Законодательство Выдержки из законодательства РФ Законы Постановления Распоряжения Определения Решения Положения Приказы Все документы Указы Уставы Протесты Представления "ПОНЯТИЕ ВОИНСКИХ НАСИЛЬСТВЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ И НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИХ КВАЛИФИКАЦИИ" (О.К. Зателепин, М.М. Лавруков) ("Право в Вооруженных Силах", № 12, 2002; N№ 2, 4, 2003) Дата 25.11.2002 23.01.2003 25.03.2003 Официальная публикация в СМИ: "Право в Вооруженных Силах", 2002, № 12 "Право в Вооруженных Силах", 2003, № 2 "Право в Вооруженных Силах", 2003, № 4 Автор Зателепин О.К. Лавруков М.М. ПОНЯТИЕ ВОИНСКИХ НАСИЛЬСТВЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ И НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИХ КВАЛИФИКАЦИИ /"Право в Вооруженных Силах", № 12, 2002/ О.К. ЗАТЕЛЕПИН, М.М. ЛАВРУКОВ О.К. Зателепин, подполковник юстиции, кандидат юридических наук, начальник кафедры уголовного права Военного университета. М.М. Лавруков, адвокат юридической консультации г. Волгодонска Ростовской областной коллегии адвокатов. В специальной литературе, посвященной проблемам борьбы с преступлениями против военной службы, как правило, лишь констатируется наличие в системе преступлений против военной службы воинских насильственных преступлений, но при этом само понятие их не рассматривается <*>. Однако от того, какие преступления против военной службы отнесены к категории насильственных, зачастую зависит правильная квалификация содеянного. Вместе с тем необходимо отметить, что применение соответствующих норм в процессе квалификации воинских насильственных преступлений нередко сопровождается ошибками. Тот факт, что воинские насильственные преступления имеют сходные черты с общеуголовными преступлениями, нередко создает трудности при их разграничении на практике. Научное определение воинских насильственных преступлений, уяснение их круга является неотъемлемой составной частью решения проблем их квалификации. -------------------------------- <*> См.: Военно-уголовное законодательство. М., 1999. С. 158 - 163; Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. М., 1999. С. 80 - 84. Методологической основой решения данных вопросов является установление признаков насильственных преступлений в целом и формулирование на этой основе их определения. "Кто берется за частные вопросы без предварительного решения общих, тот неминуемо будет на каждом шагу бессознательно для себя натыкаться на эти общие вопросы" <*>. -------------------------------- <*> Ленин В.И. Полн. собр. соч. М., 1968. Т. 15. С. 368. В уголовно-правовой науке преступное насилие как средство совершения преступления выделяется в качестве основной черты насильственных преступлений, поэтому понятие "преступное насилие" тесно связано с понятием "насильственное преступление". Однако в связи с отсутствием единого подхода к определению насилия <1>, его разновидностей, определение круга преступлений, совершаемых с применением насилия, представляет собой определенную проблему <2>. Хотя все авторы отмечают, что сутью насильственных преступлений является преступное насилие как способ их совершения <3>, в юридической литературе имеются различные подходы к отнесению тех или иных преступлений к насильственным, к выделению характерных их признаков <4>. При этом, несмотря на имеющиеся расхождения по частным вопросам, существенными признаками насильственных преступлений принято считать следующие. -------------------------------- <1> Подробнее об этом см.: Лавруков М.М. Понятие и виды насилия в уголовном праве // Военно-уголовное право. Вкладка в журнал "Право в Вооруженных Силах" № 10. 2002. № 9 - 10. С. 11 - 15. <2> Причем данное положение является проблемой не только для России. В.В. Лунеев, давая анализ национального уголовного законодательства ФРГ, Англии, Уэльса, Швеции, Франции, США и других стран, отмечает довольно большое разнообразие при отнесении преступлений к группе насильственных (см.: Лунеев В.В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. М., 1999. С. 194 - 195). <3> См.: Стручков Н. Задачи, требующие решения // Советская милиция. 1972. № 1. С. 16; Наумов Л. Совокупность в составных насильственных преступлениях // Советская юстиция. 1973. № 1. С. 11 - 14; Гаухман Л.Д. Насилие как средство совершения преступления. М., 1974. С. 164. <4> См.: Антонян Ю.М. Понятие особой жестокости и преступления с особой жестокостью // Социалистическая законность. 1990. № 9. С. 61; Гаухман Л.Д. Проблемы уголовно-правовой борьбы с насильственными преступлениями в СССР. Саратов, 1981. С. 42 - 43; Доронин Г.Н. Личность несовершеннолетних, осужденных за насильственные преступления: Автореф. дис. ... канд. юр. наук. Томск, 1980. С. 5; Иншаков С.М. Криминология. М., 2000. С. 145; Криминология. М., 1971. С. 107; Криминология: Учебник / Под ред. Б.В. Коробейникова, Н.Ф. Кузнецовой, Г.М. Миньковского. М., 1988. С. 277 - 278; Лунеев В.В. Криминологическая характеристика преступного насилия в России и мире // Насильственная преступность / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. М., 1997. С. 6; Личность преступника / Кол. авт. М., 1971. С. 107; Лубшев Ю. Выявление судом обстоятельств, способствующих совершению насильственных преступлений // Советская юстиция. 1972. № 14. С. 8; Методика анализа преступности / Кол. авт. М., 1986. С. 51; Михайлов А.Е. Роль личностных факторов в механизме насильственных преступлений: Автореф. дис. ... канд. юр. наук. Киев, 1989; Наумов А.В. Уголовно-правовое значение насилия // Насильственная преступность. С. 58 - 60; Старков О.В. Бытовые насильственные преступления (причинность, групповая профилактика, наказание): Монография. Рязань, 1992. С. 35. 1. Насильственные преступления - это преступления против личности в широком смысле, в которых блага личности выступают в виде либо основного (например, убийство - ст. 105 УК РФ), либо, чаще всего, дополнительного объекта (например, разбой - ст. 162 УК РФ). Традиционно насильственные преступления распределяются по различным главам, при этом доля их разнится в зависимости от родового объекта уголовно-правовой охраны. Наибольшее число насильственных преступлений приходится на преступления против личности. На втором месте находятся преступления против государственной власти, на третьем - против общественной безопасности и общественного порядка, на четвертом - в сфере экономики, на пятом - против мира и безопасности человечества, на шестом - против военной службы <*>. -------------------------------- <*> См.: Наумов А.В. Уголовно-правовое значение насилия. С. 58 - 60. 2. В насильственных преступлениях "насилие" выступает в качестве признака объективной стороны <*>. Отдельные авторы рассматривают "преступное насилие" через призму элементов состава преступления, а именно выделяют объект, субъекта, объективную и субъективную стороны насилия <**>. В теории уголовного права распространенным также является подход к насилию как "отдельному" преступлению, в котором выделяют такие признаки, как общественная опасность, противоправность, виновность. Представляется, что такие "инструментальные" научные подходы вполне допустимы и обоснованны, поскольку все признаки элементов состава преступления между собой тесным образом связаны, взаимообусловлены, один признак проявляется через другой и т.д. Однако в интересующем нас контексте "насилие" предпочтительней рассматривать все-таки в качестве самостоятельного признака объективной стороны состава преступления. -------------------------------- <*> Ряд криминологов считают, что насилие является элементом мотивации, а не просто средством достижения цели (см.: Методика анализа преступности. С. 51). <**> См.: Шарапов Р.Д. Физическое насилие в уголовном праве. СПб., 2001. С. 37 - 273. 3. Преступное насилие, будучи признаком объективной стороны преступления, играет различную роль в насильственных преступлениях. По этому вопросу можно выделить несколько взглядов. Наиболее распространенным является подход к насилию как способу (средству) совершения преступления (Л.Д. Гаухман, А.В. Наумов и др.). Представляется интересной позиция по этому вопросу Р.Д. Шарапова (правда, только в отношении физического насилия). "Роль физического насилия в конкретных составах преступлений может быть неоднозначной. В одних преступлениях физическое насилие предусмотрено в качестве основного (главного) деяния в объективной стороне, в других преступлениях в качестве дополнительного (второстепенного) элемента, иначе говоря, средства преступления, определенным образом связанного с основным деянием, которое, как правило, является ненасильственным" <*>. -------------------------------- <*> Шарапов Р.Д. Указ. соч. С. 25. Предложенный Р.Д. Шараповым подход в принципе наиболее точно описывает роль насилия в объективной стороне преступлений. Действительно, в отдельных случаях "насилие" полностью поглощает объективную сторону тех или иных преступлений (например, убийство), и говорить о том, что в подобных случаях оно выступает только "способом", не совсем верно. Безусловно, чаще всего в насильственных преступлениях насилие играет роль средства их совершения. Однако нельзя полностью согласиться с позицией Р.Д. Шарапова в отношении воинских насильственных преступлений, в которых, по его мнению, физическое насилие является основным деянием и при этом еще определяющим социально-правовую природу данных воинских преступлений (более подробно об этом будет сказано ниже). Таким образом, на наш взгляд, в насильственных преступлениях "насилие" может выступать в качестве как основного деяния, так и средства совершения преступления. 4. В уголовном законе составы преступлений, которые совершаются с насилием, описываются не только путем прямого закрепления термина "насилие" в диспозиции статьи. Насильственный характер преступных действий может вытекать и из других способов законодательной техники и терминологии. В литературе выделяют три ситуации в законе, когда законодатель не использовал термин "насилие", а прибегнул к другим средствам описания составов насильственных преступлений <*>: -------------------------------- <*> См.: Шарапов Р.А. Указ. соч. С. 25. а) терминология и конструкция диспозиции статьи таковы, что свидетельствуют об исключительно насильственном характере преступления - "убийство" (ст. ст. 106, 107, 108 УК РФ) и др.; б) в диспозиции статьи содержатся широкие по объему термины, предполагающие насильственный характер деяния наряду с другими ненасильственными способами посягательства, - "жестокое обращение" (ст. ст. 110, 156, 356 УК РФ), "воспрепятствование деятельности" (ст. ст. 144, 148) и т.д., либо законодательная конструкция статьи свидетельствует о том, что насилие выступает альтернативным средством преступления (ч. 1 ст. 126, ч. 1 ст. 127, ч. 1 ст. 211 УК РФ); в) в диспозиции статьи имеется указание на умышленное причинение физического вреда - ст. ст. 105, 111, 112, п. "в" ч. 2 ст. 333, п. "в" ч. 2 ст. 334, п. "д" ч. 2 ст. 335, ст. 357 УК РФ. В целом с таким подходом следует согласиться. Например, в ряде преступлений против военной службы, на наш взгляд, в терминах типа "нарушение правил" заложен и признак "насилия" (подробнее это будет рассмотрено ниже). 5. Признак "преступное насилие" в объективной стороне преступления может иметь разное значение с точки зрения конструкции состава, а именно быть обязательным, альтернативным или факультативным. При этом, как пишет Л.Д. Гаухман, насилие может быть как конструктивным элементом состава, так и нет <*>. Соглашаясь с таким подходом, следует, правда, добавить, что, как отмечалось, иногда преступное насилие, будучи даже обязательным признаком объективной стороны, не говоря уж об альтернативных или факультативных, может быть "спрятано" в терминах, на первый взгляд, не являющихся "насильственными". Например, нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности (ст. 335 УК РФ) или нарушение правил несения службы по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности (ст. 343 УК РФ). -------------------------------- <*> См.: Гаухман Л.Д. Проблемы уголовно-правовой борьбы с насильственными преступлениями в СССР. С. 42 - 43. Рассмотрев специфические признаки насильственных преступлений, и с учетом имеющихся в литературе определений насильственных преступлений представляется возможным сформулировать следующую дефиницию: насильственные преступления - это запрещенные уголовным законом под угрозой наказания общественно опасные деяния, посягающие на блага личности и сопряженные с осознанными различными формами насилия, независимо от того, являются эти действия конструктивным элементом состава или нет, причиняющие вред или создающие опасность такого причинения. Данное определение, будучи по своей методологической функции родовым, является основой для понятия воинских насильственных преступлений. Последнее по своему содержанию является производным от родового понятия насильственных преступлений. Определение воинских насильственных преступлений должно обязательно включать в себя, помимо специфических признаков, отражающих задачи (функции) военной организации государства, признаки, характерные для всех насильственных преступлений. В этих целях необходимо установить видовые признаки данных преступлений, показав при этом их "воинскую" специфику. 1. В гл. 33 УК РФ родовым объектом уголовно-правовой охраны является порядок прохождения военной службы (военная безопасность государства). Все преступления, предусмотренные в этой главе, посягают на различные стороны военной безопасности государства. Однако в ней содержатся преступления, которые причиняют вред не только отдельным сторонам порядка прохождения военной службы (военной безопасности государства), но и другим социальным ценностям, самостоятельно охраняемым в других главах УК РФ. Особенностью воинских насильственных преступлений является то, что их основным непосредственным объектом всегда являются те или иные стороны порядка прохождения военной службы, например порядок воинских уставных взаимоотношений (ст. ст. 333 - 336 УК РФ). Именно эти "воинские" ценности и определяют социально-правовой характер воинских насильственных преступлений. Различные блага личности (жизнь, здоровье) в них выступают в качестве дополнительных объектов <*>. -------------------------------- <*> Более подробно об объекте воинских преступлений см., например: Зателепин О.К. Объект преступления против военной службы: Дис. ... канд. юр. наук. М., 1999. С. 36 - 61. 2. Субъектами насильственных преступлений против военной службы согласно ст. 331 УК РФ могут быть военнослужащие и граждане, пребывающие в запасе, во время прохождения ими военных сборов. В воинских преступлениях субъект относится к категории специальных, т.е. обладающих наряду с общими признаками - вменяемостью и возрастом - специальными признаками <*>. К их числу следует прежде всего отнести пребывание лица в момент совершения преступления на военной службе или военных сборах. -------------------------------- <*> См.: Владимиров В.А., Левицкий Г.А. Субъект преступления по советскому уголовному праву. М., 1964. С. 67; Орымбаев Р. Специальный субъект преступления. Алма-Ата, 1979. С. 23; Устименко В.В. Специальный субъект преступления. Харьков, 1992. С. 45. 3. Преступное насилие в воинских насильственных преступлениях выступает в качестве признака их объективной стороны, но при этом в различных составах играет неодинаковую роль. Представляется, что в воинских насильственных преступлениях "насилие" может выступать в качестве "основного" деяния только в следующих составах: а) сопротивление начальнику или принуждение его к нарушению обязанностей военной службы (ст. 333 УК РФ). В данном случае основным деянием является либо сопротивление, либо принуждение, которые по своему характеру являются насильственными формами поведения <*>. Упоминаемый в данной статье признак "сопряженные с насилием или угрозой его применения" по смыслу закона является "дополнительным" насильственным признаком объективной стороны. Об этом свидетельствует грамматическое толкование слова "сопряженные"; -------------------------------- <*> См.: Иванова В.В. Преступное насилие: Учебное пособие для вузов. М., 2002. С. 48 - 55. б) насильственные действия в отношении начальника (ст. 334 УК РФ). В диспозиции ч. 1 этой статьи речь идет о "побоях" или "применении иного насилия". В связи с этим не совсем верно утверждение Р.Д. Шарапова о том, что данное преступление относится к насильственным по признаку указания на умышленное причинение вреда в п. "в" ч. 2 ст. 334 УК РФ <*>; -------------------------------- <*> См.: Шарапов Р.Д. Указ. соч. С. 25. в) в ряде статей гл. 33 УК РФ при описании основного деяния объективной стороны, как отмечалось, используются термины, которые при их содержательной "расшифровке" свидетельствуют о насильственном характере деяния. В уголовном праве традиционно не только военные юристы <*>, но и другие специалисты к воинским насильственным преступлениям относят нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности (ст. 335 УК РФ) <**>. В данной статье установлена ответственность за нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, связанное с унижением чести и достоинства или издевательством над потерпевшим либо сопряженное с насилием. В литературе выделяют весьма разнообразные формы нарушений порядка уставных взаимоотношений между военнослужащими, в частности принуждение потерпевших совершать действия, унижающие их личное достоинство, делать личные услуги старослужащим, выполнять за них те или иные обязанности военной службы, сексуальные извращения и иные формы издевательства. Как видно, сущностью всех нарушений уставных правил взаимоотношений, как и насилия в целом, является принуждение. Указанные в ст. 343 УК РФ нарушения правил несения службы по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности проявляются в действительности также в различных насильственных действиях, например в неправомерном применении физического и психического насилия, в необоснованном задержании граждан, в ограничении иных прав и свобод. Таким образом, на наш взгляд, и в этих составах воинских преступлений преступное насилие является также основным деянием. -------------------------------- <*> См.: Военно-уголовное законодательство / Под ред. канд. юрид. наук М.К. Кислицина. М., 2002. С. 158 - 164; Преступления против военной службы (Военно-уголовное законодательство). Научно-практический комментарий Уголовного кодекса Российской Федерации. М., 1999. С. 73 - 74; Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. С. 80 - 84. <**> См.: Шарапов Р.Д. Указ. соч. С. 25 - 26. Преступное насилие в воинских преступлениях может играть роль и средства совершения преступления. Например, в ст. 333 УК РФ речь идет о сопротивлении или принуждении, сопряженных с "насилием или угрозой его применения". Как отмечалось, слово "сопряженное" свидетельствует о дополнительном характере упоминаемого в статье "насилия", которое выступает в качестве средства сопротивления или принуждения (так называемое инструментальное насилие). В этом воинском преступлении происходит как бы "удвоение" преступного насилия. С одной стороны, насилием является уже само по себе сопротивление или принуждение (основное деяние), с другой - насильственным является и средство их совершения. На наш взгляд, такой законодательный прием свидетельствует о том, что термин "насилие" в данной статье обозначает только физическую форму, а "угроза" - психическую <*>. -------------------------------- <*> По мнению Л.Д. Гаухмана, в законе под термином "насилие" подразумевается только физическое насилие. Если же предусматривается ответственность за угрозу применения насилия, то это специально оговаривается в диспозиции уголовно-правовой нормы. Между тем формально такой прием законодательной техники не отвечает требованиям точности терминологии, и термин "насилие", как более широкий по объему, там, где это необходимо, следовало бы заменить на "физическое насилие". Аналогичным образом сконструирован состав в ст. 335 УК РФ. В ней различные разновидности насилия - "унижение чести и достоинства", "оскорбление" и "насилие" по смыслу закона всегда должны быть "связаны", "сопряжены" с нарушением уставных правил взаимоотношений между военнослужащими, другими словами, выступают в качестве средства тех или иных нарушений правил. Ряд преступлений против порядка несения специальных видов военной службы, нарушение уставных правил караульной службы (ст. 342 УК РФ), также могут сопровождаться различными насильственными действиями. Например, избиение часовым лиц, содержащихся под стражей на гауптвахтах. Представляется, что в данном случае средством нарушения соответствующих правил будет являться применение насилия. 4. Преступное насилие в воинских преступлениях обозначается различными способами: а) преступления, совершаемые с применением насилия, описываются путем прямого указания на "насилие" в диспозиции статьи (ст. ст. 333, 334, 335 УК РФ) или угрозу его применения (ст. 333 УК РФ); б) о насильственном характере преступления свидетельствуют иные термины, подразумевающие преступное насилие: сопротивление, принуждение (ст. 333 УК РФ), побои (ст. 334 УК РФ), унижение чести и достоинства, издевательство (ст. 335 УК РФ), оскорбление (ст. 336 УК РФ); в) в диспозиции статьи содержится указание на причинение физического и иного вреда: причинение тяжкого, средней тяжести вреда здоровью (ст. ст. 333, 334, 335 УК РФ), причинение вреда правам и законным интересам граждан (ст. 343 УК РФ); г) в диспозиции содержатся термины типа "нарушение правил", которые предполагают насильственный характер деяния: нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности (ст. 335 УК РФ), нарушение правил несения службы по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности (ст. 343 УК РФ) и др. 5. Преступное насилие в преступлениях против военной службы может быть обязательным или факультативным признаком объективной стороны, при этом выступает в качестве конструктивного элемента: а) обязательным признаком насилие является в ст. ст. 333, 334, 335, 336, 343 УК РФ; б) факультативным признаком насилие выступает, на наш взгляд, в ст. 342 УК РФ. Представляется, что особенности законодательных конструкций насильственных воинских преступлений не позволяют нам говорить об альтернативности насилия в гл. 33 УК РФ. На основании изложенного можно сформулировать следующее определение: воинские насильственные преступления - это запрещенные в гл. 33 УК РФ под угрозой наказания общественно опасные деяния военнослужащих и граждан, пребывающих в запасе, во время прохождения ими сборов, посягающие на различные стороны порядка прохождения военной службы (военную безопасность) и блага личности, сопряженные с различными формами насилия, причиняющие вред или создающие опасность такого причинения как порядку прохождения военной службы (военной безопасности), так и интересам личности. В уголовно-правовой литературе, как отмечалось, имеются различные подходы к отнесению к категории насильственных тех или иных преступлений. Кроме этого, авторами предлагаются весьма различные их классификации. Насильственные преступления подразделяются на группы по разным основаниям: по способу насилия <1>, по соотношению мотивов и целей <2>, по тяжести наступивших последствий в зависимости от роли и характера криминогенной ситуации <3>, по родовому объекту уголовно-правовой охраны <4> и др. В основном изложенные в литературе классификации насильственных преступлений имеют криминологический характер. При всем многообразии предлагаемые в литературе классификации, как справедливо отмечают исследователи проблем насильственных преступлений, отнюдь не исключают друг друга, имеют немаловажное практическое значение для органов юстиции <5>. -------------------------------- <1> См.: Антонян Ю.М. Указ. соч. С. 64 - 67. <2> См.: Алексеева М.А. Личность осужденного за насильственные преступления и предупреждение специального рецидива: Дис. ... канд. юр. наук. М., 1986. С. 34 - 35. <3> См.: Старков О.В. Краткий словарь по криминопенологии. Рязань, 1998. С. 5 - 6. <4> См.: Наумов А.А. Уголовно-правовое значение насилия. С. 58 - 60. <5> См.: Антонян Ю.М., Голубев В.П., Кудряков Ю.Н. Изнасилование: причины и предупреждение: Пособие. М., 1990. С. 16. В специальной литературе, посвященной проблемам борьбы с воинскими преступлениями, классификации воинских насильственных преступлений уделяется мало внимания. Как правило, речь идет о криминологической их систематизации. Например, С.М. Иншаков выделяет два типа насильственных преступлений: насильственно-эгоистические и корыстно-насильственные. В первой группе преступлений насилие является сущностью криминальной мотивации, во второй - способом достижения определенного результата. Среди преступлений против военной службы, по его мнению, к насильственно-эгоистическим относятся: сопротивление начальнику, принуждение начальника к нарушению обязанностей военной службы, насильственные действия в отношении начальника. Нарушение уставных правил между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности может совершаться и по корыстным мотивам, поэтому часть преступлений этого вида относится к насильственно-эгоистическим, часть - к корыстно-насильственным <*>. Безусловно, такая классификация имеет важное значение для органов военной юстиции, особенно в плане организации предупредительной работы. -------------------------------- <*> См.: Иншаков С.М. Военная криминология: Курс лекций. М., 1998. С. 244. Представляется, что с точки зрения уголовного права могут существовать и другие классификации выделенных нами воинских насильственных преступлений <*>. Систематизация данных преступлений может осуществляться по различным системообразующим признакам. В последние годы в юридической литературе появились высказывания о недостаточности уголовно-правовой классификации преступлений на основе объекта посягательства, поскольку она не всегда объединяет преступления, имеющие общие признаки, что в целом не способствует как повышению эффективности борьбы с преступностью, так и решению задач, стоящих перед юридической наукой. На наш взгляд, обобщая изложенный материал и учитывая специфичность рассматриваемых деяний, можно выделить следующие группы воинских насильственных преступлений: -------------------------------- <*> В литературе большинство авторов различные неосторожные преступления, причинившие физический вред, к насильственным не относят (см.: Лунеев В.В. Указ. соч. С. 193; Землюков С.В. Уголовно-правовые проблемы преступного вреда. Новосибирск, 1991. С. 126 и др.) Мы также придерживаемся этой позиции, в связи с чем преступления против порядка эксплуатации военно-технических средств (ст. ст. 349, 350, 351, 352 УК РФ) к группе воинских насильственных преступлений не относим, хотя в большинстве своем последствия этих преступлений связаны с причинением вреда жизни и здоровью. На наш взгляд, и аутоагрессию никак нельзя отождествлять с насилием, так как насилие всегда направлено не против своего волеизъявления, а против волеизъявления другого человека. В связи с этим уклонение от исполнения обязанностей военной службы путем причинения себе какого-либо повреждения (членовредительства) - ст. 339 УК РФ - к категории воинских насильственных преступлений отнесено быть не может. 1) в зависимости от видовых объектов уголовно-правовой охраны: преступления, посягающие на порядок воинских уставных взаимоотношений (ст. ст. 333 - 336 УК РФ), и преступления, посягающие на иные стороны порядка прохождения военной службы (ст. ст. 342, 343 УК РФ); 2) в зависимости от роли (места) насилия в объективной стороне преступления: преступления, в которых насилие является основным деянием (ст. ст. 333, 334, 335, 336, 343 УК РФ), и преступления, в которых насилие выполняет роль средства совершения преступления (ст. ст. 333, 335, 342, 343 УК РФ); 3) в зависимости от законодательного описания насилия: преступления, в которых непосредственно указывается на "насилие" (ст. ст. 333, 334, 335 УК РФ) или угрозу его применения (ст. 333 УК РФ); преступления, в которых о насильственном характере преступления свидетельствуют иные термины (ст. ст. 333, 334, 335, 336 УК РФ); преступления, в которых "нарушение правил" предполагает их насильственный характер: ст. ст. 335, 343 УК РФ; 4) в зависимости от особенностей конструкции составов: преступления, в которых насилие является обязательным признаком (ст. ст. 333, 334, 335, 336, 343 УК РФ); преступления, в которых насилие выступает факультативным признаком (ст. 342 УК РФ); 5) в зависимости от правового положения потерпевшего: преступления, в которых потерпевшими являются начальники (ст. ст. 333, 334, 336 УК РФ); преступления, в которых потерпевшими являются лица, исполняющие специальные обязанности военной службы (ст. 333 УК РФ); преступления, в которых потерпевшими являются равные, старшие и младшие военнослужащие (ст. 335, 336 УК РФ); преступления, в которых потерпевшими являются любые военнослужащие (ст. 342 УК РФ); преступления, в которых потерпевшими являются, как правило, гражданские лица (ст. 343 УК РФ). К воинским насильственным преступлениям, как отмечалось, относятся те преступления, которые посягают не только на те или иные стороны порядка прохождения военной службы, но и на блага личности, являющиеся дополнительными объектами. Основная группа таких деяний относится к преступлениям против порядка подчиненности и воинских уставных взаимоотношений, предусмотренным в ст. ст. 333 - 336 УК РФ. Однако, как мы установили ранее, воинские насильственные преступления не исчерпываются названными и содержатся в других нормах гл. 33 УК РФ, например ст. ст. 342, 343 УК РФ. Рассмотреть все вопросы квалификации воинских насильственных преступлений в рамках данной статьи не представляется возможным. Авторы выделили для теоретического анализа лишь отдельные вопросы квалификации. На это ориентирует изучение судебной практики, в которой многие вопросы квалификации данных деяний решаются по-разному <*>, отсутствует по ним единство взглядов и у научных работников <**>. -------------------------------- <*> См.: Судебная практика по применению военно-уголовного законодательства Российской Федерации / Сост. О.К. Зателепин, А.И. Ноздринов; Под общ. ред. профессора Х.М. Ахметшина. М., 2001; Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими. М., 2001. <**> См., например: Ахметшин Л.М. Вопросы практики применения Закона об уголовной ответственности за воинские преступления: Учебное пособие. М.: ВПА, 1968; Он же. Советское военно-уголовное законодательство. М.: ВПА, 1972; Он же. Квалификация воинских преступлений: Учебное пособие. М.: ВИ, 1977; Он же. Совершенствование законодательства об уголовной ответственности за воинские преступления: Учебное пособие. М.: ВИ, 1985; Он же. Квалификация нарушений уставных правил взаимоотношений военнослужащих при отсутствии между ними отношений подчиненности // Актуальные вопросы применения советского уголовного и уголовно-процессуального законодательства органами военной юстиции: Учебное пособие. М.: ВИ, 1989; Бражник Ф.С. Преступления против военной службы: Учебное пособие. М.: ВУ, 2000; Бушуев И.И. Программа квалификации насильственных действий по статьям 4, 6, 7, пункту "в" Закона об уголовной ответственности за воинские преступления // БВК ВС СССР и УВТ. 1968. № 2 (67); Военно-уголовное законодательство. Научно-практический комментарий. М., 1999; Герцензон А.А. Воинские преступления. Лекция. Преступление против порядка подчиненности и воинской чести. М.: РИО ВЮА, 1955; Он же. Некоторые спорные вопросы квалификации преступлений против порядка подчиненности и воинской чести // БВК ВС СССР и УВТ. 1954. № 3 (20); Добаткин В.И. Объект преступления против порядка воинского подчинения // Труды академии. Вып. 17. М.: ВПА, 1957; Зателепин О.К. Становление и развитие системы преступлений против порядка подчиненности и уставных взаимоотношений в военно-уголовном законодательстве // Материалы научно-практической конференции, посвященной проблемам борьбы с преступлениями против порядка уставных взаимоотношений между военнослужащими. М.: ВУ, 1998; Итоги обсуждения статьи профессора А.А. Герцензона // БВК ВС СССР и УВТ. 1995. № 2 (22); К вопросу о квалификации преступлений против порядка подчиненности и воинской чести // БВК ВС СССР и УВТ. 1995. № 1 (21); К вопросу о квалификации преступлений против порядка подчиненности и воинской чести // БВК ВС СССР и УВТ. 1956. № 2 (22); Мирецкий С.Г. Разграничение преступлений, предусмотренных статьями 4, 6 и пунктом "в" статьи 7 Закона об уголовной ответственности за воинские преступления // БВК ВС СССР и УВТ. 1967. № 2 (64); Папиташвили В.В. Некоторые вопросы квалификации преступлений против порядка подчиненности // БВК ВС СССР и УВТ. 1963. № 2 (52); Погребняк И.Г. О некоторых вопросах разграничения преступлений против порядка подчиненности // БВК ВС СССР и УВТ. 1961. № 4 (46); Прокопович Е.В. Борьба с преступлениями против порядка подчиненности и воинской чести в Вооруженных Силах СССР (Некоторые уголовно-правовые и криминологические вопросы): Учебное пособие. М.: ВИ, 1976; Смердов А.А. Борьба с преступлениями против уставного порядка взаимоотношений между военнослужащими: Дис. ... канд. юрид. наук. М.: ВИ, 1987; Толкаченко А.А. Мотив и цель преступлений против порядка подчиненности и воинских уставных взаимоотношений // БВК ВС СССР и УВТ. 1989. № 3 (185); Романов В.В. Методика расследования воинских преступлений против порядка подчиненности и соблюдения воинской чести: Дис. ... канд. юр. наук. М.: ВПА, 1971; Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы: Учебник. М.: ВУ, 2000. В ч. 1 ст. 333 УК РФ речь идет о сопротивлении начальнику, а равно иному лицу, исполняющему обязанности военной службы, или принуждении его к нарушению этих обязанностей, сопряженных с насилием или угрозой его применения. В литературе нет единства взглядов на вопрос о том, предусмотрены ли в этой статье два состава преступления или в ней говорится об одном составе с альтернативными действиями. В истории развития законодательства о преступлениях против военной службы данный вопрос решался по-разному. Так, в ст. ст. 106, 107 Воинского устава о наказаниях 1868 г. предусматривалась ответственность только за сопротивление исполнению законного приказа начальника. В первых уголовно-правовых актах советского государства, регламентирующих вопросы ответственности за воинские преступления (УК РСФСР 1922 г., Положение о воинских преступлениях 1924 г.), состав принуждения также не предусматривался. Существенные изменения и дополнения в систему норм о преступлениях против порядка подчиненности и соблюдения воинской чести внесло Положение о воинских преступлениях 1927 г. В частности, были введены новые составы о сопротивлении лицу, исполняющему возложенные на него обязанности военной службы (ст. 3), принуждении лица, находящегося при исполнении обязанностей военной службы, к нарушению этих обязанностей (ст. 4). Однако разграничение сопротивления и принуждения вызывало определенные трудности как в теоретическом плане, так и в практическом <*>. В связи с этим ряд ученых предложили объединить в "один СОСТАВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ (выделение наше) сопротивление и принуждение, рассматривая его как активное неповиновение" <**>. Закон СССР "Об уголовной ответственности за воинские преступления" 1958 г. составы сопротивления и принуждения объединил в одной статье (ст. 4), такой подход был воспринят и УК РФ 1996 г. -------------------------------- <*> См.: Герцензон А.А. Воинские преступления. Лекция. Преступление против порядка подчиненности воинской чести. С. 22; Он же. Некоторые спорные вопросы квалификации преступлений против порядка подчиненности и воинской чести. С. 15 - 25; Итоги обсуждения статьи профессора А.А. Герцензона. С. 23 - 34; К вопросу о квалификации преступлений против порядка подчиненности и воинской чести. С. 43 - 61; К вопросу о квалификации преступлений против порядка подчиненности и воинской чести. С. 55 - 63. <**> Герцензон А.А. Некоторые спорные вопросы квалификации преступлений против порядка подчиненности и воинской чести. С. 24. Однако и после законодательного решения данного вопроса в теории уголовного права не прекратились споры. Так, одни юристы считают, что в ст. 333 УК РФ предусмотрены два самостоятельных состава преступления: сопротивление и принуждение <*>. Другие полагают, что в ч. 1 ст. 333 УК РФ речь идет о едином сложном преступлении, усложненном двумя альтернативными действиями <**>. На наш взгляд, с точки зрения законодательной техники более правильной следует считать вторую позицию. В обоснование этого положения приведем следующие аргументы. -------------------------------- <*> См.: Уголовное право Российской Федерации. Воинские преступления: Учебник. М., 1993. С. 77; Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. С. 91. <**> См.: Бражник Ф.С. Преступления против военной службы. С. 33. Уголовный закон, исходя из толкования ст. ст. 16 и 17 УК РФ, допускает возможность иметь несколько составов в разных частях одной статьи, например ч. ч. 1 и 3 ст. 138 УК РФ, но не в одной части статьи. Если считать сопротивление и принуждение самостоятельными составами, то при совершении, например, вначале сопротивления (задерживаемый патрулем военнослужащий воспрепятствует изъятию документов), а затем принуждения (задержанный заставляет начальника патруля его отпустить), необходимо будет признать в данном случае реальную совокупность, при которой каждое преступление должно будет получить самостоятельную уголовно-правовую оценку, но по одной части статьи - ч. 1 ст. 333 УК РФ. Такая квалификация не вписывается в общую законодательную конструкцию совокупности преступлений как формы множественности. В ст. 17 УК РФ под совокупностью преступлений подразумевается совершение двух или более преступлений, предусмотренных различными статьями или частями статьи уголовного закона. Иными словами, совокупность преступлений, закрепленную одной частью статьи, уголовное законодательство не предусматривает. Действия при сопротивлении и принуждении, представляющие собой в целом воздействие на волю начальника или иных лиц, исполняющих обязанности военной службы, свидетельствуют об однородности характера и близкой степени их общественной опасности, т.е. об их альтернативности. Это прямо следует из грамматического толкования союза "или". Таким образом, изложенное позволяет утверждать, что в ч. 1 ст. 333 УК РФ речь идет не о двух самостоятельных составах, а об одном составе преступления с альтернативными действиями. Вместе с тем при применении данной нормы в конкретном случае должно быть точно определено, являются действия виновного сопротивлением или принуждением. Преступления, предусмотренные в ст. ст. 333, 334 УК РФ, нарушают в первую очередь порядок подчиненности, т.е. "урегулированные воинскими уставами взаимоотношения по службе между начальником и подчиненным" <*>. Потерпевшими в этих преступлениях чаще всего (наряду с иными лицами, исполняющими возложенные на них обязанности военной службы) являются начальники. В связи с этим следует определить понятие круга лиц, обладающих полномочиями начальников. -------------------------------- <**> См.: Бражник Ф.С. Преступления против военной службы. С. 26. Начальник - это лицо, которому постоянно или временно подчинены военнослужащие (подчиненные) и которое наделено правом отдавать им приказы и требовать их исполнения. Согласно Уставу внутренней службы ВС РФ различаются следующие виды начальников. 1. Начальники по служебному положению. Начальники, которым военнослужащие подчинены по службе, хотя бы временно, являются прямыми начальниками, а ближайший к подчиненному прямой начальник называется непосредственным начальником (ст. 32 Устава внутренней службы ВС РФ). В свою очередь, среди начальников по служебному положению можно выделить две категории: а) начальники, которым военнослужащие подчинены по службе постоянно (военнослужащие занимают соответствующие воинские должности согласно штату, например, командир отделения, взвода, роты и т.д.); б) начальники, которым военнослужащие подчинены по службе временно. Анализ материалов судебной практики показывает, что наиболее сложным является вопрос об определении круга лиц, являющихся начальниками, которым военнослужащие подчинены временно. К ним следует отнести: а) военнослужащих, временно исполняющих обязанности по воинской должности; б) военнослужащих, на которых временно возложены организационно-распорядительные функции (функции начальников). Рассмотрим более подробно выделенные нами категории начальников. Военнослужащие, временно исполняющие обязанности по воинской должности. Порядок возложения временного исполнения обязанностей по воинской должности регулируется ст. 12 Положения о порядке прохождения военной службы <*>. В ней, в частности, говорится о том, что в связи со служебной необходимостью на военнослужащего может быть возложено временное исполнение обязанностей по воинской должности, которую он не занимает: 1) вакантной (незанятой) воинской должности - с его согласия (временное исполнение должности - врид); 2) невакантной (занятой) воинской должности - в случае временного отсутствия занимающего ее военнослужащего или отстранения занимающего ее военнослужащего от должности (временное исполнение обязанностей - врио). В этом случае военнослужащий освобождается от исполнения обязанностей по занимаемой воинской должности, но от занимаемой воинской должности не освобождается. Возложение на военнослужащего временного исполнения обязанностей по вакантной воинской должности и освобождение его от исполнения обязанностей по занимаемой воинской должности осуществляется должностным лицом, имеющим право назначения на эту воинскую должность. Командир воинской части, ему равный по должности или вышестоящий командир (начальник) в случае своего временного отсутствия возлагает временное исполнение обязанностей по своей воинской должности на одного из заместителей. В иных случаях временное исполнение обязанностей по невакантной воинской должности возлагается на военнослужащего командиром воинской части, ему равным по должности или вышестоящим командиром (начальником), являющимся его прямым начальником и ближайшим прямым начальником временно отсутствующего военнослужащего. -------------------------------- <*> См.: Положение о порядке прохождения военной службы. Утверждено Указом Президента Российской Федерации от 16 сентября 1999 г. № 1237 (с изменениями и дополнениями). В практике органов военной юстиции встречаются случаи, когда на военнослужащих временно возлагают исполнение обязанностей по воинской должности с нарушением предусмотренного в законодательстве порядка. Например, командир роты своим устным приказом перед личным составом подразделения назначает сержанта исполнять обязанности по вакантной должности старшины роты. В связи с этим возникает вопрос, можно ли считать данного военнослужащего начальником для всего личного состава роты. В соответствии с п. 5 ст. 12 Положения о порядке прохождения военной службы для временного исполнения обязанностей по вакантным и невакантным воинским должностям могут назначаться солдаты, матросы, сержанты и старшины - по воинским должностям, для которых штатом предусмотрены указанные воинские звания, а также воинские звания прапорщиков (мичманов). Однако командир роты компетенцией назначения на воинские должности не обладает. В связи с этим, как представляется, назначенное таким образом лицо соответствующими властными полномочиями не обладает и его нельзя признавать начальником, хотя фактически он может реально исполнять соответствующие должностные обязанности. Однако такой подход не разделяет Военная коллегия Верховного Суда РФ. В частности, в Обзоре судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими, говорится, что "необходимо особо подчеркнуть, что форма изложения приказа о назначении на должность или старшим команды значения не имеет, поскольку в соответствии со ст. 36 Устава внутренней службы приказ есть распоряжение командира, которое может быть отдано как письменно, так и устно". В качестве иллюстрации ошибочного решения по данному вопросу в Обзоре приводится дело рядового О. Органами предварительного следствия О. обвинялся в совершении насильственных действий в отношении рядового В., и эти его действия были квалифицированы по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ. Переквалифицируя содеянное О. на п. "в" ч. 2 ст. 335 того же Кодекса, суд указал, что на должность командира отделения виновный был назначен устным распоряжением командира части, и поэтому начальником для проходившего службу в том же отделении В. не являлся. В Обзоре отмечается, что такой вывод правильным признан быть не может, поскольку то обстоятельство, что соответствующий письменный приказ в части не издавался, на правовое положение О. как должностного лица (начальника) не влияло <*>. -------------------------------- <*> См.: Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими. М., 2001. С. 17. На наш взгляд, такая позиция Военной коллегии Верховного Суда РФ не в полной мере соответствует разъяснениям, содержащимся в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР "О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге" от 30 марта 1990 г. № 4, в п. 7 которого говорится: "Суды должны иметь в виду, что лицо, временно исполняющее обязанности по определенной должности или осуществляющее специальные полномочия, может быть признано субъектом должностного преступления при условии, если полномочия возложены на данное лицо в установленном законом порядке" <*>. Назначение на воинские должности и освобождение от воинских должностей осуществляются в порядке, определенном Федеральным законом "О воинской обязанности и военной службе" и Положением о порядке прохождения военной службы. Анализ этих нормативных правовых актов свидетельствует о том, что нельзя признать верной ссылку авторов Обзора на то обстоятельство, что приказы о временном исполнении обязанностей по воинской должности могут отдаваться как в письменной, так и в устной форме. Приказ по личному составу предполагает только письменную форму. Следовательно, устный приказ в данном случае следует признать незаконным и не имеющим никаких правовых последствий. -------------------------------- <*> Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1995. С. 370. Военнослужащие, на которых временно возложены организационно-распорядительные функции (функции начальников). Такие функции могут осуществлять лица, не являющиеся начальниками по занимаемой должности или воинскому званию, а наделенные ими в силу: 1) требований Устава внутренней службы ВС РФ или 2) устного распоряжения правомочного должностного лица. Так, в соответствии с Уставом внутренней службы ВС РФ функциями начальников наделяются военнослужащие в следующих случаях. Согласно ст. 84 данного Устава в случае временного убытия командир (начальник) для выполнения своих обязанностей оставляет заместителя. При отсутствии штатного заместителя и если заместитель не был указан командиром (начальником), командование принимает старший по должности, а при равных должностях - старший по воинскому званию. Вступивший в командование докладывает об этом старшему командиру (начальнику). В соответствии со ст. ст. 296 и 299 Устава внутренней службы ВС РФ дежурному по контрольно-пропускному пункту подчиняются помощники дежурного по контрольно-пропускному пункту. В подчинении дежурного по роте в соответствии со ст. ст. 303, 305 и 307 того же Устава находятся дневальные по роте, дежурного по столовой согласно ст. 310 Устава - наряд, назначенный для работы в столовой, и повара. Игнорирование этих положений Устава иногда приводит к судебным ошибкам. Военным судом матрос Т. был признан виновным в нанесении побоев начальнику во время исполнения последним обязанностей военной службы. После утреннего подъема дежурный по роте старший матрос М. обратился к Т. с требованием заправить кровать занятого служебными обязанностями одного из дневальных и в связи с отказом Т. сделать это ударил его кулаком по груди. Проходя после этого по коридору казармы, Т. снял с пожарного щита топор и нанес удар его обухом М. по спине. Правильно установив фактические обстоятельства содеянного виновным, суд ошибочно, без учета требований Устава внутренней службы ВС РФ, пришел к выводу о том, что М. являлся начальником для Т. и неправильно квалифицировал его действия по ч. 1 ст. 334 УК РФ. В соответствии со ст. ст. 303 и 307 Устава внутренней службы лицо, исполняющее обязанности дежурного по роте, обладает властными полномочиями, то есть является начальником только для подчиненных ему на период службы дневальных, а не для всего личного состава роты. Не являлся М. начальником для Т. и в соответствии с требованиями гл. 2 этого Устава. Поскольку в момент нанесения подсудимым удара М. находился при исполнении обязанностей военной службы, флотский военный суд переквалифицировал содеянное Т. на ч. 1 ст. 335 УК РФ <*>. -------------------------------- <*> См.: Обзор судебной работы гарнизонных военных судов за 2001 г. М., 2002. С. 20. Согласно ст. 35 Устава внутренней службы ВС РФ начальниками будут являться также военнослужащие, старшие по должности, а при равных должностях - старшие по воинскому званию, не подчиненные друг другу, при совместном выполнении обязанностей, когда их служебные взаимоотношения не определены командиром (начальником). При совместном выполнении обязанностей военнослужащими, не подчиненными друг другу, когда их служебные взаимоотношения определены командиром (начальником) в установленном порядке, начальником будет являться тот военнослужащий, на которого возложены соответствующие организационно-распорядительные функции. В определении Военной коллегии по уголовному делу рядового П. указано, что военнослужащий, временно назначенный устным распоряжением командира старшим команды, является прямым начальником для других военнослужащих из состава этой команды <*>. -------------------------------- <*> См.: Бюллетень УВС и ВК ВС СССР. 1982. № 1. С. 34. 2. Начальники по воинскому званию. Круг начальников по воинскому званию применительно к определенным категориям военнослужащих перечислен в ст. 33 Устава внутренней службы ВС РФ. Например: а) генералы, адмиралы, полковники и капитаны 1 ранга являются начальниками по воинскому званию для младших офицеров, прапорщиков, мичманов, сержантов, старшин, солдат и матросов; б) младшие офицеры - для сержантов, старшин, солдат и матросов; в) сержанты и старшины - для солдат и матросов одной с ними воинской части. Военнослужащие по воинскому званию могут быть также старшими или младшими. Старший по воинскому званию не является для младшего начальником. Начальниками могут быть как военнослужащие, так и в отдельных случаях гражданские лица. Например, гражданский персонал Вооруженных Сил РФ является начальниками для подчиненных в соответствии с занимаемой штатной должностью. /"Право в Вооруженных Силах", № 2, 2003/ В предыдущем номере журнала "Военно-уголовное право" (№ 11 - 12, 2002 г.) были рассмотрены понятие воинского насильственного преступления, его виды, а также ряд вопросов их квалификации. Продолжая начатую тему, авторы полагают необходимым в этой статье остановиться на проблеме учета в процессе квалификации данных преступлений признака "насилия". Это обусловлено тем, что в литературе, как правило, данный вопрос специально не рассматривается. Вместе с тем он имеет большое практическое значение для правильного применения норм военно-уголовного законодательства об ответственности за воинские насильственные преступления. Последнее обстоятельство подтверждается анализом материалов судебной практики по данной категории дел. 1. Особенности признака "насилия" в составе сопротивления начальнику или принуждения его к нарушению обязанностей военной службы (ст. 333 УК РФ). Объективная сторона преступления, предусмотренного в ч. 1 ст. 333 УК РФ, характеризуется сопротивлением начальнику, а равно иному лицу, исполняющему возложенные на него обязанности военной службы, или принуждением его к нарушению этих обязанностей, сопряженными с насилием или с угрозой его применения. Рассматривая объективную сторону с точки зрения отражения в ней признака "насилия", следует остановиться на ряде обстоятельств, имеющих значение для правильной квалификации. Во-первых, сами "сопротивление" и "принуждение" являются разновидностями насилия в целом <*>. Во-вторых, средством совершения данных насильственных действий являются другие формы "насилия", которые обозначены в статье как "насилие или угроза его применения". Иными словами, данное преступление характеризуется своеобразным удвоением признака "насилия". В-третьих, наличие в составе преступления "второго" насильственного компонента ("насилие или угроза его применения") обусловливает решение целого ряда практически значимых вопросов. В частности: а) включается ли в понятие "насилие" только действие или еще и последствие, т.е. каково содержание и объем признака "насилия"; б) каков момент окончания данного преступления. Рассмотрим ниже более подробно указанные обстоятельства. -------------------------------- <*> Подробнее об этом см.: Зателепин О.К., Лавруков М.М. Понятие воинских насильственных преступлений и некоторые вопросы их квалификации // Военно-уголовное право: Вкладка № 11 - 12 в журнал "Право в Вооруженных Силах". 2002. № 12. С. 5. В качестве основных насильственных по своей природе действий, как уже отмечалось, в ст. 333 УК РФ выступают сопротивление и принуждение. Сопротивление представляет собой в целом такое поведение, которое направлено на воспрепятствование выполнению начальником или иным военнослужащим конкретной служебной обязанности в данное время. При сопротивлении виновный стремится не дать возможности действовать начальнику или иному лицу в данной конкретной обстановке в соответствии с законом, требованиями воинских уставов или приказом начальника. Иными словами, военнослужащий своими собственными усилиями препятствует начальнику или иному военнослужащему исполнить служебную обязанность. Сопротивление может выразиться как в активном воздействии на потерпевшего, так и в пассивном противодействии предпринимаемым усилиям последнего (создание помех, препятствий, не дающих выполнить необходимое действие). Принуждение начальника или иного лица, исполняющего обязанности военной службы, в целом заключается в воздействии на этих лиц, направленном на то, чтобы заставить их поступить вопреки интересам службы, нарушить возложенные на них обязанности <*>. В литературе неоднозначно решается вопрос о содержании понятия принуждения. В частности, предпринимаются попытки достаточно жестко разграничить между собой понятия принуждения и понуждения и на этой основе сузить объем принуждения в уголовном праве. В этой связи представляется необходимым более подробно остановиться на этом вопросе. -------------------------------- <*> В психологии принуждение трактуется как требование выполнить распоряжение инициатора, подкрепленное открытыми или подразумеваемыми угрозами. См.: Психология. М., 1999. С. 344. Принуждение и понуждение с точки зрения русского языка являются синонимами и обозначают приневоливание, склонение вопреки воле лица к совершению (несовершению) каких-либо действий. Как же соотносятся понятия "принуждение" и "понуждение" в уголовном праве? Рассматривая данные категории, некоторые авторы приходят к выводу об их отождествлении. Так, В.Ф. Иванов считает, что понуждение и принуждение представляют собой вид насилия, который направлен на подавление или ограничение воли потерпевшего при одновременном стимулировании нужного насильнику поведения <*>. Другие авторы считают, что понятие понуждения по объему шире понятия принуждения, так как понуждение выражается не только в психическом или физическом воздействии на личность, что характерно для принуждения, но и в обещаниях, подкупе и т.п. <**>. -------------------------------- <*> См.: Иванов В.Ф. Уголовно-правовая оценка понуждения: Дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1986. С. 62. <**> См.: Шаргородский М.Д. Ответственность за преступления против личности. Л., 1953. С. 85. Проводя разграничение понятий "понуждение" и "принуждение", ученые отмечают, что при понуждении потерпевший имеет возможность проявления волеизъявления, выбора варианта поведения, так как трудности, возникающие перед ним, вполне преодолимы, а при принуждении свобода выбора поведения принуждаемого вообще не учитывается и возможности выбора вариантов либо нет вообще, либо они сужены до предела <*>. -------------------------------- <*> См., например: Чернявский А.Д. Психическое насилие при совершении корыстных преступлений: уголовно-правовые и криминологические проблемы: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1991. С. 33. В данном вопросе проблематичным является признание при принуждении возможности волевого поступка со стороны потерпевшего. Одни считают, что при принуждении человек сохраняет волю: он может и не делать того, к чему его принуждают угрозами или истязаниями. Другие, напротив, считают, что при принуждении потерпевший является лишь "механическим орудием в руках насильника", что принуждение исключает волевой поступок со стороны потерпевшего <*>. Последняя точка зрения представляется не совсем верной. В реальной жизни практически не встречаются ситуации принуждения начальника или иных лиц, исполняющих обязанности военной службы, к нарушению этих обязанностей, когда указанные лица полностью лишены возможности исполнять те или иные служебные обязанности. В связи с этим следует согласиться с теми авторами, которые сохраняют за начальниками и иными лицами возможность совершения волевого поступка. Как правильно пишет В.П. Шупленков: "В подавляющем большинстве случаев начальники и другие военнослужащие, несмотря на противодействие или попытки принуждения, до конца выполняют свой воинский долг и пресекают преступное поведение посягающего" <**>. Этой позиции придерживаются и органы военной юстиции. Изученные нами уголовные дела свидетельствуют, что органы военной юстиции не признают в качестве обязательного признака принуждения невозможность совершения волевого поступка. -------------------------------- <*> См.: Трайнин А.М. Состав преступления по советскому уголовному праву. М., 1951. С. 186, 187. <**> Уголовное право Российской Федерации. Воинские преступления. М., 1993. С. 80. Иными словами, принуждение - это воздействие на лицо против его воли, ограничивающее свободу выбора поведения, имеющее целью заставить действовать согласно воле принуждающего. С учетом особенностей законодательной конструкции ст. 333 УК РФ средствами совершения сопротивления или принуждения является "насилие или угроза его применения". Формулировка закона о сопряженности сопротивления или принуждения с "насилием" означает, что в процессе совершения сопротивления или принуждения применяются насилие или угроза его применения. Рассмотрим более подробно содержание признаков "насилия" и "угрозы применения насилия". Под "насилием" в самом общем плане понимается общественно опасное, противоправное, осознанное физическое, психическое и иное воздействие вопреки или помимо воли на другого человека, которое причиняет вред различным по характеру его благам или создает опасность такого причинения. Насилие может быть физическим, психическим или иметь иные формы. В связи с этим возникает вопрос о содержании "насилия" в ч. 1 ст. 333 УК РФ, а точнее, какие виды насилия имел в виду законодатель. В специальной литературе либо вообще не затрагивается данный вопрос <*>, либо дается общая характеристика типа "физическое воздействие, включая побои, причинение легкого вреда здоровью, истязания" <**>. -------------------------------- <*> См.: Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. М., 1999. С. 91 - 98. <**> Бражник Ф.С. Преступления против военной службы: Учебное пособие. М., 1999. С. 36. Ряд ученых полагают, что если законодатель в статьях уголовного закона использует понятие "насилие", то речь в данном случае должна идти только о физическом насилии <*>. Представляется, что с таким узким подходом к толкованию данного термина в законе, даже если существует оговорка "либо угроза применения насилия", нельзя полностью согласиться. На наш взгляд, нет достаточных "законодательных" оснований для того, чтобы исключать из понятия "насилие" психические и иные его разновидности. Общепризнанным является положение о том, что "насилие" представляет собой более широкое понятие, чем, например, физическое или психическое насилие. В связи с этим, на наш взгляд, понятие "насилие", используемое в уголовном законе, должно включать все его разновидности, в том числе и психическое насилие. Наличие в тексте закона в качестве альтернативы "угрозы применения насилия" не меняет дела, так как "угроза" является лишь одной (пусть и основной) формой проявления психического насилия. В конкретных случаях возможно угрожать применением к потерпевшему иных форм психического насилия, например угрожать паранормальным психофизическим и психотехническим воздействием (речь в данном случае идет о гипнозе, "зомбировании"). -------------------------------- <*> См., например: Гаухман Л.Д. Насилие как средство совершения преступления. М., 1974. С. 75. Изложенное позволяет считать, что понятие "насилие" в ч. 1 ст. 333 УК РФ включает в себя физическое, психическое (кроме угрозы) и иное насилие. К физическому насилию следует отнести единичные удары, причинившие физическую боль, побои, истязания, иные насильственные действия, связанные с причинением физической боли. По последствиям, с учетом наличия квалифицирующих "насильственных" признаков (об этом будет сказано ниже), "насилие" в ч. 1 ст. 333 УК РФ охватывает только причинение легкого вреда здоровью. Психическое насилие может иметь самые разнообразные формы посягательства на психику человека. Однако следует иметь в виду, что "угроза" в данном случае выступает относительно самостоятельной формой психического насилия, при этом она относится не только к физическим разновидностям, но и к другим формам проявления насилия. Иные формы насилия могут проявляться в действиях, направленных, например, на ограничение (лишение) свободы. Как отмечалось, "угроза применения насилия" в ч. 1 ст. 333 УК РФ является альтернативным признаком "насилия". Мы солидаризируемся с теми учеными, которые придерживаются широкого подхода к характеру угроз, а не к сведению содержания угроз только к запугиванию физическим насилием. Современный русский язык определяет угрозу как запугивание, обещание причинить неприятность, зло кому-нибудь <*>. Запугивать - значит "грозить, стращать, наводить опасность" <**>. -------------------------------- <*> См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. 14-е изд. М., 1983. С. 733. <**> Даль В.И. Толковый словарь русского языка. М., 1935. С. 467. В уголовном праве различные авторы в данное понятие вкладывают разное содержание. Одни считают, что "угроза" - это принуждение <1>. Другие подразумевают под "угрозой" запугивание, говоря, что "под психическим насилием (угрозой применения физической силы) следует понимать противоправное воздействие, направленное на психику другого лица с целью подавления его сопротивления и подчинения его воли воле виновного путем запугивания применением физической силы" <2>. Третьи представляют "угрозу" как возбуждение у человека чувства тревоги <3>. Четвертыми угроза воспринимается как психическое воздействие <4>. -------------------------------- <1> См.: Стерехов Н.В. Ответственность за угрозу по советскому уголовному праву: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1972. С. 4; Гришко А.Я., Гришко Е.А., Упоров И.В. Уголовное право. Общая часть: Учебное пособие / Под ред. Н.И. Ветрова. М., 2001. С. 155. <2> См.: Симонов В.И., Шумихин В.Г. Квалификация насильственных посягательств на собственность: Учебное пособие. М., 1993. С. 23. <3> См.: Научный комментарий УК РСФСР. Свердловск, 1964. С. 402. <4> См.: Сердюк П.В. Психическое насилие как предмет уголовно-правовой оценки следователем: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1979. С. 9. Несмотря на внешние различия в определениях угрозы, по смысловому значению они почти совпадают. Под угрозой вообще понимается воздействие на психику другого лица, и сущность угрозы представляется в воздействии на психическую деятельность потерпевшего путем сообщения ему сведений о совершении немедленно либо в будущем нежелательных (вредных) для него или близких ему лиц действий, в возбуждении в нем чувства страха и в принуждении его к какой-либо деятельности или бездействию. Исследование природы угрозы применения насилия позволило выделить ее общие и особенные (необходимые) признаки <*>. Наличие общих признаков угрозы применения насилия в сочетании с теми или другими особенными признаками характеризует ее общественную опасность и противоправность. -------------------------------- <*> Гаухман Л.Д. Борьба с насильственными посягательствами. М., 1969. С. 33 - 37. К общим признакам угрозы применения насилия относятся: 1) факт запугивания потерпевшего применением насилия; 2) действительность угрозы применения насилия. Особенные признаки угрозы применения насилия: - во-первых, реальная осуществимость такой угрозы, - во-вторых, момент предполагаемого осуществления угрозы (немедленно или в будущем), - в-третьих, интенсивность угрозы. Что касается первого особенного признака, то угроза, по мнению большинства ученых-криминалистов, должна сознаваться потерпевшим как реально осуществимая, равнозначная, например, физическому насилию <*>. "Угроза должна быть настолько действительной и наличной, по мнению угрожаемого (не важно, произойдет ли она на самом деле), чтобы она ему не оставляла никакой свободы, опять-таки, по его мнению" <**>. -------------------------------- <*> См.: Ераксин В.В. Ответственность за грабеж. М., 1972. С. 41 - 54. <**> См.: Плец М.М. Шантаж // Журнал Министерства юстиции. Спб., 1905. № 5. С. 201. Что касается второго особенного признака - времени осуществления угрозы, то угроза представляет большую опасность тогда, когда виновный заявляет о своем намерении осуществить ее немедленно. Незамедлительное исполнение угрозы применения насилия возможно, в частности, при разбое (ст. 162 УК РФ). Для некоторых преступлений момент осуществления угрозы правового значения не имеет (ст. 119 УК РФ - угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью). Представляется, что в ст. 333 УК РФ также не имеет значения тот факт, когда виновный собирается осуществить угрозу. Третий особенный признак - интенсивность психического насилия - определяется содержанием угрозы (высказывания или демонстрация угроз применения насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего и т.д.). Иногда и сама обстановка совершения преступления может свидетельствовать о наличии угрозы <*>. -------------------------------- <*> См.: Костров Г.К. Уголовно-правовое значение угрозы. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1970. С. 9. Таким образом, можно прийти к выводу, что в ст. 333 УК РФ понятие "угроза применения насилия" включает в себя сообщение лицу сведений о совершении немедленно либо в будущем нежелательных (вредных) для него или близких ему лиц любых действий, в возбуждении в нем чувства страха. Угроза может заключаться в запугивании применением физической силы к потерпевшему, причинением различного вреда здоровью, смерти, использованием гипноза, ограничением свободы и т.д. При этом любая угроза должна быть реальной. С признаками "насилие" и "угроза применения насилия" непосредственно связан вопрос о моменте окончания данного преступления. В литературе он, как правило, решается весьма неопределенно. Например, признается, что "для оконченного состава преступления не требуется, чтобы в результате сопротивления начальник отказался или лишился возможности исполнить возложенные на него обязанности военной службы, а при принуждении - нарушил эти обязанности. Само воспрепятствование выполнению служебных обязанностей или принуждение к их нарушению образует оконченное преступление" <*>. В целом с таким подходом следует согласиться, однако он требует, по нашему мнению, ряда уточнений. -------------------------------- <*> Преступления против военной службы. Военно-уголовное законодательство Российской Федерации. Научно-практический комментарий Уголовного кодекса Российской Федерации. М., 1999. С. 82. В ст. 333 УК РФ устанавливается ответственность не просто за сопротивление или принуждение, а за указанные действия, в процессе совершения которых применяется насилие. Исходя из этого, при определении момента окончания данного преступления, игнорировать это обстоятельство было бы не совсем правильным. Более того, по смыслу закона в указанной статье само по себе сопротивление или принуждение не являются уголовно наказуемыми. На наш взгляд, момент окончания данного преступления должен быть связан либо с применением насилия, либо с угрозой такого применения. Например, если военнослужащий требует выполнения от командира каких-либо действий вопреки интересам службы (увольнения его в город), но при этом не применяет насилия или не угрожает им, то состава принуждения (ст. 333 УК РФ) в данном случае не будет. Для применения данной нормы необходимо, чтобы военнослужащий не просто предъявлял какие-либо требования, а "подкреплял", "усиливал" их применением насилия или угрозой такого применения. Только с совершением тех или иных насильственных действий в процессе принуждения в целях воздействия на волю начальника или иных лиц, исполняющих обязанности по военной службе, данное преступление следует считать оконченным. Аналогичным образом должен решаться вопрос и в отношении сопротивления. Таким образом, по ч. 1 ст. 333 УК РФ следует квалифицировать сопротивление или принуждение к нарушению обязанностей военной службы, сопряженные с угрозой применения любого насилия к потерпевшему, а также сопряженные с физическим насилием в виде причинения легкого вреда здоровью, нанесения побоев либо с иными насильственными действиями, связанными с причинением физической боли или ограничением свободы начальника или иного лица, исполняющего обязанности военной службы. При этом психическое или физическое насилие не образуют самостоятельного преступления, они охватываются ч. 1 ст. 333 УК РФ. Сопротивление начальнику или принуждение его к нарушению обязанностей военной службы может сопровождаться применением оружия (п. "б" ч. 2 ст. 333 УК РФ). По существу в этом случае, с учетом квалифицирующего характера данного признака, речь идет о специфической разновидности "насилия" в целом. В отношении данного состава это означает, как правило, фактическое применение оружия, использование его для физического воздействия на потерпевшего. В свою очередь, физическое воздействие на потерпевшего с помощью оружия может оказываться, во-первых, в соответствии с его целевым назначением (например, для поражения живой цели) и, во-вторых, путем использования оружия как средства физического насилия для нанесения ударов, побоев, вреда здоровью, которое на практике часто приводит к тем же последствиям, что и при применении оружия в связи с его целевым назначением. Судебная практика также разделяет предложенное "расширительное" понимание данного признака. Однако в литературе встречается и другой подход - "узкое" толкование применения оружия (Ю.А. Бут, А.П. Васецов, А.С. Самойлов) <*>. -------------------------------- <*> См., например: Бут Ю.А., Самойлов А.С. Уголовная ответственность военнослужащих за нарушение правил применения оружия. М., 1998. С. 31 - 32. Вместе с тем оружие может служить средством психического насилия. Подкрепленная действиями угроза является формой применения оружия и одновременно может рассматриваться как угроза применения насилия. Угроза обнаженным оружием, размахивание им и т.п. должны признаваться применением оружия. Этими действиями виновный оказывает психическое воздействие на начальника, парализует его волю и таким образом облегчает достижение своих преступных целей. Нельзя, однако, считать применением оружия один лишь факт наличия его у виновного в момент оказания сопротивления или принуждения, когда виновный при этом не угрожает им и не использует его. Представляется, что словесная угроза применением оружия не подпадает под понятие применения оружия, но всегда является психическим насилием, т.е. подпадает под признак "угроза применения насилия" (ч. 1 ст. 333 УК РФ) <*>. -------------------------------- <*> См.: Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. С. 96. В результате применения оружия потерпевшему может быть причинен вред здоровью различной тяжести, нанесены удары, побои. Следует подчеркнуть, что применение оружия при сопротивлении или принуждении независимо от того, причинен вред здоровью потерпевшего или нет, всегда влечет ответственность по п. "б" ч. 2 ст. 333 УК РФ. В качестве "насильственных" квалифицирующих признаков рассматриваемого состава преступления выступают также причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью либо иных тяжких последствий (п. "в" ч. 2 ст. 333 УК РФ). Тяжкий или средней тяжести вред здоровью начальника или иного лица при оказании им сопротивления или при их принуждении (п. "в" ч. 2 ст. 333 УК РФ) может быть причинен как умышленно, так и по неосторожности. В литературе и на практике возник вопрос о том, требуется или нет в случае причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью квалификация по совокупности с соответствующими преступлениями против личности. Остановимся подробнее на этой весьма важной проблеме. Для правильной квалификации преступлений, совершаемых с применением насилия, важное значение имеет вопрос о случаях идеальной совокупности и конкуренции норм, т.е. об уголовно-правовой оценке сложных насильственных преступлений. Главным вопросом такой квалификации является то, какой объем "насильственных" последствий включается без дополнительной квалификации в признак насилия в конкретном составе воинского насильственного преступления, а также когда требуется дополнительная квалификация по статьям о преступлениях против жизни, здоровья и физической свободы человека. Научно-практические рекомендации по затронутому вопросу, даваемые в новейшей учебной литературе и комментариях к УК РФ, характеризуются поразительной противоречивостью в уголовно-правовой оценке одних и тех же преступлений, а также преступлений, подобных друг другу по конструкции уголовно-правовой нормы. Несмотря на различные подходы в решении указанных вопросов, почти все авторы, занимающиеся проблемами квалификации сложных насильственных преступлений, полагают наиболее удачным критерий сравнения санкций за сложное преступление и преступления против личности. Этот критерий можно, безусловно, считать универсальным, поскольку, с одной стороны, характер общественной опасности преступления, степень важности того или иного объекта уголовно-правовой охраны формально отражены в санкции. С другой - данный способ квалификации сложных насильственных преступлений опирается на максимально формализованные (арифметические) понятия и математически точные сравнения, что делает его довольно простым в применении. Анализ специальной литературы позволяет выделить следующие основные общие правила квалификации насильственных преступлений по данному критерию. 1. Совокупность преступлений будет налицо в случаях, когда санкция уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за совершение одного из этих преступлений, образующих составное преступление, превышает санкцию, установленную законодателем за совершение составного преступления. 2. "Дополнительное" деяние, входящее в составное насильственное преступление, следует квалифицировать по совокупности с ним во всех случаях, когда санкция нормы, предусматривающей наказание за совершение "дополнительного" деяния как самостоятельного преступления, выше санкции нормы об ответственности за составное преступление или равна с ней. 3. Признак "насилие" никогда не охватывает собой умышленное причинение смерти. Здесь всегда обязательна квалификация по совокупности со статьями УК РФ об убийстве. Представляется, что изложенные правила квалификации вполне применимы и к воинским насильственным преступлениям. В частности, средней тяжести вред здоровью при сопротивлении, насильственных действиях в отношении начальника и нарушении уставных правил взаимоотношений может быть причинен, как отмечалось, умышленно и по неосторожности. Причинение такого вреда в любом случае охватывается п. "в" ч. 2 ст. 333 УК РФ и дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против жизни и здоровья не требует. Такая квалификация обусловлена тем, что санкция за причинение вреда здоровью средней тяжести (ст. ст. 112 и 118 УК РФ) менее строгая, чем санкция в ч. 2 ст. 333 УК РФ. Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности либо умышленно, но при отсутствии квалифицирующих признаков ст. 111 УК РФ, также следует квалифицировать по п. "в" ч. 2 ст. 333 УК РФ без дополнительной квалификации по ст. ст. 111 или 118 УК РФ. Вместе с тем, если насилие при сопротивлении начальнику или принуждении его к нарушению обязанностей военной службы сопряжено с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего при обстоятельствах, указанных в чч. 2, 3 и 4 ст. 111 УК РФ, то оно наряду с п. "в" ч. 2 ст. 333 УК РФ подлежит квалификации и по ст. 111 УК РФ. Необходимость оценки подобных действий как совокупности преступлений обусловлена тем, что санкция ч. 2 ст. 333 УК РФ мягче санкций квалифицированных составов умышленного причинения тяжкого вреда здоровью. Безусловно, оптимальное решение данного вопроса заключается в установлении баланса между санкциями ч. 2 ст. 333 УК РФ и ст. 111 УК РФ. Законодатель, предусматривая ответственность за совершение составного преступления, должен учитывать повышенную опасность этих деяний (основного и дополнительного) в их единстве. Причем степень общественной опасности составного преступления всегда выше выделенного из него "дополнительного" деяния. В противном случае теряется весь смысл конструирования составных преступлений, так как "дополнительное" деяние приобретает тогда равную общественную опасность с составным преступлением, в ответственности за которое учитывается и это "дополнительное" деяние (что, конечно же, не может быть признано правильным). В п. "в" ч. 2 ст. 333 УК РФ в качестве альтернативных последствий указывается и на "иные тяжкие последствия". В литературе высказана точка зрения, согласно которой все альтернативные общественно опасные последствия должны быть, как правило, однородными и равноценными по общественной опасности <*>. Применение данного положения к п. "в" ч. 2 ст. 333 УК РФ означало бы, что "иные тяжкие последствия" должны находиться только в плоскости какого-либо вреда для здоровья или жизни потерпевшего. Однако в специальной литературе высказана несколько иная точка. Так, Х.М. Ахметшин считает, что к иным тяжким последствиям в соответствии с п. "в" ч. 2 ст. 333 УК РФ могут быть отнесены, например, срыв выполнения боевого задания или иной важной задачи, вывод из строя боевой техники, создание реальной опасности для жизни и здоровья для личного состава подразделения, части, корабля, причинение крупного материального ущерба <**>. На наш взгляд, следует признать более правильной последнюю позицию. -------------------------------- <*> См.: Кузнецова Н.Ф. Квалификация сложных составов преступлений // Уголовное право. 2000. № 1. С. 30. <**> См.: Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. С. 97 - 98. Содержание объекта преступлений против военной службы (того или иного вида военной безопасности) определяет конкретный характер (вид) преступного вреда. Установление сути таких последствий особенно актуально в тех преступлениях, в которых они обозначены оценочными понятиями типа "существенный вред интересам службы", "тяжкие последствия" и т.д. В многообъектных преступлениях против военной службы необходимо четко выделять два ряда (уровня) последствий: основные и дополнительные. При этом основные преступные последствия представляют собой в той или иной форме вред различным составляющим боевой готовности. Понятие "тяжкие последствия" в таких преступлениях, как правило, включает в себя вред как основным, так и дополнительным объектам преступления. При этом необходимо также помнить, что одно и то же изменение в сфере внешней физической природы феноменов действительности, являющихся дополнительными объектами преступлений против военной службы, может иметь разную правовую характеристику, вызвать различную правовую квалификацию в зависимости от того, в связи с какой именно ценностью (военной безопасностью или другим объектом уголовно-правовой охраны) данное изменение выступает в качестве вреда <*>. -------------------------------- <*> Более подробно об этом см.: Зателепин O.K. Объект преступления против военной службы: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1999. С. 95. Изложенное позволяет утверждать, что в содержание "иных тяжких последствий" необходимо, кроме физического и психического вреда, включать также и вред организационный, который может наступить в результате сопротивления начальнику или иному лиц, исполняющему обязанности военной службы, или принуждения указанных лиц к нарушению этих обязанностей. /"Право в Вооруженных Силах", № 4, 2003/ 2. Особенности признака "насилия" в составе насильственных действий в отношении начальника (ст. 334 УК РФ). Насильственные действия в отношении начальника заключаются в нанесении побоев или применении иного насилия в отношении начальника во время исполнения им обязанностей военной службы или в связи с исполнением этих обязанностей. Особенностью законодательного конструирования данного состава является то, что в названии статьи используется понятие "насильственные действия", которое, как представляется, по объему является весьма широким и по существу охватывает все возможные формы насильственного поведения, осуществляемого юридически путем действия. В диспозиции же ч. 1 ст. 334 УК РФ избран перечневый способ описания этих "насильственных действий", в частности, в статье указывается на нанесение побоев или применение иного насилия. На наш взгляд, такой подход оказался не совсем удачным. Понятие "насилие", как уже не раз нами отмечалось, является родовым для всех его разновидностей и включает в себя все возможные виды. Отсюда, с одной стороны, упоминание вначале "нанесения побоев", а затем - в альтернативе "применения иного насилия", с позиции законодательной техники не отвечает требованиям точности терминологии. С другой - использование альтернативных действий "побои" и "иное насилие" усложняет уяснение содержания последнего. В теории и на практике возник вопрос: понятие "иное насилие" должно быть однопорядковым (однородным) с "побоями" либо оно шире по объему и включает в себя все возможные виды и психического насилия? От его решения зависит ряд важных с практической точки зрения проблем: а) охватывает ли в данном случае понятие "иное насилие" единичные удары, сопряженные с физической болью, различные насильственные действия, причиняющие физическую боль или ограничивающие свободу; б) включает ли "иное насилие" его психическую разновидность, а именно - угрозу. Рассмотрим ниже более детально "насильственные" признаки данного преступления. Под побоями понимаются множественные (более одного) удары, сопряженные с причинением потерпевшему физической боли, но не повлекшие причинения вреда здоровью. В результате побоев у потерпевшего могут быть определенные телесные повреждения в виде ссадин, кровоподтеков, небольших ран, которые, однако, не влекут за собой утраты трудоспособности. Побои могут и не повлечь каких-либо видимых телесных повреждений. Если в результате нанесения побоев у потерпевшего возникают телесные повреждения, они оцениваются (при наличии необходимых медицинских показателей) как вред здоровью соответствующей тяжести. Проведенный нами анализ судебной практики показывает, что в целом квалификация по данному признаку не вызывает особых затруднений у практических работников органов военной юстиции. Под "иным насилием" в отношении начальника в специальной литературе понимается "причинение легкого, средней тяжести или тяжкого вреда здоровью начальника, а также совершение иных насильственных действий, связанных с причинением физической боли или ограничением его свободы" <*>. С таким подходом полностью согласиться нельзя. По нашему мнению, нет достаточных оснований "сужать" понятие иного насилия лишь до физического воздействия. Использование в ч. 1 ст. 334 УК РФ неудачного законодательного приема (о чем говорилось выше) не должно влиять на уяснение смысла этого понятия. В литературе подчеркивается, что расширение диапазона данного состава по сравнению с УК РСФСР 1960 г., где речь шла только о побоях и телесных повреждениях, произошло как раз за счет именно включения в него "иных форм насилия, в том числе издевательского характера" <**>. В связи с этим представляется, что в ст. 334 УК РФ "иное насилие" охватывает все возможные виды насильственных действий, за исключением побоев, о которых говорится отдельно. -------------------------------- <*> Военно-уголовное законодательство: Учебник / Под ред. канд. юрид. наук М.К. Кислицына. М., 2002. С. 182. <**> Тер-Акопов А.А. Общая характеристика и особенности главы о преступлениях против военной службы // Новое уголовное право России. Особенная часть: Учебное пособие. М., 1996. С. 364. Одним из спорных вопросов является отнесение психического насилия, прежде всего такой его формы, как угроза, к понятию "иного насилия". В специальной литературе об этом виде насилия вообще не упоминается, а при описании "иного насилия", как отмечалось, акцентируется внимание в основном на физическом насилии <*>. Представляется, что различные формы психического насилия следует признать одним из компонентов понятия "иного насилия". Такой вывод обусловлен рядом обстоятельств. -------------------------------- <*> См.: Бражник Ф.С. Преступления против военной службы: Учебное пособие. М., 1999. С. 40; Военно-уголовное законодательство. С. 182; Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. М., 1999. С. 100. Во-первых, авторы фактически единодушны в том, что в общем понятии "насилия" в ст. 335 УК РФ речь идет наряду с физическим воздействием и о психическом насилии, в частности об угрозах применения любого насилия <*>. В связи с этим выглядит непоследовательным подход тех авторов, которые в одном случае включают в "насилие" различные угрозы, а в другом - нет. -------------------------------- <*> См.: Преступления против военной службы (военно-уголовное законодательство Российской Федерации). М., 1999. С. 93. Во-вторых, при узком понимании термина "иное насилие" не совсем понятным является то обстоятельство, почему при сопротивлении или принуждении допускается как физическое, так и психическое насилие, а, по существу, в общей норме (ст. 334 УК РФ) мы должны ограничивать насилие только физическим характером. Преступления в ст. ст. 333 и 334 УК РФ законодатель считает одинаковыми по характеру и степени общественной опасности (ввиду совпадения санкций за данные преступления). Кроме того, в Законе об уголовной ответственности за воинские преступления 1958 г. в ст. 5 был предусмотрен специальный состав угрозы начальнику, который заключался в угрозе убийством, причинением телесных повреждений или нанесением побоев начальнику в связи с исполнением им обязанностей по военной службе. На наш взгляд, в УК РФ 1996 г. законодатель не декриминализировал это преступление, а в целях экономии законодательного текста, его компактности включил различные психические посягательства в состав насильственных действий в отношении начальника (ст. 334 УК РФ). При таком подходе система воинских насильственных преступлений становится более завершенной. В юридической литературе применение насилия и возможность его применения рассматриваются как разные понятия. Так, проводя различие между насилием и угрозой, Д.М. Генкин отмечает, что "различие угрозы и насилия (имеется в виду физическое насилие) заключается в том, что при угрозе наступление зла возможно и вероятно, при насилии зло уже имеет место" <*>. В связи с этим не случайно возникли разногласия при определении степени общественной опасности угрозы насилием и физического насилия. Одни ученые считают, что недооценивать опасность психического насилия нельзя, так как угроза, какой бы она по содержанию ни была, вызывает в человеке определенные изменения психического поведения, а именно страх как реакцию на опасность физического, материального или иного лишения. Поэтому нет необходимости помещать психическое и физическое насилие как квалифицирующие признаки одного состава в различные части статьи Особенной части УК РФ <**>. -------------------------------- <*> Генкин Д.М. Советское гражданское право. Т. 1. М., 1950. С. 288. <**> См.: Пудовочкин Ю.Е. Уголовно-правовая борьба с вовлечением несовершеннолетних в совершение антиобщественных действий: проблемы квалификации и профилактики. Ставрополь, 2000. С. 74. Другие ученые высказывают мнение, что физическое насилие имеет более высокую степень общественной опасности, чем угроза насилием. И от того, что в некоторых правовых нормах УК РФ угроза применения физического насилия по степени общественной опасности приравнена к физическому насилию (ст. ст. 161, 162 УК РФ и др.), физическое насилие не перестает представлять собой большую общественную опасность, чем угроза им. А потому предлагается дифференцированно подходить к оценке этих квалифицирующих признаков и предусматривать ответственность за них в разных частях статей УК РФ <*>. Однако такой подход не был воспринят законодателем, поскольку в статьях Особенной части УК РФ угроза применения насилия всегда выступает в качестве альтернативного признака "насилия". -------------------------------- <*> См.: Афиногенов С. Насилие и угроза в проекте нового Уголовного кодекса Российской Федерации, принятого Государственной Думой // Юридическая газета. 1996. № 4. С. 3. В связи с изложенным вполне допустимо и правомерно, на наш взгляд, считать, что в ст. 334 УК РФ в одной части (ч. 1) предусматривается ответственность как за само насилие, так и за угрозу его применения. Таким образом, "иное насилие" в ч. 1 ст. 334 УК РФ подразумевает различные формы насильственного поведения, а именно: единичные удары, причиняющие физическую боль, истязание и иные насильственные действия, связанные с причинением физической боли или ограничением свободы (например, запирание начальника в канцелярии роты, связывание начальника и т.п.), угрозы применения любого вида насилия. При этом насилие по своему характеру может быть как не опасным, так и опасным для жизни и здоровья. Последствия "применения иного насилия" (так называемый объем насилия) в форме физического воздействия в ч. 1 ст. 334 УК РФ заключаются в причинении легкого вреда здоровью, поскольку причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью является квалифицированным составом. Так, правильно квалифицированы гарнизонным военным судом по ч. 1 ст. 334 УК РФ действия рядового Б., который после медицинского освидетельствования за выставленный ему диагноз "здоров" избил начальника медицинской службы части капитана Г., причинив последнему легкий вред здоровью <*>. В то же время по уголовному делу Д. военный суд гарнизона допустил ошибку. Квалифицируя действия Д. по ч. 1 ст. 334 УК РФ, суд одновременно исключил из обвинения причинение легкого вреда здоровью потерпевшего. В обоснование принятого решения суд указал, что причинение легкого вреда здоровью ч. 1 ст. 334 УК РФ не предусмотрено <**>. Данный вывод суда и соответственно уменьшение им объема обвинения Д. являются ошибочными, так как сделаны они без учета особенностей конструкции ст. 334 УК РФ, часть вторая которой предусматривает ответственность за причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, определяя тем самым характер насилия, предусмотренный частью первой. -------------------------------- <*> См.: Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими. М., 2002. С. 10. <**> См.: Там же. Квалифицирующие признаки насильственных действий в отношении начальника полностью совпадают с признаками в ч. 2 ст. 333 УК РФ. Их содержание было раскрыто ранее (Военно-уголовное право. 2003. № 1 - 2). Какой-либо спецификой по содержанию в преступлении, предусмотренном в ст. 334 УК РФ, данные признаки не обладают. 3. Особенности "насилия" в составе нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности (ст. 335 УК РФ). Объективная сторона данного преступления, как следует из ст. 335 УК РФ, - нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, связанное с унижением чести и достоинства или издевательством над потерпевшим либо сопряженное с насилием. Конструкция этого элемента состава преступления имеет свои особенности. Во-первых, основным деянием в рассматриваемом преступлении является "нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности", поскольку речь идет о нарушении, "связанном" или "сопряженном" с иными действиями. Во-вторых, средствами совершения данного преступления являются унижение чести и достоинства, издевательство либо насилие. Нельзя согласиться с теми авторами, которые утверждают, что "под нарушением уставных правил взаимоотношений понимаются различные виды насилия одних военнослужащих над другими, унижение их чести и достоинства, издевательство над ними" <*>. Такое толкование могло быть применительно к ст. 244 УК РСФСР 1960 г., в которой речь шла о нарушении уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, выразившемся в нанесении побоев или ином насилии. Объективная сторона в ст. 335 УК РФ сконструирована иначе, поскольку грамматическое толкование слов "связанное" и "сопряженное" свидетельствует о том, что и унижение чести и достоинства, и издевательство, и насилие совершаются в процессе нарушения соответствующих правил. -------------------------------- <*> Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. С. 103. В-третьих, как отмечалось, само нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности представляет собой разновидность насильственного поведения. На наш взгляд, сутью такого поведения является принуждение, т.е. воздействие на лицо помимо его воли, ограничивающее свободу выбора поведения, имеющее целью заставить действовать согласно воле принуждающего <*>. -------------------------------- <*> См.: Иванова В.В. Преступное насилие: Учебное пособие для вузов. М., 2002. С. 49. Рассмотрим более подробно каждый компонент объективной стороны данного преступления с учетом отмеченных особенностей. Главным признаком объективной стороны, как отмечалось, является нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности. При этом сами нарушения заключаются, как правило, в требовании выполнить те или иные распоряжения виновного, которые направлены на обеспечение себе облегченных условий службы, привилегированного положения в коллективе, подчинение своей воле сослуживцев и т.д. Нарушения уставных взаимоотношений конкретно могут проявляться в принуждении потерпевших совершать действия, унижающие их личное достоинство, делать личные услуги "старослужащим" (например, чистить обувь, подшивать подворотнички, гладить обмундирование, заправлять постель, принадлежащие виновному), выполнять за них те или иные обязанности военной службы, совершать сексуальные действия и т.д. Они могут быть связаны с лишением сна, изъятием у молодых воинов предметов обмундирования, продуктов питания, иных материальных ценностей <*>. -------------------------------- <*> См.: Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. С. 103 - 104. Нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, как правило, связано с унижением чести и достоинства потерпевших, которое по своим объективным признакам сходно с оскорблением (ст. 130 и ст. 336 УК РФ). Оскорбление заключается в неприличном по форме обращении с военнослужащим, унижающем его честь и достоинство. Оно предполагает действие, направленное персонально против одного или нескольких лиц, в целях дискредитации, подрыва авторитета потерпевших. Другими словами, в оскорблении звучит унизительная оценка личности потерпевшего, выраженная обычно в дерзкой и издевательски циничной словесной форме, противоречащей элементарным правилам поведения и человеческого общения. Оскорбление может быть нанесено как в словесной форме (бранные высказывания по адресу потерпевшего), так и путем совершения непристойных действий (плевок в лицо, пощечина). Особенностью унижения чести и достоинства в данном преступлении является то, что эти действия должны обязательно совершаться в процессе тех или иных нарушений уставных взаимоотношений между военнослужащими, о которых говорилось выше <*>. -------------------------------- <*> См.: Преступления против военной службы (военно-уголовное законодательство Российской Федерации). С. 96 - 98. Под издевательством применительно к ст. 335 УК РФ понимаются различного рода глумления над военнослужащими, принуждение потерпевших совершать действия, унижающие их личное достоинство (отжимание от пола, выполнение других физических упражнений, различных команд), оказывать услуги "старослужащим", выполнять за них те или иные обязанности военной службы и т.п. Так, с целью подчинить своему влиянию военнослужащих более позднего срока призыва рядовых Е., Х. и В., Б. заставлял их приносить себе семечки и сигареты, мыть свои ботинки, петь песни. Кроме того, он же заставлял потерпевших по сто раз отжиматься от пола, в том числе с диском от штанги на спине, а В. измазал лицо гуталином. Эти действия Б. правильно расценены военным судом как издевательство над потерпевшими и квалифицированы по ст. 335 УК РФ <*>. -------------------------------- <*> См.: Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими. С. 10 - 12. Насилие как один из альтернативных признаков объективной стороны заключается в том, что в процессе нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими наносятся единичные удары, побои, причиняется вред здоровью различной тяжести, совершаются иные насильственные действия, связанные с причинением физической боли потерпевшему либо ограничением его свободы. Поскольку мы являемся сторонниками широкой трактовки "насилия", то считаем, что насилие в ст. 335 УК РФ может носить также характер психического воздействия на потерпевшего, что означает угрозы, в том числе и применением различных видов физического насилия <*>. Объем "насилия" в ч. 1 ст. 335 УК РФ ограничен причинением потерпевшему легкого вреда здоровью. -------------------------------- <*> Такой подход разделяется многими авторами и судебными органами. См., например: Бражник Ф.С. Указ. соч. С. 43; Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. С. 104 - 105; Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими. С. 11 - 12. Так, правильно квалифицированы по ч. 1 ст. 335 УК РФ военным судом гарнизона действия рядового А., который, унижая честь и личное достоинство военнослужащего более позднего призыва рядового Б., нанес потерпевшему 6 ударов бляхой солдатского ремня по обнаженным ягодицам, причинив физическую боль. Обоснованной является та же квалификация действий рядового А., признанного гарнизонным военным судом виновным в том, что с целью подчеркнуть свое мнимое превосходство избил дневального по дивизиону рядового М., причинив здоровью последнего легкий вред <*>. -------------------------------- <*> См.: Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими. С. 2. Таким образом, по ч. 1 ст. 335 УК РФ подлежат квалификации нарушения уставных правил взаимоотношений, связанные с унижением чести и достоинства или издевательством над потерпевшим, с угрозой применения любого насилия к нему, а также сопряженные с физическим насилием в виде причинения легкого вреда здоровью, нанесения побоев либо иными насильственными действиями, связанными с причинением физической боли потерпевшему или ограничением его свободы. Квалифицирующими обстоятельствами (ч. 2 ст. 335 УК РФ), имеющими насильственный характер, являются применение оружия и причинение вреда здоровью средней тяжести (об этих обстоятельствах подробно говорилось применительно к ст. 333 УК РФ). Тяжкими последствиями нарушения уставных правил взаимоотношений военнослужащих (ч. 3 ст. 335 УК РФ) признаются: причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, убийство и причинение смерти по неосторожности, а также самоубийство потерпевшего либо покушение на него, срыв выполнения боевой задачи, вывод из строя боевой техники и т.п. Тяжкие последствия в виде причинения тяжкого вреда здоровью либо смерти по неосторожности, а также самоубийство потерпевшего или покушение на него охватываются ч. 3 ст. 335 УК РФ и дополнительной квалификации по статьям УК РФ о преступлениях против жизни и здоровья, как правило, не требуют. Если нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими были сопряжены с убийством или умышленным причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего при отягчающих обстоятельствах, указанных в ч. ч. 3 и 4 ст. 111 УК РФ, то они должны быть квалифицированы, кроме ч. 3 ст. 335 УК РФ, по соответствующим статьям гл. 16 УК РФ <*>. -------------------------------- <*> См.: Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы. С. 108 - 109. В рамках одной публикации невозможно рассмотреть весь комплекс проблем, связанных с воинскими насильственными преступлениями, которые представляют серьезную опасность для боевой готовности военных организаций государства. Вместе с тем изложенное позволяет утверждать, что насилие, выступая частью объективной стороны многих преступлений против военной службы, существенным образом влияет на юридическую оценку этих деяний. От того, насколько точно и правильно определено само понятие насилия, какие воинские преступления отнесены к категории насильственных, во многом зависит правильная квалификация насильственных деяний и мера наказания за их совершение. В настоящее время существует немало проблем в понимании, толковании и применении на практике норм об ответственности за совершение воинских насильственных преступлений. Для их решения, на наш взгляд, следует в первую очередь законодательно закрепить уголовно-правовое понятие "насилие", предусмотреть исчерпывающий круг воинских насильственных преступлений, сформулировать точно и единообразно "насильственные" признаки составов преступлений, которые поддаются установлению и доказыванию, а также установить более строгую ответственность за воинские насильственные преступления. ------------------------------------------------------------------ -------------------- Автор сайта - Сергей Комаров, scomm@mail.ru