been taken to amend the offending legislative provision (see paragraph 24 above). However, given that there have to date been a relatively small number of such declarations that have become final, it agrees with the Chamber that it would be premature to hold that the procedure under section 4 of the Human Rights Act provides an effective remedy to individuals complaining about domestic legislation. 42. Nonetheless, the Grand Chamber is mindful that the principle that an applicant must first make use of the remedies provided by the national legal system before applying to the international Court is an important aspect of the machinery of protection established by the Convention (see Akdivar and Others v. Turkey, judgment of 16 September 1996, Reports 1996-IV, § 65). The European Court of Human Rights is intended to be subsidiary to the national systems safeguarding human rights (op. cit., §§ 65 - 66) and it is appropriate that the national courts should initially have the opportunity to determine questions of the compatibility of domestic law with the Convention and that, if an application is nonetheless subsequently brought to Strasbourg, the European Court should have the benefit of the views of the national courts, as being in direct and continuous contact with the forces of their countries. 43. The Grand Chamber agrees with the Chamber that it cannot be excluded that at some time in the future the practice of giving effect to the national courts' declarations of incompatibility by amendment of the legislation is so certain as to indicate that section 4 of the Human Rights Act is to be interpreted as imposing a binding obligation. In those circumstances, except where an effective remedy necessitated the award of damages in respect of past loss or damage caused by the alleged violation of the Convention, applicants would be required first to exhaust this remedy before making an application to the Court. 44. This is not yet the case, however, and the Grand Chamber therefore rejects the Government's objection on grounds of non-exhaustion of domestic remedies. C. Conclusion 45. The Court accordingly rejects the Government's preliminary objections. II. Alleged violation of Article 14 of the Convention in conjunction with Article 1 of Protocol No. 1 A. The Chamber's conclusions 46. The Chamber rejected the Government's argument, relying inter alia on the judgment in Marckx (cited above), that Article 1 of Protocol No. 1 was inapplicable since there was no right under the Article to acquire possessions. The Chamber noted that the applicants complained not, as in the Marckx case, that they would be prevented from acquiring property but that the survivor would be required to pay tax on existing property which they jointly owned, an outcome which the Chamber had held to be highly probable. Since the duty to pay tax on existing property fell within the scope of Article 1 of Protocol No. 1, Article 14 was applicable. 47. The Chamber left open the question whether the applicants could claim to be in an analogous position to a married or Civil Partnership Act couple and found that the difference in treatment was not inconsistent with Article 14 of the Convention, for the following reasons (§§ 59 - 61): "In this regard, the Court recalls its finding in [Shackell v. the United Kingdom (dec.), No. 45851/99, 27 April 2000] that the difference of treatment for the purposes of the grant of social security benefits, between an unmarried applicant who had a long-term relationship with the deceased, and a widow in the same situation, was justified, marriage remaining an institution that was widely accepted as conferring a particular status on those who entered it. The Court decided in Shackell, therefore, that the promotion of marriage by way of the grant of limited benefits for surviving spouses could not be said to exceed the margin of appreciation afforded to the respondent State. In the present case, it accepts the Government's submission that the inheritance tax exemption for married and civil partnership couples likewise pursues a legitimate aim, namely to promote stable, committed heterosexual and homosexual relationships by providing the survivor with a measure of financial security after the death of the spouse or partner. The Convention explicitly protects the right to marry in Article 12, and the Court has held on many occasions that sexual orientation is a concept covered by Article 14 and that differences based on sexual orientation require particularly serious reasons by way of justification (see, for example, Karner v. Austria, No. 40016/98, § 37, ECHR 2003-IX and the cases cited therein). The State cannot be criticised for pursuing, through its taxation system, policies designed to promote marriage; nor can it be criticised for making available the fiscal advantages attendant on marriage to committed homosexual couples. In assessing whether the means used are proportionate to the aim pursued, and in particular whether it is objectively and reasonably justifiable to deny co-habiting siblings the inheritance tax exemption which is allowed to survivors of marriages and civil partnerships, the Court is mindful both of the legitimacy of the social policy aims underlying the exemption, and the wide margin of appreciation that applies in this field. ... Any system of taxation, to be workable, has to use broad categorisations to distinguish between different groups of tax payers (see [Lindsay v. the United Kingdom, No. 11089/84, Commission decision of 11 November 1986, decisions and Reports 49, p. 181]. The implementation of any such scheme must, inevitably, create marginal situations and individual cases of apparent hardship or injustice, and it is primarily for the State to decide how best to strike the balance between raising revenue and pursuing social objectives. The legislature could have granted the inheritance tax concessions on a different basis: in particular, it could have abandoned the concept of marriage or civil partnership as the determinative factor and extended the concession to siblings or other family members who lived together, and/or based the concession on such criteria as the period of cohabitation, the closeness of the blood relationship, the age of the parties or the like. However, the central question under the Convention is not whether different criteria could have been chosen for the grant of an inheritance tax exemption, but whether the scheme actually chosen by the legislature, to treat differently for tax purposes those who were married or who were parties to a civil partnership from other persons living together, even in a long-term settled relationship, exceeded any acceptable margin of appreciation. In the circumstances of the case, the Court finds that the United Kingdom cannot be said to have exceeded the wide margin of appreciation afforded to it and that the difference of treatment for the purposes of the grant of inheritance tax exemptions was reasonably and objectively justified for the purposes of Article 14 of the Convention. There has accordingly been no violation of the Article, read in conjunction with Article 1 of Protocol No. 1 to the Convention, in the present case." B. The parties' submissions 1. The Government 48. The Government emphasised that there was no right under Article 1 of Protocol No. 1 to acquire possessions; in the Court's case-law on domestic inheritance laws, it had consistently held that, before the relevant death occurred, the presumptive heir had no property rights and that his or her hope of inheriting in the event of death could not therefore amount to a "possession" (see Marckx, cited above, § 50; and also Inze, cited above, § 38; Mazurek v. France, No. 34406/96, §§ 42 - 43, ECHR 2000-II). Since each applicant was still alive and her complaint, as surviving sister, concerned the potential future impact of domestic law on their power to inherit, Article 1 of Protocol No. 1 did not apply, and nor therefore did Article 14. The complaint made by each sister as the prospective first-to-die was also outside the ambit of Article 1 of Protocol No. 1, because there was no restriction under domestic law on the applicants' ability to dispose of their property, only a potential liability to tax arising after death, when the deceased would no longer be in a position to enjoy her former possessions. 49. In the alternative, if the Court were to find that the complaint fell within the ambit of Article 1 of Protocol No. 1, the Government denied that domestic law gave rise to any discrimination contrary to Article 14. First, the applicants could not claim to be in an analogous situation to a couple created by marriage or civil partnership. The very essence of their relationship was different, because a married or Civil Partnership Act couple chose to become connected by a formal relationship, recognised by law, with a number of legal consequences; whereas for sisters, the relationship was an accident of birth. Secondly, the relationship between siblings was indissoluble, whereas that between married couples and civil partners might be broken. Thirdly, a married couple and civil partners made a financial commitment by entering into a formal relationship recognised by law and, if separated, the court could divide their property and order financial provision to be made by one partner to the other. No such financial commitment arose by virtue of the relationship between siblings. The special legal status of parties to a marriage had been recognised by the Commission in Lindsay v. the United Kingdom, No. 11089/84, decision of 11 November 1986, Decisions and Reports 49, p. 181, and by the Court in Shackell v. the United Kingdom (dec.), No. 45851/99, 27 April 2000. 50. The Government accepted that, if the applicants could be described as in an analogous position to a couple, there was a difference in treatment as regards exemption from inheritance tax. However, this difference in treatment did not exceed the wide margin of appreciation enjoyed by the State, both in the field of taxation and when it came to financial measures designed to promote marriage (see Lindsay and Shackell). The policy underlying the inheritance tax concession given to married couples was to provide the survivor with a measure of financial security, and thus promote marriage. The purpose of the Civil Partnership Act was to provide same-sex couples with a formal mechanism for recognising and giving legal effect to their relationships, and the inheritance tax concession for civil partners served the same legitimate aim as it did in relation to married couples. Given the development of society's attitudes, the same arguments justified the promotion of stable, committed same-sex relationships. That objective would not be served by extending similar benefits to unmarried members of an existing family, such as siblings, whose relationship was already established by their consanguinity, and recognised by law. The difference in treatment thus pursued a legitimate aim. 51. The difference in treatment was, moreover, proportionate, given that the applicants, as siblings, had not undertaken any of the burdens and obligations created by a legally recognised marriage or civil partnership. If the Government were to consider extending the inheritance tax concession to siblings, there would be no obvious reason not to extend it also to other co-habiting family members. Such a change would have considerable financial implications, given that the annual income from inheritance tax was approximately GBP 2.8 billion. 2. The applicants 52. The applicants argued that if, as they had previously contended, they could claim to be victims of discrimination, the fact that neither had yet died could not provide a separate and substantive defence. Unlike the applicants in Marckx, the present applicants were not complaining about a provision of the English law of inheritance and, the principle that the Convention does not guarantee the right to acquire possessions on intestacy or through voluntary disposition was irrelevant. In circumstances where it was effectively inevitable that there would be significant tax to pay by the surviving sister, the facts fell within the scope of Article 1 of Protocol No. 1, and Article 14 was thus also applicable. 53. The applicants could properly be regarded as being in a similar situation to a married or same-sex Civil Partnership Act couple. While it was true, as the Government had asserted, that many siblings were connected by nothing more than their common parentage, this was far from the case with the present applicants, who had chosen to live together in a loving, committed and stable relationship for several decades, sharing their only home, to the exclusion of other partners. Their actions in so doing were just as much an expression of their respective self-determination and personal development as would have been the case had they been joined by marriage or a civil partnership. The powers of the domestic courts to make property orders upon the breakdown of a marriage or civil partnership did not entail that the applicants were not in an analogous situation to such couples as regards inheritance tax. Moreover, the very reason that the applicants were not subject by law to the same corpus of legal rights and obligations as other couples was that they were prevented, on grounds of consanguinity, from entering into a civil partnership. They had not raised a general complaint about their preclusion from entering into a civil partnership, because their concern was focussed upon inheritance tax discrimination and they would have entered into a civil partnership had that route been open to them. It was circular for the Government to hold against the applicants the very fact that they cannot enter into a civil partnership. 54. Given that, as the Government asserted, the purpose of the inheritance tax exemption for married and civil partnership couples was the promotion of stable and committed relationships, the denial of an exemption to co-habiting adult siblings served no legitimate aim. The mere fact of being sisters did not entail a stable, committed relationship, and only a small minority of adult siblings were likely to share the type of relationship enjoyed by the applicants, involving prolonged mutual support, commitment and co-habitation. 55. The applicants agreed with the Government that there was no obvious reason why, if the exception were granted to siblings, it should not also be extended to other family members who co-habit, but argued that this did not support a conclusion that the difference in treatment bore any relationship of proportionality to any legitimate aim. Such an exemption would, in fact, serve the policy interest invoked by the Government, namely the promotion of stable, committed family relationships among adults. Whilst the applicants accepted that the Court had no jurisdiction to dictate to the Government how best to remedy the discrimination, the amendment to the Civil Partnership Bill passed by the House of Lords (see paragraph 19 above) showed that it would be possible to construct a statutory scheme whereby two siblings or other close relations who had co-habited for a fixed number of years and chosen not to enter into a marriage or civil partnership could obtain certain fiscal rights or advantages. The Government's reliance on the margin of appreciation was misplaced in the light of the recognition given to the injustice faced by those in the applicants' position when the Civil Partnership Act was passing through Parliament (ibid.). The applicants pointed out that the Government had been unable to provide an estimate of the loss of revenue which would flow from an inheritance tax exemption along the lines proposed in the House of Lords. They could not estimate the cost either, but pointed out that the lost revenue would have to be offset by the potential gains, for example, those flowing from an increased tendency, encouraged by the exemption, of close relations to care for disabled or elderly relatives, thus avoiding the need for State-funded care. C. The third parties' submissions 1. The Government of Belgium 56. According to the Belgian Government, a State was entitled to pursue through its taxation system policies designed to promote marriage and to make available the fiscal advantages attendant on marriage to committed homosexual couples. Such policies pursued the common goal of the protection of the form of family life which, in the view of national legislatures, provided the best prospect of stability. 2. The Government of the Republic of Ireland 57. The Irish Government submitted that the applicants had failed to establish discrimination contrary to Article 14, since their entire complaint hinged upon the fundamentally erroneous assumption that they were in an analogous position to a married couple and/or a Civil Partnership Act couple. The applicants' submissions failed to advert to the significant legal obligations inherent in marriage/civil partnership. There was no single, homogeneous comparator between the applicants and the above types of couple; indeed it was clear from the applicants' arguments that their position was analogous, not to married or Civil Partnership Act couples, but rather to any persons in an established, mutually supportive, cohabiting relationship. It would be truly extraordinary if the enactment of legislation conferring rights upon same-sex couples who chose to register their relationship could have the effect of requiring the State to extend the entitlements thereby conferred to a potentially infinite class of persons in cohabiting relationships. D. The Grand Chamber's assessment 58. The Grand Chamber recalls that Article 14 complements the other substantive provisions of the Convention and the Protocols. It has no independent existence since it has effect solely in relation to "the enjoyment of the rights and freedoms" safeguarded by those provisions. The application of Article 14 does not necessarily presuppose the violation of one of the substantive rights guaranteed by the Convention. It is necessary but it is also sufficient for the facts of the case to fall "within the ambit" of one or more of the Convention Articles (see Stec and Others v. the United Kingdom (dec.) [GC], Nos. 65731/01 and 65900/01, § 39, ECHR 2005-X). 59. Taxation is in principle an interference with the right guaranteed by the first paragraph of Article 1 of Protocol No. 1, since it deprives the person concerned of a possession, namely the amount of money which must be paid. While the interference is generally justified under the second paragraph of this Article, which expressly provides for an exception as regards the payment of taxes or other contributions, the issue is nonetheless within the Court's control, since the correct application of Article 1 of Protocol No. 1 is subject to its supervision (see, for example, Orion-{Breclav}, SRO v. the Czech Republic (dec), No. 43783/98, 13 January 2004). Since the applicants' complaint concerns the requirement for the survivor to pay tax on property inherited from the first to die, the Grand Chamber considers that the complaint falls within the scope of Article 1 of Protocol No. 1 and that Article 14 is thus applicable. 60. The Court has established in its case-law that in order for an issue to arise under Article 14 there must be a difference in the treatment of persons in relevantly similar situations (D.H. and Others v. the Czech Republic [GC], No. 57325/00, § 175, ECHR 2007). Such a difference of treatment is discriminatory if it has no objective and reasonable justification; in other words, if it does not pursue a legitimate aim or if there is not a reasonable relationship of proportionality between the means employed and the aim sought to be realised. The Contracting State enjoys a margin of appreciation in assessing whether and to what extent differences in otherwise similar situations justify a different treatment, and this margin is usually wide when it comes to general measures of economic or social strategy (Stec and Others v. the United Kingdom [GC], Nos. 65731/01 and 65900/01, §§ 51 - 52, ECHR 2006-VI). 61. The applicants claim to be in a relevantly similar or analogous position to co-habiting married and Civil Partnership Act couples for the purposes of inheritance tax. The Government, however, argue that there is no true analogy because the applicants are connected by birth rather than by a decision to enter into a formal relationship recognised by law. 62. The Grand Chamber commences by remarking that the relationship between siblings is qualitatively of a different nature to that between married couples and homosexual civil partners under the United Kingdom's Civil Partnership Act. The very essence of the connection between siblings is consanguinity, whereas one of the defining characteristics of a marriage or Civil Partnership Act union is that it is forbidden to close family members (see paragraph 17 above and, generally, B. and L. v. the United Kingdom, cited above). The fact that the applicants have chosen to live together all their adult lives, as do many married and Civil Partnership Act couples, does not alter this essential difference between the two types of relationship. 63. Moreover, the Grand Chamber notes that it has already held that marriage confers a special status on those who enter into it. The exercise of the right to marry is protected by Article 12 of the Convention and gives rise to social, personal and legal consequences (B. and L. v. the United Kingdom, cited above, § 34). In Shackell (cited above), the Court found that the situations of married and unmarried heterosexual cohabiting couples were not analogous for the purposes of survivors' benefits, since "marriage remains an institution which is widely accepted as conferring a particular status on those who enter it". The Grand Chamber considers that this view still holds true. 64. Since the coming into force of the Civil Partnership Act in the United Kingdom, a homosexual couple now also has the choice to enter into a legal relationship designed by Parliament to correspond as far as possible to marriage (see paragraphs 16 - 18 above). 65. As with marriage, the Grand Chamber considers that the legal consequences of civil partnership under the 2004 Act, which couples expressly and deliberately decide to incur, set these types of relationship apart from other forms of co-habitation. Rather than the length or the supportive nature of the relationship, what is determinative is the existence of a public undertaking, carrying with it a body of rights and obligations of a contractual nature. Just as there can be no analogy between married and Civil Partnership Act couples, on one hand, and heterosexual or homosexual couples who choose to live together but not to become husband and wife or civil partners, on the other hand (see Shackell, cited above), the absence of such a legally binding agreement between the applicants renders their relationship of co-habitation, despite its long duration, fundamentally different to that of a married or civil partnership couple. This view is unaffected by the fact that, as noted in paragraph 26 above, Member States have adopted a variety of different rules of succession as between survivors of a marriage, civil partnership and those in a close family relationship and have similarly adopted different policies as regards the grant of inheritance tax exemptions to the various categories of survivor; States, in principle, remaining free to devise different rules in the field of taxation policy. 66. In conclusion, therefore, the Grand Chamber considers that the applicants, as co-habiting sisters, cannot be compared for the purposes of Article 14 to a married or Civil Partnership Act couple. It follows that there has been no discrimination and, therefore, no violation of Article 14 taken in conjunction with Article 1 of Protocol No. 1. FOR THESE REASONS, THE COURT 1. Rejects unanimously the Government's preliminary objections; 2. Holds by fifteen votes to two that there has been no violation of Article 14 of the Convention taken in conjunction with Article 1 of Protocol No. 1. Done in English and in French and delivered at a public hearing in the Human Rights Building, Strasbourg, on 29 April 2008. Jean-Paul COSTA President Vincent BERGER Jurisconsult In accordance with Article 45 § 2 of the Convention and Rule 74 § 2 of the Rules of Court, the following separate opinions are annexed to this judgment: (a) The concurring opinion of Judge Bratza; (b) The concurring opinion of Judge David {Thor Bjorgvinsson}; (c) The dissenting opinion of Judge {Zupancic}; (d) The dissenting opinion of Judge Borrego Borrego. J-P.C. V.B. CONCURRING OPINIO№ OF JUDGE BRATZA The Grand Chamber has reached the same conclusion as the Chamber but by a somewhat different route. As appears from the judgment (paragraph 47), the Chamber left open the question whether the applicants, as siblings, could claim to be in an analogous position to a married couple or to those in a civil partnership, holding that any difference of treatment was in any event reasonably and objectively justified, regard being had to the wide margin of appreciation enjoyed by States in the area of taxation. The Grand Chamber has preferred to found its decision on the lack of analogy between those who have entered into a legally binding marriage or civil partnership agreement, on the one hand and those, such as the applicants, who are in a long term relationship of co-habitation, on the other. While I fully share the view of the majority of the Grand Chamber that there has been no violation of Article 14 of the Convention taken in conjunction with Article 1 of Protocol No. 1, I continue to have a preference for the reasoning of the Chamber in arriving at this conclusion. CONCURRING OPINIO№ OF JUDGE DAVID {THOR BJORGVINSSON} I agree with the majority in finding that there has been no violation of Article 14 of the Convention taken in conjunction with Article 1 of Protocol No. 1. However, I prefer different reasoning. When Article 14 is applied, in essence two questions must be answered: first, whether there is a difference in treatment of persons in relevantly similar or analogous situations; secondly, if this is the case, whether the difference in treatment is justified. The majority has in paragraphs 62 - 65 of the judgment found that cohabiting sisters cannot be compared for the purposes of Article 14 of the Convention to married or civil partnership couples. Therefore they are not in a relevantly similar or analogues situation and no breach of Article 14 has occurred. The reasoning of the majority, as presented in paragraphs 62 - 65 of the judgment, is in my view flawed by the fact that it is based on comparison of factors of a different nature and which are not comparable from a logical point of view. It is to a large extent based on reference to the specific legal framework which is applicable to married couples and civil partnership couples but which does not, under the present legislation, apply to the applicants as cohabiting sisters. However, although in the strict sense the complaint only relates to a difference in treatment as concerns inheritance tax, in the wider context it relates, in essence, to the facts that different rules apply and that consanguinity between the applicants prevents them from entering into a legally binding agreement similar to marriage or civil partnership, which would make the legal framework applicable to them, including the relevant provisions of the law on inheritance tax. I believe that in these circumstances any comparison of the relationship between the applicants, on the one hand, and the relationship between married couples and civil partnership couples, on the other, should be made without specific reference to the different legal framework applicable, and should focus only on the substantive or material differences in the nature of the relationship as such. Despite important differences, mainly as concerns the sexual nature of the relationship between married couples and civil partner couples, when it comes to the decision to live together, closeness of the personal attachment and for most practical purposes of daily life and financial matters, the relationship between the applicants in this case has, in general and for the alleged purposes of the relevant inheritance tax exemptions in particular, more in common with the relationship between married or civil partnership couples, than there are differences between them. Despite this fact, the law prohibits them from entering into an agreement similar to marriage or civil partnership and thus take advantage of the applicable rules, including the inheritance tax rules. That being so, I am not convinced that the relationship between the applicants as cohabiting sisters cannot be compared with married or civil partner couples for the purposes of Article 14 of the Convention. On the contrary there is in this case a difference in treatment of persons in situations which are, as a matter of fact, to a large extent similar and analogous. The question then arises whether the difference in treatment is objectively and reasonably justified. In substance I agree with the reasoning offered in paragraphs 59 - 61 of the Chamber judgment on this point, which are cited in paragraph 47 of this judgment, namely that the difference in treatment for the purposes of granting of inheritance tax exemptions was reasonably and objectively justified. In this regard it should also be borne in mind that the institution of marriage is closely linked to the idea of the family, consisting of a man and a woman and their children, as one of the cornerstones of the social structure in the United Kingdom, as well as in the other Member States of the Council of Europe. On the basis of this assumption, a whole framework of legal rules, of both a private and public nature, has come into existence over a long period of time. These rules relate to the establishment of marriage and mutual rights and obligations between spouses in both personal and financial matters (including inheritance) and in relation to their children, if any, as well as with regard to taxes (including inheritance taxes), social security, and other matters. The applicability of such rules, or similar rules, in many of the Member States have gradually, step by step, and mostly upon the initiative of the legislature in the respective countries, been extended to cover relationships other than those traditionally falling under marriage in the formal legal sense, namely civil partnership couples (including individuals of the same sex), and thereby the legislator has responded to new social realities and changing moral and social values. However, it is important to have in mind that each and every step taken in this direction, positive as it may seem to be from the point of view of equal rights, potentially has important and far reaching consequences for the social structure of society, as well as legal consequences, i.e. for the social security and tax system in the respective countries. It is precisely for this reason that it is not the role of this Court to take the initiative in this matter and impose upon the Member States a duty further to extend the applicability of these rules with no clear view of the consequences that it may have in the different Member States. In my view it must fall within the margin of appreciation of the respondent State to decide when and to what extent this will be done. DISSENTING OPINIO№ OF JUDGE {ZUPANCIC} I have voted for a violation in this case for reasons which have little to do with policy and values but have everything to do with formal logic. In other words, the majority's position is logically inconsistent. The simplest way of explaining this is to say that where a person in certain situations has said A, he is logically required to say B. In this case the issue is clearly discrimination concerning the inheritance tax exemption for two unmarried sisters who have lived for many years together in the same household. They, when approaching old age, wanted to have the right to inheritance tax exemption given that the exemption has been granted by the U.K. legislature to other couples living together in the same household. This brings us straight to the medias res of the tax law. The policies applied to taxation are clearly very important because they give financial incentives to certain choices that people are likely to make. For example, if it were to be a policy of the law-giver to encourage heterosexual marriage it would then be logical for the legislator to offer certain tax credits, advantages, incentives to couples living together irrespective of whether they have children or not. If the legislature wants to encourage childbearing it will give the same traditional tax incentives only to couples living together and having children. If the legislature wishes to discourage divorce, it will premise these advantages on the couples remaining together. As to the reasonable goals such incentives are intended to further, they may or they may not be disclosed by the law-giver. But even if they are completely disclosed it does not mean that they are completely predictable. These tax incentives act together with many other factors including many other tax incentives and disincentives. In any event, tax policy is an economic policy but it is also a social policy in disguise. For example, progressive taxation is a strongly equalising economic factor undoing many untoward aspects of social stratification. As for the inheritance tax policy, radical solutions have sometimes been applied. An extremely high inheritance tax, for example, may indicate the law-giver's preference for earned rather than inherited wealth. Be that as it may, the inheritance tax policy is not a simple linear decision-making choice. Rather, it is an integral part of a complex web of economic decisions that heavily influence the distribution of wealth and thus the whole social structure. Before we move into the question of discrimination, let us point out that discrimination as such simply means making and establishing differences. This meaning also derives from the Latin word discriminare. All decision-making in all three branches of power all the time is about establishing and enforcing different decisions for different situations. In this sense, there is nothing wrong with "discriminating" unless the "specific establishment of differences" pertains to what in constitutional law we call a "suspect class" such as the classes taxatively enumerated in Article 14 of the European Convention on Human Rights. In other words, where gender, race, colour of skin, language, religion, political or other opinion, national or social origin, minority status, property, birth or other status are concerned, discrimination is in principle proscribed. These suspect classes, it is well to point out, are simply an exception to the general rule which permits all kinds of differentiated decision-making for other non-suspect classes. Prohibition of discrimination - enforcing distinction - is thus an exception rather than the rule. When it comes to the suspect classes this does not mean that the discrimination is categorically forbidden. Rather, it means that within these classes discrimination is permitted through the application of equal protection, proportionality and reasonableness tests. Even within the suspect classes discrimination may be permissible if the goal pursued by the discrimination is sufficiently compelling and if the law or other decision under scrutiny is rationally related to this sufficiently important interest. It is clear that some of the Article 14 categories, for example, race or national origin, call for the strictest scrutiny test. Under this test, the decision (or the law underlying it) would be upheld only if it was suitably tailored to serve a compelling state interest. When it comes to gender, or illegitimacy of birth, the decision would be presumed invalid under the intermediate test unless substantially related to a sufficiently important interest. The mildest proportionality (reasonableness) test is applied to social and economic matters such as the one at hand. Here the test inquires whether the legislation at issue is rationally related to a legitimate government interest. The question in other words is whether not giving tax exemption to the two Burden sisters is rationally related to a legitimate government interest. Of course, it is always possible to say that a government has a legitimate interest in collecting money from taxes paid by the tax payers. The same goes for the inheritance tax payable upon the death of the person whose estate becomes taxable when transferred through inheritance to another person. What is the legitimate government interest behind this kind of taxation? It is difficult to maintain that there is anything inherently legitimate about taxing the transfer of wealth upon the death of an individual. For example, one might argue that the State adds insult to injury when taxing an estate left to the survivors of a close relationship. In this sense, one might imagine a scale of taxation that would be progressive in positive correlation with the relational distance between the deceased and the surviving relative. But this is just one aspect of inheritance taxation, an example perhaps of how inherently questionable the inheritance taxation is in principle. When it comes, therefore, to the differentiation between different classes as regards inheritance taxation it is inherently difficult to maintain that the treatment of one class in preference to another class is rationally related to any legitimate government interest. Yet, once we accept inheritance taxation as something normal, the differentiation between different classes for inheritance taxation purposes become decisive. If the Government has decided not to tax married couples, this is the starting point for the suspicion of discrimination in our case. The Government may reasonably maintain that the close relationship of a couple provides sufficient reason for the tax exemption. Those who are not married, in other words, are then a priori not entitled for the tax exemption. The cut-off criterion is clear. However, when the Government decides to extend this privilege to other modes of association, this black and white distinction is broken and the door is open for re-consideration of the question whether the denial of the tax advantage to other modes of association is rationally related to a legitimate government interest. The majority deals with these questions in paragraphs 62 - 65. In paragraph 62 the majority remarks: "the relationship between siblings is qualitatively of a different nature to that between married couples and homosexual civil partners under the United Kingdom's Civil Partnership Act. The very essence of the connection between siblings is consanguinity, whereas one of the defining characteristics of a marriage or Civil Partnership Act union is that it is forbidden to close family members". I ask myself, at this point, why would consanguinity be any less important than the relationship between married and civil partners? Of course, the quality of consanguinity is different from sexual relationships but this has no inherent bearing on the proximity of the persons in question. One could easily reverse the argument and say, for example, that the "consanguine" identical twins are far closer genetically and otherwise since in reality they are clones of one another, than anybody could ever be to anybody else. And yet if the Burden sisters were identical twins they would not be entitled to the same exemption, in counter distinction to even the most ephemeral and fleeting relationship. So, what does the qualitative difference referred to by the majority come to? Is it having sex with one another that provides the rational relationship to a legitimate government interest? In paragraph 63 the Grand Chamber then expresses the view that marriage confers a special status on those who enter into it. The analysis of paragraph 63 tends to show that the majority does not regard the arguments in paragraph 62 as sufficiently persuasive, i.e. the majority feels that it must add, ex abundante cautela, this "special nature" of marriage as a contract. If the contract is not explicit, the legal consequences do not flow from it. But this argument, too, is specious - even if we do not consider common law marriage as a historical phenomenon in which consensual co-habitation, even under canon law, confers all the rights and duties on the couple concerned. The further reference to different solutions in different Member States being irrelevant - since at least some of them consider co-habitation a factual question with legal consequences equivalent to an explicit marriage - makes it imperative for the majority to resort to the final rescue in saying: "This view is unaffected by the fact that, as noted in paragraph 26 above, Member States have adopted a variety of different rules of succession as between survivors of a marriage, civil partnership and those in a close family relationship and have similarly adopted different policies as regards the grant of inheritance tax exemptions to the various categories of survivor; States, in principle, remaining free to devise different rules in the field of taxation policy." Needless to say, this final reference to margins of appreciation makes all other argumentation superfluous. The logic "if you say A, you should also say B", which I referred to at the beginning of this dissenting opinion, is explicitly reiterated in § 53 of Stec v. the United Kingdom: "If [...] a State does decide to create a benefit [...], it must do so in a manner which is compatible with Article 14 of the Convention (see the admissibility decision in [Stec v. the U.K.], §§ 54 - 55, ECHR 2005-...)." A priori, the State is not required to create a benefit, in this case extra-marital tax exemptions. If the state nevertheless does decide to extend the tax exemption to one extra-marital group, it should employ at least a minimum of reasonableness while deciding not to apply the benefit to other groups of people in relationship of similar or closer proximity. I believe making consanguinity an impediment is simply arbitrary. DISSENTING OPINIO№ OF JUDGE BORREGO BORREGO (Translation) To my great regret, I cannot agree with the majority's approach, as in my opinion the judgment does not deal with the problem raised by this case. 1. The complaint The complaint arises from the fact that the applicants are not entitled to inheritance tax exemption. They are two sisters who have "lived together, in a stable, committed and mutually supportive relationship, all their lives" (paragraph 10) and are unable to enter into a civil partnership, being legally prevented from doing so by the Civil Partnership Act 2004, under which the exemption may be claimed only by the homosexual couples contemplated therein (Article 1 of Protocol No. 1, taken together with Article 14 of the Convention). 2. The Chamber's judgment (or the true judicial response to a complaint) "[T]he inheritance tax exemption for married and civil partnership couples... pursues a legitimate aim". After examining that aim the Chamber, in accordance with the Court's case-law, went on to assess "whether the means used [were] proportionate to the aim pursued". The majority of the Chamber took the view that "the United Kingdom cannot be said to have exceeded the wide margin of appreciation afforded to it and that the difference of treatment for the purposes of the grant of inheritance tax exemptions was reasonably and objectively justified for the purposes of Article 14 of the Convention" (paragraph 61 of the judgment). The Chamber's judgment was adopted by four judges; three judges expressed their disagreement in two dissenting opinions. In the first of those opinions Judges Bonello and Garlicki said: "The majority seems to agree that there has been a marginal situation or an individual case "of apparent hardship or injustice" (paragraph 60) in respect of the applicants. What seems to us, however, to be missing in the majority's position is a full explanation as to why and how such injustice can be justified. A mere reference to the margin of appreciation is not enough." The second dissenting opinion, that of Judge Pavlovschi, follows the same general line. 3. The approach followed by the majority of the Grand Chamber The United Kingdom authorities (paragraphs 19 and 20) and the Chamber's judgment expressly and explicitly recognise the injustice due to the lack of provision for inheritance tax exemption in the case of close relations, like the applicants. That circumstance is completely ignored in the Grand Chamber's judgment. The question of the State's margin of appreciation and its limits, which is at the heart of the case and was dealt with as such in the Chamber's judgment, has completely disappeared from the Grand Chamber's judgment. The majority of the Grand Chamber assert that there are two differences between the applicants' relationship and that between two civil partners, the first being the sisters' consanguinity and the second the legally binding nature of a civil partnership. The majority accordingly consider that since the two situations are not comparable there has been no discrimination. But who has disputed the existence of a relation of consanguinity between two sisters or the legal status of a civil partnership? No-one. These are two facts over which there is no disagreement. Trying to ground a case on undisputed facts is the best example there can be of a circular, or I might even say concentric, argument. The parties before the Court, the Chamber which first heard the case, the panel of five judges, I myself and, I would think, all those who have taken an interest in the case consider that the "serious question affecting the interpretation... of the Convention" (Article 43 § 2 of the Convention) on which the Grand Chamber was required to rule in the present case is a very simple one: it is whether or not granting inheritance tax exemption to same-sex couples in a civil partnership but not to the applicant sisters, who are also a same-sex couple, is a measure proportionate to the legitimate aim pursued. In my opinion, by declining to give a reply to the complaint before the Court the majority of the Grand Chamber have disregarded a Grand Chamber precedent expressed in the following terms: "Although Protocol No. 1 does not include the right to receive a social security payment of any kind, if a State does decide to create a benefits scheme, it must do so in a manner which is compatible with Article 14" (Stec and Others v. the United Kingdom (dec.) [GC], Nos. 65731/01 and 65900/01, 6 July 2006, § 55 in fine). This judgment of the Grand Chamber will no doubt be described as politically correct. I consider nevertheless that it has not been rendered in accordance with Article 43 of the Convention, because the Grand Chamber, instead of trying to explain the difference in treatment for tax purposes between the two types of couple mentioned, preferred not to give reasons and restricted itself to a description of the facts, saying for example that two sisters are linked by consanguinity or that a civil partnership has legal consequences. The fact that the Grand Chamber did not give a reply to the applicants, two elderly ladies, fills me with shame, because they deserved a different approach. I would like to close by quoting Horace, who wrote in Ars Poetica: "parturient montes, nascetur ridiculus mus". ------------------------------------------------------------------ -------------------- Автор сайта - Сергей Комаров, scomm@mail.ru