"КОМПРОМИСС КАК ОБЩАЯ ЗАДАЧА СТОРОН ЗАЩИТЫ И ОБВИНЕНИЯ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ"
(Ю.П. Гармаев)
(Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2003)
Дата
01.06.2003
Официальная публикация в СМИ:
Подготовлен для системы КонсультантПлюс
Автор
Гармаев Ю.П.
Материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 01.06.2003.
Подготовлен для системы КонсультантПлюс
КОМПРОМИСС КАК ОБЩАЯ ЗАДАЧА СТОРОН ЗАЩИТЫ И ОБВИНЕНИЯ
В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Материал подготовлен с использованием правовых актов
по состоянию на 1 июня 2003 года
Ю.П. ГАРМАЕВ
Ю.П. Гармаев, старший следователь отдела по расследованию особо важных дел прокуратуры Республики Бурятия, советник юстиции, кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и процесса юридического факультета Бурятского государственного университета.
Проблемы компромисса с преступностью в последние годы становятся предметом все более пристального внимания со стороны уголовно-правовой и уголовно-процессуальной науки. Далеко не новая в мировой практике, эта концепция исходит из принципиального положения о том, что необходимо отказаться от метода бескомпромиссной борьбы с преступностью, который противоречит основополагающим принципам права и часто создает на практике тупиковые ситуации в процессе пресечения, раскрытия и расследования конкретных преступлений <*>.
--------------------------------
<*> Аликперов Х.Д. Актуальные проблемы допустимости компромисса в борьбе с преступностью // Актуальные проблемы прокурорского надзора. Выпуск № 4: Компромисс как эффективное средство в борьбе с преступностью: Сборник статей. М., 2000. С. 9.
Институт сделок с правосудием предполагает установление договорных отношений между обвинением и защитой и взятие сторонами обязательств по принципу: если одна сторона принимает решение о том-то, другая гарантирует конкретно то-то. В основе таких договоров лежит концепция взаимоуступок, компромисс <*>.
--------------------------------
<*> Образцов В.А. Выявление и изобличение преступника. М., 1997. С. 199.
Однако следует констатировать, что криминалистической наукой, и в частности ее синтезирующим разделом - методикой расследования отдельных видов преступлений, несмотря на всю их актуальность, проблемы криминалистического обеспечения сделок с правосудием еще не стали предметом глубоких исследований. Создается впечатление, что криминалистика, во многом игнорируя нормы материального и процессуального права, по-прежнему "исповедует" бескомпромиссный подход в борьбе с преступностью.
Вместе с тем: "Де-факто договорные отношения между подозреваемыми, обвиняемыми и их защитниками, с одной стороны, и с органами правопорядка, с другой стороны, реализуются давно и повсеместно. Однако делается это по наитию, нелегитимно, на свой страх и риск, балансируя на грани законности, а то и преступая ее" <*>.
--------------------------------
<*> Образцов В.А. Указ. соч. С. 201.
Исследования в области тактики и методики профессиональной защиты по уголовным делам также не демонстрируют повышенного интереса к данному направлению тактико-методического обеспечения деятельности адвокатов.
Несмотря на то что в соответствующей литературе часто приводятся примеры компромиссных действий адвокатов, как правило, им дается довольно нелестная оценка. Так, Ю.Ф. Лубшев отмечает, что адвокаты, с целью избежать отказа судей в удовлетворении тех или иных просьб, часто жертвуют интересами своих доверителей и, не желая раздражать судью, воздерживаются от заявления необходимых ходатайств, проходят мимо опасных для подзащитного нарушений закона и т.п. Для оправдания подобного поведения адвокатом иногда приводится надуманный довод о причинах своей пассивности в процессе. Обычно он говорит подзащитному о стремлении избежать ухудшения его положения <*>. "Подумать, "как бы чего не вышло", больших усилий от адвоката не требует. И его пассивность под тем предлогом, что иное поведение отрицательно скажется на судьбе подзащитного, нередко обусловлена приспособленчеством или малодушием" <**>.
--------------------------------
<*> Лубшев Ю.Ф. Адвокатура в России: Учебник. М., 2001. С. 256.
<**> Кисилев Я.С. Этика адвоката. Л., 1974. С. 81.
Это утверждение, хотя и справедливое по отношению ко многим ситуациям защиты, тем не менее не следует расценивать как бесспорный постулат, универсальное правило. Следует обратить внимание на многообразие и сложность конкретных ситуаций, однозначная оценка которых совершенно недопустима. Речь идет именно о ситуациях, характеризующихся возможностью законного и этически допустимого компромисса.
В частности, что, если в приведенном Ю.Ф. Лубшевым примере адвокат действительно "малой кровью" уберег подзащитного от опасно неприязненного отношения к нему со стороны судьи, те ходатайства, которые могли быть заявлены, не имели существенного значения и вряд ли были бы удовлетворены? Что если в результате некоторых уступок адвокат в дальнейшем действительно добился принципиального улучшения положения своего подзащитного (освобождения из-под стражи, условной меры наказания и т.п.)?
Подобных ситуаций опытные адвокаты могут припомнить сколько угодно. Применять в оценке таких действий какой-то шаблон, поверхностно, с обвинительной акцентуацией судить о поведении защитника, на наш взгляд, совершенно недопустимо. Тем самым мы "бьем по рукам" не только нарушителей, но и ту добросовестную часть адвокатов, которые ежедневно идут на трудные, но необходимые, законные и этичные компромиссы в интересах своих подзащитных.
Итак, с одной стороны, то есть с позиции криминалистического обеспечения деятельности стороны обвинения, несмотря на наличие установленных уголовным и уголовно-процессуальным законом оснований (о которых будет сказано ниже) и порядка реализации сделок с правосудием, наука не разработала соответствующих тактико-методических рекомендаций. Более того, на уровне не только профессиональных коммуникаций, но и официальной отчетности до сей поры действуют давно укоренившиеся стереотипы и шаблоны. Исходя из них прекращение дела по нереабилитирующему основанию или иные компромиссы и уступки, как правило, не признаются положительным результатом деятельности следователя и прокурора по сравнению с "несомненным успехом расследования" - направлением дела в суд и вступлением в силу обвинительного приговора. Причем чем срок и размер назначенного наказания выше, тем, при прочих равных обстоятельствах, существенней признается "успех" стороны обвинения.
Соответствующие стереотипы правоприменителей связаны с исключительно опасным психологическим феноменом - "доминантой конфликтности", которая лежит в основе мнимых (ложных) конфликтных ситуаций. "Настойчивое стремление следователей (оперативных работников) во что бы то ни стало преодолеть противодействие в мнимой конфликтной ситуации может привести к самооговору, оговору и другим негативным последствиям" <*>.
--------------------------------
<*> Драпкин Л.Я., Злоченко Я.М. Следственные ситуации мнимого конфликта и тактика защиты // Профессиональная деятельность адвоката как объект криминалистического исследования. Екатеринбург, 2002. С. 51.
Не лучше обстоит дело и "по другую сторону баррикады". Действующее законодательство, нормы профессиональной адвокатской этики, имеющиеся публикации по "криминалистике защиты" не дают достаточно четких критериев разграничения допустимости тех или иных компромиссных действий профессиональных защитников. Собственные корпоративные стереотипы, своя "доминанта конфликтности" в сознании адвокатов порой не менее вредны, чем элементы "профессиональной деформации" их процессуальных противников.
Но, несмотря на это, примеров успешных, законных, разумных и этически безупречных компромиссов в практике предостаточно.
По делу о групповом хулиганстве обвиняемые (по п. "а" ч. 2 ст. 213 УК РФ) отрицали свою вину, вопреки показаниям многочисленных свидетелей и потерпевших, другим собранным по делу доказательствам. Находясь на свободе, они препятствовали установлению истины, пытались воздействовать на свидетелей. Дознаватель, руководствуясь ст. ст. 97, 99 и 108 УПК РФ, рассмотрел вопрос об избрании в отношении них меры пресечения - заключение под стражу - и заявил о своем намерении обвиняемым. Проанализировав ситуацию, их адвокаты единодушно дали оценку сложившейся ситуации: подзащитные заняли неразумную позицию. Адвокаты разъяснили ее неблагоприятные последствия подзащитным, и те пришли к самостоятельному решению о том, что было бы целесообразнее признать вину и примириться с потерпевшими, возместив им причиненный ущерб.
Далее защитники предприняли переговоры с дознавателем. Они убедили его в том, что, в случае признания обвиняемыми своей вины, примирения с потерпевшими, возмещения ущерба и т.д., следует не только отказаться от ареста, но и освободить всех от уголовной ответственности (по основаниям ст. 25 УПК РФ - в связи с примирением сторон). Дознаватель согласился при таких условиях прекратить уголовное дело.
Разве такого рода сделку с правосудием можно считать неправомерной или аморальной? Любой опытный адвокат (равно как и опытный следователь) подтвердит, что на подобные соглашения случается идти довольно часто. Обратим внимание: скорее всего, результат таких соглашений является безусловным успехом не только стороны защиты, но и стороны обвинения. Ведь налицо и сокращение сроков расследования, и экономия средств, времени, иных ресурсов государственных органов, экономия мер уголовной репрессии и т.д. И что особенно важно - иногда именно такими средствами достигается основная цель уголовного судопроизводства - защита прав и законных интересов потерпевших.
Но часто бывает так, что стороны, в лице следователя или защитника, предлагают друг другу варианты компромисса, находящиеся и в рамках закона, и в русле взаимных интересов, но представитель одной из сторон, например обвиняемый, изначально против такой сделки.
Так где же пролегает эта тонкая грань между законными и незаконными компромиссными действиями сторон? Попробуем кратко обозначить проблему: необходимо определить, при каких условиях деятельность следователя и/или защитника, направленная на компромисс, будет правомерной и этически допустимой, а в каких случаях следует говорить о нарушении этими участниками процесса закона и профессиональной этики?
В рамках межотраслевого исследования, проведенного Х.Д. Аликперовым и М.А. Зейналовым, только в УК РФ выделено несколько групп норм, допускающих компромисс (НДК) в борьбе с преступностью:
1) НДК, которые исключают уголовную ответственность при соблюдении тех условий, которые перечислены в них (ст. 37 - 42 УК РФ);
2) НДК, которые допускают возможность смягчения наказания виновному в обмен на совершение им определенных позитивных посткриминальных поступков (п. "и", "к" ст. 61 и ст. 64 УК РФ);
3) НДК, которые гарантируют фиксированное снижение наказания виновному в обмен на его определенные позитивные посткриминальные поступки (ст. 62 УК РФ);
4) НДК, которые допускают возможность освобождения от уголовной ответственности и наказания в обмен на выполнение виновным позитивных посткриминальных поступков или соблюдение определенных правил (ст. 75 - 77, 84, 85, 90, 92, примечания к ст. 337 и 338 УК РФ);
5) НДК, которые гарантируют освобождение от уголовной ответственности или наказания в обмен на конкретные позитивные действия виновного (ст. ст. 31, 78, 83, примечания к статьям Особенной части УК РФ, за исключением ст. 337 и 338 УК РФ) <*>.
--------------------------------
<*> Аликперов Х.Д., Зейналов М.А. Компромисс в борьбе с преступностью. М., 1999. С. 66 - 70.
Уголовно-процессуальный закон предоставляет еще более широкие возможности допустимого и разумного компромисса между сторонами защиты и обвинения. Такие процессуальные нормы авторы приведенного исследования также выделяют в несколько групп. Назовем некоторые из них <*>:
--------------------------------
<*> Внося некоторые изменения и дополнения с учетом действующего уголовно-процессуального законодательства (прим. автора).
1) группа норм, обеспечивающих процессуальный порядок реализации вышеперечисленных уголовно-правовых оснований компромисса, - глава 4 УПК РФ и др.;
2) группа норм, допускающих применение либо неприменение, а также смягчение мер процессуального принуждения в отношении подозреваемого и обвиняемого в обмен на их позитивные посткриминальные поступки (отмена или изменение меры пресечения - ст. 110 УПК РФ, выбор иных мер процессуального принуждения либо отказ от них - ст. 111 УПК РФ и др.);
3) группа норм, обеспечивающих особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (глава 40 УПК РФ) <*>;
--------------------------------
<*> Об этом новом правовом институте см., например: Лазарева В. Новый УПК: особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением // Уголовное право. 2002. № 2. С. 67 - 69.
4) и другие нормы.
Очевидно, что все эти правовые нормы, этот обширный "пласт" законодательства, при определенных условиях, в зависимости от избранной стратегии и тактики обвинения и/или защиты, может быть использован в интересах обоих сторон. Вопрос только в том, при каких условиях с позиции тактики и методики расследования?
Обратим внимание, что, помимо перечисленных правовых оснований достижения компромисса между сторонами, имеется целый комплекс тактико-криминалистических средств и способов компромисса, которые пусть не всегда урегулированы действующим законодательством, но фактически применяются на предварительном расследовании и в суде. Х.Д. Аликперовым и М.А. Зейналовым выделяются три группы типичных уступок обвиняемым (подозреваемым), на которые идут следователи в интересах расследования конкретных уголовных дел. Назовем и дополним некоторые из них:
1. Уступки, имеющие уголовно-правовые последствия:
a) исключение из обвинения отдельных эпизодов преступной деятельности <*>;
--------------------------------
<*> Хотелось бы от своего лица отметить, что к этой и другим перечисляемым авторами уступкам следует относиться, мягко говоря, весьма и весьма осторожно. С позиции закона никакими компромиссами нельзя оправдать умышленное сокрытие следователем доказанных эпизодов преступлений, необоснованную переквалификацию содеянного на "более мягкую" статью (Ю.Г.).
b) переквалификация содеянного на более мягкую статью (пункт, часть) УК РФ;
c) непривлечение близких обвиняемого к уголовной ответственности.
2. Уступки чисто процессуального характера:
a) изменение меры пресечения (заключение под стражу на подписку о невыезде);
b) исключение из списка свидетелей (подлежащих вызову в суд), отдельных граждан;
c) обыск, выемка в квартире обвиняемого с участием понятых из числа людей, указанных подследственным.
3. Уступки непроцессуального характера:
a) предоставление сверх лимита свидания (в кабинете следователя, в помещении РОВД, прокуратуры и т.д.) <*>;
--------------------------------
<*> Авторы, по всей видимости, имеют в виду свидания задержанного (арестованного) с родственниками и иными лицами, поскольку свидания адвоката не могут быть ограничены по времени. - Ю.Г.
b) предоставление возможности обвиняемому по пути в следственный изолятор заехать домой повидать семью, переодеться, принять душ (соответственно все это под наблюдением конвоиров) и т.д.;
c) передача изъятых у обвиняемого денег или части из них его семье или покупка на эти деньги продуктов питания и иных предметов для нужд арестованного;
d) предоставление возможности обвиняемому позвонить (из кабинета следователя, начальника ИВС, СИЗО) близким, передать им письмо и т.д.
Перечисленные уступки подследственным следователи осуществляют прежде всего с целью:
1) установления психологического контакта;
2) склонения подозреваемого, обвиняемого к даче правдивых и исчерпывающих показаний, к содействию в расследовании преступления;
3) предупреждения умышленного затягивания обвиняемым сроков ознакомления с материалами дела, выдвижения формальных, несущественных ходатайств и т.д. <*>.
--------------------------------
<*> Защита по уголовному делу: Пособие для адвокатов / Под ред. Е.Ю. Львовой. М., 2000. С. 85 - 86.
Эти варианты частных компромиссов и уступок либо прямо предусмотрены законодательством, либо не запрещены им, не противоречат ему, а потому при соблюдении определенных правовых и этических требований вполне допустимы между стороной защиты и обвинения.
Это означает, в частности, что следователь не только вправе принимать предложения защитника о компромиссе, но может, а иногда даже должен инициировать подобные соглашения, создавать для них соответствующие организационные, тактические предпосылки. Так, очень часто по делам о преступлениях против собственности, в сфере экономической деятельности только в результате прекращения уголовного преследования по нереабилитирующему основанию (за примирением сторон, за деятельным раскаянием и др.) возникает реальная возможность возмещения потерпевшему лицу или организации причиненного материального ущерба.
Следователь уже на первоначальном этапе расследования вправе не исключать возможности такого компромисса. Он может дать понять стороне защиты, что при неукоснительном соблюдении требования закона он тем не менее не против самой возможности прекращения дела, тем самым стимулируя обвиняемого к бесконфликтному расследованию, раскаянию, добровольному возмещению причиненного вреда.
Правда, весьма опасна и другая крайность, широко проявляющаяся в правоприменительной практике. Недобросовестные следователи порой без достаточных оснований возбуждают уголовное дело, не собирают достаточных доказательств вины и затем понуждают незаконно привлеченных к уголовной ответственности лиц признать вину и согласиться на прекращение дела по нереабилитирующему основанию. Подобные "компромиссы" со стороны обвинения не только незаконны, но и преступны (ст. 285, 286 УК РФ).
Итак, знания, опыт, навыки использования законного компромисса, гибкость, контактность и порядочность при заключении сделок, на наш взгляд, являются одним из самых ярких и важных составляющих профессионального мастерства как следователя, так и адвоката, не менее значимых, чем знания норм материального и процессуального права.
При этом для адвоката, как и для следователя, сложность реализации любого компромисса заключается, кроме прочего, в том, что ему очень часто приходится сталкиваться с "недопонимаем" со стороны подзащитного, прокурора, коллег, с неприятием различными участниками процесса и иными заинтересованными лицами тех или иных условий компромисса (уступки).
Это особенно сложно для адвоката, поскольку он защищает человека, как правило юридически неграмотного, находящегося в состоянии сильного стресса, подозревающего всех и вся в сговоре против него и т.д. Поэтому, предлагая своему подзащитному тот или иной компромисс, обсуждая "цену" уступки, адвокат может предвидеть два основных типа реакции своего клиента:
- согласие на компромисс, уступку, выражение безусловного доверия со стороны клиента;
- несогласие на компромисс, уступку, с более или менее ярко выраженным протестом или недоверием со стороны подзащитного.
В последнем случае не исключены жалобы на адвоката со стороны доверителя, подозрения в сговоре со следователем, в ведении "двойной игры", недопонимание и осуждение коллег, руководства адвокатского образования, проведение дисциплинарного расследования и т.п.
Не многим проще и результат первого типа реакции - доверие клиента и согласие его на компромисс. На адвоката ложится немалый груз моральной ответственности за выполнение обещанного по сделке. Казалось бы, ведь не от него, а от следователя (прокурора, судьи) в большей степени зависит выполнение условий компромисса. Но нет! Подзащитный надеется прежде всего на своего адвоката, а значит, и спросит за неудачу именно с него.
Следователь должен хорошо представлять себе эти трудности в работе адвоката, а потому формировать стратегию и тактику предполагаемого компромисса с учетом возможных "колебаний" стороны защиты. Но и сам он, следователь, также порой находится в ситуации "повышенного риска". В частности, по многим процессуальным решениям, связанным с компромиссом, требуется согласие прокурора, которого не всегда устраивают те или иные уступки, в том числе и в силу вышеупомянутых стереотипов, "доминанты конфликтности", поверхностной оценки хода и результатов расследования по конкретному делу. Следователя могут заподозрить в личной заинтересованности, в коррупционных мотивах принимаемого решения и т.п.
Как видим, в вопросе о компромиссе и адвокат, и следователь часто попадают в весьма рискованную ситуацию, грозящую для них многочисленными проблемами, даже если они честно и добросовестно стремятся выполнить свой профессиональный долг.
На наш взгляд, для того чтобы не нарушить закон и нормы профессиональной этики, адвокат и следователь в рамках вопроса о компромиссе, в ходе его реализации должны руководствоваться некоторыми правилами.
Прежде всего, важное значение имеют не только правовые основания и сущность того или иного компромисса или уступки, но и конкретные, индивидуальные обстоятельства его реализации. Так вот, в практическом воплощении все компромиссы можно условно разделить на две основные группы по "критерию допустимости" в уголовном судопроизводстве:
1) законные и разумные;
2) незаконные, безнравственные, неоправданные, унизительные для той или иной стороны, компромиссы-"уловки" и т.д. <*>.
--------------------------------
<*> Здесь мы используем классификацию видов компромиссов, приведенную Аликперовым Х.Д. и Зейналовым М.А. Указ. соч. С. 14 - 25.
Попробуем сформулировать некоторые элементы стратегии и тактики достижения допустимого компромисса, примерный алгоритм принятия следователем и адвокатом решения о реализации сделки. Обратим особое внимание на то, что, несмотря на, как правило, диаметрально противоположные интересы состязающихся сторон, этот алгоритм, с определенными особенностями, применим в деятельности любой стороны.
Шаг 1: Следователь и адвокат могут рассматривать вопрос только о таком компромиссе (уступке), который имеет законное основание. В частности, одно из тех, что перечислен выше. Если рассматривается уступка или компромисс, запрещенный законодательством, обе стороны не вправе допускать его.
Например, некомпетентный и недобросовестный следователь предлагает адвокату взамен на признание вины подзащитным, обвиняемым в совершении тяжкого преступления прекратить уголовное дело в связи с изменением обстановки (ст. 26 УПК РФ). Компромисс недопустим, поскольку по данному основанию могут быть прекращены только уголовные дела о преступлениях небольшой и средней тяжести.
Другой пример: следователь взамен на "сотрудничество" в изобличении более опасных, по его мнению, преступников, обещает укрыть отдельные преступные эпизоды подозреваемого. Такой компромисс совершенно недопустим. В этой ситуации адвокат, конечно, должен сохранять профессиональную тайну и не сообщать о таком незаконном предложении в компетентные органы, но и принимать участие в такого рода противоправной сделке, поощрять ее, он, полагаем, не вправе.
Шаг 2: Если компромисс имеет законные основания, и следователь, и адвокат, каждый со своей стороны, должны проверить, не является ли этот компромисс безнравственным, неоправданным для той или иной стороны, недопустимо унизительным для нее, является обманом, "уловкой" с "противоборствующей" стороны и т.д.
Например, безнравственным следует считать компромисс, когда по делу о групповом преступлении один из соучастников с подачи и согласия своего адвоката соглашается "стать свидетелем" обвинения в отношении своего сообщника, в обмен на незаконное прекращение уголовного преследования в отношении его самого. Безнравственной, неэтичной будет и та сделка, в результате которой может быть необоснованно дискредитировано другое лицо.
Неоправданным следует считать такой компромисс, когда, например, негативные последствия сделки для обвиняемого превышают приобретенные на ее основе позитивные результаты и возможен был вариант более выгодной сделки. Например, обвиняемый, впервые привлекаемый к уголовной ответственности, соглашается по рекомендации защитника признать свою вину в краже (по ч. 1 ст. 158 УК РФ) в обмен на применение "особого порядка принятия судебного решения" (гл. 40 УПК РФ). Однако адвокату известно, что по делу вполне возможно примирение с потерпевшим (по основаниям ст. 25 УПК РФ). Здесь позитивные результаты в виде максимального наказания не более 2/3 максимального срока и размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за данное преступление, невзыскания с подсудимого судебных издержек (ч. 2 и 4 ст. 316 УПК РФ) могут не стоить негативных последствий - лицо может быть осуждено к двум годам лишения свободы. И это при том, что можно было добиться полного прекращения дела по нереабилитирующему основанию.
Недопустимо унизительным для одной из сторон будет такой компромисс, условия которого явно, чрезмерно унижают честь, достоинство, деловую репутацию как подзащитного, так и, как это ни странно звучит, стороны обвинения и эти условия явно несоизмеримы с теми преимуществами, что получает взамен другая сторона.
Обманным компромиссом, "уловкой" одной из сторон будет такое предложение недобросовестного "контрагента", которое он использует для того, чтобы добиться хотя бы временного "перемирия". Например, следователь предлагает признать вину в преступлении и дать показания в обмен на последующее прекращение уголовного преследования. Получив признание на допросе в присутствии адвоката, следователь-обманщик отказывается от обещания, поскольку получил то, что ему нужно - "стопроцентное", допустимое доказательство вины.
Шаг 3: Выяснив все эти вопросы (либо в ходе их выяснения), и следователь, и адвокат, каждый со своей стороны, обязаны полностью разъяснить подследственному все условия компромисса: то, что ему предлагается, характер уступки и то, что он получит взамен, каковы правовые и неправовые последствия любого из тех решений, которые может избрать обвиняемый, какова степень риска: то есть имеются ли гарантии того, что следователь не обманет, прокурор согласится с мнением следователя и т.д. Те же самые вопросы, только "с обратной стороны" должны стать темой обстоятельного обсуждения между следователем и надзирающим прокурором.
Шаг 4: В случае если подозреваемый (обвиняемый) не согласен с заключением той или иной сделки с правосудием, ни следователь, ни адвокат не вправе пытаться его переубедить. Как уже было сказано, разъяснить обвиняемому условия и последствия компромисса - это обязанность и защитника, и следователя, но настаивать, уговаривать, а тем более диктовать ему позицию совершенно недопустимо, неэтично и в конечном итоге незаконно. Необходимо соблюдать важнейшее правило: ни при каких обстоятельствах ни адвокат, ни следователь не вправе воздействовать на свободную волю лица, не вправе навязывать ему то или иное решение.
Шаг 5: В случае если подозреваемый, обвиняемый согласен с условиями сделки, следователь, прокурор должны выполнить данные ими в пределах своей компетенции обязательства, а адвокат в свою очередь обязан принять все меры к тому, чтобы сторона обвинения выполнила эти самые обязательства. Важно не допустить, чтобы недобросовестный следователь (дознаватель, прокурор, судья) обманул подзащитного. Обо всех процессуальных и непроцессуальных обстоятельствах реализации сделки следователь обязан информировать обвиняемого по возможности незамедлительно и в полном объеме. Замалчивание информации в определенных случаях также может быть признано нарушением профессиональной этики и со стороны адвоката.
Следует констатировать, что проблемы уголовно-правового, уголовно-процессуального и криминалистического обеспечения компромисса между сторонами обвинения и защиты еще не достаточно глубоко изучены. Действующее законодательство лишь частично позволяет реализовать такого рода договорные отношения сторон в процессе. "Криминалистика защиты" <*> как одно из перспективных направлений научных исследований содержит лишь отдельные, разрозненные рекомендации по этому актуальному вопросу. Но, на наш взгляд, тактика и стратегия реализации сделок с правосудием как с позиции интересов стороны обвинения, так и с позиции интересов стороны защиты является перспективным направлением дальнейших научных исследований.
--------------------------------
<*> Используя данный термин, мы присоединяемся к позиции Л.А. Зашляпина о том, что он является условным, подразумевающим использование криминалистического знания в ситуациях выполнения уголовно-процессуальной функции защиты. См.: Зашляпин Л.А. Организация профессиональной защиты: отношение к объектной области криминалистики, соотношение с иными понятиями // Профессиональная деятельность адвоката как объект криминалистического исследования. Екатеринбург, 2002. С. 164.
И в заключение хотелось бы высказаться по одному весьма актуальному вопросу, ставшему предметом активной дискуссии в криминалистической науке. Это вопрос о месте теории профессиональной защиты по уголовным делам в системе юридических наук в целом и ее соотношении с "традиционной" криминалистикой в частности.
Идея и содержание настоящей статьи лишний раз подтверждают тезис о том, что "деятельность обвинения и защиты на досудебной стадии объективно и функционально зависимы и на каком-то этапе потребуют интеграции знаний" <*>. В объектную область криминалистики, безусловно, следует включать различные аспекты деятельности профессионального защитника, поскольку в рамках состязательного процесса, например, уже невозможно говорить об эффективности рекомендаций по тактике проведения отдельных следственных действий, по методике достижения компромисса со стороной защиты, если эти рекомендации не учитывают особенности, связанные с участием в деле адвоката-защитника. Это так же верно, как и то, что "на первых порах теория профессиональной защиты может использовать значительную часть положений и рекомендаций криминалистики" <**>. Таким образом, характеристики объектной области "традиционной криминалистики" и теории профессиональной защиты если не во всем, то во многом совпадают. Совсем другое дело - предмет этих наук <***>. Предмет криминалистической науки определяется многими факторами, в том числе так называемой парадигмой науки и ее носителями - ведущими учеными-исследователями, а в определенной мере и каждым практическим работником прежде всего государственных органов, функционирующих в сфере уголовного судопроизводства. Каждый из нас, ученых и практиков, не может, да и не вправе отходить от приоритета достижения истины в уголовном судопроизводстве. Фактический отказ от принципа объективной истины, ставший одним из "революционных потрясений" нового уголовно-процессуального законодательства, сам по себе еще весьма спорный, а возможно, и недолговечный, не поменял, да и, надеемся, не поменяет парадигмы нравственной составляющей криминалистической науки. Исходя из этого деятельность защитника, "законодательно", конституционально не ставящего в качестве своей цели достижение истины, если только это не соответствует интересам подзащитного, явно противоречит парадигме науки, а соответственно вряд ли может "вписаться" в ее предмет.
--------------------------------
<*> Зашляпин Л.А. Указ. соч. С. 175.
<**> Филиппов А.Г. Криминалистика и теория профессиональной деятельности по уголовным делам // Профессиональная деятельность адвоката как объект криминалистического исследования. Екатеринбург, 2002. С. 133.
<***> Хотя, на наш взгляд, скорее всего, пока рано говорить о том, что теория профессиональной защиты, или криминалистическая адвокатология, как ее именует О.Я. Баев, стала самостоятельной наукой. Однако, учитывая талант и энергию конкретных известных нам исследователей, это, пожалуй, дело самого ближайшего будущего.
Еще более категоричная позиция может быть сформулирована в отношении криминалистики как учебной дисциплины. Совершенно верно то, что она представляет собой наиболее устоявшееся знание, общезначимое, типичное <*>, то есть еще более "привязанное" к обозначенной парадигме, чем собственно наука и проводимые в ее рамках, во многом "свободные и независимые" исследования. Весьма трудно представить себе (и не дай Бог увидеть в библиотеках и аудиториях), например, учебник по криминалистике, подготовленный, как водится, ведущими учеными, в котором в разделе "Криминалистическая методика" рядом будут расположены главы "Методика расследования сексуально-садистских убийств" и "Методика защиты от обвинения в совершении сексуально-садистских убийств".
--------------------------------
<*> Зашляпин Л.А. Указ. соч. С. 177.
Итак, по мнению многих авторитетных ученых, опасность заключается в том, что "с появлением "криминалистики защиты" в составе традиционной криминалистики восстановление социальной справедливости как цель, ради достижения которой исторически зарождалась и сегодня функционирует криминалистическая наука, становится излишней, если не сказать препятствующей реализации адвокатом своих процессуальных функций - функций защитника" <*>.
--------------------------------
<*> Эксхархопуло А.А. Профессиональная защита в уголовном процессе и предмет криминалистики // Профессиональная деятельность адвоката как объект криминалистического исследования. Екатеринбург, 2002. С. 158.
Однако это не значит, что исследования в области тактики, методики и стратегии профессиональной защиты в уголовном судопроизводстве не должны проводиться. Они нужны, в них заинтересованы все правоприменители как со стороны защиты, так и со стороны обвинения. Новое научное направление, "набирая силу", рано или поздно сформируется как самостоятельная наука. Нынешнее поколение стоит у ее истоков, а авторы концепции, исследователи-первопроходцы станут носителями собственной парадигмы новой науки.
