Статья: Публичная оговорка в договорах страхования: судебная практика и право Великобритании
("Юридическая и правовая работа в страховании", 2009, № 3)
Официальная публикация в СМИ:
"Юридическая и правовая работа в страховании", 2009, № 3
"Юридическая и правовая работа в страховании", 2009, № 3
ПУБЛИЧНАЯ ОГОВОРКА В ДОГОВОРАХ СТРАХОВАНИЯ:
СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА И ПРАВО ВЕЛИКОБРИТАНИИ
В российском страховом праве запрещено страховать противоправные интересы и, кроме того, страховщик освобождается от страховой выплаты, если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, застрахованного лица и выгодоприобретателя. Английское право и судебная практика подходят к решению вопросов, связанных с сомнительными с точки зрения права и морали договорами, значительно более широко.
Английское право страхования, как и вообще английское право договоров, исходит из аксиомы, согласно которой любой договор, противоречащий публичной оговорке, является ничтожным. Однако проблематичным моментом в данной аксиоме является отсутствие четкого определения понятия публичной оговорки и аспектов ее применения в договорах, которые в принципе не противоречат публичной оговорке, но в рамках которых одна из сторон сделки нарушает условия этой оговорки.
В вопросе определения понятия публичной оговорки проблема возникла из-за применения разных формулировок в решениях судов, касающихся договоров, которые противоречат указанной оговорке. Например, в деле Collins v Blantern суд постановил, что никто не имеет права оговаривать условие, которое является незаконным, и что любой договор, если он является вредоносным и противоречит публичному благу, не может быть исполнен <1>. В деле Lowe v Peers суд утверждал, что любой договор, который противоречит общему смыслу закона, нарушает публичную оговорку <2>, в деле же Girardy v Richardson <3> суд применил даже иностранное выражение "contra bonos mores" ("против добрых нравов"), чтобы раскрыть содержание публичной оговорки, в другом случае было использовано выражение "ex turpi causa" ("из незаконного основания") (дело Holman v Johnson <4>).
--------------------------------
<1> (1767) 2 Wills. 341 at p. 350 per Wilmot L.C.J.
<2> (1768) 4 Burr. 2225, at p. 2233, per Aston J.
<3> (1793), I Esp. 13, per Lord Kenyon.
<4> (1775), I Cowp. 341, at p. 343, per Lord Mansfield.
В силу обилия существующих вариантов судьи не раз пытались сами определить концепцию публичной оговорки, но пока, надо признать, безуспешно. На это есть ряд причин: во-первых, по мнению С. Фифута, М. Фермстона и Г. Чишайра, сама концепция публичной оговорки не имеет постоянного и длительного характера, то есть она может меняться со временем: то, что казалось аморальным одному поколению, может не являться таковым для следующих поколений <1>. Во-вторых, публичная оговорка тесно связана с понятием общественного или публичного блага, и если рассматривать степень влияния публичного блага на все аспекты человеческой деятельности, то можно узреть его в каждом аспекте <2>. И тогда каждое действие, которое будет субъективно оцениваться как противоречащее публичному благу, может быть квалифицировано как нарушение публичной оговорки.
--------------------------------
<1> Cheshire G.C., Fifoot C.H.S. and Furston M.P. The Law of Contract. 8th Edition. London, Butterworths, 1972. P. 319
<2> Там же.
В настоящей статье публичная оговорка исследуется главным образом в контексте страхового права Великобритании. Особое внимание уделено судебной практике, а именно случаям признания договоров ничтожными в силу их противоречия публичной оговорке, показывающим, насколько сложной является применение данной концепции на практике. Исследование разделено на три части: в первой проанализированы проблемы применения публичной оговорки в общих гражданско-правовых договорах, во второй части - в договорах страхования, и, наконец, в последней части рассмотрены договоры, которые можно условно назвать проблемными, так как в их контексте применение публичной оговорки значительно осложняется.
Для того чтобы определить четкую грань между дозволенным и недозволенным применительно к публичной оговорке, существует такое понятие, как противозаконность, и английские юристы считают, что любой договор, который предполагает действие, противоречащее закону, является ничтожным <3>. В этом отношении даже был сформирован некий общий список таких договоров, которые в силу наличия тех или иных аспектов, противоречащих публичной оговорке, в рамках закона являются ничтожными <4>.
--------------------------------
<3> Там же. P. 318.
<4> Там же. P. 321.
Договор, предполагающий незаконные действия
в отношении третьих сторон
Первое - это договор, в котором предполагается совершение преступления, деликтного правонарушения или мошенничества в отношении третьих сторон. В практике английских судов есть множество примеров, когда такие договоры признавались незаконными и ничтожными. В деле Berg v Sadler and Moore суд постановил, что договор, целью которого было приобретение товаров под ложным предлогом, является незаконным <5>. В деле Begbie v Phosphate Sewage Co. суд признал договор, совершенный с целью введения в заблуждение будущих акционеров, ничтожным <6>. В деле Fores v Johnes суд указал, что договор, целью которого является распространение непристойных распечаток, ничтожен <7>. При рассмотрении дела Apthorp v Neville & Co. <8> суд постановил признать ничтожным договор, в котором стороны намеревались опубликовать клеветническую информацию в отношении третьих лиц. В деле Allen v Rescous <9> суд признал ничтожным договор, в котором было указано, что его стороны намеревались напасть на третье лицо. Интересно, что в деле Scott v Brown <10>, где сторона с намерением искусственно повысить действительную стоимость акций заключила договор на приобретение этих ценных бумаг по фиктивным ценам, суд постановил, что такой договор является недействительным в силу мошеннического замысла стороны.
--------------------------------
<5> (1937) 2 KB 158; (1937) I All E.R. 637.
<6> (1875), L.R. 10 Q.B. 491.
<7> (1802), 4 Esp. 97.
<8> (1907), 23 T.L.R. 575.
<9> (1676), 2 Lev. 174.
<10> Полное название дела - Scott v Brown, Doering, Mc Nab & Co., (1892) 2 QB. 724.
Принцип, который стал краеугольным для концепции публичной оговорки, был заложен в деле Cleaver v Mutual Reverse Fund Life Association, где судья Фрай установил, что никакому лицу не может быть разрешено получать выгоду от собственного преступления <1>. Так, в судебном заседании по делу Re Giles, Giles v Giles было установлено, что женщина совершила убийство своего мужа, и в силу ограниченности ее ответственности она была помещена в психиатрическую больницу. Поэтому ее представители требовали выделения ее доли в имуществе мужа, оставшемся после смерти. Суд постановил, что даже если убийца проходит принудительное лечение в больнице, она не имеет права на долю в имуществе убитого ею человека и не имела бы права на нее, даже если бы была невменяема <2>.
--------------------------------
<1> (1892) I QB. 147 at 156, per Fry L.J.
<2> (1971) 3 All ER. 1141; (1971) 3 W.L.R. 640.
Договор, подразумевающий совершение аморальных действий
Второе - это договор, который подразумевает совершение аморальных действий в сексуальном отношении. Правда, в таких договорах не ясно само понятие аморальности, то есть что является аморальным и как данное понятие может меняться с развитием общества. Однако в своей практике суды четко разделяют, что является аморальным и, следовательно, незаконным и что является законным. В частности, в деле Benyon v Nettlefold суд постановил, что сожительство мужчины и женщины не может считаться преступлением, но закрепление сексуальных отношений в договоре является незаконным и, следовательно, ничтожным <3>. Впрочем, данное ограничение касается только будущих отношений, тогда как те отношения, которые имели место в прошлом, могут быть закреплены в договоре. Например, в деле R. v Bernard мужчина обещал заплатить женщине вознаграждение за их прошлые сексуальные отношения, и в этом суд не усмотрел никаких аморальных действий, но при этом признал, что такое обещание является ничтожным не потому, что оно незаконно, а потому, что здесь отсутствует вознаграждение <4>. При этом в деле Nye v Moseley суд постановил, что подобное обещание может быть исполнено, если сделано в письменной форме, а подписи участников сделки заверены печатью <5>.
--------------------------------
<3> (1850), 3 Mac & G. 94.
<4> (1938), 2 K.B. 264 at p. 271. Здесь неясно, о каком вознаграждении идет речь - о будущем, о прошлом или о вознаграждении вообще.
<5> (1826), 6 B & C. 133.
Договор, заключаемый во вред публичной
или общественной безопасности
Третье - это договор, заключаемый во вред публичной или общественной безопасности. Такие соглашения в основном совершаются во вред государству, в котором проживают стороны, даже если они осуществляют сделки в другой стране или в стране, официально находящейся в состоянии войны со страной, откуда эти лица происходят. Данная позиция была озвучена судьей Алванлейем (дело Furtado v Rogers), который отметил: "Никто не имеет права вступать в договор, который имеет что-то общее с вредом, наносимым интересам его собственного государства, и такой договор будет запрещен в той мере, в какой он был бы официально запрещен актом парламента" <1>.
--------------------------------
<1> (1802), 3 Bos. & P. 191, at p. 198, per Lord Alvanley.
Договор, в котором другая сторона является жителем вражеского государства или юридическим лицом, зарегистрированным на его территории, является ничтожным, даже если такой договор заключается в мирное время, но после начала войны другая сторона находится на вражеской территории. Такой договор, по мнению судьи Дунедина (дело Ertel Bieber & Co. v Rio Tinto Co.), является противоречащим публичной оговорке, если он до сих пор исполняется <2>. Если не исполняется, то есть если по данному договору обязательства сторон были приостановлены или исполнены, то такой договор не будет носить характера ничтожного <3>.
--------------------------------
<2> (1918), A.C. 260, at pp. 267-8, per Lord Dunedin.
<3> Cheshire G.C., Fifoot C.H.S. and Furston M.P. Op. cit. P. 326.
Договор, наносящий ущерб правосудию
Четвертое - это договор, наносящий ущерб правосудию. Данное положение в качестве принципа было озвучено судьей Линдхерстом в деле Egerton v Brownlow: "Любой договор или соглашение, которые имеют тенденцию даже в малой степени влиять на правосудие, являются незаконными и ничтожными" <4>. И в этом отношении в судебной практике есть очень много примеров, касающихся тех или иных аспектов правосудия. Так, в деле Kearley v Thomson суд признал соглашение о том, чтобы не являться на публичную проверку банкрота и не препятствовать ее исполнению, незаконным <5>; как и в деле Gipps v Hume суд признал соглашение о прекращении бракоразводных действий недействительным <6>.
--------------------------------
<4> (1853), 4 HL. Cas. I. at p. 163 per Lord Lybdhurst.
<5> (1890), 24 QBD 742.
<6> (1861), 2 John & H. 517.
Как было установлено в деле Clubb v Hutson, основным доводом для применения публичной оговорки в данных договорах является то, что в интересах общества приостановление исполнения правосудия не может быть предметом личного соглашения или договора <7>.
--------------------------------
<7> (1865) 18 C.B.N.S. 414 at p. 417, per Erle C.J.
Самым известным в отношении данного вида договоров является дело Keir v Leeman <8>, когда по заявлению истца было возбуждено уголовное дело в отношении семи ответчиков за учиненные ими беспорядки и нападение на полицейского и его помощников, которые на тот момент пытались взыскать долг в пользу истца. Перед судебным процессом двое из ответчиков уговорили истца не давать против них показания в обмен на то, что они полностью оплатят все долги и связанные с ними издержки. Истец согласился и не дал против них показаний на суде, а также не возражал против решения судьи, в котором было отмечено, что ответчики невиновны. Когда же истец потребовал от ответчиков исполнения данного соглашения в судебном порядке, те попросили рассматривать данное соглашение как незаконный компромисс и, следовательно, считать его недействительным. Суд поддержал их требование и признал соглашение недействительным. В судебном решении судья Денман, в частности, отметил, что даже если компромиссы между сторонами разрешаются в уголовных делах, те компромиссы, которые касаются дел, затрагивающих общественную безопасность, не могут быть исполнены в силу того, что они противоречат публичной оговорке <9>. В данном деле, действительно, вопрос касался не нанесения личного вреда или ущерба, а причинения вреда и ущерба представителям власти, и, следовательно, компромиссы в таких делах не могут носить законный характер.
--------------------------------
<8> (1846) 9 Q.B. 371.
<9> (1846) 9 Q.B. 371.
Договор, способствующий возникновению коррупции
Пятое - это договор, который способствует возникновению коррупции в общественной жизни. Подобного рода договоры и соглашения, в принципе, относительно часто заключаются между сторонами, и яркий пример этому - заключение соглашений или договоров с целью протежировать кого-то при вступлении в определенную должность. Например, в деле Garforth v Fearon рассматривался договор между двумя лицами, который содержал условия о том, что первое лицо с помощью связей второго лица станет таможенным офицером в торговом порту и после этого будет назначать на материально ответственные должности людей, указанных вторым участником соглашения <1>. Суд постановил, что даже если лицо, назначенное на данный пост, не исполнит своих обязательств по соглашению, оно не будет считаться нарушившим условия сделки, так как данное соглашение недействительно.
--------------------------------
<1> (1787) I Hy. Bl. 328.
Договор, заключенный с целью сокрытия доходов
Шестое - это договор, целью которого является сокрытие доходов. Исполнение данного вида договоров, по мнению английских юристов, является прямым нарушением публичной оговорки, и, следовательно, такой договор не может считаться действительным. Так, в деле Miller v Karlinski рассматривалась следующая ситуация: работник заключил с работодателем трудовой договор, в котором было оговорено, что он будет получать зарплату каждую неделю плюс компенсация дополнительных расходов, при том что в дополнительные расходы будет входить сумма подоходного налога <2>. Когда он потребовал оплату за десять недель, суд определил, что часть суммы является его обязательством по уплате подоходного налога и, следовательно, такой договор является незаконным, так как служит сокрытию доходов путем совершения мошеннических действий.
--------------------------------
<2> (1945) 62 T.L.R. 85.
Как видно из сказанного выше, судебная практика по подобного рода договорам позволяет определить контуры публичной оговорки и основания, при наличии которых данная оговорка может быть применена для признания договора недействительным. При этом нельзя дать однозначное определение публичной оговорки, так как обстоятельства, приводящие к ее применению, меняются с каждым делом. Или, как верно отметил судья Роше в деле James v British General Ins Co. Ltd., "принципы публичной оговорки, которые, я полагаю, являются только разделом принципов этики, сами по себе не меняются, но их применение может бесконечно различаться в зависимости от времени и от места" <3>.
--------------------------------
<3> (1927) 2 KB 311, 312 per Roche J.
Хотя, как мы считаем, в общем можно определить публичную оговорку как оговорку, снимающую с одной стороны обязательство исполнять договор или служащую основанием для признания договора ничтожным или незаконным, если условия данного договора являются неприемлемыми для всего общества и государства.
Применение публичной оговорки в договорах страхования
Для признания страхового договора недействительным на основе публичной оговорки в первую очередь необходимо доказать, насколько он противоречит указанной оговорке и каковы последствия исполнения такого договора <1>. Данная позиция была очень четко озвучена судьей Диплоком в деле Hardy v MIB: "Суд должен взвесить серьезность антисоциального деяния и степень, до которой оно будет поощряться осуществлением права, предъявляемого против общественного вреда, который может быть причинен, если данное право не будет осуществлено" <2>. При этом в деле Egerton v Brownlow суд постановил, что судьи не имеют права разрешать дела на основе собственного представления о благе, но могут применять публичную оговорку, если она была закреплена в законе или существует в качестве прецедента <3>.
--------------------------------
<1> Clarke M.A. The law of insurance contracts. 3rd edition. LLP, London, 1997. P. 651.
<2> (1964) 2 QB 745, 760 per Diplock J.
<3> (1853) 4 HLC 1.
В английском страховом праве одним из оснований признания договора страхования недействительным является его противоречие закону. При этом указывается, что публичная оговорка иногда не может служить основанием для признания договора недействительным. Такое мнение было высказано в судах, но при этом утверждается, что неприменение публичной оговорки может подчас или даже всегда поощрять совершение незаконных действий со стороны других лиц.
Проблематичность использования публичной оговорки как основания для освобождения страховщика от обязанности по выплате страхового возмещения или страховой суммы заключается в том факте, что при признании договора недействительным может пострадать третья сторона, которая не была виновной в заключении такого договора, но при этом пострадала вследствие наступления предусмотренного в нем страхового события.
В области страхования не могут быть признаны действительными в силу их несоответствия публичной оговорке следующие договоры.
Договор, в котором отсутствует страховой интерес
Первое - это страховой договор, в котором страхователь не имеет интереса в имуществе, застрахованном им от тех или иных рисков. В данном отношении существует такое количество судебных дел и аспектов, что обсуждение только этой темы дало бы материал на целую статью, если не больше, поэтому применение публичной оговорки в договорах, где отсутствует страховой интерес, здесь не будет обсуждаться. Достаточно будет отметить, что согласно английскому праву страхования любой страховой договор, в котором у страхователя отсутствует интерес к страхуемому имуществу, противоречит публичной оговорке и поэтому является ничтожным <4>.
--------------------------------
<4> Clarke M.A. Op. cit. P. 652.
Договор, заключаемый со стороной, находящейся
на территории вражеского государства
Второе - это страховой договор, который заключается со стороной, проживающей или пребывающей на территории вражеского государства или государства, находящегося в состоянии войны с первым государством. При этом неясно, должна ли быть эта война официально объявленной или достаточно даже ведения фактических боевых действий без объявления войны.
В отношении таких договоров английское право особое внимание уделяет определению термина "враг" и довольно обширно толкует данный термин. В деле Sovfracht (V/O) v Udens Scheepvaart en Agentuur Maatschppij суд установил, что врагом является не только гражданин вражеского государства, но также лицо, независимо от его происхождения и национальности, занимающееся коммерцией или имеющее свое дело на территории вражеского государства или государства, которое было оккупировано вражеским государством <1>. При этом в 1939 г. был принят отдельный Закон, установивший порядок сношения с вражеским государством. В частности, в нем указывалось, что врагом являются: "(b) любое лицо, проживающее на территории вражеского государства; (c) любая группа лиц (объединенных или необъединенных), занимающихся предпринимательской деятельностью в любом месте, если такая группа людей контролируется лицом, которое по определению данной главы является врагом; (d) любая группа лиц, объединенных по законам того государства, которое находится в войне с Ее Величеством; и (e) любое лицо или группа лиц (объединенных или необъединенных), занимающиеся предпринимательской деятельностью на территории вражеского государства" <2>.
--------------------------------
<1> (1943) AC 203.
<2> Section 2(1) of the Trading with the Enemy Act 1939, as amended by the Emergency Laws (Miscellaneous Provisions) Act 1953, section 2.
Считается, что данные положения вобрали в себя судебную практику, где термин "враг" определялся повторно, но при этом утверждается, что правила данного Закона никоим образом не влияют на положения общего права, то есть на те положения, которые были приняты судами <3>. Такое мнение возникло из-за особенности дел, разбираемых в судах. Например, в деле Eastern Carrying Ins Co. v The National Benefit Life & Property Assurance Co. Ltd. суд не рассматривал страховщика, который находился в Петрограде после Октябрьской революции 1917 г. (Англия не признавала власть большевистского правительства), в качестве врага, так как руководство этой страховой компании не поддерживало большевиков <4>. Но при этом суд указал, что данный фактор не является решающим, поскольку, если бы страховщик добровольно занимался в Петрограде страховой деятельностью, его деятельность должна была бы рассматриваться в качестве вражеской, потому что она приносила бы пользу экономике Советской России. В данном же случае страховщик был вынужден находиться в Петрограде в силу известных обстоятельств. В деле же Bromley v Haseltine суд Элленборо отмечал, что если сторона по договору будет вынуждена оставаться на вражеской территории по причине принуждения, то она имеет право на требование возмещения <5>.
--------------------------------
<3> Clarke M.A. Op. cit. P. 653; см. также дело Sovfracht.
<4> (1919) 35 TLR 292.
<5> (1807) 1 Camp 75, 77 per Lord Ellenborough.
Арноулд, например, оспаривал положение об обитании на территории вражеского государства как критерии, определяющем его статус в качестве врага, так как, по его мнению, фактор деятельности больше указывает на принадлежность к вражескому стану, нежели статус проживания <1>. Таким образом, видно, что фактор деятельности играет большую роль в определении стороны в страховом договоре в качестве вражеской, нежели фактор проживания, даже если последнее четко было указано в Законе о сношениях с врагом 1939 г.
--------------------------------
<1> Arnould's Law of Marine Insurance and Average (16th ed., 1981), No. 147, note 31.
Договор, заключенный страховщиком,
у которого отсутствует лицензия
Третье - это страховой договор, заключенный страховщиком, деятельность которого не лицензирована в установленном порядке. Глава 2 Акта о страховых компаниях 1982 г. запрещает заключение договора страхования со страховщиком, у которого нет лицензии на занятие страховой деятельностью <2>. Данное положение активно поддерживается судами и распространяется ими на договоры перестрахования. Самое интересное - это то, что в деле Phoenix General Ins Co. v ADAS суд постановил, что страхователь не может рассчитывать на получение страховой выплаты, даже если он не был осведомлен о факте нелицензионной деятельности страховщика <3>. При этом Кларк считает, что страхователь может рассчитывать на возмещение, опираясь в подобной ситуации на принцип высшей добросовестности <4>. Таким образом, мы видим, что даже если договор, заключенный со стороны нелицензированного страховщика, признается незаконным и ничтожным, тем не менее страхователь может потребовать выплаты страхового возмещения. Но это в большей степени исключение, чем правило.
--------------------------------
<2> Insurance Companies Act 1982.
<3> (1988) QB 216 (CA).
<4> Clarke M.A. Op. cit. P. 657.
Договор, подразумевающий осуществление выплат
после совершения правонарушения
Четвертое - это страховой договор, в котором дается незаконное обещание возместить убытки или выплатить страховую сумму вследствие совершения преступления или деликтного правонарушения. Самый яркий пример заключения такого рода договора - это дело Smith & Sons v Clinton. Фабула дела такова: между страховщиком и страхователем был заключен договор, в котором страхователь согласился опубликовать клеветнические материалы в журнале, последствия данной публикации страховщик обязался застраховать <5>. Когда страхователь потребовал выплаты страхового возмещения вследствие возникновения неблагоприятных для него последствий клеветы, суд отказал в выплате. При этом суд также указал, что страхование против последствий клеветы равносильно страхованию против последствий совершения незаконного действия, и поэтому такой договор не может быть признан действительным, следовательно, не может быть исполнен <6>.
--------------------------------
<5> (1909) 99 LT 840.
<6> Там же. С. 841.
Были также случаи, как в деле Osman v J Ralph Moss Ltd., когда страхователь требовал возмещения штрафа, который был наложен на него вследствие вождения автомобиля без приобретения обязательного страхового полиса. Страхователь утверждал, что был введен в заблуждение своим страховым агентом и полагал, что он застрахован. Когда же он потребовал от указанного агентом страховщика возмещения убытков от уплаты штрафа, суд удовлетворил его требования, учитывая, что данный штраф был результатом заблуждения <1>. Таким образом, в подобных договорах важен факт наличия в действиях участника сделки умысла. Если действие произошло по вине этого лица или если лицо было осведомлено о незаконности данного действия, то тогда договор может быть признан недействительным.
--------------------------------
<1> (1970) 1 Lloyd's Rep. 313.
Договор, вызывающий дискриминацию
в отношении одного или более лиц
Пятое - это страховой договор, посредством которого практикуется дискриминация в отношении одного или более лиц. Данный вид договора сам по себе связан некоторыми проблемами. Суд не всегда признает, что дискриминация имела место, или даже отказывает истцу в удовлетворении его требований на том основании, что они не подпадают под действие положения Акта о половой дискриминации 1975 г. <2>. Так, в деле Pinder v The Friends Provident Life Office от женщины, частного зубного врача, требовалось уплатить страховую премию, которая была на 50 процентов выше той, какую должны были платить лица мужского пола, занимающиеся этой же профессией <3>. Когда она обратилась в суд с заявлением о признании данного положения незаконным, суд отказал ей в удовлетворении иска на том основании, что ее требование не подпадало под правила вышеуказанного Акта. Из этого следует важный вывод, что положение о дискриминации не всегда применимо, и если даже применимо, то необходимо доказать, что требование истца соответствует положениям законодательства.
--------------------------------
<2> Sex Discrimination Act 1975.
<3> (1985) 5 EOR 31.
Договор, заключаемый с незаконной целью
Шестое - это страховой договор, который заключается с незаконной целью или намерением. К таким договорам также можно отнести договоры, в которых страхуется умышленное причинение вреда или потери. Данному виду договоров уделяется особое внимание, так как страховой договор, в котором, например, страхуется ответственность лица за совершение убийства, не может быть признан действительным, поскольку он содействует совершению преступления <4>. В качестве примера сошлемся на дело Gray v Barr, где страховщик попросил суд разрешить выплатить страховое возмещение в связи с ответственностью страхователя за убийство, совершенное по неосторожности <5>. Суд тем не менее отказал, мотивируя свое решение тем, что в интересах общества будет лучше удерживать лиц от совершения преступлений, связанных с насилием, нежели поощрять их, разрешая им страховать свою ответственность. Кларк сомневается, что это действительно удержит преступников от совершения преступлений. Он задает вопрос: может ли мысль о страховке удержать мужчину, которому изменила жена, охваченному ревностью и опьяненному двумя бокалами вина, от нападения на другого мужчину или свою жену? <6> Здесь также уместно привести цитату судьи Диплока, который высказался в деле Hardy v MIB, касающемся автомобильного страхования, следующим образом: "Было бы просто нереалистично предполагать, что лицо, которое не удерживает риск возможного пожизненного тюремного заключения, удержит страх того, что его гражданская ответственность не будет покрыта страховщиком, от использования своей машины с целью нанесения тяжкого телесного повреждения жертве" <7>.
--------------------------------
<4> Clarke M.A. Op. cit. P. 666.
<5> (1971) 2 QB 554.
<6> Clarke M.A. Op. cit. P. 666.
<7> (1964) 2 QB, 745, 770.
Несмотря на это, центральным в английском праве страхования является принцип, гласящий, что никто не может получать выгоду от совершенного им же правонарушения <1>. Данный принцип не является уникальным, так как уже постулируется в общем праве договоров.
--------------------------------
<1> Данный принцип был впервые применен в деле Cleaver v Mutual Life Fund Association (1892) 1 QB 147.
Но даже этот принцип критикуется как слишком неопределенный для анализа и применения на практике <2>. Критика связана с наличием разночтений в судебной практике, так как в определенных ситуациях лицо может получить страховую выплату при исследуемых обстоятельствах, а в других - не может. При этом грань между ними столь тонка, что в обоих случаях можно говорить о получении выгоды от совершения преступления. Так, в деле Cleaver v Mutual Reserve Fund Life Action Assn, где было установлено, что жена умышленно отравила своего мужа, который в результате этого умер, суд постановил, что она не может требовать выплаты страховой суммы, которую страховщик обязан был уплатить в случае наступления смерти ее мужа по иным причинам <3>. Однако Кларк уточняет, что жена, отравившая своего мужа, если только тот не умирает в результате этого и прощает ее, может рассчитывать на получение страховой суммы <4>.
--------------------------------
<2> Mustill (1988) LMCLQ, 310, 318.
<3> (1892) 1 QB 147.
<4> Clarke M.A. Op. cit. P. 668.
При этом Кларк оговаривается, что она может требовать страховую выплату не от себя лично, а от имени семьи, поскольку страховая сумма предназначается для семейного бюджета, а не ей самой. Кроме того, как было постановлено в деле Moore v Woolsey <5>, родственники или представители лица, которое застраховало свою жизнь и умирает в результате приведенного в исполнение законного приговора о смертной казни, не могут требовать выплаты страховой суммы, как не имеют права на это и представители лица, погибшего в результате дуэли. Но при этом суд оговаривает, что требовать выплаты страховой суммы могут лишь лица, которые имели страховой интерес в данном человеке. Такой интерес может присутствовать в силу наличия права удержания имущества до уплаты налога у лиц, которые являются кредиторами страхователя или застрахованного лица.
--------------------------------
<5> (1854) 4 El & Bl 243.
Договоры, в период действия которых совершено
убийство по неосторожности
Седьмое - это договоры страхования, в период действия которых страхователь совершил убийство по неосторожности или непредумышленное убийство, как и те договоры, где страхователь совершает самоубийство. Если лицо совершает самоубийство за несколько минут до окончания из-за неуплаты премии срока действия его полиса, то его представители не могут требовать выплаты страховой суммы, постановил суд в деле Beresford v Royal Insurance Co. Ltd <6>. Проблема в том, что даже если полис предполагал осуществление страховой выплаты в случае смерти, самоубийство на тот момент считалось преступлением в Великобритании. Поэтому суд счел данное условие не имеющим никакой силы, так как это было преступлением и, следовательно, противоречило публичной оговорке. Но самое интересное, что апелляционная инстанция и палата лордов не признали договор недействительным и, как следствие, ничтожным, потому что, по их мнению, если бы страхователь застраховал свою жизнь в качестве обеспечения долга, то в случае его смерти кредитор имел бы право требовать выплаты страховой суммы.
--------------------------------
<6> (1938) AC 586.
Проблемные договоры с точки зрения
применения публичной оговорки
Существуют договоры, законность или действительность которых никем не оспаривается, но подвергается сомнению законность действий сторон по данному договору. Здесь опять-таки можно упомянуть договоры страхования, в период действия которых страхователь умышленно причиняет вред или смерть другому лицу; но в данном параграфе будут обсуждаться договоры, когда страхователь заключает страховую сделку, не имея желания обманывать страховщика, то есть действуя добросовестно, но уже после этого у него возникает умысел на совершение действий, которые способны привести к наступлению страхового случая.
Надо также отметить, что такие действия в первую очередь противоречат принципу высшей добросовестности, потому что страхователь укрывает факты, которые являются существенными для оценки риска или определения размера страховой премии, оговоренной в Законе о морском страховании 1906 г. <1>.
--------------------------------
<1> Marine Insurance Act 1906.
Но сначала начнем обсуждение общих договоров, где такие действия имеют место. Главное правило английского договорного права гласит, что если договор является законным, но при этом не соответствует закону метод его исполнения и обе стороны знают об этом, то они не имеют права требовать возмещения убытков, полученных вследствие допущенного нарушения <2>.
--------------------------------
<2> Krishnan V., ed. Obligations: Contract Law. Old Bailey Press, London, 1997. P. 256.
В деле Ashmore, Benson & Pease v A.V. Dawson Ltd. истцы заключили договор с ответчиками на перевозку по 25 тонн товаров на двух грузовых машинах, на которых было разрешено перевозить только по 20 тонн <3>. Обе стороны знали об этом, и, когда в итоге товары были повреждены и истец потребовал возмещения ущерба, суд отказал в удовлетворении его иска. Суд при этом отметил, что истец не только знал, что такая перевозка незаконна, но даже разрешил ответчику перевозить груз с нарушением установленных правил, чтобы сэкономить на оплате договора перевозки.
--------------------------------
<3> (1973) 1 WLR 828.
Если договор является законным и при этом одна сторона действует незаконно, а вторая сторона не осведомлена об этом, то на нее допущенное контрагентом нарушение не повлияет <4>. Если сторона или обе стороны делают ошибку, то такой договор считается неисполнимым <5>.
--------------------------------
<4> Krishnan V., ed. Op. cit.
<5> Там же.
В деле J.M. Allan v Cloke рассматривалась следующая ситуация. Ответчик арендовал колесо для игры в рулетку в загородном клубе, но не был осведомлен о том, что данная игра была незаконна. Когда истец потребовал арендную плату, то суд отказал ему в иске, при этом отметив, что стороны намеревались использовать вещь в незаконных целях, поэтому договор должен быть признан недействительным <1>.
--------------------------------
<1> (1963) 2 QB 340.
В договорах страхования, если договор был заключен с законной целью, то есть если мошеннический умысел не существовал, но возник позже, неясно, должен ли быть признан недействительным весь договор или только часть его.
В деле Parkin v Dick поводом для судебного спора стал договор страхования, по которому страхователь застраховал товары, наименования которых должны были оговариваться в будущем <2>. Когда товары наконец появились, они были оценены в 10 тыс. английских фунтов стерлингов, при этом товары ценой 600 английских фунтов стерлингов были морскими припасами и перевозить их запрещалось законом. Весь груз был захвачен врагом и потерян. В суде страхователь утверждал, что если бы даже запрещенные к перевозке товары не были покрыты страховым договором, то остальная часть груза была при этом застрахована, поэтому данный договор должен исполняться в той части, в которой он является законным. Суд отверг данный аргумент и постановил, что требование страхователя не может быть исполнено. Самое главное, суд постановил, что если одна часть договора является незаконной, то это влияет на весь договор, и поэтому весь договор признается ничтожным. Но при этом Кларк утверждает, что обстоятельства, на которые ссылался суд тогда, теперь не могут быть использованы в качестве состоятельных доводов <3>.
--------------------------------
<2> (1809) 11 East 502.
<3> Clarke M.A. Op. cit. P. 686.
Далее, если одна сторона в договоре была невиновна, то есть не была осведомлена о незаконных действиях другой стороны или незаконности какой-то части договора, то невиновная сторона может требовать возмещения или исполнения договора <4>. При этом, если исполнение будет противоречить публичной оговорке, невинная сторона не сможет требовать возмещения. Кроме того, если сторона докажет, что она невиновна, но при этом степень ее неосведомленности будет такой, что данная сторона могла бы и предвидеть возможность наступления соответствующих обстоятельств, то эта сторона не всегда сможет требовать выплаты страхового возмещения или страховой суммы <5>.
--------------------------------
<4> Там же. P. 687.
<5> Там же.
Хотя в деле Wilson v Rankin, где страхователь не был осведомлен о том, что у автотранспорта отсутствовала необходимая лицензия, суд постановил, что убытки, возникшие в результате наступления страхового случая, должны быть возмещены <6>. В деле British Workman's General Ins Co. v Cunliffe, где страхователь должен был знать о существовании факта, но при этом не был осведомлен о нем, суд постановил, что такое незнание нарушает общеизвестное правило "ignorantia iuris haud excusat" <7>.
--------------------------------
<6> (1865) LR 1 QB 162.
<7> (1902) 18 TLR 425.
Если же обе стороны осведомлены о незаконности договора, но при этом одна сторона ведет себя значительно хуже, чем вторая сторона, как это было в деле Saunders v Edwards <8>, или была вовлечена в мошенничество, или принудила другую сторону, как это было в деле Hughes v Liverpool Victoria Legal Friendly Sy <9>, то вторая сторона может требовать осуществления страховой выплаты или расторжения договора.
--------------------------------
<8> (1987) 2 All ER 651 (CA).
<9> (1916) 2 KB 482.
Если стороны принадлежат к двум различным классам, утверждает судья Мансфилд в деле Browning v Morris, и одну из сторон закон обязуется защищать от стороны, принадлежащей к другому классу, то страхователь может требовать страховой выплаты <1>. В ходе судебного разбирательства по делу British Workman's General Ins Co. v Cunliffe было выяснено, что страхователь застраховал жизнь брата своей жены, доверяя словам страхового агента, который сказал, что такое страхование имеет силу. Когда страховое событие наступило и страхователь потребовал осуществления страховой выплаты, суд удовлетворил его требование, так как информация была предоставлена истцу со стороны лица, который является профессионалом в этой сфере, тогда как сам страхователь не был осведомлен обо всех тонкостях страхования.
--------------------------------
<1> (1778) 2 Cowp 790, 792 per Lord Mansfield.
Если страхователь был вовлечен в мошенничество или незаконные действия в отношении застрахованного объекта, но при этом вовремя отменяет свои противозаконные действия или прекращает их до того, как они повлияли на застрахованное имущество, то он, как было постановлено в деле Morck v Abel, может получить страховое возмещение убытков, которые понес вследствие событий, обладающих признаками случайности <2>.
--------------------------------
<2> (1802) 3 Bos & Pul 35, 39.
В деле Bigos v Bousted, где спор возник из-за того, что страхователь не дал в свое время уведомление о вовлечении его в незаконные действия, суд постановил, что на основании противоправной деятельности у страхователя права на требование о выплате страхового возмещения не возникает <3>.
--------------------------------
<3> (1951) 1 All ER 92.
В этом отношении Д. Трейтел считает, что locus poenitentiae <4> имеет место, если лицо не было вовлечено в серьезное правонарушение и при этом прекращает свои действия перед тем, как противоправная цель была достигнута <5>.
--------------------------------
<4> Место покаяния (возможность лица изменить свое мнение или показания в отношении какого-либо другого лица или предмета).
<5> Treitel G.H. The Law of Contract (8th ed.). London, 1991. P. 450.
Применение публичной оговорки сталкивается со значительными проблемами в договорах обязательного страхования ответственности, как и вообще в договорах страхования ответственности. Проблема договоров страхования ответственности в том, что страховщик обязуется возместить вред, причиненный другим лицам страхователем, даже если тот совершил действия с прямым умыслом или по небрежности. Дело в том, что при наступлении страхового случая страдает третья сторона, и публичная оговорка в этом случае требует возмещения ущерба этого невиновного лица.
Одно из центральных дел в данном отношении - Gardner v Moore. Суть проблемы заключалась в том, что страхователь умышленно наехал на своей машине на потерпевшего, после чего был заключен в тюрьму, а у потерпевшего не было денег на лечение после данного инцидента <6>. Потерпевший потребовал возмещения вреда по страховому договору страхователя, который нанес ему телесные повреждения. Первая и апелляционная инстанции решили спор в пользу страховщика, тогда как палата лордов решила иначе. Она постановила, что страховое возмещение должно быть уплачено, даже если деяние, которое привело к наступлению страхового события, было умышленным, так как пострадало невиновное лицо. При этом в деле Adams v London General Ins Co. <7> было установлено, что требование о страховой выплате в договорах страхования ответственности исходит не со стороны страхователя или застрахованного, а со стороны третьего лица - потерпевшего, который в силу Закона о третьих сторонах (права против страховщиков) 1930 г. имеет право требовать возмещения ущерба напрямую от страховщика <8>.
--------------------------------
<6> (1984) AC 548.
<7> (1932) 42 Ll L Rep. 56.
<8> Такой же вывод был сделан в деле Zurich General Accident & Liability Ins Co. Ltd. v Morrison (1942) 2 KB 53.
Вместе с тем здесь необходимо рассмотреть также аспекты применения публичной оговорки при суброгации. В деле Morris v Ford Motor Co Ltd. суд отказал в выплате суммы возмещения страховщику работодателя, которое он требовал от работника в порядке суброгации <1>. В частности, судья Деннинг отметил: "Форд даже не мечтал о том, что они будут требовать возмещения ущерба от своих работников. Если бы они так поступили, то все работники вышли бы на забастовку. Если бы субподрядчики таким образом заставили работников оплатить ущерб персонально - это бы подвергло большой опасности промышленные отношения" <2>. В другом деле, The Palm Beach, было установлено, что страховщик возместил убытки страхователю, который полностью потерял свой груз. Но суд вынес вердикт, согласно которому страховщик, находящийся и занимающийся страховой деятельностью на вражеской территории, по суброгации не может требовать возмещения от третьих лиц, находящихся на территории Великобритании <3>. Исходя из этих дел, можно утверждать, что и в случаях суброгации действуют те же основания публичной оговорки, которые применяются в страховых договорах при решении вопросов о праве требовать от страховщика страховую выплату.
--------------------------------
<1> (1973) QB 1972.
<2> Там же. С. 798.
<3> (1916) P 230.
Однако дело Форда заставляет задумываться, так как в нем проявилась еще одна манифестация публичной оговорки, когда она касалась трудовых отношений. В этой сфере будет довольно сложно сформулировать понятие публичной оговорки - не иначе как на основании судебного прецедента, как ранее указывалось в деле Egerton v Brownlow.
Заключение
Применение публичной оговорки в контексте страхового права не так просто, как могло бы казаться в отношении других видов договоров <4>. В английском праве это осложнено тем фактором, что публичная оговорка иногда служит преградой для нормального функционирования страхового договора. Это не значит, что она является вредной для нормального осуществления страхования, а означает лишь, что основополагающие принципы страхования предписывают возмещение потерь от застрахованного риска, если он действительно наступил. Ведь в страховом договоре страховщик обязуется взять на себя риск или риски, кроме тех, которые были явно исключены, и при этом его не должно интересовать, в каких обстоятельствах такой договор был заключен.
--------------------------------
<4> См., например, обсуждение публичной оговорки в контексте признания и приведения в исполнение арбитражных решений (дело Mitsubishi Motors Corporation v Soler Chrysler-Plymouth, Inc. United States Supreme Court, 1985, 473 U.S. 614), как и обсуждение данного вопроса в Varady T., Barcelo J.J., von Mehren A.T. International Commercial Arbitration. A Transnational Perspective. St. Paul, Minn., 1999. P. 233 - 246.
Публичная же оговорка, как мы видели, служит ограничением не только в отношении действительно незаконных договоров или при совершении действительно незаконных действий, но и при тех действиях, которые вполне соответствуют закону, но противоречат общему понятию публичной оговорки. Каждое судебное дело в этом отношении вносит свои новшества в понимание данного правила с учетом конкретных обстоятельств и факторов. Здесь также уместно упомянуть дело Форда, в котором страховщики работодателей обратились к работникам с требованием о возмещении суммы, выплаченной ими в рамках страхового договора страхователям. Суд отказал им, как мы указали ранее, но при этом возникает вопрос, как быть с правом требования страховщика, перешедшим к нему в порядке суброгации. Ведь страховщик предъявлял вполне обоснованные требования, и в договоре страхования, и в действиях работодателя при страховом событии не было ничего противозаконного.
Вместе с этим мы видели, что применение публичной оговорки может быть исключено, если стороны или сторона сделки докажут свою невиновность или свою неосведомленность о противоправных действиях своего контрагента. При этом суды стараются детально вникнуть в каждый конкретный случай и определить, может ли соответствующее лицо требовать возмещения в силу применения публичной оговорки. В таких случаях публичная оговорка используется только потому, что данные действия являются мошенническими и, следовательно, незаконными.
Тем не менее в данном исследовании, как представляется, нам удалось показать, что публичная оговорка как условие, исключающее ответственность страховщика, применяется очень широко, но вместе с тем проблемы ее использования возникают из-за отсутствия ее четкого определения в страховом праве Великобритании.
А.Ш.Ахмедов
Эксперт
по международным коммерческим контрактам
Центра внешнеэкономической деятельности
юридической фирмы "Ардашев и Партнеры"
Подписано в печать
01.09.2009
